Вот тогда например, в нашу первую встречу. — Перед парнем сидели герои баллад, легендарные Великий Вождь и Великий шаман, да любой бы парнишка впал бы в ступор и опух от восторга и восхищения. — А этому хоть бы хны, — еще и кусок мяса у нас спереть умудрился!

Когда мы общались с Мордуем, или Мокосаем, — парнишка так же вел себя совершенно свободно и раскованно. Я бы в его возрасте, оказавшись в схожей ситуации, наверное только и смог бы что уныло мямлить, краснеть да ковырять землю носком ботинка, перепуганный десятками устремленных на меня глаз и вниманием сильных мира сего. А этому хоть бы хны.

Нет, при этом он не вел себя нагло или борзо, как это бывает у чересчур разбалованных детей. — Нет. По всему было видать, что папаша Крайт, в сынулю вежливость и понятие о табеле о рангах, вколачивал намертво. Когда было надо, Никсой стоял тише воды ниже травы, и выглядел очень благообразным мальчиком. Но вот стоило только обратиться к нему, как например я сделал, представляя его Мокосаю при самой первой встрече, — И парнишка без всякого смущения демонстрировал и себя и все свои таланты. И кажется даже тащился от всеобщего, направленного на него внимания. ...Этакий экстраверт в чистом виде.

...Короче, я планировал двинуть парня по дипломатической части. Так что ему сейчас надо было набираться разных манер и пообтесаться в приличном обществе.

Другой вопрос. — Чьим дипломатом он будет? — Парень-то вроде пока олидиканец, зато приживется и заведет (в этом можно было не сомневаться), друзей в Иратуге. ...Но хотелось бы, чтобы он стал ирокезом. Нам такие кадры будут нужны.

Пока мы шли сюда, я старательно капал ему на мозги, навязывая образ по настоящему крутого и сурового парня, с невдолбенно моднявым причесоном, и крутым копьем в руке. Парня, стать которым, должен мечтать любой подросток. И с нашей, образцово-диверсионной оикия, закрепить этот образ в глазах пацаненка было несложно.

...Только вот, — намекал ему я, — Мечтают стать ирокезами многие. Да не всем это дано. А вот у Никсоя, благодаря удачному замужеству евоной тетки, шанс на это есть! И только от него теперь будет зависеть, воспользуется он этим шансом, или просрет свое Щастье.

Короче, задурил парню голову. А надо сказать, — голову довольно светлую. За тот месяц с небольшим что он был с нами, — Никсой уже худо-бедно научился различать все буквы и даже читать по слогам, благо, учителей у него было предостаточно.

Так что на прощание я планировал подарить ему Азбуку, и пару-тройку записанных баллад для чтения. А также повелеть присылать мне или в Олидику, с попутными караванами ежемесячные отчеты о происходящих в Иратуге делах, тонко намекнув что от количества и длинны этих посланий, будет зависеть его дальнейшая карьера. Не то чтобы я всерьез надеялся таким образом узнавать что-то полезное. Просто парню будет полезна письменная практика. А главное, — постоянное напоминание что он из нашенских. А то закружит его эта иратугская круговерть, найдутся новые хорошие наставники, кумиры и образцы для подражания, и пропал Никсой для ирокезского общества!

Так что, процедура передачи моего ученика в руки нового наставника, не стала для моего двоюродного племянника, ни неожиданностью, ни трагедией. И прошла, можно сказать, вполне себе буднично и по семейному.

В отличии от той головомойки, что устроили мне драхтовичи, торгуясь по поводу новой краски.

Для начала, они решили меня совсем уж по-детски кинуть, предложив обменивать краску на овец, по весу. Ага, — за одну овцу, — равное ей по весу количество бесценного пурпура. И при этом лыбились такими по детски хитрыми улыбочками, что я едва не согласился, расплывшись от умиления от такой непревзойденной наглости. — Ведь это примерно тоже самое, что смотреть как маленький пушистый котенок, тырит со стола мясо.

Несмотря на все мои иратугские подвиги, эти вонючки реально принимали меня за дремучего степного дикаря, готового отдать целое стадо больших братьев, за бронзовый ломик, весом в пару килограммов.

Так что я постарался изобразить такую же идиотски-хитрую улыбочку, и для начала высказался в том плане, что буду брать за краску десятикратное по весу количество бронзы.

Вонючки-драхтовичи, (начинаю подозревать, что "вонючками" их прозвали отнюдь не только из-за запаха), наконец-то посмотрели на меня с уважением, и торг пошел. И шел он, почти до самого вечера.

Меня убеждали что выданная мной на пробу краска ни на что не годиться, в доказательство чего, прямо у меня на глазах покрасили кусок ткани, и прополоскали его в воде. — Естественно, краска почти сразу смылась. Но я на это не повелся, и тонко намекнул, что коли драхтовичи такие неумехи, что не знают способа удержать краску на ткани, мне вероятно следует обратиться к другим мастерам.

Драхтовичи естественно оскорбились, и начали рассказывать какое же это непростое дело, — окраска тканей. И почему никто во всем мире, кроме них не способен делать его так хорошо.

Я в ответ, поведал как зимой, я с учениками бросался в ледяные воды бушующего моря, чтобы на невероятной глубине вырывать из лап морских чудовищ малюсенькие ракушки. И как тяжело и сложно мне приходилось камлать, чтобы заставить эту ракушку отдать свою краску.

Короче мы заливались соловьями и навирали с три короба, пока наконец не пришли примерно к первоначальному моему предложению, — барыши пополам. В том плане, что они окрашивают ткани нашей краской, и половину отдают нам.

Я было, с целью оптимизации процесса, и вовлечения в цепочку производства Олидики, предложил им чтобы ткань для окраски делалась там, а в Иратуге только окрашивалась. Но меня в наглую высмеяли, — только в Иратуге, делают по настоящему правильную и хорошую, плотную, но и очень мягкую ткань, а весь остальной мир, — сплошь безрукие идиоты и мошенники.

С этим, как бы пришлось согласиться, и отвалить в сторону.

В сторону, своей комнатенки, в которой меня ждала свежеобретенная супруга.

...Да. Помните что я говорил про местные стены, словно бы созданные для любознательных ушей? — Уже на подходе к своей комнатушке, я услышал как внутри заливается голосок, несомненно принадлежащей моей дражайшей женушке.

-...а так не видно.... Но Он у него величиной с..., с.... с дерево! И эта, того, — неутомимый как..., как ручей. Вообще не прекращает....

А еще.....

Дослушивать я не стал, а усмехнувшись, откинул занавески, заменяющие нам дверь. — Дражайшая супруга сидела в окружении сопляек, еще младше ее по возрасту, и пусть неумело, без знания теоретической базы, но явно самозабвенно, им врала.

При виде меня все сразу замолкли и уставились на меня бусинками испуганно-любопытных глазок. А я свою очередь тоже оглядел уважаемое собрание, а заодно и выделенное мне помещение.

Так. — судя по всему, к Лигит наведалась ее "девчачья банда", вызнать подробности о состоявшемся замужестве. А ей бедолажке, и сказать-то нечего. — Приперся пьяный муж заполночь, и завалился на кровать дрыхнуть. — История конечно вполне жизненная и наверное обычна для любого века любой эпохи существования человечества, но страдает отсутствием романтики, живописных подробностей и сюжетной интриги. — Вот и приходится бедняжке, лепить отсебятину, чтобы не прослыть среди подружек лохушкой которой и рассказать нечего, да еще и страшилой, от которой муж шарахается как от прокаженной.

Впрочем, — разговоры, это похоже не все чем эта банда сегодня занималась. — Судя по состоянию моих пожитков, — поступили с ними вполне по бандитски, — выпотрошив все тючки и мешки. — Вероятно Лигит хвасталась богатствами мужа, и девчонки провели немало часов, самозабвенно копаясь в моем барахле. Нет, то что сопрут что-нибудь я конечно не боялся, — не те тут нравы, однако....

Уж не знаю, специально это у них так получилось, или случайно, но все мое барахло было теперь рассортировано на несколько кучек. И судя по количеству кучек и по их объему, — все оно теперь делилось на три категории; — мое, (ненужное ей), нейтральное, (видимо она еще не придумала как его использовать), и крайне ей необходимое. ...Угадайте какая кучка была самая большая, а какая самая маленькая?!

Ну да хоть, — барахла этого у меня было много, потому-то сегодня меня встретили куда более благосклонным взглядом, и когда остальные бандитки, повизгивая прыснули из комнаты, — попыток отскочить от меня как от нечисти, больше уже не предпринималось.

Впрочем, после той лапши что она навешала про меня своим подружкам, — можно было не сомневаться, что Лигит, обязательно постарается запастись свежим материалом для будущих рассказов.

У них это просто. Я когда первый раз подслушал подобный разговорчики, что вели Ласта, Осакат и Тишка, — так вообще поначалу решил что Тишка мне изменяет с каким-то половым гигантом — акробатом по совместительству, от пяток до макушки набитым батарейками энеджайзер. И только по вскользь упомянутому имени, сообразил что это она про меня так..., лестно. Я даже было с непривычки возгордился необыкновенно. Пока не сообразил что это она больше для подружек старается. Увы, в эти суровые времена, с таким ничтожно малым количеством материальных ценностей и возможностей пустить подружкам пыль в глаза, — бедолагам только и остается что хвастаться достижениями своих мужиков. ...Всякими достижениями.

...Меня потом вообще долгое время снедало подозрение, что имитируют оргазм женщины не для того чтобы порадовать мужа, а чтобы уесть подслушвающих за стенкой соседок. Впрочем, хватит об этом....

Ну а что было дальше, я по вполне понятным причинам, во всех подробностях описывать не буду. Скажу только что страсти и удовольствия особых не было, зато, — дофига неловкости и напряжения вполне соответствующих понятию "исполнить долг", (пусть и супружеский). Но как говорится, — лиха беда начало.

— Ты должен сделать мне подарок! — Настойчиво потребовала супружница, едва я успел немного восстановить дыхание.

— Какой? — спросил я вяло, подумав, что может это у них в горах обычай такой. Но по загоревшимся глазкам женушки, понял что влип конкретно.

Глава ??

Нагруженных трофеями, в смысле, — подарками, верблюдов и студентов, мы отправили первыми, а сами проторчали в столице Иратуга, еще примерно неделю. Никаких особо выдающихся событий за это время не произошло, так что рассказывать в общем-то и не о чем.

Попробовал я было напроситься на экскурсию на производство к Драхтовичам, но был вежливо послан. Да и сам сообразил, что мне, разбирающемуся в химии как свинья в астронавигации, толку от такой поездки большого не будет, а дышать несколько часов вонью, только чтобы увидеть то немногое, что мне сочтут возможным показать, — нет уж спасибо!

А больше-то, в Иратуге ничего интересного и не было. — Не коз же мне ходить разглядывать? А местное ремесленничество, было развито явно хуже чем в Олидике или Улоте. Да и после шутки, что я сотворил с Бастаем, надеяться что в местных шаманских кругах, меня примут с распростертыми объятьями, пожалуй не стоило.

Даже несмотря на то, что Царь Царей Мокосай "уговорил" меня, больше никого не преследовать, и отозвать своих злобных демонов с тропы войны. Я для порядка было поломался немного. Но в конце концов согласился. — Это же его царство, ему и решать, кого тут казнить, кого миловать.

Бастая кстати, карачун не хватил, как я первоначально подумал. Но вот крыша у мужика поехала конкретно, сделав его абсолютно непригодным к исполнению шаманских обязанностей. ...Да и вообще, он теперь мало к чему был пригоден. — Разве только что трясти башкой, да прудить в штаны.

И хотя подобное зрелище моего ополоумевшего противника, работало на мою репутацию Великого и Ужасного, даже лучше чем просто его же смерть, — я каждый раз чувствовал себя неловко при виде этого, мгновенно превратившийся в ничтожество, существа. — Но кто же знал, что мужик так слаб на голову? Впрочем, учитывая мою репутацию, склонность местных к мистике, а особенно к галлюциногенным компотикам, — пожалуй этому не следовало удивляться.

Ну да хватить о грустном. (Хотя почему это "хватит"?). — Диалог с женушкой у меня более-менее налаживался.

Правда выглядело это так, — она что-нибудь просила. А я..., как-то так получалось, что соглашался. Нет, не подумайте что мне приходилось платить ей за секс, или допустим, — приготовление обеда. — Просто я постоянно чувствовал какую-то неловкость. Вероятно вызванную гнилой отрыжкой моего интеллигентского прошлого. — Глядя на ее наивную жадность и свеженькое личико, я чувствовал себя этаким совратителем малолетних, и невольно пытался задаривать "дите" понравившимися ей игрушками.

Хотя, не буду наговаривать на Лигит лишнего, — в остальном, как жена она была безупречна. В том плане что, воспитывали ее правильно. Так что по части кормежки и уюта, я был обеспечен весьма качественно. Да еще она, с первых же дней нашего брака, притащила откуда-то какой-то ткацкий станок, и проводила кучу времени в работе, попутно болтая с подружками. Так что принцессой на горошине, ее назвать было бы трудно. — Тут лентяи не выживали. И даже девиц царских кровей, с младенчества приучали к работе, если не сказать — "пахоте".

Но вот некую слабину, она во мне нащупала, и теперь не стеснялась этим пользоваться, выманивая разные безделушки, оставшиеся у меня еще с прошлых разделов добыч и торговых предприятий. Мне в принципе было не жалко. — В конце концов, не самому же таскать на себе все эти цепочки, колечки, браслетики, и прочую лабуду? А красивая, и богато принаряженная жена, (это я знал еще в прошлой жизни), это в некотором роде, визитная карточка всякого преуспевающего человека.

Вот только каждый раз, даря очередной подарок Лигит, я со вздохом вспоминал свою беззаветно преданную Тишку, и все острее чувствовал потерю.

Впрочем, ладно. — Как не приятно гостеприимство искренне радующегося нашему пребыванию тут, Мокосая, а отправление в дорогу, навстречу новым странствиям и приключениям, не может не волновать. Особенно если большая часть пути, проходит, так сказать, по местам твоей боевой славы.

Да, удивительно, как долго и страшно мы тогда шли. — Изнывая от жажды, с раненным Лга"нхи на руках, снедаемые беспокойством и неуверенностью. Вроде тогда торопились что было сил, но дорога казалась бесконечно длинной. А сейчас, проходим ее чуть ли не вдовое быстрее, да еще и с такой легкостью.... Чудеса!

А вот то самое место, гда мы нашли первый, оставленный Накаем бурдюк. ...А вот кажется тут, у Линсат началась истерика, и я полез вон на те холмы, рубить деревья. ...А вот тут, на следующее утро мы поставили капкан.... Точно, — даже видно место где дорога вильнула в сторону, забравшись аж на склон горного хребта. Видать мой капкан произвел такое впечатление на местных, что даже спустя годы, они предпочитают обойти стороной "проклятое место". А вон на скале, (зная что он там раньше был), можно разглядеть остатки нарисованного верблюда.