— Чувствую... добром это не закончится, — поднимаюсь на лапы и, распахнув глаза, поворачиваю морду к Солнышку. — Поднимай офицеров и полсотни бойцов...

Договорить не успеваю, так как со стороны входа доносятся крики:

— Наших бьют!

— Грифоны — скоты позорные!

— Бей клювокрылых!..

"Вот ведь... засада".

* * *

"С тобой хочет поговорить принцесса", — с такими словами к Зефиру подошёл один из дневных гвардейцев, отозвав пегаса с плаца, где члены отряда Закатное Солнце стирали себе копыта, маршируя по кругу.

Доложившись сержанту, который дал разрешение на отлучку, летун вышел с территории казарм и направился в указанном гвардейцем направлении. От новой встречи с аликорном он ждал... проблем, либо очередной ошеломляющей новости, после которой захочется кого-нибудь прибить. В конце концов, примерно после таких же слов его жизнь не так давно резко изменилась...

"Если она скажет что-нибудь вроде "Флаттершай беременна", я точно набью морду этому единорогу", — промелькнула мысль в голове крылатого жеребца, который сам для себя не решил, что считает более плохим исходом: расставание сестры с табуном, или же факт её беременности.

Завернув за угол здания столовой, Зефир замер на месте с поднятой для шага ногой. Пару секунд его мозг анализировал ситуацию, а затем выдал единственно верный вариант дальнейших действий (откинув все планы поспешного бегства).

— Ваше Высочество, — низко поклонившись, вполне уверенным голосом произнёс Зефир. — По вашему приказанию прибыл...

— Не нужно официоза, — мягко улыбнувшись, попросила принцесса Селестия, вместо королевских регалий одетая в лёгкую белую накидку, скреплённую фибулой в виде солнца на груди, украшенную россыпью мелких драгоценных камней, переливающихся множеством граней в лучах вечернего солнца. — Зефир Бриз, могу я пригласить тебя на прогулку по парку?

— Так точно... — начал было пегас, но наткнувшись на укоризненный взгляд белой аликорницы поправился: — Конечно же, Ваше Высочество. Всё что пожелаете...

— Хочу луну, — тут же заявила Селестия, взгляд коей стал требовательным и... капризным?

— А?.. — совсем растерялся крылатый жеребец, начав оглядываться, не совсем понимая того, что же ищет.

— "Всё что пожелаете" — это ты сказал, — усмехнулась уголками губ принцесса дня. — Хочу луну.

"Издевается", — дошло до летуна, после чего волнение сразу как-то отступило, а в голове появилась одна интересная идея.

— Как будет угодно Вашему высочеству, — крылатый пони поклонился, а затем спросил: — Вас не затруднит подождать две минуты?

— Ммм? — белая аликорница изобразила на мордочке живейшее любопытство. — Соблаговоляю.

Сорвавшись с места, Зефир ураганом ворвался в столовую, схватил первую попавшуюся салфетку, при помощи соусницы нарисовал круг, а в нём написал слово "Луна", и под недоуменным взглядом дежурного вновь выскочил на улицу. Тяжело дыша, он предстал перед венценосной особой, возвышающейся над ним словно над жеребёнком, чтобы протянув крыло, на котором находилась ценная ноша заявить:

— Ваше приказание выполнено.

Вокруг двух пони словно бы сгустилась тишина, которую почти можно было потрогать, понюхать и попробовать на вкус. Пегас, ещё раз бросив осторожный взгляд на принцессу, ощутил себя до ужаса глупо и виновато...

"Надо же было так сглупить", — укорил себя летун, готовясь принять заслуженное наказание.

— Благодарю тебя, мой маленький пони, — окутанная золотым сиянием салфетка поднялась с крыла жеребца и подлетела к мордочке аликорницы, забавно шевельнувшей носом в тот момент когда уловила аромат соуса. — Ты первый, кто исполнил мою просьбу за... много лет. И такой подвиг определённо заслуживает награды.

С этими словами Селестия свернула салфетку так, что та превратилась в маленький квадратик, скрывшийся под белоснежной накидкой. Следующим действием она приблизилась к жеребцу, наклонилась вперёд и... поцеловала его в лоб, заставляя замереть подобно каменному изваянию, морда коего стремительно окрашивалась красным...

— Похоже... в саду придётся ставить ещё один постамент для статуи, — повесив ушки, с сожалением констатировала принцесса дня.

— А? Зачем... Ваше Высочество? — отмер Зефир, всё ещё чувствуя бешенный стук сердца, а также прикосновение горячих губ белой аликорницы.

— Слава свету, постамент отменяется, — облегчённо вздохнула крылато-рогатая кобыла. — А то я уже подумала, что научилась обращать в камень одним прикосновением. Прости...

Резко смутившаяся Селестия опустила взгляд, и словно бы стала выглядеть ниже обычного. Подобная перемена выбивала из колеи не хуже чем все предыдущие события.

— За что вы извиняетесь, Ваше Высочество? — взяв себя в копыта, спросил летун.

— Я не слишком часто общаюсь с пони в неофициальной обстановке, а потому забываю, как это воспринимается окружающими, — подняв взгляд на жеребца, венценосная кобыла улыбнулась чуть грустно, а затем спросила: — Не согласится ли верный подданный сопроводить принцессу на прогулку в парк?

— Сочту за честь, принцесса Селестия, — попытался изобразить галантный поклон Зефир, чем вызвал тихий смешок, смутился, но собрался с мыслями и спросил: — Могу я узнать, чему обязан вашему вниманию?

Они медленно направились по выложенной камнями дорожке в сторону зелёного лабиринта из кустов, и только когда оказались на расстоянии пятидесяти шагов, правительница Эквестрии произнесла:

— Я бы хотела передать одно... предложение дону Баттону. Ты ведь знаком с этим достойным пони?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Трудная служба

Перед отнорком, в котором расположился наш отряд, с хмурыми мордами столпились около трёх десятков минотавров, к которым непрерывно подходило подкрепление. Поигрывая дубинами, молотами, топориками и мечами, они перебрасывались короткими фразами, переругивались и всячески подогревали собственную злость... Напротив же них замерли ряды грифонов, пока что не обнаживших оружие, но зато закованных в броню, что в совокупности с когтями делает их ничуть не менее опасными бойцами.

— Да эти крылоклювые...

— Трусливые кошаки...

— Союзнички Дискордовы...

— Мы просто хотели спросить, не нужно ли чего, а они...

"И что нам делать?", — стоя на задних лапах позади пяти десятков сородичей, справа и слева охраняемый напарниками, изо всех сил пытаюсь придумать, как разрешить данную ситуацию без ущерба для себя и отряда в целом (как-то неожиданно оказалось, что из всех присутствующих грифонов, именно у меня наивысшее звание и самые широкие полномочия).

— Ганс, твоё мнение? — обращаюсь к мечнику, внешне сохраняющему спокойствие.

— Подстава, — односложно отозвался напарник, но затем всё же пояснил: — Слишком уж вовремя рядом оказался патруль; слишком откровенно эти тёлки нарывались... Только вот не пойму, зачем это вообще нужно?

— Раскол среди воздушников? — предположила Солнышко.

— Всё равно, им это не выгодно, — пожал плечами Ганс. — Вот после миссии, когда мы были бы усталыми и потрёпанными — другое дело.

— Диверсия? — выдвигаю своё предположение. — Может быть среди минотавров завелись предатели, которые решили помешать союзу?

То, что пещеры сильно ограничивают манёвр, с одной стороны — сильный минус для нас, лишающий возможности использовать полёт и скорость, но с другой стороны — он же и плюс, не позволяющий быкам воспользоваться их численностью. Драка до сих пор не началась только потому, что мы сумели перекрыть вход в пещеру, подняв по тревоге весь личный состав группы.

"Радует, что здесь не маги земли, а воздушники. В ином случае, нам на головы уже уронили бы потолок", — хмуро глядя вперёд, пытаюсь осознать некую неправильность, царапающую сознание, но при этом ускользающую от внимания (словно жужжание насекомого на грани слышимости, которое не сильно и мешает, но действует на нервы).

— С Лигром связались? — спрашиваю у подошедшего лейтенанта.

— Так точно, — отозвалась серо-коричневая пташка. — Полковник приказал держать позицию, но в драку не лезть. Сейчас прибудут офицеры, которые со всем разберутся.

— Скорее бы... — вздохнув, чуть нервно дёргаю хвостом, старательно вглядываясь в виднеющихся за пределами пещеры минотавров.

Оранжевые робы, колющее, режущее, дробящее оружие... неуверенность на мордах, постепенно приходящая на смену утихающей ярости. Если в первые минуты они были готовы броситься на ряды грифонов, собственными телами сметая заслон, то сейчас возникает ощущение, что они и хотели бы разойтись, но не хватает сколь-нибудь уважительной причины, вроде приказа офицера.

"Если повезёт, то инцидент удастся замять: парни чисто сработали, когда вязали минотаврих, так что к ним не прикопаться", — позволяю себе слегка расслабиться, пусть ощущение какой-то неправильности всё равно не исчезло.

— Верховный убит! Грифоны нас предали! — донеслось до моих ушей эхо срывающегося крика.

— В атаку! — вторил ему второй голос. — Пленных не брать!

Секундный ступор, вызванный осмыслением услышанного, а затем первые воздушники бросаются вперёд с диким рёвом, словно мельницы лопостями размахивая оружием. Воздушные тараны врезались в щит из магии, который создала Солнышко, пробивая его словно копья преграду из бумаги. С шелестом из ножен выскользнули клинки, тут же с лязгом встретившие удары быкоголовых...

— Назад! — выкрикиваю во всю мощь голосовых связок, вскидываю передние лапы и напитываю магией кристаллы с заточёнными в них духами.

Призванная вода, под действием огня обратилась горячим паром, при помощи ветра, под сильным давлением устремившимся в сторону атакующих. Зазвучали команды сержантов, начавших отводить пятящихся грифонов вглубь пещеры, пользуясь прикрытием из обжигающего тумана (тут против минотавров сыграл их рост, так как пелена образовалась выше уровня голов воинов, стоящих на четырёх лапах).

— Ганс, командуй; Солнышко, сделай заслон, — полностью покрываюсь "амальгамой", готовясь соскользнуть на второй слой зеркали. — Мне нужно две минуты.

— Сделаем, — хлопнула в ладоши оранжевая пташка, создавая между передними лапами яркий жёлтый шар, от коего ощутимо потянуло жаром.

— Готовь отход! — рыкнул мечник, бросаясь в передние ряды отступающих сородичей.

Соскальзываю в нематериальность и расширяю свою зону восприятия до предела. В то же время бойцы отряда сумели разорвать дистанцию с наседающими на них воздушниками, отделавшись несколькими ударами по броне, оставив неглубокие раны на самых шустрых противниках. Порыв ветра разогнал пар, мешавший двуногим воителям нормально видеть, но тут пташка швырнула на свободное пространство шар сжатого пламени, расширившийся до таких размеров, чтобы перекрыть две трети прохода.

Узость пещер ещё раз сыграла нам на лапу, так как минотавры были вынуждены остановить атаку, чтобы не оказаться в зоне охвата магического пламени. Задние же их ряды продолжали напирать, заставляя передние упираться изо всех сил, тем самым создавая неплохой затор. Этот процесс сопровождался руганью и криками, попытками командиров навести хоть какой-то порядок, а магов — справиться с новым препятствием (что было не так уж и просто, так как их пытались затоптать свои же).

"Как же хорошо, что им не выдали принесённое нами оружие", — отмечаю мысленно, наконец-то улавливая неправильность, о которой упрямо твердило моё подсознание.

Некоторые минотавры, из самых шумных и агрессивных, явно работающих заводилами, каждый третий был "неправильным". Если смотреть на них обычным взглядом — это были минотавры, ничем особо не выделяющиеся, но вот при взгляде через зеркаль, они превращались в каких-то иных существ, похожих на пони.

"Чейнджлинги?", — вспыхнула догадка в мозгу, едва не заставившая застонать от осознания ситуации.

Тем временем к огненной преграде прорвался маг, который вскинул руки и напрягся... а затем воздух вокруг шара расступился, создавая зону пустоты. Огонь погас, воздух с хлопком вернулся на место, оранжевая пташка со стоном осела на пол, тут же оказавшись подхваченной под передние лапы парой бойцов, потащивших её в задние ряды.

— Пушки к бою! — рявкнул Ганс, после чего первый ряд грифонов лёг на землю, выставив перед собой винтовки, второй сел на колено, а третий встал на задние лапы, готовясь стрелять поверх голов соратников. — Ещё один шаг, уроды, и вы превратитесь в решето! Какого хвоста вы вообще творите?!

Даже если разумный не знает того, что такое пушка, оказавшись под прицелом её дула он будет ощущать себя крайне неуютно. Минотавры же были вполне знакомы как с огнестрельным, так и пневматическим оружием, в результате чего оказавшись под прицелом десятков винтовок, будучи вооружёнными только инструментами ближнего боя, почувствовали себя крайне неуютно. И пусть они могли бы затоптать бойцов заслона, неся потери среди сородичей, если бы атаковали сходу, но сейчас первый порыв был сбит (за что стоит похвалить нашу оранжевую пташку), да и трупов ни с одной из сторон до сих пор не было.

"А сейчас мы подпортим кое-кому игру", — сосредоточившись, пускаю волну по зеркали, на миг сближая её с реальным миром (для большинства — совершенно безобидный трюк, но вот оборотни, отражения которых не приняли вид их маскировки — совсем другое дело).

В следующую секунду среди минотавров вспыхнул зелёный огонь, не причиняющий физического вреда, а когда он спал, на месте самых голосистых провокаторов оказались перевёртыши, сверкающие чёрным хитином. Не успели воздушники на это отреагировать, как диверсанты испустили режущий уши визг, а затем атаковали телекинетическими волнами, расходящимися в разные стороны. Из-за толчии, первые ряды наших "союзников" сделали несколько шагов вперёд, а у кого-то из грифонов сдали нервы, из-за чего был нажат спусковой крючок...

— Не стрелять! — приказал Ганс, но двурогий воин, на груди которого расползалось алое пятно, уже начал заваливаться вперёд.

Раздались крики ярости, непонимания, где-то даже страха, часть минотавров бросилась в атаку, не поняв произошедшего, за что поплатились расстрелом из электромагнитных винтовок буквально в упор, в то время как многие начали сражаться между собой и с чейнджлингами...

...

— Обстановка? — спросил мечник, когда я вернулся в материальный мир из зеркали.

— Повсюду бои, — устало опускаюсь на пол, спиной откидываясь на стену. — Перевёртыши умудрились доставить огневиков в туннели, используя заклинание групповой телепортации, так что сейчас воздушники пытаются организовать хоть какую-то оборону. Шансов у них... Никаких у них шансов нет.

Досадливо сплюнув, начинаю ожесточённо массировать голову, попросту не понимая того, как так всё обернулось. А самое во всём этом "чудесное" заключается в том, что после устроенного нашими бойцами расстрела, теперь уже точно бывшие союзники скорее и нас попытаются с собой забрать, нежели примут хоть какую-то помощь.

"Ненавижу минотавров... и чейнджлингов", — скрипнув зубами, ещё раз шумно выдыхаю.