Академия Ранмарн

Ликование в коанити сменилось собранностью и сдержанностью, все вернулись к исполнению обязанностей.

— Связь по личной линии с тааром Иргадемом! — отдал приказ Киен.

И связующие, подчиняясь приказу Шао, набрали под диктовку код. Монитор мигнул, вспыхнул золотым свечением, и нашему взору предстал таар Иргадем. Это был уже почти седой властный мужчина, который, и находясь на вершине власти, продолжал носить стандартный мундир ведущего, а в жизни, по слухам, предпочитал обходиться без полагающейся ему роскоши.

— Командующий Шао, — усталый голос таара Иргадема заполнил все коанити, создавалось ощущение, что его голос коснулся каждого из нас. С благоговением я смотрела на нашего правителя, чуть усталого, но сильного и справедливого... Он был идеалом для каждого таларийца! — Я вас слушаю! — вот в этом выражении уже чувствовался приказ.

И мы все затаили дыхание — а Киен Шао вел себя совершенно спокойно, словно разговаривал не с самим тааром Иргадемом, а с равным...

— Был захвачен космолет арарсар. По предварительным данным имеются неповрежденные технологии перемещения и... военнопленные. Жду приказаний!

Таар Иргадем улыбнулся, так ласково и благожелательно, что мы все тоже невольно заулыбались. Это был момент истинного счастья!

— Киен Шао, вы оправдали мои надежды, — произнес наш правитель, — сегодня день вашего триумфа! Ожидаю в ближайшее время для личной встречи и поздравлений. — Киен кивнул, но благодарить не спешил, ожидал приказов, и они не замедлили последовать. — Корабль вскрыть, военнопленных поместить в специализированные секции. Сохранить для допроса. Исполняйте, а я немедленно направлю к вам группу исследующих. И... — и тут взгляд таара Иргадема упал на меня. Я замерла, не в силах поверить, что удостоилась внимания великого отца Талары.— И, командующий Шао, примите мои поздравления в связи с изменением семейного положения.

На лице Киена появилась полная самодовольства улыбка, он с благодарностью поклонился. Экран мигнул и погас.

— Держать строй, — приказал Шао летчикам,— они могут атаковать вновь, эти своих не бросают. Группа 'Черных харсаш', на позиции. Шергон, приступайте к вскрытию. — Киен склонился ко мне и прошептал, — Хочешь посмотреть на корабль арарсар?

Я отчаянно закивала, потому что после всех событий этого длинного дня, кажется, утратила дар говорить. Ведущий улыбнулся и, подхватив меня на руки, понес к лифту. Последний раз меня носили на руках, когда я была совсем маленькой... Было приятно... Войдя в оге, он одним взглядом остановил следующих за нами контролирующего и связиста, нажал на символы, и мы понеслись вниз.

— Эля,— Киен опустил меня, прижал к себе, а затем очень нежно поцеловал, и я невольно ответила, обнимая его, — Эля...— хриплый стон, и поцелуй перестал быть нежным.

Приподняв, Киен прижал к сверкающей зеркальной стене оге. Я невольно сжала его ногами, и от моего движения он застонал громче, навалился всем весом, прижимая к стенке, кусая губы от страсти и совершая странные, ритмичные движения бедрами... Это было странно, страшно и так... удивительно, но...

— Киен, — попыталась оттолкнуть от себя обезумевшего мужчину, — остановись... Не здесь!

Он закрыл мне рот поцелуем, одной рукой схватил волосы на затылке, второй поддержал ягодицы, не давая соскользнуть вниз... Киен как зверь... как рычащий, страшный зверь... И мне стало страшно... Я задыхалась, пыталась вырваться, но он не дал, прижал меня сильнее, поднимая традиционную айке... Я билась в его руках, когда он касался моей груди и больно сжимал, не прекращая этого безумного, терзающего поцелуя.

— Эль, — прохрипел Киен, — Эля...

Его рука, отпустив холмик груди, двинулась вниз, стягивая с ягодиц традиционные облегающие штанишки, а затем спустила их ниже, все так же удерживая меня. Я попыталась вырваться, отчаянно, надеясь на милосердие... Но истинный воин упрямо шел к победе, и когда что-то странное прижалось ко мне, я вздрогнула и испуганно вскрикнула. Боль взорвала мое тело, и я невольно закричала, пытаясь оттолкнуть его, избавится от того, что почти разрывало меня, но Киен, словно не замечая, начал двигаться все быстрее, пронзая мое тело... И я замерла, тихо всхлипывая и надеясь, что это закончится быстро...

— Эля, — Киен остановился, посмотрел на мои мокрые глаза.— Эля, что не так?..

Почувствовала, как он сжимается, как пульсирует внутри меня, и слезы против воли потекли по лицу...Шао посмотрел на меня с непониманием и побледнел:

— Эля, у тебя же был мужчина... Шенондар Кисана... Вы же проходили исследование на традиционный союз... Эля, вы с ним с твоих двенадцати лет! — в его голосе прозвучало отчаяние, словно он не хотел верить. Осторожно, очень аккуратно вошел в меня глубже, и я снова невольно вскрикнула от боли. — Эля! — Хриплый, полный отчаяния стон, и он опустил голову на мое плечо, — почему ты не сказала?!

Потому что ты не спрашивал... И что мне делать? Я понимала состояние Киена — он сейчас ощущал почти физическую боль, а возбуждение — естественное следствие после победы в сражении... Это вполне объяснимо и понятно, я знала, что избежать подобных отношений не получится... Он же не виноват, что с Шеном я так и не смогла, а Шен был достаточно благороден, чтобы не настаивать... Но Киен уже взрослый мужчина, к тому же он воин, для него психо-эмоциональная разрядка, которую дает физический контакт, необходима... И я сделала то, что до меня делали многие тысячи женщин и будут делать после меня миллионы — я поставила потребности мужчины значительно выше собственных желаний...

— Киен, поцелуй меня...

Он поднял голову, с удивлением и надеждой посмотрел на меня, и я, закрыв глаза, потянулась к его губам... Его поцелуй был вначале нежным, потом вернулся к тому неистовому желанию, и Киен продолжил начатое. А я... стонать можно и от боли, но этого никто не заметит... Его хриплый, полный наслаждения крик слился с моим всхлипом, но едва Киен посмотрел на мое лицо, я улыбнулась ему в ответ, стараясь не показать, как мне плохо.

— Эля, — он с нежностью поцеловал меня, — тебе было не очень больно?.. Тебе понравилось?

Лучше бы не спрашивал... Еще лучше отпустил бы, потому что еле сдерживалась из-за сильной, тянущей боли...

— Только в начале... чуть-чуть...— обняла, пряча лицо с заплаканными глазами на его плече, — мне очень понравилось... ты такой сильный...

Ведущих нужно хвалить... всегда... Киен обнял меня, поцеловал, прошептал что-то ласковое и благодарное, назвал своим сладеньким цветочком... Аккуратно опустил... постаралась не вскрикивать... заправил одежду, продолжая гладить и целовать мое лицо, волосы, плечи...

— Я так устала, — на этот раз сказала правду.

— Эля, — он снова подхватил меня на руки, обняла его, положила голову на его плечо и закрыла глаза. Киен нажал на символы, и мы понеслись вверх.— Эль, отдохни, корабль будут вскрывать долго, когда закончим, я приду за тобой. Эля, сладенькая Эль.

Киен принес меня в кимарти, прошел в спальную комнату, мягко положил на кровать и снял мою обувь. Начал аккуратно раздевать, видимо, все же сознавая мое состояние. Хрипло простонал, увидев следствие первых половых отношений, принес салфетки. А мне хотелось, чтобы он ушел, просто ушел, а не смотрел на меня такими виноватыми глазами, стараясь то ли просить прощения, то ли найти себе оправдание... Хотя мне не за что его винить, он имел на это право...

— Эля, что тебе принести? — Киен присел перед постелью, заглянул мне в глаза.

— Ничего, я просто устала...

Еще несколько ласковых, исполненных нежности и заботы поцелуев, и он ушел. С тихим стоном легла на бок, обняв руками колени, и замерла в позе эмбриона, той единственной, в которой мы еще с утробы чувствуем себя защищенными от всего мира, и одновременно такими беззащитными. Уже почти уснула, когда вошел Киен, несколько кан смотрел на меня, а затем лег рядом и обнял, нежно погладил по волосам, и на душе стало светлее — он будет хорошим спутником...

* * *

Мне впервые снился сон... Яркий, цветной и очень красивый. Я была принцессой в длинном сиреневом традиционном платье, и бежала по настоящей зеленой траве, которая устилала бетонный пол, а еще ее можно было свернуть как ковер. И я бегала по разным дорожкам, но только не по белым, я больше не хотела бегать по белым дорожкам...

Разбудил меня аромат фае — чуть терпкого травяного напитка, который на Таларе считался роскошью... Открыв глаза, увидела столик с двумя чашками фае, салатом и фруктами. Рядом на кресле лежал мой зеленый традиционный костюм — прямая рубашка с разрезами на бедрах и длинными рукавами и облегающие эластичные штанишки. Традиционной называлась та одежда, в которой не было застежек, креплений, резинок. Для традиционного костюма полагалось еще и сате — прямоугольный отрезок прозрачной ткани, которой скрывали шею и плечи, но как знающая я могла не использовать его.

— Проснулась? — Киен вошел в комнату для сна, наклонился, нежно поцеловал.

Шао был собран и улыбался, но под глазами темнели тени — было видно, что он так и не спал.

— Сутки уже начались? — Я села, прикрыв обнаженные ноги покрывалом, взяла чашку с фае и сделала глоток, наслаждаясь приятным вкусом.

— Еще нет, — он внимательно посмотрел на бедро, и я невольно поправила покрывало, его реакцией был полный притворной грусти вздох. — Мы открыли корабль арарсар! — Киен торжествовал, хоть и пытался это скрыть, — таким образом, это самый састливый день в моей жизни!

— Почему?

— По многим причинам. Первая причина — это ты... я и не наделся, что отец сможет столь быстро добиться разрешения на заключение традиционного соглашения... — а уж как я была удивлена! — второе — это корабль арарсар... — он выдержал паузу, и уже не скрывая своего почти детского счастья, произнес, — они не смогли уничтожить технологии переноса! Мы получили все!

Удивленно посмотрела на него и почувствовала, как глаза становятся шире... Это прорыв! С этой победой имя Киена Шао войдет в историю. Я была так рада за него, за ту победу, которую одержали его войска, за то, что сумели выстоять и захватить корабль врага в плен.

— Киен!— поставила чашку и бросилась к нему. — Киен, это же невероятно!

С радостным смехом он подхватил меня и начал кружить по комнате:

— Эля, это же ты помогла! — Шао поставил меня на кровать, и теперь наши лица находились на одном уровне.— Это ты помогла, понимаешь?

— Нет, — удивленно посмотрела на него, я же все время там просто сидела, пока он командовал.

Киен засмеялся, обхватил мое лицо ладонями и начал целовать все, до чего только мог дотянуться... как ребенок.

— Эля, на занятии ты дала задание продумать, какие комбинации можно было использовать в бою при Карадаре, и я думал! Думал очень долго, просматривал информацию о самых знаменитых сражениях. Иногда, кажется, что сражение... оно нелогичное, но потом происходит словно щелчок, и ты начинаешь видеть! И вчера я увидел! Я начал просчитывать все ходы арарсар наперед, словно это игра! Эль, ты открыла во мне что-то новое, чего раньше не было, и эта победа... Эля, ты все для меня!

Быть знающей — значит передавать знания... Помогать обучающимся находить в себе скрытые ресурсы, делать их лучше... И я чувствовала гордость... за всех знающих! А Киен смотрел на меня... с ожиданием...

— Теперь в 'Истории Талары' будет и твое имя, Киен Шао! Это чудесно! — с искренним восхищением сказала я.

Он улыбнулся шире, поцеловал меня в кончик носа и уже голосом истинного ведущего произнес:

— Там будет наше имя, Эль! Наше! Теперь мы одно целое! — Киен отпустил меня возле столика, сел напротив и начал торопливо есть.— Сейчас покажу тебе корабль арарсар, ты же у меня любопытная, я знаю, — он посмотрел на меня с нежностью, — потом отвезу к родителям... или не отвезу, мне хорошо когда ты рядом. М-м-м, на занятиях меня несколько суток не будет и... девятый пункт контракта можешь пока не исполнять.

Я была заинтересована информацией, но решила в данный момент не акцентировать внимание, потому что волновал меня другой вопрос.

— Киен, а почему я всё для тебя? — Он оказался прав, я была любопытной.

Шао вскинул голову, хитро посмотрел на меня, но ответил:

— Существует теория, Эля, что ведущий ничто, если за его спиной не стоит любимая женщина. Я не понимал этого, пока не увидел тебя. Есть исследования, которые... не для всех. — Я с интересом слушала, впервые столкнувшись с чем-то, о чем совершенно не имела представления. — Возможно, тебе это покажется глупым, но наш мозг настроен работать в гармонии с окружающими людьми. Нельзя ничего создать, если вокруг атмосфера страха и ненависти, а в атмосфере всеобщего восхищения творческий потенциал становится почти неограниченным, понимаешь?

Я не понимала, но уже начинала догадываться — ведущих всегда нужно было хвалить! Критика в группах 'Ведущих' была недопустима и каралась очень жестоко! И если слова Киена были правдой, то все наше общество работало на маленькую верхушку командующих, потому что ведущими всегда восхищались!

— Но причем тут я? — спросила очень тихо, с ужасом думая о его словах.

— Суть в том, — Киен довольно улыбнулся, — что лучше всего мозг мужчины гармонирует с мозгом любимой женщины. Даже интимный физический контакт с нелюбимой отбирает творческую энергию. Но если ласкать любимую женщину... это не просто удовольствие, это подзарядка всего организма... Как стимулятор, который делает сильнее, умнее, увереннее! Ты мой стимулятор, Эль! И эта победа состоялась благодаря тебе.

— И... каждый ведущий, у него есть любимая?

— Практически у всех, кто добился выдающихся успехов. Таар Иргадем, мой отец, Гао Иссинкай, Там Зарге, Акеше Тариге, Оран Севеге — за спиной каждого из них любимая женщина. — Киен назвал имена самых знаменитых командующих и правителей. — Это, скажем так, наш секрет, наше тайное оружие. Понимаешь, мужчина способен на невероятные вещи ради любви женщины. Нам важно мнение окружающих, но нет ничего важнее, желаннее и лучше, чем восхищение в глазах любимой.

Странно, сейчас я думала не о Киене, не о себе и даже не о том, что меня ждет. Мне вдруг стало очень больно от того, что нам всегда вдалбливали одну истину: 'Любовь — это болезнь. Плохая, вредная и ненужная болезнь!'. Нам запрещали любить! Нас, знающих, обучали бороться с этим чувством, в то время как ведущие... Интересно, сколько еще знают ведущие?

— Киен, эта теория, она ведь не преподается в Ранмарн.

— Нет, — Шао с интересом посмотрел на меня, — обрати внимание на одну деталь — настоящего успеха добиваются в основном те ведущие, которые были рождены в семьях ведущих. Ребенок до трех лет как губка впитывает все, что дается в семье — модели поведения, стремление к совершенству, умение решать конфликты. Семья, Эль, это первый шаг на пути к успеху.

Наше правительство не одобряло традиционные супружеские соглашения, более того, за подобный вид брака приходилось платить штраф... исключение составляли только ведущие... Мне всегда казалось, что мы привилегированные по отношению к рабочим... Но мы оказались такими же рабами, как жители рабочих кварталов! Им не дано видеть свет, нам не дано видеть истину! Но в то же время нам внушали гордость, гордость тем, что мы знающие, познающие, законники, логисты, читающие души, исследующие... И мы гордились своей работой и своим статусом, и своей сутью! Я невольно вспоминала, какая гордость охватывала меня, стоило надеть форму знающих. Словно я уже не я, а представительница огромного сообщества, словно я избранная! А ведь рабочие убеждены, что они те, на ком держится вся Талара! Они рабочий класс, они столп нашего общества. Они презирают нас — оканчивающих рабочий день до заката, за то, что мы неженки, не ведающие, что такое настоящая работа!