— ...В союзе с финскими националистами — так называемыми "белофиннами". На нашей — русской стороне, я что-то никаких "русских националистов", в районе Петрограда не наблюдаю! К тому же захватить — одно, а удерживать и контролировать — совсем другое! Двадцати тысяч, для контроля и удержания Питера, всего русского Севера и Финляндии в придачу, что-то маловато будет...
— ...Немцы захватили Украину, чтобы добыть оттуда хлеб — Германия и Австро-Венгрия тогда жестоко голодали. А, скажи мне на милость, зачем немцам захватывать Петроград? Угрозы оттуда не просматривалось, ресурсов там никаких... Зато, сколько головной боли! Тогдашняя кайзеровская Германия — это Вам, Володенька, не Третий Рейх. И, уморить будущих ленинградцев голодом, она не могла себе позволить! И, получается, что? Германия захватывает Украину, чтоб кормить Петроград?! Немцы, конечно, дураки... Но, не настолько же круглые!
— ...Конечно, не подписав Брестский договор, мы потеряем некоторые территории дополнительно... Временно, не забывайте, Володенька! ВРЕМЕННО!!! Ну, допустим самый мрачный сценарий и предположим, что немцы, сдуру захватят Петроград... Вполне возможно ещё Дон и Кубань... Турки, естественно, захватят Закавказье и Баку — так, они в реальной истории и, так всё это захватили! Несмотря ни, на никакие договоры! Дальше немцы навряд ли пойдут — ресурсы Германии на исходе! На всю оккупацию всей Украины немцы смогли выделить всего триста тысяч солдат! Маловато, однако... Даже, Батьку прищучить как следует не смогли!
— ...Что мы теряем от потери Петрограда? Кроме, человеческих жертв, конечно... Так, они при любом развитии событий будут! Промышленность Петрограда к тому времени уже стоит из-за отсутствия сырья и — главным образом, из-за революционного бардака... Так, что большому счёту теряем очень мало!
— ...Что мы теряем, потеряв Дон и Кубань? Хлеб оттуда всё равно перестал поступать в центр — из-за того же бардака. Потеряем возможность, правда, поучаствовать в местной Гражданской войне... А, оно нам надо?! Зато, в ней вволю поучаствуют немцы — огребут хорошенько и, от тех и от других — наведут в конце концов, без всякого сомнения, там свой — "железный" порядок... И... Сами по себе, уйдут оттуда в конце восемнадцатого! И, тут явимся мы — все в белом... Точнее, без единой капли крови на белом!
— Складно, Ильич, очень складно..., — мотал я себе на ус.
— Это я про то, что мы потеряем, не подписав "Брестский договор". А что приобретём мы, Володенька, не подписав этот говённый договор?!
— Даже, так?! Мы, ещё что-то и, "приобретаем"?! Интересно, интересно! Так, что мы там приобретём, Ильич?!
— Ну, не дадим в руки мятежников — белого движения, то есть, знамени — про это я говорил. Из-за этого Гражданская война — с таким ожесточением вестись не будет! В этом я твёрдо уверен! А это миллионы спасённых человеческих жизней, Володенька! МИЛЛИОНЫ!!!
— Ильич! Но, ведь белых ещё могло сплотить и объединить против большевиков идея восстановлении монархии?
— А вот это уж, дудки! Как я говорил, практически всех промонархически настроенных офицеров — особенно, из высшего — штабного звена, уволили ещё при Керенском! Боялись их демократы... А вот, большевики никого и ничего не боялись! Поэтому, большинство этих офицеров, были мобилизованы в Красную Армию! Ну, те кто сам — добровольно в неё не вступил — были и, такие! Причём, в немалом количестве...
Хотя Ильич и, повторился — из-за склероза, наверное, я всё же сделал удивлённый вид:
— Да, ну?! Вот те, раз...
— А Вы, Володенька, думали, кто большевикам пятимиллионную армию создал? Пушкин, что ли?! — и, Ильич звонко — по-молодому, рассмеялся.
Я вспомнил одного Пушкина — обрусевшего азербайджанца из Нижнего, которого знал "там", в своём времени:
— Не, не Пушкин... Зуб даю!
Он арендовал у меня склад под овощи и фрукты на СТО и ни о каком создании "пятимиллионной Красной Армии" и не мечтал...
— Да, Вы посмотрите, Володенька, на лидеров Белого движения! Никто из них во время Империалистической, даже армией не командовал! Даже, корпусом! Редко когда бывшего царского комдива в Белой армии встретишь... А где, в таком случае, царские командармы и комкоры? А?! Где командующие фронтами и военными округами? Конечно, кого-то из них в первоначальной неразберихе по запарке шлёпнули — не без этого... Кто-то вовремя слинял за границу... Кого-то шлёпнули попозже. Ну, не всех же!
— ...Так что, второй этап Гражданской Войны можно смело назвать войной полевых командиров-мятежников против офицеров-государственников Генштаба...
— А, вот такие "знамёна" как "свобода", "демократия"... "Учредительное собрание", в конце концов?
— Э, бросьте, Володенька! После правления "временных", этими "знамёнами" все порядочные люди подтирались! Такова уж природа наших с Вами отечественных "либералов" с "демократами"! Умудряются во все стороны нагадить...
— Полностью с Вами согласен! Своими глазами наблюдать приходилось...
— Идём дальше... Третий этап Гражданской Войны можно вполне уверенно назвать войной России за свою независимость против иностранных интервентов и продавшихся им русских коллаборационистов. После заключения Версальского мирного договора, "союзники" — чей "разум возмущённый" кипел против, по их разумению — предавших их в самый разгар Первой мировой войны большевиков, посчитали своим моральным долгом вмешаться в наши русские дела. Восстановить "порядок" и вернуть своим капиталистам их собственность и капиталы в России — национализированные большевиками... Ну и, заодно — прибрать кое-что "безхозное" к рукам. И, к хорошему это не привело...
— ...Если же, большевики не подпишут этот "похабный" договор, то "союзники" — хотя бы до конца Мировой войны — если и, не будут слишком сильно нам помогать — то и, вредить особенно не будут! По крайней мере в открытую... По большому счету, союзников устраивала бы любая власть — готовая продолжать войну с немцами "до последней капли русской крови". Позволю себе заметить, что с пришедшими к власти большевиками англичане тоже вели переговоры на эту тему. В самом начале...
— ...А это значит, не будет восстания Чехословацкого корпуса. Наоборот — этот корпус будет воевать на нашей стороне против немцев! Ведь, именно для этого он и создавался! Не будет никакого Колчака и оккупации Дальнего Востока японцами... Роль атаманов Дутова и Семёнова сведётся к роли простых провинциальных бандитов, которых рано или поздно выловят местные менты...
— ...Да и, после окончания Мировой войны союзники не смогут так сразу — с бухты барахты, занять открыто враждебную позицию к своему бывшему союзнику! Для этого время надо! За это время Россия сможет несколько окрепнуть и оправиться... Так что, никакой "интервенции четырнадцати государств" не будет! Мало того, Россия, возможно, получит после войны, если и не черноморские проливы — то хотя бы более свободный проход своих торговых и военных судов через Босфор и Дарданеллы. Есть и, надежда получить от Германии некие репатриации для восстановления своего хозяйства....
— ...Не будет и, восстаний в Ярославле и Муроме. Не будет мятежа левых эсеров... Ведь почему он был, этот мятеж? Левым эсерам — с самого Октября бывшими союзниками большевиков, объяснили, что всё пропало и пора спасаться! Чтоб не потонуть в одной лодке с ними — с большевиками. Типа, кто первым "спрыгнет" — тот и, станет главным сусликом в этом поле! Недооценили они Ленина с большевиками и, плохо знали свой народ — которому что германец, что британец... Один чёрт — НЕМЦЫ!!! А, если не будет мятежа левых эсеров, значит — не будет и, их актов терроризма против большевицких вождей! А, в таком случае — не будет и, ответного "красного террора"! И, вполне возможно в Советской России, при Советской Власти сохранится и разовьётся многопартийная система...
— ...Не будет такой ожесточённой Гражданской войны — значит, не будет и, такой разрухи! Особенно, на транспорте! Значит, в Поволжье — во время голода, будет возможность перебросить продовольствие из других — не затронутых засухой регионов... А, это опять — миллионы спасённых жизней!
...Короче, разложил мне Ильич, всё — как по полочкам! Конечно, кое-какие "мутные" моменты, всё же остались...
На следующий день, сильно очковали все трое, что настоящий Ильич применит какие-нибудь методы конспирации — наденет парик и перебинтует щёку, например[55].
Но, ничего... Всё прошло, как по маслу!
— Вот, он! — первым заметил я в бинокль, — вон, видите?
— Где?! — в один голос, — ГДЕ ОН?!
— Да, вон он! На извозчике едет!
Как раз я у окна стоял и наблюдал.
— Точно, он! Ильич, на выход! — скомандовал Женька, сидящий у монитора ноутбука, куда передавались "картинки" с видеокамер наблюдения, — быстрее, а то уйдёт!
Сразу познакомиться не удалось — наш Ильич, покинув пределы Солнечногорска, ощутимо потерял прыть и, настоящий Ильич успел скрыться в гостинице. Походив туда-сюда вдоль по авеню, обескураженные попаданцы, несолоно хлебавши возвратились на квартиру.
— Да, не проработали мы этот момент..., — сокрушался Мозгаклюй.
— Всего не предусмотришь, Женя! — утешал его наш Ильич.
Я не отрывался от монитора:
— ...Вот, он! Выходит, за каким-то... Быстрее, уходит! ...Смотрите, опять не упустите!
В этот раз не "упустили"... Погуляв, где-то с час, настоящий Ильич возвращался обратно в гостиницу... И тут, он был "случайно" остановлен "просто так" гуляющими Мозгаклюем и Ильичом нашим. Состоялся какой-то оживлённый разговор, причём, я заметил — жестикуляция у настоящего Ильича была точь-точь такая, какой я её представлял по фильмам!
Поговорив, с полчаса прямо на улице, троица куда-то слиняла... Посидев у монитора ещё с час и, так и не дождавшись возращения своих, я плюнул и пошёл спать.
...Разбудил сигнал портативной рации, к которой мы договорились прибегать только в самом крайнем случае:
— Случилось, что Жека?!
— Вован, давай сваливай! И, оборудование своё за собой убери!
— Что, засыпались?!
Ну, конечно! За настоящим Ильичом, наверняка следили жандармы... Вот же, вляпались!
— Да, нет — не очкуй! Ильич Реальный у нас на квартире жить будет, а не в гостинице — как в реале... Давай быстрее сваливай! Полчаса тебе времени на это...
Заранее договорились, что со мной, как с представителем "классового врага", настоящего Ильича знакомить не будем... Оно и, палева поменьше! Но, чтоб у себя на квартире поселить! Дааа... Женька всегда был мастером рисковых импровизаций!
Свалил... Позже, спросил у Мозгаклюя:
— Женька, а это не опасно? Не засыпимся? У того Ильича, вроде какие-то встречи с местными революционерами планируются...
— Да, нет! Жить он будет у нас, с нашим Ильичом беседовать... А с местной марксисткой братвой встречаться, как они и, уславливались — будет в гостинице. Реальный Ильич — не дурак, соображает в конспирации!
...Когда всё кончилось, "реальный" Ильич снова уплыл куда-то на пароходе, а "конкретного" — то есть нашего Ильича, Мозгаклюй собирался отвести обратно в Солнечногорск, я поинтересовался результатами:
— Ну, ничего особенного, — проинформировал тот, — просто познакомились, поболтали о том, о сём... Ничего серьёзного, пока. Сплошная марксистская болтология — философия да экономика... Ну, ещё договорились об переписке. На первый раз хватит, я думаю.
— Переписку надо как-то зашифровать... Напрямую нельзя!
— Естественно! Сделаем, как в фильме "Место встречи изменить нельзя": по адресу, куда будет писать Ильич Реальный будет проживать бабуля — Божий Одуванчик... Ну, дальше, я думаю, ты понял!
Ту квартиру я, опять же — через подставное лицо, арендовал на долгий срок — аж, на целых пять лет! Поселил там бойкую, опрятную старушенцию — бывшую служанку, которую я прозвал Шапокляк. Эта квартира, "конспиративная" — как мы с Женькой её называли, ибо об ней знали только мы вдвоём, использовалась для всяких разных нужных надобностей. Женька, в основном, туда девок таскал...
Ильич Реальный, в простонаречии, Владимир Ильич Ленин — вождь мирового пролетариата и надежда всего прогрессивного человечества, ещё пару раз приезжал в Нижний в этот наш "переход". В январе и июне следующего — тысяча восемьсот девяноста четвёртого года и, оба раза он останавливался у нас на "конспиративной" квартире. И, оба раза мы привозили в неё — перед его приездом нашего Ильича... О чём они там беседовали — без понятия, не вникал. Не до того было! Занимался этим делом Мозгаклюй — сам, иногда в этих беседах принимал активное участие, записывал и потом подолгу слушал, анализируя.
— Как, хоть там? — как-то раз спросил, — толк то, хоть есть?!
— Толк будет! — уверенно отвечал Женька.
— Как далеко продвинулись?
— Достаточно далеко! Уже, до национального вопроса добрались! Ох и, срач был — любо-дорого послушать... Мама не горюй!
— Да..., — я кое-что вспомнил, — по национальному вопросу можно сраться и сраться... Дай-ка я послушаю!
Наш Ильич тут же — не успев попасть в прошлое, начал "пописывать"... В несколько газет — как нижегородских, так и столичных, было отправлено с десяток его статеек на экономическую тему. Одна "статейка" была опубликована и вызвала бурную дискуссию. Ну, я в подробности не вдавался — не до этого было...
Да и, статейки эти... Так, лишь бы сделать нашему Ильичу имя. Кстати, он этим псевдонимом и подписывался — "Ильич Конкретный"!
Глава 22
Год убитой лошади
...Закончив "бензиноперегонный" завод и подшаманив пароход братьев Блаженновых, оба моих "левши" оказались — вроде как не у дел и, я собирался отправить их обратно в Солнечногорск. Как раз оказия оказалась — Мозгаклюй нашего Ильича домой везти собирался. Накануне вечером, это случилось...
Сижу я поздно вечером в своём кабинете, на Постоялом Дворе, работаю с бумагами... Ни, об чём таком плохом не думаю — только об приятном! Готовлюсь пойти к себе в спальню и, перед тем, как отойти ко сну — присунуть Рыбке между нижними плавничками для обоюдного для нас с нею удовольствия и последующих приятных сновидений...
И тут, ко мне в кабинет врывается какой-то бородатый тип, падает на колени... Даже, не передо мной — перед моим новым ореховым письменным столом, работы известного в этом — девятнадцатом веке мастера и, недавно мною за бешенные деньги купленном! И, начинает биться головой об новый, недавно уложенный линолеум белорусского производства! Причём, производства начала двадцать первого века — тоже весьма и, весьма не дешёвый...
Я сначала — с перепугу так и, подумал — с линолеумом что-то не так! Типа, просекли местные, что линолеум у меня не времени сего... Однако, я ошибся:
— Ту, тук, тук! Ваше благородие, господин Стерлихов! Тук, тук, тук! Дмитрий Павлович, не дай пропасть! Тук, тук, тук! По миру же пойду, с малыми детками! Тук, тук, тук...
Не, честно! Если бы, прямо сейчас в эту комнату забежала б, сама Клавдия Шиффер — собственной персоной и, сама лично сняла б с себя трусики, я был бы поражён куда меньше!
— Вы что, любезнейший, делаете?! Немедленно встаньте...
