Дэвид Вебер "Брат по мечу" (Бог войны)

* * *

Базел и Уолшарно слышали оглушительный грохот невероятного оружия их таинственного союзника, а также вопли и рев двух других демонов, но они не осмеливались отвлекать свое внимание от того, кто приближался к ним. Этот отличался от других. У него было еще больше ног, но он был немного меньше и быстрее, без крыльев, но с двумя полными наборами длинных конечностей, похожих на клешни омара. К тому же он был менее осторожен, чем первый, как будто решил, что его лучший шанс заключается в абсолютной скорости и свирепости. В отличие от других, он атаковал почти бесшумно, экономя дыхание, и высоко поднялся на дыбы, держа голову и шею вне досягаемости меча Базела, когда ударил Уолшарно своими длинными, в рост человека, клешнями.

Скакун прыгнул вперед, ныряя под удар внешних клешней, трубя свой собственный вызов, и вторая пара клешней обрушилась на него, подобно острым как нож роговым ножницам. Уолшарно пошатнулся, когда скользящий удар оставил длинную кровоточащую рану на его боку, но Базел изогнулся в талии, описав мечом сверкающую дугу, которая ударила демона снизу в переднюю лапу. Сверкающая сталь глубоко вонзилась, наполовину разорвав клешню, и демон взвыл, нанося удары всеми тремя оставшимися конечностями.

Но Базел и Уолшарно подобрались слишком близко. Они находились в пределах досягаемости внешних клешней и слишком близко к груди монстра, чтобы он мог ясно видеть их, не приближая свою рогатую голову к мечу Базела. Он вслепую ударил по ним, затем пригнулся, готовясь отпрыгнуть назад и уйти от своих крошечных противников и вернуть себе пространство для боя.

Два защитника не собирались позволять ему делать что-либо подобное. Несмотря на глубокую кровоточащую рану, Уолшарно ехал прямо вперед, и Базел наклонился вперед в седле, перегнувшись через вытянутую шею Уолшарно, нанося удар так, как будто его массивный двуручный меч был кавалерийской саблей сотойи. Демон не мог их видеть... и когда он присел, он фактически приблизил свое собственное тело к своим врагам.

Меч Базела вонзился в покрытую чешуей, мускулистую грудь монстра как раз у основания его горла. Чешуя и плоть зашипели, дымясь, когда из проникающей стали вырвалось голубое пламя, пожирая неестественный материал плоти демона, и его крик агонии был оглушительным. Он вывернулся от невыносимой боли, и когда это произошло, он дернулся вбок на лезвии, разрывая рану шире и глубже своей собственной огромной силой.

— Томанак! Томанак! — Базел прогремел свой боевой клич, и свистящая труба Уолшарно подхватила его низкий горловой рев, когда тлеющий ихор фонтаном обрушился на них вонючим веером. Меч градани выдернулся из ужасной раны, когда атакующий скакун устремился вперед, и он обрушил его рубящим ударом, который полностью отсек оставшийся внутренний коготь демона.

Стучащие копыта Уолшарно унесли их прочь от чудовищного врага, когда больше не молчавший демон встал на дыбы, шипя и вопя от боли. Он корчился, размахивая искалеченными передними конечностями, из ран хлестала дымящаяся кровь, и Базел с Уолшарно воспользовались тем, чтобы отвлечь его от агонии. Передние копыта Уолшарно вонзились в тлеющий склон холма, пропахивая глубокие борозды в его разорванном и покрытом шрамами дерне, когда они замедлили его скорость движения вперед, а его задние копыта взметнулись в стремительном ударе по плечу демона. Несмотря на свои размеры, несмотря на свой вес, чудовище упало, завалившись на бок, и Уолшарно, восстановив равновесие, откинулся назад, перенося вес тела на задние конечности, затем развернулся и обрушил оба передних копыта сбоку на шею существа, как раз над разорванной зияющей раной, нанесенной мечом Базела.

XIII

— Джек! Джек!

— Я в порядке, босс! — голос Машиты дрожал, но Хоутон никогда в жизни не слышал более желанного звука.

— Хорошо. — Хоутон осознал, что все еще сжимает джойстик наводчика мертвой хваткой, и заставил свою руку расслабиться. Он снова включил электрические предохранители как на пушке, так и на пулемете, затем убрал руку с джойстика и глубоко вздохнул.

— Насколько все плохо? — спросил он.

— Довольно сложно сказать, учитывая, что пара сотен тонн этих, черт возьми, мертвых тварей сложены по всей броне, — ответил Машита. — Знаю, что передняя правая подвеска испорчена, но не представляю насчет других осей. И я не могу видеть ни хрена — прошу прощения за выражение — из-за этой штуки, лежащей поперек моих зрительных щелей. Не говоря уже о моем люке; мне придется ползти обратно по лазу, чтобы выбраться.

— Почему-то я не удивлен. — Хоутон услышал искру неподдельного юмора в собственном голосе и встряхнулся.

— Я так понимаю, ты тоже пока в порядке, Венсит?

— Действительно, сержант-артиллерист, — сказал Венсит. — И, возможно, ты начинаешь понимать, почему мне нужен был самый могущественный союзник, которого я мог призвать, — сухо добавил он.

— Из того, что я мог видеть, ваш парень Базел сам по себе чертовски плохая новость, — сказал Хоутон.

— Защитники Томанака, как правило, такие. Говоря об этом...

Волшебник, внезапно осознал Хоутон, никогда не закрывал командирский люк. Он остался там, где был, торча из всего этого, даже когда не менее трех демонов — и Хоутон, безусловно, был готов признать применимость этого термина после того, что только что произошло — бросились прямо на него. Что означало либо то, что он был еще большим сумасшедшим, чем думал Хоутон, либо то, что он был еще более могущественным волшебником, чем он предполагал. Или, что более вероятно, и то, и другое.

Теперь Венсит взобрался на верхушку башни, небрежно поставив одну пятку на вытянутую переднюю лапу последнего демона.

— Итак, Базел, — услышал Хоутон в наушниках своего шлема, — приятно встретиться с тобой здесь!

* * *

Уши Базела удивленно дернулись вверх, услышав знакомый голос, доносившийся до него из диковинного транспортного средства, наполовину погребенного под мертвыми демонами.

<Ты знаешь, он может быть действительно раздражающим, когда появляется таким образом, не так ли?> заметил Уолшарно.

— Да, это он может. Тем не менее, сегодня вечером у меня нет особого желания жаловаться на это, — рассудительно ответил Базел.

<Знаешь, их было всего пятеро>, — проворчал Уолшарно.

— Что, я думаю, было бы всего на четыре больше, чем нужно.

<Хорошо, пусть будет так.>

— И не мог бы ты так любезен, Венсит, — сказал Базел, повышая голос, но говоря с изысканной вежливостью, — объяснить нам, как получилось, что на этот раз ты оказался здесь именно в этот момент?

Уолшарно подбежал к машине, как раз в тот момент, когда в ее крыше открылся второй люк, и незнакомец в униформе, которая выглядела так же диковинно, как и сама машина, высунул из нее голову и плечи.

— Что касается этого, — сказал Венсит, — то человек, которого вы должны поблагодарить, — это артиллерийский сержант Хоутон. Он и капрал Машита были достаточно любезны, чтобы подвезти меня.

— И как же это ты... втянул их во что-то настолько глупое, как это? Ты выехал к ним из снежного шквала на болоте?

— Я использовал эту конкретную технику только один раз, да будет тебе известно, — сказал Венсит с достоинством. — В данном случае я просто упомянул им, что у меня есть друг — точнее, два друга, — которые вот-вот снова попадут в беду. Как только я объяснил, они решили, что сегодня вечером им больше нечем заняться.

— Они так и поступили сейчас? — Уолшарно добрался до машины и остановился. Сидя в седле, Базел был выше неуклюжего на вид фургона и протянул правую руку к Хоутону.

— Я думаю о том, что никто в здравом уме не стал бы добровольно участвовать в чем-то подобном, — сказал он. — Тем не менее, я благодарен за это. И впечатлен.

* * *

Голос Базела был самым глубоким из всех, что Кеннет Хоутон когда-либо слышал. Казалось, он скатывается с его ногтей на ногах, а затем грохочет внутри его огромной груди, пока не достигнет критической массы и не выплеснется наружу с силой Джеймса Эрла Джонса на стероидах.

Это была первая мысль Хоутона. Затем он заметил хохлатые, похожие на лисьи уши Базела, торчащие вверх через специальные отверстия в его шлеме.

"Нет, все еще не в Канзасе, Тотошка", — с усмешкой сказал он себе.

— Я, вероятно, не вызвался бы добровольцем, если бы действительно понимал, во что мы ввязываемся, — услышал он свои слова вслух, протягивая свою руку, чтобы пожать руку Базела. — И полагаю, что ты произвел на меня еще большее впечатление, чем я на тебя. — Он покачал головой. — Ты можешь подумать, что я не в своем уме, но знаю, что это так! По крайней мере, у меня был бронетранспортер, а не простой меч!

— А, ну, что касается этого, то на меня работало немного больше, чем "простой меч", — ухмылка Базела обнажила белые, крепкие зубы.

— Это достаточно верно, — сказал Венсит. — С другой стороны, если вы двое сможете оторваться от общества взаимного восхищения, по соседству все еще остаются несколько довольно неприятных людей.

— Да, значит, они есть. — Базел кивнул. — На самом деле, у меня есть самое странное представление, учитывая то, что здесь только что произошло, о том, как эти неприятные люди прилагали немалые усилия, чтобы пригласить Уолшарно и меня на их маленькую вечеринку. Ты бы ничего об этом не знал, не так ли, Венсит?

— Кажется, я говорил тебе — по меньшей мере, однажды — что я волшебник, а волшебникам положено кое-что знать.

* * *

— Вот тебе и твои демоны! — прорычал Гарсалт.

— Мои демоны? — Чердан сердито посмотрел на лысеющего волшебника.

Жрец и три его "союзника"-волшебника сидели в роскошных удобных креслах вокруг длинного, гладкого, как стекло, каменного стола. Каменные стены были покрыты гобеленами — к счастью, менее ужасающими, чем мозаики главного туннеля, хотя все еще достаточно ужасными, чтобы повлиять на аппетит большинства людей, — а настенные бра, менее яркие, чем сферы над головой туннеля, мягко освещали роскошно обставленную комнату. Тарелки с ужином были убраны до прихода Базела, и они потягивали вино в предвкушении праздника, наблюдая за изображениями, которые заклинания Гарсалта спроецировали на парящий в воздухе над столом кристалл грамерхейна размером с голову. Но эти изображения не показали им того, на что они надеялись, и теперь их бокалы с вином стояли без внимания на столе, в то время как он и Чердан смотрели друг на друга горящими глазами.

— Слуги Скорпиона сделали именно то, что они должны были сделать, — наполовину выплюнул жрец Шарны. — И, простите меня, если я кажусь немного сбитым с толку, но у меня сложилось впечатление, что вы знали, где находится Венсит. Очевидно, я ошибся, не так ли? И ты просто забыл упомянуть, что... что... что бы это там ни было?

— Конечно, нет! Но если бы ты сделал то, что...

— Хватит, Гарсалт! — огрызнулась Тримэйла, и оба мужчины (предполагая, что термин "мужчина" все еще применим к Чердану) повернулись и уставились на нее, а не друг на друга.

— Да, — продолжила она, как только убедилась, что завладела их вниманием, — демоны не преуспели. Однако это, конечно, не было виной Чердана, Гарсалт. И это не наша вина. Мы открыли портал точно по плану, и без прибытия Венсита Кровавая Рука и его конь были бы уже мертвы, а демоны, пережившие столкновение с ним, ждали бы Венсита, когда он появился бы слишком поздно, чтобы спасти Кровавую Руку. Так что да, Чердан, мы должны были сказать тебе, где он был. К сожалению, мы это сделали. В последний раз, когда мы с Гарсалтом проверяли, Венсит все еще находился по меньшей мере в десяти лигах отсюда.

— Тогда вам следовало проверить это совсем недавно, — ледяным тоном сказал Чердан.

— В последний раз мы проверяли менее чем за двадцать минут до того, как Базел появился у вашей двери, — сладко сказала Тримэйла.

— Это смешно!

— Да, это так, верно? Если, конечно, он точно не знал, что происходит — именно то, что мы планировали, — и не создал чары внутри чар специально, чтобы обмануть нас.

— Это невозможно, Тримэйла, — возразил Ретак. Она посмотрела на смуглого, щеголеватого волшебника, чьей специальностью было создание утонченных чар, и он покачал головой. — Он может быть Венситом из Рума, но даже в этом случае он не мог знать. Конечно, недостаточно давно, чтобы устроить что-то подобное!

— О чем он говорит? — подозрительно спросил Чердан.

— Единственный способ, которым Венсит мог обмануть нас таким образом, — это создать два набора чар, — сказала Тримэйла. — Один набор — тот, о котором мы не знали, — был разработан для того, чтобы вообще не дать нам его найти, по крайней мере, мы так думаем. И второй был предназначен для того, чтобы обмануть нас, заставив думать, что он был дальше, чем на самом деле, на случай, если нам все-таки удастся его отследить. И, просто по совпадению, позволил нам "знать", где он якобы был, не позволяя нам на самом деле видеть его или его окружение, что означало, почему мы ничего не знали об этом... транспортном средстве, которое он привез с собой.

Она на мгновение замолчала, приподняв одну бровь, пока Чердан нетерпеливо не кивнул ей, чтобы она продолжала.

— К сожалению, с такой возможностью связаны две проблемы. Во-первых, мы — или, скорее, некоторые... наши коллеги — следили за ним в течение нескольких недель. Мы знали или думали, что знаем, когда именно ему стало известно о наших планах, потому что именно тогда впервые проявились его чары скрытности. В этот момент, как мы и ожидали, мы на некоторое время потеряли его из виду. Но даже Венсит из Рума не смог бы создать два вложенных наваждения без того, чтобы те, кто наблюдал за ним, не поняли, что он делает, а вложенные наваждения нужно собирать очень осторожно. Сначала нужно создать внутренние чары, Чердан, и нет никаких сомнений в том, что чары, которое нам наконец удалось пробить, — это первоначальные, внешние, которые, как мы видели, появились в первую очередь.

— Тогда, очевидно, ты ошибаешься насчет того, что он сделал.

— Разве я должна объяснять тебе, как призвать слуг Скорпиона? — потребовала Тримэйла, презрительно скривив губы. — Я не ошибаюсь в том, что он сделал, но только что стало совершенно ясно, что мы все ошибались в том, когда он это сделал. Это вторая проблема, о которой я упоминала. На самом деле важен порядок, в котором произносятся заклинания, а не порядок, в котором они фактически активируются. Что Венсит, должно быть, сделал, так это наложил внутреннее наваждение до того, как наши коллеги начали следить за ним, сконструировав его таким образом, что оно не активировалось — не проявлялось — до тех пор, пока не сработало внешнее наваждение.

— То есть ты говоришь, что твои "коллеги" были достаточно неуклюжи, чтобы он настолько раньше понял, что они делают?

— Нет, это не то, что я говорю. Тот факт, что они не видели, как он это делал, означает, что он, должно быть, подготовил внутренние чары буквально недели, даже месяцы назад. И проблема, видишь ли, Чердан, в том, что для того, чтобы он запутал нас относительно того, где он находится по отношению к тому, где мы стоим прямо в эту минуту, ему пришлось включить это конкретное местоположение в свою конструкцию заклинания. Другими словами, он должен был знать, по крайней мере, приблизительно, где находится твой храм, прежде чем он мог произнести заклинание. Это означает, что любое предупреждение, которое он получил, должно было исходить с вашей стороны.