— Что с моей дочерью, почтенный Джуичи? — дрогнувшим голосом спросила хозяйка дома, когда тот отступил от постели больной.
— У молодой госпожи нарушение гармонии светлого и тёмного начал, — сурово сведя брови к переносице, назидательно заговорил собеседник. — Каналы перетока жизненных сил закупорены из-за деструктивного влияния отрицательной энергии.
"Пульс пощупал, лоб потрогал и сразу диагноз, — усмехнулась про себя путешественница между мирами. — Ни анализов, ни УЗИ с МРТ. Класс! Правда, ничего не понятно, зато как умно звучит!"
То ли лекарь каким-то образом подслушал её ехидные размышления, то ли с самого начала планировал разъяснить свои туманные изречения, только он продолжил:
— Ваша дочь, госпожа Сабуро, очень сильно испугалась и заболела от страха.
— Как ей помочь, почтенный мастер Джуичи? — на памяти Ии супруга начальника уезда первый раз разговаривала с простолюдином таким просительным, почти умоляющим тоном.
— Я напишу рецепт.
— Икиба! — окликнула служанку хозяйка дома. — Принеси тушь и бумагу.
— Не беспокойтесь, госпожа Сабуро, — остановил её лекарь. — У меня всё с собой.
Выложив письменный набор и стопку бумаги на стол, Джуичи немного подумал и принялся заполнять лист чёткими, аккуратными строчками, так непохожими на загадочные письмена российских врачей.
Закончив, протянул супруге начальника уезда два исписанных листочка.
— Принимать два раза в день: утром и вечером натощак. Если через три дня не станет легче, пошлите за мной.
— Ты сомневаешься в своём лечении? — насторожилась женщина.
— Я всего лишь простой смертный, благородная госпожа, — церемонно поклонился собеседник. — И мои познания ничтожны перед безбрежной мудростью Вечного неба. Если через три дня эти средства не помогут, я пропишу другие.
— Так напишите прямо сейчас! — повысила голос супруга начальника уезда. — Я хочу, чтобы моя дочь поправилась как можно скорее!
— Если благородная госпожа считает, что ваш жалкий слуга недостоин лечить молодую госпожу, я сейчас же уйду, — отвесил очередной поклон Джуичи. — И охотно уступлю место другому более знающему врачевателю.
Получив неожиданный отпор, хозяйка дома нервно прикусила губу, явно борясь с нарастающим раздражением. Шумно выдохнув, она пригрозила:
— Я всё расскажу мужу!
— Это ваш долг, благородная госпожа, — смиренно согласился лекарь, добавив: — Когда молодой госпоже станет лучше, то ей необходимо по меньшей мере месяц избегать любых волнений и сильных переживаний.
— Я поняла тебя, — оборвала его женщина. — Ступай!
— Чтобы снять жар, — словно не слыша её, продолжал Джуичи, убирая в чемоданчик письменный прибор, — молодой госпоже следует немедленно принять эту пилюлю.
Он достал завёрнутый в бумагу шарик диаметром примерно в два сантиметра.
Приняв лекарство, супруга начальника уезда повторила:
— Ступай, Чиникеш щедро тебе заплатит.
— До свидания, благородная госпожа, — врач церемонно поклонился ей, потом наложницам и лишь после этого вышел, прихватив чемоданчик.
— Угара, подай воды! — приказала хозяйка дома, разворачивая пилюлю, похожую на грязно-зелёную конфету чупа-чупс только без палочки. — Да смотри, чтобы тёплая была!
— Слушаюсь, госпожа, — отозвалась служанка, метнувшись к столу, где стоял пузатый чайник с длинной ручкой на боку.
— Доченька, — тихо и ласково позвала женщина.
— Да, мама, — ответила девочка. Во время визита врача она словно очнулась, с интересом наблюдая за происходящим.
— Вот возьми, — мать положила ей в рот лекарство и подала чашечку с водой.
С видимым усилием проглотив довольно крупную пилюлю, Иоро откинулась на подушку, а её матушка с привычной строгостью посмотрела на притихших наложниц.
— Идите. Нечего вам здесь больше делать.
— Позвольте мне остаться и помочь вам, старшая госпожа? — предложила Анно, но супруга начальника уезда отрицательно покачала головой. — Ненужно, я всё равно не усну.
Наложницы синхронно поклонились и вышли одна за другой.
— Желаю молодой госпоже скорейшего выздоровления, — отвесила свой поклон Платина.
— Я благодарна за участие, Ио-ли, — кивнула хозяйка дома. — И за то, что вы пришли. Но не забывайте, что вам запрещено покидать комнату до возвращения господина.
— Я помню, старшая госпожа, — заверила её девушка, отступая к двери.
Поставленный Джуичи диагноз вызвал горячие пересуды среди слуг чиновника.
Оки, задув светильник и устроившись на своём тюфячке, с сомнением проговорила, явно рассчитывая на разъяснение:
— Неужто злодеи так напугали молодую госпожу, что она даже заболела?
— Лекарю виднее, — дипломатично ответила Платина.
— Но вы же не заболели, госпожа, — видимо не в силах справиться с обуревавшим её любопытством продолжала девочка. — И старшая госпожа тоже. Может, правда, что молодую госпожу... заколдовали?
Последнее слово она произнесла на грани слышимости.
— Это вряд ли, — усмехнулась Ия. — Просто молодая госпожа ещё очень... молода и мало видела в жизни.
— А вы, госпожа, много? — прошептала служанка.
— Спи! — оборвала её девушка.
Рассказывать об убийстве на её глазах несчастных крестьян, о расстреле невольничьего каравана и прочих ужасах на сон грядущий не хотелось. Внезапно она подумала, что, по сравнению с трагедией на маноканской дороге, ограбление свадебного каравана дочери рыцаря Канако смотрится как детский ужастик.
То ли эта мысль помогла успокоиться, то ли эмоции просто "перегорели", только Платина наконец-то заснула крепко и без сновидений.
Проснувшись, она первым делом отправила Оки узнать о самочувствии родной дочери своего приёмного отца.
Вернувшись с водой для умывания, довольная служанка сообщила, что молодой госпоже гораздо лучше.
Помня о наложенном взыскании, Ия добросовестно сидела в комнате. В первой половине дня её навестила третья наложница, а вскоре после обеда явилась хозяйка дома со своим старшим сыном.
Поприветствовав гостей, девушка осведомилась о самочувствии Иоро. Супруга начальника уезда ответила, что снадобье Джуичи помогает. Жар спал, но она всё ещё остаётся в постели, потому что всё ещё слаба.
Женщина вскоре вышла, сославшись на неотложные дела, а её отпрыск остался и принялся расспрашивать о нападении на караван. Его почему-то особенно интересовали подробности ограбления гостей рыцаря Канако, сопровождавших свадебный караван.
Платина честно рассказала о том, как здоровенный бандит, убивший несчастного Макаса и покалечивший Даба, ворвался в фургон и потребовал отдать всё золото.
— Вы знаете, сколько стоят украшения, которые вы так легко отдали первому встречному? — поганенько ухмыляясь, поинтересовался молодой человек.
— Не знаю, Горо-сей, — развела руками собеседница. — Но, думаю, всё же меньше, чем драгоценности покойной госпожи Изуко Канако.
— А причём тут её драгоценности, Ио-ли? — отпрыск хозяина дома то ли в самом деле не понял, то ли сделал вид.
— Как рассказывали слуги госпожи Канако, она немного задержалась, снимая свои украшения, — охотно пояснила девушка. — А разбойнику надоело ждать и он её убил.
Намёк прозвучал настолько недвусмысленно, что не заметить его означало: либо стерпеть оскорбление, либо выставить себя полным дураком.
Гость не мог позволить себе ни того, ни другого. Сжав губы в тонкую бесцветную полоску, он резко встал, кивнул и молча пошагал к двери.
Поднявшись, Ия отвесила ему вслед церемонный поклон.
— До свидания, Горо-сей! Спасибо, что нашли время меня навестить.
Громко хлопнула хлипкая дверь.
— Козёл! — одними губами по-русски прошептала Платина, едва удержавшись от того, чтобы плюнуть ему вслед: "Нашёл же чем попрекать. Да не отдай я тому громиле цацки, он бы снял их с наших трупов! Ему что, безделушки дороже сестры с матерью? Или он просто докопался, чтобы испортить мне настроение?"
Неприятный разговор вновь взбудоражил память, заставляя вспомнить трагические события вчерашнего дня. Волчий вой, крики обезумевших животных, убийства, знакомый пугающий след с чётко обозначенным каблуком.
— Что-то нужно, госпожа? — встрепенулась дремавшая на свёрнутом матрасике Оки.
— Ничего, — отмахнулась хозяйка, но тут же передумала: — Принеси чаю... Или просто воды.
— Слушаюсь, госпожа, — откликнулась служанка.
Едва она вышла, Платина встала с табуретки и, разминая мышцы, неторопливо зашагала из угла в угол.
Внезапно она остановилась и даже покачнулась, словно от удара. Нападение бандитов, убийство ни в чём не повинных людей, знакомый след, странная болезнь Иоро настолько поразили её, что приёмная дочь начальника уезда только сейчас поняла очевидную вещь: теперь Хваро свободен от данных родителями обязательств! Изумо Канако мертва, и он не виноват, что не успел на ней жениться! То есть место его супруги теперь вакантно.
И тут, как на зло, вошла Оки с чаем! Понимая, что проявление радости в свете сложившейся в доме обстановки будет выглядеть слишком цинично и неуместно, девушка приказала:
— Поставь на стол.
А сама подошла к окну и уставилась в белую бумагу.
Неужели у неё появился шанс стать старшей госпожой Хваро? Баронессой! Пусть рано или поздно супруг может завести наложниц, но, по крайней мере, она получит очень высокий статус в здешнем обществе, будет самой главной в доме, и ей не придётся лишний раз унижаться!
Однако, внезапно прорезавшийся "внутренний голос" испортил настроение девушки, напомнив, что она всего лишь приёмная дочь далеко не самого крупного чиновника. Вдруг Хваро или его родственники посчитают её недостойной звания супруги столь знатного и богатого землевладельца? В этом мире все повёрнуты на "статусах" и "рангах".
"Так что ты, подруга, зря губу не раскатывай, — самокритично охладила свой пыл путешественница между мирами. — Если первой наложницей станешь — и то хорошо. А в супруги ему, небось, какую-нибудь сильно родовитую стерву подберут. Может, ещё хуже Изуко окажется?"
Горько вздохнув, она подошла к столу, тяжело плюхнулась на табурет, скорчив обиженную гримасу, взяла заботливо наполненную служанкой чашечку и тут же поставила её обратно.
"Ему же траур соблюдать придётся! — вспомнила Платина местные обычаи. — Целый год жениться нельзя".
И тут же возразила себе: "Церемонии бракосочетания не было. Формально Изуко ему не жена. Значит, и траура никакого не надо".
Вновь взяв чашечку и сделав маленький глоток, девушка попыталась спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Вывод напрашивался очевидный: с гибелью невесты барона лично для неё ничего не изменилось. Разве что теперь она точно узнала, что Хваро её любит. Но это случилось ещё до нападения разбойников на караван.
Ия не сомневалась, что по возвращению приёмный папаша её точно навестит, но ждала этого не раньше завтрашнего утра. Но тот заявился в сумерках, когда девушка уже собиралась готовиться ко сну.
Отвесив положенный поклон, она пригласила его присесть и приказала Оки сходить за чаем.
— Не нужно, — покачал головой начальник уезда. — Я ненадолго.
Потом строго посмотрел на нерешительно замершую у дверей служанку, коротко приказав:
— Оставь нас.
— Слушаюсь, господин, — втянув голову в плечи, пискнула девочка и выскочила из комнаты, словно перепуганная мышь.
Только когда гость тяжело пустился в кресло, Платина обратила внимание, что он пришёл к ней в тёплом халате, накинутом поверх шёлковой одежды для сна.
— Я глубоко сожалею, что поставила вас в неудобное положение, господин, — начала девушка, опустив взгляд. — Но мне казалось, вы должны...
— Нет там никаких следов! — резко оборвал её хозяин дома. — Но даже если бы и были, нельзя же поступать так необдуманно! Вам следовало отозвать меня в сторонку и сообщить то, что считаете нужным, а не выставлять нас обоих на посмешище.
— Ещё раз прошу простить мою несдержанность, господин, — не поднимая взгляд, пробормотала собеседница. — Я непременно учту ваши мудрые замечания.
Подумав пару секунд, она всё же решила добавить:
— Только там на дороге я видела точно такой же след, как тогда в лесу.
— Тогда куда он делся? — криво усмехнулся чиновник. — Стражники там всё осмотрели, но не нашли ни одного отпечатка кавалерийского сапога!
— Тот, что я видела, затоптали, господин, — невозмутимо пояснила Платина.
— Кто? — удивлённо вскинул брови собеседник. — Как?
Солидно откашлявшись, его приёмная дочь обстоятельно поведала об убитом охраннике рыцаря Канако, о кучке рыхлой земли возле норки какого-то зверька, о чётком следе обуви с каблуком, о слуге, наступившем на него ногой, обутой в плетёную сандалию.
Надо отдать должное начальнику уезда. Тот выслушал её очень внимательно и даже ни разу не перебил.
Когда девушка наконец замолчала, выложив, казалось бы, все возможные подробности, глава семейства задумчиво огладил свою холёную бородку.
— У меня ещё не было оснований вам не доверять.
Он властным жестом заставил замолчать уже открывшую рот Ию и продолжил:
— Только почему след всего один? Этот обутый в кавалерийские сапоги разбойник, что, по воздуху летал?
— Вот этого я не знаю, господин, — виновато развела руками Платина, нерешительно заметив: — Вообще-то земля там твёрдая и каменистая. А на сухих листьях след как следует не разглядишь.
— А, может, вам просто привиделось, Ио-ли? — мягким вкрадчивым тоном предположил хозяин дома. — Насмотрелись на все те ужасы, вспомнили тот случай в лесу... Вот и показалось.
Девушка внутренне напряглась. Судя по всему, собеседник ясно и недвусмысленно давал ей уважительный повод отказаться от своих слов. Дескать, мало ли что со страху померещится?
Вот только она, словно наяву, видела врезавшийся в память отпечаток и решила рискнуть.
— Нет, господин, — тихо, но твёрдо возразила Ия. — Я всё прекрасно помню. Это был след того самого сапога, что мы видели с госпожой Амадо Сабуро... Ну, или очень похожего на него.
— Если вы так уверены, — хмурясь, пробормотал чиновник. — Посмотрим, что скажут господа Нобуро и Хваро. Они отправились за разбойниками.
— Вдвоём!? — охнула Платина.
— Нет, конечно, — скривился от подобной глупости приёмный отец. — Я послал с ними пятерых стражников.
— Но этого же очень мало, господин! — не выдержав, вскричала собеседница.
— Успокойтесь! — повысил голос глава семейства. — Они только отыщут злодеев, а схватят их, когда придёт помощь. Я отправил за ними господина Томуро и почти всех городских стражников.
— Простите мою несдержанность, господин, — стушевавшись, поклонилась девушка, чувствуя, как полыхнули жаром щёки то ли от переживаний за барона, то ли от стыда.
Стараясь скрыть волнение, она вновь склонилась в церемонном поклоне. Однако её состояние не укрылось от умудрённого жизнью начальника уезда.
— Волнуетесь за господина Хваро?
— Да, господин, — глядя в пол, не стала скрывать очевидного приёмная дочь.
— Понимаю вас, Ио-ли, — неожиданно кивнул хозяин дома. — Барон Хвао — завидный жених. Он обеспечит вам достойную жизнь. Но всё же благородным девушкам не следует так откровенно демонстрировать свои чувства.
