Изменить судьбу

— Она бы выбрала старшего, конечно, — иронично заметил Оратойя.

— Даже не сомневаюсь. Продолжу, герцогиня вместе с родными много раз бывала у себя на родине и всегда останавливалась в разных семьях.

— Кстати, я припоминаю, что Ория как-то жаловался королю, что ему во время этих визитов приходилось каждый раз знакомиться с многочисленными родственниками жены и он всегда путался в их именах. А Гидана смеялась и объясняла — во время визита они не могут отдавать кому-то предпочтение, иначе вызовут этим страшные обиды у родни.

— Именно тогда герцогиня подготавливала почву для смены династии в империи, а также искала влиятельных союзников, — продолжил доклад полковник.

— Знаешь, Хорс, если иметь такую родню, то союзники уже не понадобятся, — заметил канцлер.

— Именно это и надлежит передать де Бри, — устало зевнул де Морне, — пусть спокойно арестовывает всю клику Жерманов-Оврурхов, и не ошибется. Именно они выигрывали в случае смерти императора и последующем возведении на престол генерала Жермана. Ключевые посты управления государством и так были в их руках, ведь вся эта знать испокон веков занимала высокие служебные должности.

— Хорошо, мой мальчик. А что маркиз? Признался сразу?

— На Голуэя наша Гадина вышла три года назад. Просто заявилась к нему домой и с порога наложила заклятие смерти. Пообещала, что если будет на нее работать, она не тронет семью. А у маркиза четверо детей. Хорошо, что они были как раз в деревне на летнем отдыхе. Он запретил жене возвращаться в Аруну и с помощью знакомых спрятал семью в графстве Лувок.

— А на службе что сказал? Или вы так ничего и не знали о его родных?

— На службе он сообщил, что жена с детьми временно осталась жить в деревне, потому что теща заболела и ей нужен уход. На лояльность короне де Голуэя, как и всех служащих, проверяли два раза в год. Все было в норме.

— Конечно, ведь тогда никто еще не замышлял государственный переворот замаскированный под войну, — заметил Оратойя. — Знаешь, Хорс, я не могу не восхищаться коварством герцогини. Какой ум и какие далеко идущие планы. Как она все точно рассчитала, пусть ей и помогала родня. Но ведь получилось!

— Почти получилось, Харри. Но вы правы — одним ударом, я имею в виду безумие императора, — она вызвала столько хаоса на Гердане... Кстати, о маркизе. Предать Гидану он не мог, заклятье сразу бы его убило. Зато он старался скрывать от нее важные внутренние сообщения разведки Ирии, давал вымышленные имена резидентов и агентов, запутывал герцогских исполнителей, чтобы нанесенный ими вред в королевстве был минимальным. А еще Голуэй собирал настоящее досье на свою госпожу и ее прихвостней в Ирии и родне в Оуэне, которое, при допросе, сразу же мне и отдал.

— Покончить с собой не хотел?

— Мысль о самоубийстве маркиз отбросил сразу, еще при вербовке. Гадина могла согнуть и следующего своего куратора, а так он хоть как-то мог ее контролировать. Да и семью без кормильца оставлять не хотел. Даже не знаю, что теперь с ним делать дальше.

Канцлер удивленно поднял бровь:

— Он еще жив? Разве заклятие не сработало?

— А Гереро у меня на что? Я зашел в кабинет и оглушил маркиза. Пока он был в отключке, Гереро обнаружил на его теле метку смерти и деактивировал ее. Когда Голуэй очнулся... никогда бы не подумал, что этот мужик может так рыдать от облегчения.

— И что теперь?

— А теперь начнется самое интересное — игра. И мы будем вести ее уже по нашим правилам ...сколько сможем, — Хорс снова зевнул. — Харри, извините меня, но я страшно устал и иду спать.

— Иди, герой, я передам Гордону новости для де Бри. — Когда дверь за подчиненным закрылась, Оратойя тоже вдруг зевнул и пробормотал, — надеюсь, хоть сегодняшнюю ночь я смогу поспать спокойно.

Герцогиню Арахет мучило необъяснимое беспокойство, она мелким шагом кружила по своему шатру, нетерпеливо поглядывая на амулет связи в ожидании любых новостей, но вечерний доклад Голуэя её разочаровал:

— Новостей нет, — сказал он. — В Тубе все по-прежнему. Правда, говорят, что император принимает своих приближенных в постели и жалуется на головную боль.

— Это хорошо, — заметила Гидана, — все идет так, как мы и предполагали. А что слышно об орде?

— Самое интересное, что ничего. Мой начальник рвет и мечет, выслал уже несколько групп разведки в сторону границы, но они исчезли без следа.

— У нас то же самое. Я не могу понять, где носит этих дикарей? И куда подевались дружины Горжака и Лея, высланные на перехват варварам? Если бы состоялась битва, я бы чувствовала эманацию смерти.

— Но ведь это очень далеко, — попытался возразить Голуэй.

— Ты кого учить вздумал? — прошипела герцогиня. — Я — маг Смерти и знаю, как это происходит. Расстояние не имеет значения, когда жертв много.

— Прошу прощения, я не должен был сомневаться.

— Именно, твое дело следить за делами при дворе и сразу же докладывать мне.

— Да, госпожа. Желаю здравствовать.

Маркиз вытер вспотевший лоб и посмотрел на Хорса.

— Что теперь?

— Ждем до завтра. Думаю, армия степняков и наши дружины должны уже подойти к Иглису и на рассвете окружат лагерь герцога. Королевские войска и маги Академии, пройдя через Центральный портал Аруны, образуют второй круг и помогут арестовать всех предателей, чтобы потом препроводить их в столицу.

— А Гадина?

— Это уже не твоя забота, инспектор, но так и быть успокою — жить ей осталось недолго.

— Слава Пресветлой, я так давно этого жду.

— И что мне с тобой делать, Голуэй? То, что ты был ищейкой Гадины — несомненно, но ведь действовал по принуждению, спасая себя и свою семью — это тоже ясно. Вот и получается парадокс — ты предатель или жертва? А может герой?

— Да жертва я, жертва, — взмолился маркиз. — Если бы я хоть как-то мог вам передать или написать о своем положении, то сразу бы умер. Даже дурные мысли о герцогине меня бы убили. — Инспектор повернулся к молчавшему Гереро и спросил. — А вот вы, будь на моем месте, как бы поступили?

— Попытался бы написать письмо Хорсу, но при этом уверял бы себя, что действую только на благо герцогини, потому что она прекрасна, умна, невероятно талантлива и поймет мою заботу о ее благополучии.

— Тебе легко говорить, ты — сильный маг, всю жизнь учишься концентрироваться на своих ощущениях, ведь магия — это, в первую очередь, умение чувствовать себя и окружающий мир. А я так не могу. И зря умирать тоже не хотел, потому что моя смерть ничего бы не изменила, я уже объяснял это.

— Он прав, Хорс, — согласился с маркизом Гереро. — Ситуация была безнадежной, а так Голуэй хоть как-то мог ее контролировать.

— Значит, заложник и жертва? — спросил полковник. — Хорошо, предлагаю пока повременить с формулировкой твоего положения, инспектор. Но от службы ты отстранен, будешь находиться под охраной в своей комнате. Если Гадина вдруг сама активирует амулет для связи — молчишь и срочно вызываешь меня. А там... по обстановке.

Глава 19.

Все завертелось с ночи. Дальняя разведка доложила о подходе сводной армии ирийцев и степняков. А вскоре Гвидо и Фарр, оставив Хеллу в лесном лагере, смогли повидаться с родными. Встреча вызвала много эмоций, как приятных, так и не очень. Лидо де Шарон, узнав о миссии молодых магов, поклялся добраться до старого друга Виго и вдумчиво пересчитать его оставшиеся зубы. Граф Перро де Лей и его старший сын Ривус, обнимая Фарра, благодарили Пресветлую за такой удачный поворот судьбы.

— Лидо, не ворчи, — успокаивал друга граф. — Мальчики живы, все хорошо, а то что занимались разведкой — так ведь война.

— Папа, мы давно уже взрослые, — Гвидо с любовью посмотрел на отца. — И сами приняли такое решение. Нас никто не заставлял, мы захотели вам помочь, когда узнали о вторжении орды. А теперь успокойся, есть важное известие и я хочу его срочно обсудить с тобой.

— Да, — Фарр сразу стал серьезным, — это важно.

На разговор пригласили также графа де Горжака и генерала Ли.

То, что рассказали маги, вызвало шок. Иначе наступившее гробовое молчание назвать было нельзя. На небольшой поляне слышно было лишь как трещат мелкие ветки костра, вокруг которого все расселись, да еще тихий шум остановившейся на отдых армии. Дружинники и степняки сегодня собирались ночевать без комфорта, так как еще до рассвета нужно было завершить окружение лагеря герцога, поэтому ложились прямо на траву, наскоро перекусив.

— Это все объясняет, не правда ли, господа? — начал говорить барон де Шарон. — Болезнь императора и его война с соседями должна была лишь отвлечь внимание всех влиятельных лиц империи ...и наше, в том числе, от настоящей причины всего происходящего — смены династии Оуэнов. Принцы были в тюрьме, все их приверженцы также заключены под стражу или казнены, Академия изолировалась, знать разбежалась подальше от Тубы, чтобы не навлечь на себя излишнего внимания безумца — при такой обстановке генерал Жерман мог делать все, что хотел.

— Да-а, — протянул Морин де Горжак, — знатная интрига. Все в ужасе прячутся от безумного Оуэна, но вот к власти приходит Жерман, наводит порядок твердой рукой и народ рыдает от счастья — хаос остановлен. И неважно, кто правит, главное — в стране снова мир и покой.

— А в это время у нас в Ирии также коронуется новый правитель, — добавил граф де Лей. — Хотя думаю, что Орию быстро бы сменил на троне Уолд, и не без помощи матушки, конечно. Первые годы царствования — самые важные и сложные для правителя, а герцог всегда был хоть и умным, но нерешительным и мягким.

— Теперь, когда мы все знаем, — поднялся со своего места генерал Ли, — а также имеем численное преимущество, наступит конец всей этой непонятной войны. — Он кивнул и ушел к себе.

— Переживает, — вздохнул де Лей.

— Ты бы тоже переживал, — сказал Морин де Горжак. — Варваров степи подло подставили и он чувствует себя дураком.

— Отнюдь, — заметил барон Лидо. — Ему в безнадежной ситуации хватило выдержки и смелости изменить весь ход нашей кампании и тем самым спасти не только свою армию и репутацию воинов степи, но и переломить весь ход войны. Думаю, наш король и новый император Оуэна высоко оценят его действия. Так что на севере Герданы скоро наступят перемены и варварам степи дадут возможность выйти из изоляции.

— Нам пора, — поднялись Фарр и Гвидо. — Мы возвращаемся к себе в лагерь. Амулет связи у вас теперь есть...

— И не один, — заметил барон. — Мы же шли мимо Горжака. К нам присоединилась дружина города и маги, которых прислала Академия. Планы с королем на завтра согласованы. Так что утром все решится.

— Хвала Пересветлой, — заметил Фарр. — Лес и романтика разведки — это, конечно, хорошо, но я предпочитаю спать в своей постели.

— Угу, слышал уже, — засмеялся Гвидо, — как ты говорил Хелле об удобствах своего дома в Аруне, о мечтах о ванной и знатном ужине перед сном.

— Кто такая Хелла? — сразу заинтересовался граф де Лей, глядя на засмущавшегося сына.

— Завтра познакомлю, — пробормотал Фарр. — До свидания, отец, Ривус, барон.

Когда молодые маги скрылись в темноте, Лидо хлопнул друга по плечу:

— Поздравляю, кажется твой сын скоро женится.

— Кажется. Но давай не забегать вперед, Лидо. Вот закончится завтрашний день, тогда я и порадуюсь от души.

Что-то было не так. Гидана заворочалась в постели и проснулась. Вокруг стояла тишина, но чувство тревоги не исчезало, а только усиливалось. Что это? Что происходит? Вопреки инстинкту, требующему немедленно встать с кровати, она попыталась снова задремать — и случилось то, чего она никак не ожидала. Ей приснились родители. Они стояли, взявшись за руки, и печально смотрели на нее.

— Что случилось? — мысленно закричала Гидана. — Почему вы здесь?

— Ты сама виновата, дочь, в том, что поторопила нас прийти за тобой.

— О чем вы?

— Скоро узнаешь.

Гидана рывком села на постели и прислушалась, но вокруг ничего не изменилось, стояла обычная предутренняя тишина и только сердце говорило — родители ей приснились не просто так. Что же делать?

"Сегодня все решится, — поняла женщина. — И решится не в нашу пользу. Теперь я понимаю — игра в Оуэне закончилась поражением и тишина вокруг нас все эти дни — это её последствия. Как же я ошиблась в своем кузене. Бравый генерал на поле боя, он оказался полным дураком в закулисных дворцовых играх. Вместо того, чтобы жестко взять власть в свои руки, устранить принцев и их приверженцев, он глупо подыгрывал безумному императору и доигрался".

Герцогиня начала медленно и тихо одеваться, продолжая размышлять. "Что знает король? Есть ли у него доказательства? В конце-концов, ничего страшного еще не произошло. Ория никого не предал. Мы стоим на защите Иглиса. Вот только куда подевалась орда — неизвестно. ...Глупости! Всё это глупости! Кого я обманываю. Если Жермана взяли, то он сдал меня, Орию, родню и все наши планы. Палачи в Оуэне знают свое дело, а значит, это конец ...И что теперь? Сдаться королю? А потом тюрьма или плаха? И ладно — мы с Орией, но дети? Как им жить дальше с пятном позора? Оставят ли их живыми?" — Гидана поежилась и достала из-под кровати небольшую деревянную шкатулку. В ней уже давно было приготовлено все необходимое для Удара смерти.

"Пусть король приходит. Пусть пытается захватить лагерь. И тогда он умрет вместе с нами, как умрет и его армия и все живое на мили вокруг".

Первый маг Ирии Гордон де Горан решил сам поставить точку в этой схватке. Король и канцлер, предварительно поскандалив с ним, все же согласились, что в битве с магом Смерти он сейчас единственный соперник герцогине. Все ирийские маги Смерти были задействованы в войсках на юге, привлекать кого-то из Академии — значит терять время, вводя его в курс дела. Да и рискованно это было — уровень Гиданы был достаточно высок, а её возможности не известны. Так что оставалась лишь кандидатура Гордона.

И вот навесив на себя защиту Оммаха, которая полностью скрывала его от окружающих, Первый маг Ирии скользнул за периметр лагеря герцога. Слава Пресветлой, пока все вокруг спали и никто не мешал ему передвигаться в сторону шатра Ории — дежурные посты герцога следили за королевским трактом и лесом, а личная охрана "бдительно" дрыхла в пяти шагах от входа в шатер. "Могу поспорить, это Гадина потребовала убрать подальше от себя телохранителей, — молча хмыкнул Гордон, — чтобы они не подслушали случайно её страшные тайны, или, что вернее, мужики сами опасаются находиться рядом с этой змеей и хотя бы ночью предпочитают отходить в сторону. Вот и прекрасно, это упрощает задачу".

Незаметно проскользнув в шатер, Гордон замер.

То, что он увидел, заставило опытного мага покрыться липким потом. Гидана готовила Удар смерти. Ошибиться было невозможно — все атрибуты ритуала уже были тщательно разложены на столе и лишь большая черная свеча еще не горела. Герцогиня стояла в центре шатра, сложив руки на груди и с закрытыми глазами тихим речитативом вспоминала всех своих живых и покойных родных. "Готовится к смерти, — понял Гордон. — Всего один взмах руки, свеча зажигается и нам конец". Отчаянно оглянувшись, и заметив стоящую рядом деревянную шкатулку, он схватил её и ударил Гидану в висок. Герцогиня рухнула, как подкошенная.