Клятва ворону (общий файл)

Тут же Кветка вспомнила, что её меч остался на дозорной площадке башни. "Нужно во что бы то ни стало возвратиться к восточным воротам и предупредить Рольда о преступных намерениях Гермара. Он найдет выход" — решила Кветка. Но как выскользнуть из храма мимо риттеров? Кветка знала, что преданные риттеры будут выполнять приказ кёнига до конца. Её отвлек стук двери и торопливые шаги по гулким плитам храма — к ней спешил Вар, поправляя на ходу зеленый кафтан и плащ, дабы подобающе выглядеть перед кёнигин.

— Моя госпожа, во время второго приступа враг прорвался через восточные ворота, — тихо произнес он, глядя на Кветку полным решимости взором.

Несмотря на его негромкий голос, стоявшие рядом заохали и принялись передавать страшную весть остальным. В храме поднялось смятение. К Кветке подошел Йохн, чтобы узнать, какую весть принес юный страж.

— Успокойте людей и закройте двери храма, я иду к кёнигу, — решительно сказала она храмовнику.

Кёнигин ринулась к дверям храма. Дорогу ей преградили двое риттеров.

— Госпожа, приказ кёнига не выпускать вас из храма!

— Фридландцы прорвали оборону и идут сюда. Вы будете сражаться вместе с товарищами или прятаться с женщинами и детьми в храме? — ледяным голосом осведомилась Кветка.

Ошеломленные новостью, риттеры расступились, пропуская девицу.

Кветка бежала через пустынный двор в конюшню за Желкой, но у входа в башню Вакт она увидела Кёрста. Он стоял, прислонившись к дверному косяку в сбившейся набок гербовой алой накидке, в которой обычно щеголял на состязаниях риттеров. В его лице не было ни кровинки, взгляд застыл, а на губах бродила кривая усмешка.

— Кёрст..., — тихо окликнула его девица.

Он медленно повернул к ней лицо и их глаза встретились. В его глазах была звериная тоска и безысходность. Риттер протянул ей меч, оставленный в башне. Кёнигин вздрогнула, почувствовав недоброе. Она замерла, увидев, как из мрака башни выходят риттеры и несут на длинном щите тело, завернутое в алую накидку с золотой стрелой. Кветка отступила на шаг, качая головой, словно пытаясь прогнать наваждение, и вопрошающе глядя на Кёрста.

— Кёниг Гермар покинул нас, госпожа, едва фридландцы прорвали ворота, — риттер жестко отчеканил каждое слово. — Это страшная потеря, тем более сейчас, когда на улицах Сванберга кипит битва. Город не будет предан огню.

Он посмотрел на неё так, словно просил ни о чем более не спрашивать. Кветка прикрыла рот ладонью, не в силах поверить своей догадке. Риттеры быстро унесли свою скорбную ношу за маленькую неприметную дверь подвала храма.

— Кто был с ним тогда? Как это произошло?! — едва совладав с собой, как можно хладнокровнее спросила Кветка.

— Только я. Кёниг приказал оставаться с ним, чтобы в случае чего послать гонцов к риттерам с приказом поджигать дома и лавки. Когда он увидел, как войны Торхельма ворвались в город, он упал и более не поднялся.

Кветка стояла перед Кёрстом растерянная и подавленная, не в силах совладать со своими мыслями и чувствами. Она не знала, что ей сейчас делать и куда идти. Ей не было жаль Гермара, который оказался жадным до золота сластолюбцем и жестоким глупцом, который уже единожды покушался на её жизнь и не собирался в дальнейшем отказываться от своих преступных намерений. Сванберг был спасен от пожара, но вот жители города вынуждены были принять кровавую битву как расплату за недальновидность кёнига и его преступные деяния.

Его не стало, а битва во всю кипела за стенами замка и приближалась к нему. "Ты знал, Орвар! Ты всё знал, знал наперед!" — шептала про себя потрясенная Кветка, памятуя о вчерашнем пророчестве ведуна, на которое кёниг не обратил тогда внимания. Кветка пытливо и с опаской вглядывалась в затуманенные глаза риттера. Она чувствовала, знала, что Кёрст многого не договаривает о том, что на самом деле случилось в башне. Но такой, как он, ничего не скажет, пока сам не решит, хоть рви его клещами. Хотя, какое это теперь имеет значение, причастен ли он гибели Гермара? Скоро сюда ворвутся полчища воинственного кёнига, и может случиться так, что никто не доживет до заката.

— Моя госпожа, теперь вы правительница Гримнира. И сейчас вам решать, как поступить.

— Это так, — с упавшим сердцем признала она. — Но я не готова принимать судьбоносное для всего народа решение, тем более, когда враг вот-вот покорит город... Кёрст, пока всё не закончится, никто не должен знать о смерти Гермара!

— Будет так, как вы скажите, — решительно произнес риттер. — Нам стоит собрать замковую стражу на стенах и зажечь костры. С вечера там заготовлены бревна и чаны с кусками смолы.

— Да, распорядитесь! Пусть все наши войны укроются в замке, прежде чем ворота закроют и укрепят — никто не должен остаться вне стен Мохайма.

— Кветка!

Из храма к ней бежали перепуганные Росалия и Ренхильд.

— Кветка! Гермар умер?! — воскликнули обе в один голос.

Кветка и Кёрст быстро переглянулись.

— Откуда вам стало это известно? — выступил вперед риттер.

— Двое риттеров подошли к Йохну, а тот через мгновение объявил всему храму, что кёниг Гермар мертв, Единоликий отвернулся от нас и послал на нашу голову гибель правителя, а нечестивец Торхельм вот-вот ворвется сюда и потопит всё в крови...

— Его слова повергли всех в страх и отчаяние... там творится невообразимое! — перебила Росалию Ренхильд.

— Чего он добивается?! — воскликнула в гневе Кветка и сжала рукоять меча.

Она, было, кинулась к храму, но тут двор замка стал быстро заполняться войнами, которые вбегали с криками и руганью, в помятых шлемах, истекающие кровью и несущие на себе раненных товарищей. Их лица были искажены яростью и болью, а глаза горели свирепо и дико.

— Кёрст, заставь Йохна во что бы то ни стало прекратить сеять страх и отчаянье! Успокой людей! Пусть запрут двери храма. Собери всех стражников и риттеров, оставшихся в замке, и всё оружие, — спокойно и быстро молвила Кветка, унимая дрожь в руках.

— Росалия, пойди, разыщи Эсту и слуг! Пусть всех раненных перенесут в подвал и перевяжут им раны.

Когда Кёрст и Росалия поспешно удалились, Кветка бросилась вместе с Ренхильд к воротам замка. В большом дворе Мохайма стоял невероятный шум от ржания лошадей, стонов раненных, звона кольчуг и оружия, криков и брани. Все бегали и суетились: ворота закрыли, стаскивая к ним загодя приготовленные бревна, доски и железные щиты. Кто-то перевязывал раненых, кто-то, захмелев от кровавой бани, бессмысленно ходил туда-сюда, не зная, за что взяться. Бывалые войны, пользуясь передышкой, расположились прямо на теплой земле, поправляя оружие и доспехи. То тут, то там шла негромкая перекличка: сродники и друзья искали друг друга. Теперь дотоле огромный двор замка казался Кветке тесным. Она проталкивалась между войнами, ища Рольда. Кветка смотрела на них и не узнавала еще с утра таких знакомых и привычных лиц. В глазах мужчин, только что побывавших в пекле боя, не было ничего, кроме безумной жажды истребить и уничтожить. Она внутренне содрогалась, видя сотни лиц с застывшим выражением лютого бешенства. Рольд и Хельгот находились у ворот, отдавая приказы и следя за тем, чтобы ворота укрепили как можно прочнее. Наверху на стене замка стояли дозорные, прикрываясь щитами.

— Бой идет у южных ворот! Там фридландцы прижали Дагвора с его риттерами. Вижу клубы дыма! — крикнул Рольду один из стражников.

— Откуда там быть пожару?! — вскричал Хельгот. — Фридландцы не жгут городов!

— Это приказ кёнига, — звонкий голос Кветки заставил обернуться Хельгота с Рольдом и нескольких риттеров.

Серые и уставшие лица мужчин посветлели.

— Кветка! Хвала Единоликому вы в порядке! — Рольд скинул кольчужные перчатки, но не решился подать девицам руки — они были бурые от засохшей крови. Ренхильд охнула и отшатнулась, а Кветка постаралась не смотреть на его руки и тепло улыбнулась советнику, радуясь в душе, что они целы и невредимы.

— Где Гермар? — Рольд посуровел, и глубокая морщина пролегла через лоб.

Кветке чувствовала его скрытое негодование и гнев. Кёниг должен вести в бой своих воинов, воодушевляя их своим примером. Если правитель будет трусливо прятаться за спинами подданных, то кто захочет отдавать за него жизнь? Каждому это было ясно без слов, и потому многие войны хмуро поглядывали на окна покоев кёнига.

— Гермар мертв, он умер на башне Вакт, с ним был лишь Кёрст. Кёниг отдал приказ Дагвору сжечь город, если враг войдет в город, — четко и тихо произнесла Кветка, глядя на Хельгота и Рольда.

Кветка умолчала о том, что Гермар пытался убить её, рассудив, что это теперь не так уж и важно. На шлемах обоих мужчин она видела многочисленные вмятины, которые свидетельствовали о том, что им несладко пришлось в бою. Оба стояли, молча глядя перед собой, не в силах понять низость кёнига и осознать его скорую кончину.

— Что ж, теперь вам предстоит решать, как нам быть дальше, — первым взял слово Рольд.

— Благородный Рольд и благородный Хельгот! Волею судеб в этот злой час мне приходится занять место Гермара, и я прошу вас обоих стать моими советниками.

Оба поклонились ей в знак своего согласия. Кветка огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор, кроме Ренхильд, никто не услышит. Риттеры, стоявшие поблизости, быстро удалились, стараясь не мешать разговору кёнигин с Рольдом и Хельготом.

— Что нас ждет? — спросила Кветка, набрав для решимости побольше воздуха в грудь.

Рольд отвел взгляд, глядя куда-то в сторону. Кветка понимала — он тщательно обдумывает свой ответ молодой кёнигин, чтобы не напугать её и не убить в ней последнюю надежду. Хельгот, поняв причину нерешительности Рольда, не стал томить девицу. За несколько месяцев пути он достаточно узнал её, и в отличие от Рольда мог предугадать, как она себя поведет.

— Войска врага намного превосходят нас по численности и оружию. Приступы следовали один за другим. Они прорвались в город после второго. Торхельм был в первых рядах. Если бы наш кёниг был среди войнов..., — Хельгот осекся, и на его лице заходили желваки. — Да что теперь, не время говорить о Гермаре. Он отправил войско в Грёвлан к кайзеру, и сам не появился, когда мы дрались у восточных ворот. Многие остались на городских улицах убитыми и раненными... Мы не смогли долго противостоять их натиску. Узкие улицы помогали нам держать оборону, но ненадолго. Когда стало не повернуться от тел убитых и раненных, фридландцы отступили, чтобы унести своих с улиц, а мы отступили под защиту стен замка — нас слишком мало, чтобы принять бой в городе. Сейчас недолгая передышка. Думаю, белоглазые скоро к нам вновь пожалуют. Прости, госпожа, за злые вести. Нам может помочь лишь чудо.

Синие глаза Хельгота смотрели с жалостью на Кветку.

— Что же нам делать? — умоляюще посмотрела Кветка на них обоих.

— Мы должны готовиться к очередному приступу. Будем биться до последнего. Никто из мужчин, присутствующих здесь, сдаваться не собирается. Вам лучше укрыться в храме вместе с остальными — Торхельм сражается только с мужчинами. Таков древний негласный закон Северных пределов, — осторожно молвил Рольд, стараясь хоть как-то ободрить кёнигин.

Она обвела взглядом двор: неужели большинству этих мужчин, сидящим прямо на земле после тяжелого боя, не суждено пережить этот день? Тоска и безысходность запустили свои острые когти в её сердце.

— Нет, я не стану прятаться в храме, — спокойно и твердо сказала Кветка, скрестив на груди руки и упрямо тряхнув волосами. — Я клялась сделать всё, чтобы эта земля и народ процветали, а теперь вы предлагаете мне забиться в угол и ждать, когда всё рухнет под мечами врагов?! Я буду здесь до конца.

Она поджала губы и нахмурила лоб, ожидая отповеди от мужчин, упреков и уговоров. Но они молчали. В глазах обоих она прочла то самое выражение, какое она видела в глазах отца, когда он провожал её в Гримнир, прощаясь с ней навсегда.

— Воля ваша, госпожа, — глухо выдавил Хельгот.

Кветка удивилась столь поспешному согласию советников.

— Рольд, я приказала достать всё оружие, что есть в запасе, и унести раненых. Пока я буду в своих покоях, прошу вас сделать все необходимые приготовления. Я не воин, а лишь слабая женщигна, потому прошу вас от моего имени сделать всё, что только возможно для отражения приступа...

Не дожидаясь, когда они подтвердят свою готовность исполнить приказ, она развернулась и поспешила в замковые покои.

* * *

— Куда ты? — запыхавшаяся Ренхильд не успевала за её быстрым шагом.

— Отведи меня в покои Гермара!

— Зачем?! — ужаснулась Ренхильд.

— Он уже не узнает и не разгневается — ему всё едино, — невесело заметила Кветка.

— Что ты задумала? — не удержалась подруга, видя нахмуренные темные брови госпожи и злую решимость в ясных глазах.

— Это здесь? — вместо ответа спросила Кветка, остановившись возле высоких двустворчатых дверей с бронзовыми чеканными украшениями.

— Да, только почему здесь нет стражи?

— Всех забрали к стенам Монхайма. Сейчас каждый воин на счету, — ответила кёнигин, с бьющимся сердцем толкнув дверь.

Кветка и Ренхильд с оглядкой вошли в покои кёнига. Здесь было просторно, и повсюду царил беспорядок: на смятом ложе из скомканных одеял валялась одежда, оружие и пара пустых кубков. Очаг еле теплился. У стены рядами стояли кованые сундуки, закрытые на замки. В опочивальне Гермара всё убранство говорило о его излюбленной забаве — охоте. Все стены были увешаны головами и шкурами животных, колчанами со стрелами, охотничьими рожками, луками и самострелами. Ставни на окнах были распахнуты настежь, и мелкий дождь, моросящий с неба, капал на узорчатую скатерть, сброшенную со стола и валяющуюся теперь под окном.

Ренхильд подняла с пола дорогую ткань и бережно положила её на лавку. Они с любопытством разглядывали опочивальню кёнига и не сразу заметили слугу в темных одеждах.

— Что вам угодно, госпожа? Кёниг никого не пускает в свои покои, за исключением советника Дагвора, — учтиво и строго произнес непонятно откуда взявшийся юноша.

— Я кёнигин Эмбла. Кто вы? — снисходительно бросила она.

— Я слуга кёнига Зиглинд Гюнтерсон, — смутившись и потупившись, ответил тот, отвесив глубокий поклон. — Я слежу за порядком в его покоях.

— Судя по тому, что я не вижу порядка в опочивальне кёнига, ты не так уж старательно служишь своему господину, — посетовала кёнигин, обведя рукой покои.

Юноша вспыхнул, смутившись.

— Моя госпожа, кёниг не позволяет прикасаться к его оружию и вещам, чтобы привести их в порядок...я более слежу за доспехами и чистотой его платья и сапог... Прошу вас, если он войдет и застигнет вас здесь, он будет в ярости...

— Он не войдет. Твой господин скончался, — перебив его, молвила Ренхильд. — Теперь госпожа Эмбла правительница Гримнира.

Глаза бедняги округлились, и он, всё еще не до конца поверив словам Ренхильд, поклонился ещё ниже.

-Что вам угодно, госпожа? — пролепетал он.

— Самую малость: доспехи и плащ кёнига, — тихо ответила Кветка.

* * *

Зиглинд накинул на плечи Кветки тяжелый плащ алого бархата с родовым гербом Гермара. Она попробовала сделать несколько шагов в новом одеянии. Ей впервые пришлось надеть мужское платье. Помимо двух штанов и исподней рубахи, Зиглинд с Ренхильд поднесли ей льняную и кожаную рубахи, которые полагалось одевать под кольчугу. Когда тяжелая бранная рубаха длинной до колен была на кёнигин, она посмотрела на безрукавку из железных пластин, лежащую в раскрытом сундуке с остальными кольчугами и броней кёнига.