Научиться жить

Знаете, когда слышишь, что твой близкий человек умирает, весь мир становится черно-белым, а в голове отбивает ритм это проклятое сердце. Если бы я только могла отдать его ей... Но у нас не делают таких операций. И единственный выход — ждать кого-то со смертью мозга и бьющимся сердцем. Забавно, но чтобы мама жила, все равно кто-то должен умереть.

Я не плакала. Хуже было не мне, а маме, и ей я нужна сильной. Несмотря на свое состояние (явно не лучшее), она продолжала мне улыбаться. Все так же ласково гладить и безустанно повторять:

— Все будет хорошо, дочь. Мама всегда будет с тобой.

И она была, ровно два месяца. Хоть я и работала на двух работах, все равно эти деньги не помогли. Мы так и не дождались необходимого сердца. А маме с каждым днем становилось все хуже. Третьего марта мне позвонил врач. И как не ужасно, меня звали прощаться с мамой. Сегодня у нее уже была остановка сердца (за все время уже вторая), и ее еле вернули назад. Теперь она действительно умирает.

Я сорвалась с работы и помчалась в больницу. Мама бледная лежала в палате. Она спала, и проснулась только через три часа. С большими усилиями она сжала мою руку и сказала свои последние слова:

— Я люблю тебя дочка! Прости, что так рано ухожу. Я буду вечно жить в твоих мыслях.

А потом ее сердце остановилось. Оглушающий вой серены и ровная линия пульса на мониторе. Ее больше не было, и мир для меня тоже перестал существовать.

Теперь я знаю, как это быть без нее, словно земля уходит из под ног...

Похороны прошли быстро. На кладбище уже начало темнеть. А я все сидела у могилы и плакала. Плакала за все те два месяца, что не проронила ни слезинки. Теперь же, соленый поток лился не переставая. И торопиться домой было уже не зачем. Единственная родная душа покинула мир живых, а я осталась одна.

С тех пор смысл существования исчез. Каждый день был все таким же пустым, как и предыдущий. А я, не переставая, задавала себе вопросы. Почему Кира тогда выбрала именно меня? За что вся школа издевалась надо мной? И наконец, почему умерла именно мама? Почему из всех жителей нашей планеты (хороших и не очень) должна была умереть именно она? Но ответов так и не нашла. Единственный ответ — мне больше незачем жить.

— Снееежка! Хватит в саду снежную бурю устраивать! — на периферии сознания услышала голос Рика. Больно это — вспоминать все, и в то же время тепло от мысли о маме.

Очнулась и посмотрела на сад. Вокруг шел снег, и завывала метель. Да уж, хорошо я "повспоминала"... Растерянно посмотрела на Рика, а он ободряюще похлопал меня по плечу и приступил к исправлению снежного безобразия.

Под силой Рика ветер уносил снег в одну сторону, ну а снежинки в свою очередь мерно ложились холмиком на траву.

— Ты действительно чудо, Снежка! Не напрягаясь, создала такую красоту! Прям аж убирать жалко!

А потом, все вернулось в прежнее состояние, разве что теперь Рик был чуточку уставшим. Закончив, он сел рядом со мной на раскидистую ветку маленького, но крепкого деревца.

— Ну а если серьезно, ты о чем здесь думала? — серьезное лицо и настороженный взгляд желтых глаз смотрели на меня в закатных лучах солнца.

Я не любитель откровенничать. По правде говоря, я давно и прочно закрыла свою душу от посторонних. Но вот сейчас, в другой, новой жизни, в этом неведомом для меня мире, мне захотелось поделиться с кем-то своей болью. Только так я могу объяснить свой внезапный порыв откровения. Рик молчал, видимо давал мне время собраться с мыслями или же просто передумать. И я решилась...

— Знаешь, память удивительная штука. Сколько бы времени не прошло, а ты все равно помнишь свои чувства. События, детали, имена — все это со временем стирается, забывается, становится не важным. Но лишь чувства остаются неизменны. Ты все так же хорошо помнишь тот отпечаток в душе.

Прошло уже больше года, а мне все так же больно вспоминать то время. Однажды, мне не посчастливилось примерить на себя роль игрушки популярного "мальчика". Но это не главное, самым "веселым" было мое пребывание в школе. Помнишь как каштанка с клыкастой "приветливо" меня встретили? Так вот это еще цветочки. Тогда все было хуже. А потом, потом умирала моя мама. Может у вас на Меридосе ее легко бы вылечили, но в моем мире ее не спасли. И когда ее сердце перестало биться.. — я замолчала и глубоко вздохнула, а по щекам продолжали свой путь соленые слезы.

— А потом?

— А потом... потом я умерла..

Мы оба молчали. Вечер вступал в свои права. Солнце уже давно пошло на покой и лишь мы, два недоученных мага-боевика сидели в саду.

— Ты иногда меня действительно пугаешь. Когда я тебя увидел в саду, ты сидела на дереве посреди сада с абсолютно белыми глазами, а вокруг кружил снег. Ты была такой холодной, чужой и как будто вообще не здесь...

— Я и сама себя боюсь.

Рик повернулся ко мне и большими пальцами рук стер с моего лица слезы. Удивительно, но сейчас мне стало намного легче, как будто тяжелый груз упал с души.

— Спасибо

Он улыбнулся, но улыбка вышла какой-то вялой.

— Если бы мы могли что-то изменить... — Рик помолчал и продолжил — Если бы я мог, уменьшить боль отца... Ты же знаешь, что я не могу превращаться в волка? Я можно сказать, недооборотень, неполноценный...

Когда отец полюбил маму, клан был против их брака. Ведь мама просто человек, хотя и из обеспеченной семьи. У нас в семье чтили чистоту рода, только волк с волком — и так из поколения в поколение. А папа...он пошел против всех. И как результат — его отлучили от клана, запечатали магию рода и изгнали из страны... Теперь же, каждый месяц с наступлением полной луны он чуть ли не воет от боли и тоски. Конечно, у него есть мама и я, но волк... он плачет внутри него...

Рик снова замолчал.

А потом спустя какое-то время, где-то сзади хрустнула ветка, и кончики рыжих волос мелькнули в темноте.

Вернувшись в дом, мы обнаружили Милу в зале у камина, родители же увлеченно играли в какую-то новомодную игру.

— Мам, пап, мы пойдем! Спасибо, я как-нибудь еще к вам загляну!

Ни Элина, ни Анцверт не стали нас отговаривать. Только заставили пообещать, что будем осторожными.

А мы, оказавшись за порогом этого гостеприимного дома, утонули в темноте вечерних улиц Фагстона. И учитывая паршивое настроение всех троих (ума не приложу, почему Мила хмурится), побрели прямо к излюбленному трактиру всех адептов.

Ночной Фагстон был на удивление оживленный. По полутемным улицам то и дело сновали случайные прохожие. А еще во всех мирах неизменно: ночь, улица и пьяная толпа. Вот и сейчас мимо нас пронеслась толпа уже "готовых" гномов.

Этим вечером, в трактире было достаточно многолюдно. Практически две трети зала занимали адепты, остальное же — местные. Так что свободных мест не было, и единственный выход — подсесть за чей-то столик.

Вот не знаю, как так вышло, но присоседились мы к довольно разношерстной компании. Здесь были и лекари, и боевики, и даже некроманты (причем в большинстве). Но самое занимательное это то, что и курсы у всех были разные. А теперь добавьте к этому еще и разные расы (гномов, вампиров, людей, ну и нас конечно). Ну, теперь-то вы представляете, каким был этот вечер? Ага, именно незабываемым!

* * *

Проснулась с утра я как-то резко. Вот так бац! И сон уже ушел, а я все лежу и невидящим взглядом, пялюсь в потолок. А все из-за сна, что мне приснился...

Мы сидели за небольшим столиком, плотно его облепив со всех сторон, ибо народу нас было многовато, чтобы поместиться за этим предметом мебели. Рик сразу же заказал нам с Милой какой-то напиток с не выговариваемым названием. По вкусу он напоминал что-то среднее между вишневой и клубничной настойкой. Сладкий с легкой кислинкой слабой крепкости. Чтоб напиться таким, надо выпить очень много. Сам же Рик приобщился к мужской половине, мерно попивая эль.

— За академию! Самую лучшую академию магии! — кто-то выкрикнул очередной тост. И естественно все пили, причем до дна.

Со временем компания разбилась на группки: Мила с целителем Рольтемом увлеченно обсуждали ботанику; Рик спорил с гномами Грозгом и Байном о силе разных стихий; а большинство некромантов обсуждали проблему увеличения численности нежити за счет неупокоенных; ну а я, как не удивительно, перебросилась парой слов с некромантом Ксарелом.

— Что же в боевиках делает такая милая хрупкая девушка? — неожиданно прозвучал вопрос темноволосого вампира.

А действительно, что я там забыла? Мир спасать меня ну никак не тянет. Да и драться я не особо люблю.

— Так надо — это единственное разумное объяснение, что я смогла найти.

Ксарел задумчиво прокрутил кружку в руках и ответил:

- Богам виднее...

В этом он действительно прав, хоть я и не особо верю в местное божество.

За это время народу в трактире не убавилось, а вроде даже стало больше. И как это обычно бывает, следом за выпивкой начались и песни. Так и до нашего столика донесся обрывок:

Не ведая преград,

Шагают гномы в ряд.

Гора их дух зовет.

Домой народ идет!

И отбивает сердце ритм -

Удары молотка.

А в жилах течет кровь —

Рубиновая река.

И та же твердость гор,

Богами мне дана.

Я подземелий сын!

Мне горы, как вода нужна!

Последние строчки уже подпевали и наши гномы. Но когда песня закончилась, Грозг с Байном загрустили. Видимо они действительно скучают по дому.

А дальше мы играли в одну занятную игру под названием "2-ой крайний". Что удивительно, идею игры нам подали именно некроманты. И правила были такими:

— Тянется жребий;

— проигравший (1-й крайний) называет имя (это будет 2-й крайний);

— 2-й крайний называет имя (теперь это 3-й крайний);

— 3-й крайний дает задание 2-му;

— 2-й крайний выполняем полученное задание;

— 2-й крайний выбирает 1-го крайнего и т.д.

Для жребия были найдены соломинки, и понятное дело одну укоротили. И самым невезучим оказался некромант Мортем. Вот он-то и назвал меня. А я назвала Байна, в надежде, что он мне нормальное задание загадает.

Мда, зря надеялась. В итоге, стою на скамеечке, морально подготавливаю себя к пению.

Раздумывая чтобы такого спеть, вспомнила старую песню, что пела мне в детстве мама. Я была еще совсем маленькой, когда бабушка умерла. Вот тогда-то мама и перестала мне петь эту песню. Она всегда напоминала ей бабушку.

Старая забытая песня, похожая на грустную сказку...

Ой, жила колись була,

Північная гора,

Вершиною у небеса.

І магія текла,

В горі замість життя.

І радість з шумом крил

Печери наповня.

Ой прийшла тоді біда,

І як раз так не сама.

Зчезла магія в дітей.

Зчезла разом з шумом крил.

Сльози діти разом ллють.

Сумні часи для них ідуть.

А прозорі сльози йдуть,

Болю горі завдають.

І сумная та гора,

Кришталем тепер повна.

А прозорі сльози йдуть,

Болю горі завдають.

І сумная та гора,

Кришталем тепер повна.

Одинока та гора.

І печера вже пуста.

Ждуть дітей кращі міри.

Та лиш небо — не для них.

А прозорі сльози йдуть,

Болю горі завдають.

І сумная та гора,

Кришталем тепер повна.

А прозорі сльози йдуть,

Болю горі завдають.

І сумная та гора,

Кришталем тепер повна.

Допела последние слова и оглядела зал. Все молчали и задумчиво смотрели кто куда. А я, уже с улыбкой называла имя следующего первого крайнего.

Так в ходе игры нас занесло на территорию нашей академии, а если точнее — то на кладбище. На сей раз, заданием было найти цверигроль. А росла эта неприметная травка только на кладбище. По крайней мере, так Рольтем утверждал. Он же и загадал это Миле.

Спустя полтора часа блуждания по кладбищу трава так и не обнаружилась. И вместо нее некроманты с целителями склепали чудо костяной растительности. Так что вместе эти ребята — действительно страшная сила.

Теперь вот идем в лес. Дерево наряжать. И позади всех бодренько марширует скелет со странной растительностью в руках (ну или что там у него осталось).

На этот раз миссию мы чуть быстрее выполнили. Некроманты в очередной раз где-то костей раздобыли и, конечно же, попривязывали к дереву. Мы же, как обычные люди (ну вы поняли), простенько украсили цветами. Благо в этом лесу много чего росло, так что выбор у нас был большой.

Но самым жестоким заданием прославилась именно Милана. Ума не приложу, что ей Рик плохого сделал, но она загадала ему проходить час с макияжем как у девушек. Заклинание это он знал (и откуда?), но наотрез отказался показываться так на улице. Вот мы и идем в мужскую общагу. Пропустить такое не хотел никто.

В комнату попали через окно. Нам наши гномы подсобили. Оказалось, что они маги земли, вот и сотворили нам лестницу в окно. А через главный ход мы не пошли потому, как страшно такой толпой ночью мимо коменданта шлепать. Лучше уж так, по-старинке в окошко.

Внутри было ожидаемо не прибрано (в принципе ничего удивительного — обычная мужская комната). Но больше всего выделялся их потолок. Он был черным!

— Это все тонкая некромантская натура Ксарела — пояснил нам Рик и, произнеся заклинание, преобразился.

Теперь у него были ярко накрашенные глаза по типу арабского макияжа и бледно бежевая помада на губах. Красавец, в общем! Смеялись мы над ним долго. А потом я уснула.