Кристиан Фэй: Угроза Теней

* * *

Конечно, секретарь Шорох не надеялся, что от него отстанут совсем, но он рассчитывал хотя бы на небольшую передышку. Молодой охотник видел те же галлюцинации, что весьма утешало. Теперь секретарь мог спокойно отбросить мысли о сумасшествии и вылить кошмарные полоскания в раковину.

Он расслабился, и в том была его ошибка. Расслабляться в его положении совсем не стоило.

Все началось обычно, со стука в дверь. Снаружи ожидал смуглолицый темноволосый юноша, в котором секретарь узнал Кристиана Фэя, напарника молодого Листена. На его лице играла хитрая улыбка, а руки постоянно находились в движении, поигрывая тростью. Похожий на лоснящуюся ласку, он проворно скользнул в приоткрытую дверь, сдвинув Шороха с такой силой, что тот припал к стене.

Конечно, секретарь не собирался терпеть такое отношение. Полный праведного гнева, он догнал наглеца и высказал ему все, что думал.

После чего Фэй поднес ладонь ко рту и дунул.

И господина Шороха окутало розовое облако. До боли знакомые яркие песчинки забили его раскрытый рот, запорошили глаза, пока на смену ужасу не пришли бесконечное наслаждение и легкость...

* * *

Кристиан отнял носовой платок от лица и довольно ухмыльнулся. С лестницы за предусмотрительно распахнутой дверью доносился шум и яростный стук каблуков, словно кто-то прыгал со ступеньки на ступеньку. Отталкивался двумя ногами что было силы и — БУМ! — спрыгивал на ступень ниже.

Фэй выудил из внутреннего кармана пиджака портсигар и сунул сигарету в рот. Обхватив губами шероховатую бумагу, он выдохнул густое облако дыма, обвел комнату внимательным взглядом и остановился на дальнем углу гостиной. Там, в скопившейся мягкой полутьме стояло неожиданное полосатое кресло, повернутое лицом к стене. Оно казалось чужим в стерильной квартире господина Шороха, нелепым цветным пятном на белом фоне.

БУМ! — донеслось с лестницы.

— Я знаю, что ты здесь,— невинно проговорил Кристиан.

Лис выглянул из-за пестрой спинки и устремил на Фэя недовольный взгляд.

— С ума сошел? Как будто ему не хватило ваших прошлых издевательств.

Где-то внизу раздался звон разбитого стекла. Похоже, альтер-эго господина Шороха приняло окно за входную дверь.

Фэй неспешно прикурил и выглянул на погруженную в сумеречные тени улицу. Редкий свет фонарей выхватывал в снегу пятна, по которым бодро прыгал долговязый мужчина. Полы его пальто летели следом, словно длинный черный хвост.

— Ты же хотел узнать, чем он занимается по ночам,— сказал Кристиан и выдул ровное кольцо дыма.— Вот сейчас и увидим.

* * *

От сладкого забытья секретарь Шорох очнулся спустя два часа. И мгновенно пришел в ужас.

Кругом царил золотой полумрак и грохот, резкий, бьющий по ушам, словно молот по наковальне. Секретарь заорал и тут же прижал ладони к ушам в приступе боли — так громок был его крик. Он рванул прочь, не разбирая дороги, провалился в нутро диковинной мерцающей спирали. Мимо неспешно плыли рыбы, таращили выпуклые глаза; свивали кольца змеи. К горлу Шороха подступила тошнота, но ноги несли его дальше, в глубины цветастой кишки.

Все выше. Прочь оттуда.

Наконец впереди чернильным цветком распустилась тьма. Шорох с облегчением вывалился в колкий морозный воздух и отшатнулся от зиявшей норы. Затем с размаху уселся прямо в подтаявший снег.

Он спрятал лицо в коленях и уставился на собственные ботинки. Конец этого безумия был близок, в отчаянии повторял он себе, чувствуя, как по лбу стекают холодные капли. В низкой зимней температуре окружавший его звук медленно спустился к воспринимаемой громкости. Наконец звон в ушах стих, и его окружили знакомые, вполне земные звуки: смех, цокот копыт, чья-то хриплая ругань и лай собак в отдалении. Резкие взвизги труб и чье-то пение из глубин подвала. Шею кололи таявшие за воротом снежинки.

Шорох осторожно поднял голову и огляделся. Змей и рыб видно не было. Вместо них у обшарпанного двухэтажного здания толклась пара молодых людей. Закутанные в серые пальто — одно было мало своему хозяину, другое велико,— с отросшими паклями волос из-под нелепых, старомодных шляп, они курили, поглядывая на рассевшегося Шороха через плечо. То был ночной люд, народ Богемного района, с проворными пальцами и острыми ножами. Иногда секретарь замечал их тени, когда особенно задерживался на работе; они выныривали из проулков и вновь исчезали за взломанными дверями и распахнутыми створками окон.

"Это он", донесся шепот, от которого секретаря бросило в пот. Он неуклюже выпрямился, намереваясь унести ноги, но один из парней оказался быстрее.

— Доброго вечера, господин,— он криво улыбнулся, и в воздухе запахло луком и брагой. Вместо переднего зуба в его усмешке зияла дыра в палец толщиной, а при разговоре по худой небритой шее вверх-вниз ходил кадык.— Ладно вы отплясывали, Бетси Швее понравилось. Обычно зализанных сюда не пускают.

Шорох сдавленно сглотнул и кивнул, после чего развернулся и двинулся вниз по улице, затравленно вслушиваясь в окружавшие его звуки. Он, заслуженный работник Общества, танцевал? Да у него даже граммофона дома не было. Этот юнец, должно быть, с кем-то его спутал, другого объяснения напуганный господин Шорох придумать не мог. Он ускорил шаг, несмотря на скользкую ледяную корку под ногами. Старинные покосившиеся здания обступили его, заслонив длинными тенями от лунного света.

— Приходи еще, господин! — донеслось вслед.— Друзья Бетси Швеи — наши друзья!

* * *

— Послушай, мы можем попробовать другое лечение. Все, как ты говорил!— в ужасе прошептал доктор Блюм. Силуэт в углу его кабинета всколыхнулся, словно от дуновения ветра. На мгновение его туманные очертания стали четче, и за белой дымкой проступил молодой мужчина. В вороте его рваной рубашки покоился толстый узел веревки.

О, это заросшее лицо пылало истинным безумием, от вида которого мысли доктора пронизала паника.

— Поздно.— Рот призрачного гостя исказила судорога. Таким же он был и при жизни: нервным и ранимым, всегда готовым обороняться. Помнится, доктор Блюм насоветовал ему сушеных пиявок. Да, точно, горсть сушеных пиявок раз в два дня. Замочить в стакане воды и проглотить после ужина.

Призрак вскинул белую истощенную руку, и стволы всех развешанных по стенам ружей и пистолетов медленно повернулись в поисках цели.

Похоже, сушеные пиявки никак не помогали от депрессии. Нужно было предложить обливания, с жалостью подумал доктор Блюм и заглянул в дула собственных ружей.

Послание господина Меззанина

В тот день перед неприметным зданием на одной из центральных улочек Петрополиса остановился экипаж, запряженный двумя вороными лошадьми. Окна его были наглухо зашторены, а кучер больше походил на черного ворона — в котелке и плаще с поднятым воротом, за которым темнел намотанный на лицо шарф.

Дверь распахнулась, и на подножку ступил женский сапог на каблуке. За ним с шуршанием последовали юбки чернильно-синего платья и небольшой саквояж. Их владелица не спеша поставила сумку в снег и поправила шляпку. Подняла ворот не по погоде легкого пальто, которое касалось подолом мешанины под ногами, и сделала знак.

Кучер тотчас соскочил с козел и принялся стаскивать навьюченные на крышу чемоданы, один тяжелее другого. Не обращая ни малейшего внимания на его суету, девушка смерила высившийся перед ней дом хозяйским взглядом. Затем подхватила саквояж и поднялась по выщербленной временем лестнице. Она слегка прихрамывала, но делала это непринужденно и с плавной грацией, на мгновение приковав к своему заду даже взгляд кучера. Впрочем, тот немедленно за это поплатился, получив углом чемодана по лицу.

Случайный прохожий мог подумать, что дамочка с саквояжем заблудилась — столь заброшенным казался дом, который она выбрала. Но когда она повернула ручку, ее хрупкий силуэт залил свет тысячи ламп. Девушка быстро переступила порог, и гул множества голосов смолк за захлопнувшейся дверью.

Проулок погрузился в сумрак и тишину.

* * *

Кристиан постучал кончиками пальцев по упругой кожаной обивке кресла. Откинул голову и смерил взглядом серый в вечерних тенях потолок. Повернулся и уставился на каминную полку, уставленную слащавыми фарфоровыми фигурками. Заметив среди толстощекой толпы пастушек и пастушков нового мальчугана с обведенными золотом локонами, он развернулся, горя желанием поделиться совершенным открытием. Но у сидевшего в соседнем кресле Лиса было такое выражение лица, что Фэй лишь закусил губу и промолчал.

Напарник очень переживал из-за их, как он считал, провала — за месяц с лишним расследование так и не продвинулось, поведать начальству было не о чем, а преступник разгуливал на свободе. Однако сам Кристиан не был столь категоричен. Да, ни одна их идея не сработала, но это больше походило на ложный след, а не провал. Да, теперь благодаря их стараниям все работники Отдела знали об убийствах в деталях. Но к тому неизбежно приводило любое расследование, считал он. Невозможно опрашивать свидетелей, разнюхивать и при этом надеяться на сохранность дела в тайне.

Его раздумья прервал стук двери, и в кабинет влетел директор. Сбросив на бегу пальто, он швырнул его на подоконник так, что отороченный мехом воротник почти съехал на пол. Обычно степенный, в тот день господин Монтегю походил на взъерошенного хомяка в пенсне. Он одернул полы жилета на выпирающем животе и приветственно кивнул, наконец заметив напарников. Чайник, чей белый носик виднелся среди стопок бумаг, тут же закипел, словно только и ждал возвращения хозяина.

— Кристиан, Анри. Как продвигается расследование?

— Отлично,— откликнулся Кристиан. Бодро, так же, как и после каждого заваленного им дела.

— С переменным успехом,— подал голос Лис и виновато скривился. Словно результатов ждали именно от него, а он не оправдал возложенных надежд. Словно на Фэя никто и не рассчитывал.

На душе Кристиана заскребли кошки, но он мужественно сдержался и растянул губы в улыбке.

— Господа Шорох и Аати имеют алиби на время совершенных преступлений,— продолжал охотник, вертя в руках желтый кругляш печенья. Оно успело усыпать крошками все его колени и подлокотники кресла.— Мы проверили обоих, они не имеют отношения ни к убийце, ни к выдаче информации. Думаю, нам придется искать другие пути.

— По крайней мере, мы совершенно точно знаем, что эти двое не при чем,— подхватил Кристиан все тем же бодрым тоном.— Сегодня же мы разработаем план проверки остальных работников, найдем утечку и поймаем негодяя. Или негодяйку,— добавил он после секундного замешательства.

— Замечательно,— устало отозвался директор. Он рассеянно выстроил перед собой ряд чашек на блюдцах, и Фэй с удивлением насчитал четыре штуки.— И еще более замечательно, что высшее руководство любезно решило нам помочь.

Дверь кабинета распахнулась. В воздухе тут же разнесся аромат жасмина, учуяв который, Кристиан закрутил головой. Но то оказался совсем не изысканный букет.

На пороге стояла юная учительница женской гимназии. По крайней мере, она так выглядела: узкая юбка мрачного, словно ночь, неброского платья струилась до пола, воротник-стойка плотно закрывал шею. Глаза темнели пятнами на фарфоровой коже, карминовые губы были брезгливо поджаты, а между нитями белесых, почти прозрачных бровей пролегла складка недовольства. Голову гостьи венчал пучок, столь же строгий, как и ее осанка.

— Простите, что без предупреждения,— сказала она неожиданно низким, бархатным голосом.— Не смогла найти вашего секретаря.

— У него отгул,— ответил директор. Он соскочил с кресла, отчего стал еще немного ниже.— Знакомьтесь, это...

— Кристиан Фэй и Анри Листен, как я полагаю,— перебила его гостья. Она закрыла дверь, неторопливо прошествовала к столу и водрузила на вершину и без того шаткой пирамиды документов саквояж с замками по бокам.

— Граф Фэй де Ла-Морт к вашим услугам. — Фэй расплылся в улыбке, торопливо вскочил и поклонился. Лис слегка привстал; подобрался, будто кот перед прыжком.

— Диа,— девушка ответила улыбкой, от которой по спине Кристиана побежали мурашки.— Диа дель Боско,— она протянула руку для поцелуя, и Фэй тут же впился в нее губами, отметив перстень с крупным сапфиром, сиявший на тонком пальце.

— Весьма польщен!— Он подвел гостью к своему креслу и усадил — бережно, словно та страдала тяжелой формой подагры.— Чаю?

Диа дель Боско качнула головой. Изучив всех присутствовавших по очереди, она вновь обратила взгляд к вспотевшему от такого внимания господину Монтегю.

— Госпожа Боско приехала к нам по приказу высшего руководства,— пояснил тот.— Господин Меззанин возлагает на ее помощь большие надежды, и я всецело его поддерживаю.

— Как я понимаю, продвижений в расследовании пока нет,— сказала Диа. Казалось, она совсем не была удивлена подобным положением дел.

Директор кивнул.

— Быть может, мы продолжим наш разговор, когда хранители вернутся к своим делам?— предложил он, но девушка пропустила его слова мимо ушей и указала Кристиану на саквояж.

— Дайте его мне, пожалуйста.

Вытряхнув из перчатки крохотный ключик, она открыла серебристые замки и придвинулась ближе к столу.

— Я бы хотела с самого начала посвятить их во все детали,— продолжила она, выкладывая одну за одной серые, похожие на спичечные коробки шкатулки.— Раз уж господа Фэй и Листен занимались расследованием раньше, от них еще может быть некий толк.

Кристиана словно оглушили тяжелой наковальней; Лис поджал губы. Поймав гневный взгляд напарника, он едва заметно качнул головой, и Фэй недовольно облокотился на каминную полку. Комната погрузилась в тишину, лишь коробочки с тихим стуком приземлялись на поверхность стола.

Выложив последнюю, Диа с щелчком закрыла саквояж.

— То, что вы сейчас увидите, должно остаться в этом кабинете,— ее темные глаза наградили Кристиана коротким пронзительным взглядом.— Секретные разработки Технического отдела могут быть использованы лишь работниками высшей категории. Поэтому у меня большая просьба: не трогать образцы руками и не пытаться привести их в действие самостоятельно.

Диа ухватила одну из шкатулок и осторожно надавила на заднюю стенку. С тихим щелчком крышка поднялась, и из-под нее с басовитым жужжанием вылетела...

— Это же муха! — разочарованно проговорил Кристиан. Он проследил, как насекомое сделало круг и уселось на стопку документов, прямо под носом у директора.

— Мушиный агент,— поправила его Диа дель Боско. Она открыла крышки оставшихся коробков, и агенты взмыли к потолку, почуяв свободу. Обычные навозные мухи: крупные, волосатые и раздражающие своей назойливостью. Пять черных тел кружили в воздухе; следуя друг за дружкой, пробежались по фарфоровым головам пастушек на каминной полке, петлей обогнули люстру и по очереди спикировали обратно к шкатулкам. Кристиан с любопытством склонился к ближайшей к нему мухе и не сумел сдержать удивленного возгласа. На блестящей спинке, точно между крыльями темнел крохотный ящик с линзой впереди.

-Пара агентов будет вести наблюдение в коридоре административного этажа. Также по одному полагается на каждого подозреваемого. Как я поняла, это...— Диа вчиталась в записи на страницах своего блокнота,— господа Буччо, Шорох и Аати.