Мерло красное или Мурло страстное

— Так мало? — удивился Боксер.

— Достаточно. Это же 100 фунтов чистейшего золота и прекраснейшего характера! Смычков тихо рассмеялся, уводя меня с площадки перед входом в Концертный зал.

* * *

Меня бросили

Именно так себя и ощущал Владимир, стоя у барной стойки в черно-золотых тонах.

Бросили дважды, думал он, глядя на девчонок, щебечущих с кем-то в дальнем углу. Конечно, Ксения постаралась сгладить эффект одиночества сообщив, что он самый-самый... Какой 'самый-самый' в виду недостаточного знакомства она придумать не смогла и мнение о самом-самом в нем не укрепила. Постояла рядом, поклипала глазками, поулыбалась и была такова, даже подругу свою на подмену не оставила. Улетели пташки в поиске золотых клеток.

Прошел час. За это время Владимир успел переговорить с нужными людьми, увидеться со старыми знакомыми, подумать о том, что вечер проходит, не так весело, как ожидалась. Но дареному коню в зубы не смотрят, так что и бесплатный уксус сладок. А Татьяна все еще не вернулась. Несколько раз между людьми мелькнул красный атлас, но узнать у нее о продвижении интервью он не успел. Вечер не был особенно плодотворным, давно хотелось выпить и, позабыв о девчонках, уехать к матери. Она хоть выслушает планы на будущее, поддержит во всех неудачах.

А впрочем, трезвого водителя всегда можно взять, а еще такси и завалившись на заднем сиденье развести одну из девчонок или же обеих на секс, а затем по домам, а можно просто по домам и их и Татьяну, решил он, заказав виски со льдом.

Еще в запасе есть Олеся. Развод разводом, а в сладких утехах она все так же не отказывает, в надежде вернуть прежние отношения. Зря надеется, веры ей больше нет. И почему бы не воспользоваться наивностью бывшей? Раньше она из него все соки пила платно, теперь может и бесплатно...

Стоило поднять стакан ко рту и вдохнуть резкий и запах спиртного, как поверх стеклянных граней он заметил ее. Сияющая Татьяна, скрыв платье чужим пиджаком темно-синего цвета, легко идет к барной стойке.

— Скучаете? — женщина заняла соседнее место.

— А вы нет... — он погладил лацкан пиджака и прищурился, — замерзли?

— Платье открытое, а на улице неожиданно стало прохладно, — улыбнулась Татьяна сбросив чужую собственность с плеч.

— Я так и не сказал вам, что вы прекрасно выглядите.

— У вас есть возможность сказать это сейчас. — Ответила она со смешком и сделала заказ мартини.

— Сидит как литое. И красный цвет ваш.

— Странно, я ожидала услышать иное.

— Что?

— Что вон та дама ходит в идентичном. — Она указала налево, где в свете ультрафиолетовых светодиодов стоит хозяйка вечера. — Не будь оно с ваших слов 'дешево' я бы очень удивилась.

Он промолчал. Покупку делал с расчетом на Ксюшу, в почитаемом ею бутике, а купил и вручил несостоявшейся сотруднице. Озвучь Владимир реальную цену вещички, для Гроховской это было бы неожиданностью. Платья стоимостью в 1,45 тысячи долларов покупаются для долговременных любовниц со специальным расчетом, а никак не по доброте душевной, чтобы украсить предстоящий вечер. И ведь какое видение было...

— Или платье не так дешево как вы озвучили?

— На вас оно смотрится иначе. — Прочистив горло, ответил он.

— Эх, платье красное непрозрачное, сколько ж на тебя истрачено? — произнесла Татьяна, глядя на коленки, прикрытые атласом.

Владимир все же сделал глоток спиртного и покосился на синий пиджак:

— И что, получилось интервью взять?

— На тридцать процентов — да.

— В смысле?

— Он ответил на три вопроса из десяти, а затем предложил еще раз встретиться. — Она стянула с зубочистки одну из оливок и с наслаждением съела. Не делая, глотка напитка, потянулась за второй.

— Как я понял — Боксер уезжает. Надолго уезжает.

— Но он, же остается до завтрашнего утра. — Ответила женщина, прежде чем стянуть с зубочистки вторую зеленую лакомку. Видя ее довольную улыбку, оливки назвать иначе никак нельзя. Владимир поймал себя на том, что и сам готов попробовать их сладость.

— И где он назначил вам встречу?

— У себя.

— В доме за МКАДом?

— Нет, в квартире тут недалеко. В пятнадцати минутах отсюда. — Пояснила она, как ни в чем не бывало, и выудила ключ. — Домработница сегодня отдыхает.

— Сегодня?

— Да.

— То есть... сейчас ночью.

— Да.

— И он дал вам ключ?

— Мугу... — она сделала глоток мартини и тихо вздохнула. Ощущение создалось, что она не мартини смакует, а что-то сосем иное и менее обыденное. Протест вырвался сам собой:

— Одна вы туда не поедете.

— А могу я узнать почему?

Что тут скажешь? Я сказал нет? Это будет смешно...

— Без комментариев. — Ответил Владимир, залпом опустошив стакан, и заказал еще. Когда она задала противоречивый вопрос, понял, стоило заказать две стопки.

— Вам жалко платье?

Прекрасная отговорка, понял он и согласился.

— Если платье — это единственный барьер, отделяющий меня от желанного интервью... — задумчиво протянула Татьяна и повела плечом, не решаясь сказать последних слов.

— То что, Татьяна?

— То я могу снять его в машине...

— Прозвучало двояко.

— Развеем иллюзии. — Сидящая рядом шатенка игриво подмигнула, — сниму в машине и пойду. Что скажете?

— Что интервью вы не получите.

— Почему?

— Потому что мои корреспонденты в белье интервью не берут. — От пришедшей мысли неожиданно добавил, — вы ведь в белье?

Сразу утолить любопытство она не спешила, покачивая ножкой, с улыбкой приняла второй бокал мартини. И послав бармену воздушный поцелуй, произнесла:

— Конечно.

— Конечно, да или, конечно, нет?

— Почему вы спрашиваете? — с укором повернувшись на стуле, она оказалась достаточно близко. Глаза карие горят лукавым огоньком, улыбка сияет, платье красное подчеркивает все, что только можно, а на стуле висит чужой пиджак...

Он сглотнул и отмахнулся, сбросил иллюзию взаимопонимания и наваждение от платья, маячившего весь вечер перед мысленным взором:

— Развлекаюсь, как могу. Сейчас могу поговорить с вами на отстраненные темы. — Ответ прозвучал глухо и неуверенно.

— Отстраненные или чрезмерно приближенные к телу? — внесла поправку она.

— Чрезмерно?

— Ну да... или в вас проснулись отголоски прошлой профессии?

— Какой из всех?

— Я говорю о должности терапевта.

Ксюшка наконец-то увидела, кем он занят, поспешила отбить его обратно. 'Собака на сене' в действии, акт третий сцена вторая, усмехнулся он. Владимир улыбнулся новенькой корреспондентке Татьяне, открыто и приветливо и оправил красную складку на ее коленке. Видя, что кошечка, как ледокол идет напролом в их направлении, позволил себе коленку погладить. Подумал, что от его решения зависит, станет ли Ксения ледоколом или же затонувшим 'Титаником'. Настроения поддерживать ее правообладание не было, в счет одинокого вечера вполне мог засчитаться и отпор.

— А были еще какие-то? — осторожно спросила Татьяна и сдвинула коленки в сторону от его руки.

— Конечно.

— Конечно, да или конечно нет?

Он не успел ответить. Ксения, подошедшая со спины Татьяны, задела бокал с мартини сумочкой, и, не извиняясь, вплотную приблизилась к нему. Перекрыв обзор прекрасно подчеркнутой грудью. Добившись всецелого внимания к себе, заглянула в глаза и пальчиками провела по его шее:

— Давай уедем отсюда.

— Знаете, вы были правы насчет моей спутницы. — Произнес Владимир со смешком, обращаясь к Татьяне.

— Неужели мужчины признают наличие женской интуиции? — послышалось из-за Ксюшиной спины.

— Да, но называют иначе — накаркала. — Он поднялся медленно, скользнув носом по девичьей груди и с толикой издевки произнес:

— Кошечка, хочешь домой. Я вызову такси.

— Но, а ты?

— Слишком пьян.

С улыбкой наблюдая за игрой эмоций на ее лице, подумал, что рад от нее избавиться сейчас. Быть может в следующую встречу будет умнее, а пока...

— Но... — воспротивилась она, в попытке отобразить многообещающую улыбку

— И для этого тоже. — Взял под локоток и нежно вывел из зала. — А где вторая?

— Кто? — насупившись, спросила кошечка.

— Твоя подруга, Вика. — Он махнул ближайшему такси, и машина плавно тронулась с места, подъезжая к ним.

— Уехала.

Он открыл перед нею дверцу и помог опуститься на сиденье:

— Тебе следовало ехать с ней.

Дверца такси хлопнула под громкое Ксюшино восклицание: 'Да пошел ты!'

— Уже иду, — отозвался со смешком и направился обратно. — Эх, платье красное непрозрачное, сколько ж на тебя истрачено?

15.

Пункт 15: дорога возникает под шагами идущего

Меня забрали до того, как Владимир вернулся. Подошли, бережно взяли под локоток и вывели из концертного зала служебными коридорами мимо гримерок. При попытке позвонить боссу телефон отняли, а за ним и вечернюю сумочку и, приложив палец к моим губам, настоятельно рекомендовали в тишине продолжить путь. Рассудив здраво, я молчала в тряпочку и брела с охранниками бизнесмена, как пленница. Собственно ощущение было достоверным, да и пленившие грозными, а ручки у них впечатляющими. Такой если двинет, меня от стенки соскребать придется.

Но почему телефон забрали, вообще не понятно. Боксер на вопросы нормально не ответил, но очень просил всего лишь на часок к нему заглянуть. Буквально-таки приехать, посмотреть на металлическую дверь квартиры и уехать. С какой стороны предлагалось на дверь смотреть, я не спросила, была занята выслушиванием его серьезных обещаний — отвезти на собственном джипе туда и обратно, лишь бы соизволила проехаться.

Согласилась. И согласившуюся меня теперь ведут, как бычка на закланье.

Иду и думаю — зачем согласилась? Его ответов вполне могло хватить, где-нибудь прибавила бы ответы для прошлых интервью, узнала у его знакомых или служащих и все на том. Но, нет. Потянуло на двери металлические взглянуть хоть раз, будто бы я ранее дверей металлических не видела.

Через минуту меня загрузили в лимузин, через десять минут мы застряли в пробке. Оборачиваюсь к молчаливому охраннику с огромными руками, спрашиваю:

— Что дальше?

В ответ глухое молчание.

— Что, без сценария работаете или на вас обрушились непредвиденные обстоятельства?

Он выудил из кармана неизвестный стильный телефон и, бросив на колени, предложил позвонить Боксеру. Для чего уточнил, что Владимир Смычков в быстром наборе имеется.

— Скажи, что заглянешь в Торговый центр.

— До следующего центра минимум два километра.

— Пройдетесь. — Сообщил он, выдав мне мою сумочку.

— Я сама пойду?

— Вы девушка отважная. Отважились на подмену его супруги, отважитесь и на поход.

Точно помню, что меня подменять супругу Боксера никто не просил, и на ночные подвиги не подбивал. Временный ступор задвинуло назад нормальное человеческое возмущение:

— Вы в своем уме? Меня в этом платье тормознут на первом же повороте!

— Звоните. — Повторил охранник с нажимом. Авто разблокировались.

— Сами звоните! — стремительно выбравшись на волю, громко хлопнув дверью.

За мной вдогонку никто не кинулся, и это одновременно и хорошо и плохо. Теперь я знаю свою цену в их глазах. Оказавшись на тротуаре вдали от гудящего и стоящего потока машин, набрала своего босса. Приятно было услышать тревогу в его голосе, знать бы только, это вспышка заботы обо мне или об интервью, а может о платье.

— Татьяна, где вы?!

— Временно похищена.

— Вы с Боксером?

— С его Ротвейлером была. Только что сбежала. Они застряли в пробке где-то на МКАДе. Заберете меня? — Вспомнила, что он пил и расстроилась, — а нет... не заберете.

— Заберу. — Заверил Владимир, так словно решался вопрос жизни и смерти.

— Хорошо. Я перезвоню через время, скажу откуда.

Как только до какого-нибудь внятного указателя доберусь и на приличный свет, потому что в телефоне GPS карты вижу плохо.

Я героически на каблуках прошла мимо затора, созданного ГИБДД. По виду местности я была недалеко от Рублевского шоссе. Успела обрадоваться своему местоположению, но, не сделав и лишнего шага в сторону центра, оказалась в руках Боксера:

— Солнышко..., далеко собралась?

— Домой. — От неожиданной встречи ответила визгливо и постаралась взять себя в руки. — Солнышко не в духе, я вы явно не в своем уме.

Меня он приобнял крепче и попытался напомнить о незавершенном деле, якобы мы не закончили. И не то, чтобы угрозой от него повеяло, но как-то неуютно стало под его настороженным и цепким взглядом:

— Это не вам решать. — Я спрятала свой телефон в сумку. — Отработаю статью либо с тем материалом, либо без него.

— Это вряд ли. — Меня нежно и крепко подняли, оторвав от земли, и на вытянутых руках перенесли к джипу стоящему неподалеку. Всегда знала, что вешу мало и являюсь своего рода компактной женщиной, но чтобы настолько — никогда.

— Меня ждут!

— Вас подождут. Женщину в таком платье можно ждать годами. — Сделал странный комплимент Смычков.

— Уникальный подход. То есть не просто меня, как женщину ждать, а только при условии, что я в таком платье.

— Именно так. — Сообщил он сев рядом. Двери щелкнули, джип тронулся с места. Что и говорить у меня было время, чтобы обдумать всю сложившуюся ситуацию... И ситуация была весьма и весьма не привлекательной.

— А может...?

— Шшш, — прошептал Боксер, — поговорим дома.

— Тогда давай ко мне. У меня печенье с шоколадной крошкой, домашнее и чай вкусный. Родители из Хорватии привезли.

— Дома. — Повторил он с нажимом. — И телефон отключи.

— Ага, — отозвалась я, набрав sms-ку для Владимира, — а там, куда мы едем, бассейн есть?

— Есть.

Я по памяти на ощупь вбила адрес Боксера на Рублевке и сбросила шефу.

Вечер начался потрясающим образом и, судя по всему, закончится так же феерически и глубокомысленно, как разбор полетов с Лилей. Не прошло и получаса, а мы оказались там, где я и предполагала — на Рублевке в доме Боксера, точнее тет-а-тет на заднем дворе дома. Фотографии этих хором мне в другом его загородном доме домработница Софья показала. Она некогда жила рядом снами в Щербинках и дружила с поваром в моей школе.

София Ивановна и ранее была точной в деталях, а с возрастом стала мастером индукции. Так что к концу трехчасового общения с ней я узнала: где, кто, что и почему находится в доме на рублевке, в квартире в центре города, за городом и в самом коттедже. Поэтому как из сада в дом попасть, а затем из дома на улицу через двери гаража, минуя охрану, я знаю. А зачем меня сюда привезли — нет.

— Кто-то насмотрелся фильмов по типу 'Кавказская пленница'?

— Не угадали, фильм 'Начало'. Но как говорится, мне нравится ход ваших мыслей.

— А вы молодец... хорошо сработали с металлической дверью.

Процитировав слова Зигмунда Фрейда: 'когда меня критикуют, я могу себя защитить, но против похвал я бессилен', он шагнул ближе и потянулся ко мне.

— Не нужно.

— Что не нужно? — улыбнулся криво и холодно. — Может для Начала... ужин или ванну с пеной?