Книга 4. Оборотни Его Величества. Полнокружье

Словом, ужин можно было назвать чудесным... если бы время от времени хозяева не вели себя, как законченные психи. Пошучивали над мебелью, спорили с утварью, просили помойное ведро не язвить, а когда посуда "отказалась" идти мыться, Морокун обозвал её дармоедкой и пригрозил скормить печке. Наставник привык к их причудам и не обращал внимания, но Триш каждый раз дёргалась, чувствуя, что вот-вот сама начнёт распекать ленивые ложки или обругает потолок за просыпанную в чай паклю. Девушке правда понравилась "семья" наставника, однако, её следовало принимать дозировано. Тем более, не хотелось оставаться на ночлег. Может, потом... очень-очень потом.

Триш знавала тех, кто от одиночества и безысходности придумывал себе несуществующих друзей, а ведь супруги живут отшельниками более тысячи лет.

— Вам вдвоём здесь скучно, наверное, — посочувствовала девушка, косясь в угол, где исчез либр: вдруг появился?

— Вдвоём? — хозяева недоумённо переглянулись. — Нет.

— К тому же, нас много! Там целый выводок, здесь двое, а этот, младшенький, вечно ухмыляется не по делу, — мужчина поочерёдно указал на бадью с водой, пару стоптанных валенок и туда, где у нормальных людей находится красный угол. Вместо святых образов на гостей сурово взирала узорчатая паутина, правда, ухмыляется ли её нахохленный хозяин, магичка не разглядела.

— А вот тут живут мои любимицы, — подойдя к печке, ведьмарь с торжественным видом сунул руку по локоть прямо в пламенеющее устье.

Триш решила, что чудес Серого мира с неё сегодня предостаточно, и отправилась за продолжением по ту сторону реальности.

* * *

Морокун обождал, пока друг уложит подхваченную девушку на топчан, ссадил шкворчащих саламандр обратно в угли и поцокал языком:

— Маги... Вконец обленились и ослепли.

— Об этом я и хочу с тобой поговорить.

— Ой, олени же недоенные! — всплеснув руками, Линдрэ бросилась к тулупу. — Вы без меня справитесь, правда?

— Справимся! — хором подтвердили мужчины.

— Понятливая она у тебя, — с лёгким оттенком зависти вздохнул Шантэль, когда дриада вышла.

— У меня, — подчеркнул ведьмарь. — Ну, что там стряслось на сей раз?

Эльф рассказывал обстоятельно, стараясь не упустить даже мельчайших деталей. К тому времени, как он закончил, Морокун дважды заварил чайник.

— Значит, южанам опять неймётся. Уже к другому миру клешни тянут.

— И могут дотянуться. Поэтому я пришёл к тебе за помощью.

— В последний раз ты прилетал к нам на аватаре. Как он?

— Погиб.

— Жаль.

— Жаль, — Шантэль уставился в чашку. Он помнил, будто это случилось вчера. Огненный шар летит к неловко повернувшемуся эльфу, и уже не уклониться. Но из дыма выпрыгивает крылатая тень и грудью встаёт между ними. Не умирай... Когда л"лэрд нашёл целителя, безжалостно оторвав его от стонущего окровавленного человечка, и за шиворот притащил в укрытие, было слишком поздно. Аватар — последнее, что осталось от прежней жизни коэна Тирриашаль"д"ривена, ушёл в Хрустальные Чертоги, чтобы присоединиться к остальным слугам, своей хозяйке и троим мальчишкам, которые не успели стать мужчинами.

Л"лэрд часто говорил Арвиэлю гадости о его предках. Наверное, потому что до сих пор не мог простить своего аватара за эту смерть.

— Триста лет назад ты просил меня присоединиться к Неверрийской рати и воевать против Скадара. Снова будешь?

— Буду, Морокун.

— Тогда я снова отвечу то, что сказал в прошлый раз. Нет. Дела Большого мира не касаются ни меня, ни Линдрэ.

— Это и ваш мир.

— Уже нет. В твоём мире мы давно мертвы. Фея Наринэ создала для нас этот, и дорога обратно закрыта.

— Закрыта или ты не хочешь возвращаться?

Ведьмарь неопределённо пожал плечами.

— Здесь её, — взгляд на дверь, — никто не обидит, а там...

— Там дриады давным-давно живут в городах наравне с людьми. Линдрэ понравилась бы Равенна. Не будь эгоистом, Морокун, ты оберегаешь её от всего, но не спрашиваешь, чего она сама хочет.

На мгновенье взгляд ведьмаря затуманился, но только на одно. Решительно сжатый кулак — и крошки сухаря посыпались на скатерть.

— Извини, Шип, но — нет.

Эльф подался вперёд, расплескав чай.

— Тогда дай мне ведьму, которая не будет уступать тебе по силе.

— Ты про свою боярыню?

— Боярышню.

— Ты хочешь невозможного, Шип. Слишком много поколений сменилось с тех пор, как ведьмари надели эти цацки и разучились видеть истинную сущность всего, что создала Живица-Альтея. Делать из мага ведьму всё равно, что растить дерево из сломанной ветви.

— Это возможно. Она не такая, как прочие маги, она особенная. Ты сам почувствовал.

— Что-то почувствовал, но этого мало. Духи живут повсюду, — ведьмарь обвёл рукой комнату, полную любопытных глаз: голубых, лиловых, красных, — но твоя... боярышня не увидела элементаля, даже когда он прыгнул к ней в чашку.

— Она хочет их видеть.

— Но не может. Смирись с тем, что боярышня — обычный слепой обленившийся магик, уверенный в своём превосходстве над природой.

* * *

Триш разбудил голос. Вроде бы, голос. Только очень странный, как будто звучавший не вслух, а прямо в голове:

"Покоррми насс..."

Посторонние шепотки в мыслях сами по себе ничего хорошего не сулят, а уж с подобными просьбами... Триш поднялась на локте и огляделась.

Хозяев не было, но дриада наверняка ночевала в своём материнском дереве, где и для супруга местечко нашлось, особенно, если он превратился в белку. Эльф лежал на лавке, слишком короткой и узкой для него, поджав ноги и свесив руку. Повинуясь дурацкому порыву, Триш присела на корточки перед его лицом, уверенная, что наставник немедленно откроет глаза или съязвит что-нибудь. По крайней мере, она уже будет не одна в чужом доме, полном голосов. Может быть, с ума сходит, как хозяева?

"Покорми нас-сс..."

Из вечерней беседы девушка поняла, что наставник, которого когда-то звали Кровавый Шип, неделю мог обходиться без отдыха, но даже выжатый до предела, моментально выскакивал из сна в реальность, чтобы перехватить у горла руку с кинжалом.

Если бы Триш захотела, то легко прикончила бы эльфа, прожившего почти две тысячи лет.

Она взяла с топчана одеяло и укрыла его.

"Покоррмипокоррмипокоррминассс..."

Голоса шли из печки, где безумный ведьмарь сжёг себе руку. Триш передёрнуло, когда она это представила. Одновременно разобрало мучительное любопытство на границе с паранойей: а что там внутри? Или всё-таки кто? Если уже сошла с ума, терять нечего.

Триш открыла заслонку. Угли едва тлели. Скоро они прогорят, и печка остынет.

Девушка выдвинула вьюшку, подкинула щепу и подула, заново разжигая умирающий огонь.

В стружке проклюнулся рыжий лепесток, оборачиваясь гребенчатой ящерицей. Острый язык быстро облизнул мордочку.

"Ссспасссибо..."

* * *

Морокун действительно ночевал в орцойе: ему было всё равно, где спать, лишь бы голова Линдрэ лежала на плече. Столько веков прошло, а любовь не потускнела, и ведьмарь представить не мог себя без жены.

На пороге супруги заговорщицки пересмехнулись. Они оставили дом на всю ночь в распоряжение Шипа и его молодой "ученицы", а теперь гадали, чем дело закончилось.

Эльф прихлёбывал чай, наблюдая за девушкой напротив. Ведьмарь внимательно посмотрел на саламандру, по-кошачьи умывающуюся в ладони мага.

— Ладно, Шип. Уговорил.

* * *

Морокун вернул либр, правда, нехотя. Прокладывая обратный портал, взволнованная Триш промахнулась, так что путешественники попали не во дворец, а на кухню гномьего кабака, откуда были изгнаны метлой и матюгами взбешённой стряпухи, опрокинувшей таз с опарой, когда прямо на столе из ниоткуда появились двое.

— О-о! Ого-о-о! — безостановочно восклицала магичка, рисуя в воздухе нечто ведомое только ей.

— Даже "ого-го", — согласился эльф.

Он проводил ученицу до дома, но заходить не стал, отговорившись безотложными делами во дворце.

— Отдыхайте пока, обдумывайте, набирайтесь сил, терпения и решимости. Скоро мы вернёмся в Сумеречье, и вам предстоит много работы над собой.

— Знаю, но я очень хочу увидеть, кто же там в углу ухмыляется?

Пока что ухмыльнулся эльф.

В доме будто Дикая Охота резвилась. Люстра валялась в тазу, табуреты, словно дохлые жуки, поджали сломанные ножки, пол вместо ковра устилал ровный слой осколков, в которых Триш с горечью опознала и любимый сервиз. Метис благоразумно прятался, из-за опустошённого серванта Йожик робко потянулся веткой к хозяйке.

На диване, обложенная подушками, возлежала Веррея, вокруг неё, что-то смешивая в колбе, суетился растрёпанный Лис.

— А ты где шаталась?! — поприветствовал сестру любящий братец.

— Я была с сударем Шантэлем, — спокойно ответила Триш. Когда алхимик в таком состоянии, спорить с ним себе в ущерб.

— У обеих мозги окислились! — не своим голосом заверезжал побагровевший кицунэ. — Шляются непонятно где и с кем, потом являются в полураспаде! Сейчас, когда я на пороге гениального открытия, мне ассистентка нужна, а не суспензия! Пей, МУРЛо!

Веррея послушно взяла колбу, не выпуская из рук "пособие". Красноволосая и впрямь выглядела неважно. Триш осторожно присела рядом с подругой.

— Тебе в химии отказали или геометрия не сложилась? Не переживай, в другой раз наешься.

Икнув, демоница подняла на девушку несчастный взгляд:

— Я... переела.

Метис перевесился через перила, прижимая к груди спасённую сахарницу:

— Тришка, он нам всю посуду пококал!

Зашипевший гадюкой Лис вырвал романчик и метко швырнул в камин.

— Всё! Теперь у тебя только я и семьсот реактивов!

Ящерица с огненным гребешком благодарно вгрызлась в Марисуэлу, оставив эльфов на закуску.

ГЛАВА 8

Первый, кого друзья встретили по возвращении, был л"лэрд Шантэль. Насвистывая что-то из гномьего репертуара, эльф опрыскивал миелл-тьярров в дворцовом парке, причём, одетый не в гвардейский мундир, а в камзол с золотым шитьём. Косу он тоже распустил, скрепив низкий хвост вычурной заколкой.

— Почему не по уставу? — замкапитана скользнул равнодушным взглядом по куртке Вилля.

— А вы?

С толком да расстановкой эльф срезал с шиповного куста несколько пожухших листиков и сложил в ведёрко, затем, не спеша, вымыл руки снегом.

— Рэйвен Гром вернулся и избавил меня от обязанностей капитана.

— Наконец-то!

— Именно. Наконец-то я смогу тратить драгоценное время не на разношёрстных, в буквальном смысле, оболтусов, а на тех, кто этого действительно заслуживает.

— Капитан нашёл на побережье буровые установки?

— Нашёл, — эльф хищно усмехнулся. — Но я не могу лишить его права самому обо всём рассказать, так что придётся вам потерпеть до обеда. Идите себе, не мешайте, и заберите Симеона из ведра, ничего вкусного для него там нет.

Отойдя на приличное расстояние, Алесса прошептала:

— Мне показалось или он чем-то доволен?

— Он просил за свою... ммм... протеже, — понизил голос магистр Инэй. — Комиссия уже купле... подобрана, и после Нового года госпожа Крутоярская должна будет выдержать экзамен на квалификацию мастера седьмой ступени, чтобы поступить в магистратуру.

— Су-да-ры-ня! Сударыня Крутоярская!

Понятное дело, Симка сразу удрал инспектировать кухню. Вилль тоже предпочёл бы незаметно прошмыгнуть в свою комнату и идти к Повелителю в более подобающем виде и настрое. Он понимал, что после совместно распитого бочонка орочьего пива за душевной беседой обидит императора, если вновь отдалится на расстояние "господин-слуга", но перестроиться за пару недель не успел. Человеку времени хватило.

Его Величество и Ярини сами спустились навстречу и по очереди заключили оборотней в объятья.

— Как отдохнули, ребятишки?

— Спасибо, Ваше Величество, замечательно.

— Совсем не скучали, — зевнула науми, нехотя подставляя лоб под отеческий поцелуй.

— А мы с Ярини — очень.

— Мы тоже, просто Алесса забыла, — попытался спасти положение Вилль, но по лицам понял: не поверили. — Ваше Величество, Марта просила вам огурцы передать.

Вообще-то Марта не просила. Незаметно сунула в сумку с пометкой "для Самого" а потом прикинулась, будто впервые видит.

— О-огурцы? — император взял банку с опаской, ровно в листьях смородины засолились не пупырчатые овощи, а отрубленные пальцы.

— Скажи спасибо, Ари, что не хрен с маслом! — прыснула Ярини, заразив даже насупленную Алессу.

— Ладно, велю подать их к новостями на закуску — разным, но хороших всё-таки немного больше.

* * *

Огурчики пришлись ко двору: ни одно блюдо повар не досолил. Впрочем, грешно было его упрекать. Это Симка, обскакивая кухню, на радостях своротил полку с приправами, и, как назло, туесок с солью оказался последним.

— Не домовой, а безобразие, — выругался дородный бородач в белом колпаке, когда под серебряной выгнутой крышкой оказалась не запечённая кабанья голова, а кошачья, с картинно вытаращенными глазами и свешенным набок языком. — Брысь отсюда!

Но избалованный императором Симка только пену пустил.

Рэйвен Гром походил на бобра — темноволосый, крепко сбитый, усы щёточкой пыжились над упрямо сжатыми губами. Именно так, с точки зрения художницы, и должны выглядеть настоящие капитаны, но девушка вдруг поняла, что уже прикипела к Шантэлю и будет очень скучать по мудрому язвительному старичку. Тот, правда, заверил, дескать, не собирается покидать дворец немедленно.

Как бобр упрямо вгрызается в дерево, так капитан методично расспрашивал Вилля, хотя некоторые моменты аватар предпочёл бы забыть навсегда, особенно, связанные с Геллерой и демоном. В конце концов Алесса треснула ладонью по столу. Хватит. Гром зыркнул на неё из-под кустистых бровей, но перечить принцессе не посмел.

Новости с севера он привёз ошеломительные.

— Если раньше это и были буровые вышки, то сейчас просто груда покорёженного металла. Такое впечатление, будто великаны с корнем выдрали их из земли, скатали и поиграли в "мяч". По всему побережью трупы замороженные лежат: у одних глотка вскрыта, у других брюшина, третьи вообще... — капитан поморщился. — Мы насчитали больше сотни, а сколько ещё под снегом? Их там оставили как предупреждение.

— "Не влезай — убьёт", — подхватил Володя, телепортировавшийся с Глухариного озера: одним прикосновением иномирянин разрушал любые чары, кроме этих, словно не маги, а сама Альтея прокладывала для него путь сквозь пространство. Работа на верфи шла полным ходом, гномы ("толковые коротышки") быстро разобрались в устройстве пушек и готовили к испытаниям первую партию. Собственно, землянин и появился во дворце для того, чтобы пригласить Аристана и Ярини на "салют".

— Что это значит? — после долгого молчания выдавила Алесса. Даже Симка прекратил чавкать, выронив из пасти куриную ногу.

— Это значит, что на севере у нас есть союзники. Нет нужды охранять побережье, если скадарцы снова туда сунутся, трупов будет больше.

— Я не прочь познакомиться с этими партизанами, — заметил Вилль.

— Я тоже, но Шантэль говорит, что лучше их не беспокоить, — развёл руками император. — Север под защитой, и этого достаточно.