— ...Жестокость, злорадство, садизм? Святая троица?
— Вижу, ты уловил мою мысль.
— Я... Я не стану, — Учиху всего трясло, он, похоже, боролся с желанием ударить феодала. — До тех пор, пока я Хокаге, я ни за что не отдам своим людям приказ сделать это, а Наруто был и остаётся одним из них.
— Подумай дважды. Деньги не возьмутся из ниоткуда, а я предлагаю вам в шестнадцать раз больше, чем нужно. Коноха сможет забыть о нужде на долгие годы.
— Я не смогу купить чистую совесть за деньги. Простите, но я просто не могу так поступить. Извините, что побеспокоили, — Саске развернулся к двери, и его товарищи последовали его примеру, но феодал их окликнул:
— А что вы скажете, если к денежной награде я прибавлю живого и невредимого Матсураши Хидана? — Узумаки обернулся первым, и одним шагом преодолел расстояние, разделявшее его от лорда. Последний самодовольно взглянул в глаза блондина. — Я знаю, что ты его ищешь. Слухи расходятся быстро.
— Ну Саске, — Узумаки с мольбой в голосе обернулся к Учихе, но тот остался непреклонным.
— Я сказал "нет". Пошли, — видя, с каким недовольством Узумаки подчиняется, следуя за Хокаге, феодал небрежно бросил им вслед:
— У вас есть ещё два дня, чтобы передумать. Кстати, Господин Хокаге, загляните на третий этаж. Там Вас кое-кто ждёт.
* * *
— Поверить не могу, что феодал предложил вам такое! — Рин не могла унять своё возмущение, и в то же время, ей, как и Саске, было невыносимо горестно, ведь хрупкий карточный домик их представлений о том, что феодалы, хотя бы после Четвёртой Мировой, должны были стать порядочными людьми, разрушился в одно мгновение. — Конечно, я предполагала, что иногда, Каге приходится выполнять грязную работу, но это...
— А чего вы все ожидали? — Орочимару непонимающе взглянул на Учих. — Думаете, это первый случай за всю историю, когда феодал просит одного из Каге уничтожить неугодную деревню?
— Но в этой деревне живут безоружные, в основном, безоружные люди!
— Как и в любой другой деревне. Население этого города — девятнадцать миллионов человек, но шиноби здесь не больше пятидесяти тысяч, причём, все наёмники из других деревень.
— И всё равно, я не хочу, чтобы мои руки были в крови! — услышав Учиху, Наруто резко остановился и жалостливо, настолько, насколько это было возможно, посмотрел на друга.
— А как же то, чего хочу я? Как же моя месть? Хидан нужен мне. Без него, я не смогу добраться до Джашина.
— Это не то место, где мы можем поговорить о таком! Давай для начала хотя бы выйдем из борделя!
— Не согласен, — Узумаки выбрал случайную дверь, выбил её, ворвался внутрь, что-то выкрикнув, и через несколько секунд оттуда выбежал клиент, от страху забывший надеть штаны, и его сегодняшняя пассия. Другого выбора Наруто не предоставил, так что, шиноби пришлось проследовать за ним. Наруто встал у окна и подождал, пока Хокаге раздраженно встанет перед ним, а Орочимару закроет дверь. — Саске, я хочу, чтобы ты постарался, изо всех сил постарался понять меня, войти в моё положение.
— Я всё понимаю! То, что с тобой случилось, то, что Боги с тобой сделали ужасно! И я понимаю, что ты хочешь им отомстить, но и ты меня пойми! Я не могу просто так взять и продаться!
— Ну почему обязательно всё усложнять? Ты отдаёшь приказ, мы убиваем две с половиной сотни человек, ты получаешь деньги, я получаю Хидана. Разве не за этим мы пришли в столицу? Мы ведь знакомы целых девять лет, за эти годы, наблюдая за мной, ты должен был понять, что мир жесток. Давай, не стесняйся, делай, как я тебе говорю!
— Тебе легко говорить! Это не твоя репутация будет втоптана в грязь!
— Да ничего с твоей репутацией не случится! Ты же золотой мальчик Конохи, с голубой кровью, не то, что я! Ты можешь инсценировать смерть, предать деревню, убить Данзо! Ты мог бы даже переспать с родным братом, на глазах у миллионов людей, если бы тот всё ещё был жив, и всё равно, ты бы остался любимцем народа!
— Осторожней, — зря Наруто упомянул Итачи, Хокаге это сразу вывело из себя. — Я один из твоих немногих друзей. И всё равно, я не могу так поступить.
— Пойми, феодал ведь не требует от тебя ничего необычного. В политике, подобные просьбы — обыденное дело. Ну или хотя бы позволь выпытать у феодала местоположение Хидана. Я отрежу ему парочку пальцев, его сморщенную сосиску, возможно, и он всё расскажет.
— Спятил?! Без феодального лорда Коноха загнётся меньше, чем за год!
— Тогда, что мне делать прикажешь?!
— Делай что хочешь, но не пытай и не убивай феодала! И вообще никого из важных лиц!
— Тогда, пока я не найду Хидана, я отсюда не уйду, — блондин отвернулся от Учихи, скрестив на груди руки. Саске остервенело выругался и вышел из комнаты, а Рин и Орочимару остались в комнате. Орочимару подошёл к кровати и легко перевернул её кверху ножками, после чего, лёг на фанерное дно. Это создавало иллюзию гигиены. Девушка же осталась стоять, боясь даже прикасаться к чему-либо.
Стоило Хокаге оказаться в коридоре, как к нему тут же подошёл хозяин борделя, своими быстрыми, хоть и короткими шагами.
— Вам говорили, что Вас ждут на третьем этаже? Пойдёмте скорее, — мужчина схватил брюнета за руку, не дав ему опомниться, и потащил к лестнице, а оттуда, наверх. Третий этаж был похож на первый: один большой зал и никаких комнат. В центре зала стоял один огромный круглый стол, за которым сидела дюжина мужчин, увлеченно игравших друг с другом в карты. Здесь чувствовался едкий запах табака, а стена сигаретного дыма была настолько плотной, что брюнет с трудом мог разглядеть проходивших мимо него девушек в откровенных нарядах.
Хозяин публичного дома подвёл Саске к столу и усадил его на стул, напротив загорелого шатена, на вид, сорокалетнего, с небольшой щетиной на лице. Было в нём что-то знакомое, в чертах лица и взгляде.
— Добрый день, Хокаге, — незнакомец перетасовывал в руках новенькую колоду карт.
— А Вы... Кто? И откуда узнали, что я буду в столице?
— Мне папа сказал.
— Папа?
— Ну да. Твой феодальный лорд. Я его старший сын, — Учиха сразу расхотел иметь что-то общее с этим человеком, поскольку, от феодалов он сегодня ничего хорошего не получил, но, брюнет постарался не подавать виду. — А где твой друг?
— Который?
— Блондин. Я давно хотел снова с ним встретиться.
— А вы разве уже встречались?
— Это долгая история, и он точно не помнит эту встречу. Что ж, не беда, ещё успеем повидаться. Ну что, Хокаге, сыграем? Начальная ставка — сто тысяч рьё. Если конечно, у тебя есть на это время, — за пару секунд, Саске успел обдумать, стоит оно того или нет. Деньги ему сейчас были нужны, сто тысяч лишними не будут, а если он проиграет, то что значат какие-то сто тысяч, в сравнении с пятьюстами миллионами? К тому же, Наруто сам сказал, что не собирается отсюда уходить в ближайшее время. Как только Шестой кивнул, хозяин борделя подал ему бокал вина, и готов был подлить ещё.
— Только одну партию.
* * *
Наруто решил не тратить время зря и отправился на прогулку по столице, чтобы расспросить у её жителей, не видели ли они Хидана, не слышали ли они что-то о нём. Рин увязалась за ним, поскольку ей хотелось как можно скорее покинуть публичный дом. И вот, они шли рука об руку, спрашивая у всех прохожих о Матсураши, но везде они слышали один и тот же ответ: "Ничего не знаем, ничего не слышали и не видели".
— Учиха... — Наруто вложил в это слово столько смысла, хоть и не было понятно, какого именно.
— Что? — девушка посмотрела на джинчурики большими ониксовыми глазами, доверчиво и сочувственно.
— Последние поколения вашего клана превратились в наивных детишек, верящих, что окружающий вас мир — сплошная сказка.
— Саске не так уж наивен. Как Хокаге, он принимал ответственные решения.
— А ты? Ты тоже была не в восторге, когда узнала, что феодал хочет, чтобы мы истребили целую деревню. Ты бы смогла сделать это?
— Не думаю. У меня бы рука не поднялась.
— А если бы я всё сделал в одиночку, ты бы смогла относиться ко мне, как прежде? — Рин удивлённо сдвинула брови, решив, что это шутка, но Узумаки был серьёзен.
— Ты бы не перестал мне нравиться, — Учиха, похоже, сама не ожидала от себя таких слов, и её лицо сильно покраснело. — Но, не ручаюсь за большинство других людей.
— Две сотни человек — капля в море.
— Неправда. Люди относятся к тебе хорошо, и им важны все твои поступки. После твоего воскрешения, ты получил шанс начать всё с чистого листа. Сейчас, важно показать всем, что ты можешь и хорошие вещи делать, — Учиха и Узумаки вскоре оказались на улице, где у каждого дома, опираясь спинами о стены, на земле сидели люди и просили милостыни. В основном это были пожилые, или же искалеченные люди, которые, похоже, даже встать уже самостоятельно не могли, и были вынуждены сидеть на холодной земле в ожидании чуда. Наруто огляделся и хмыкнул.
— Проверим? — Рин не сразу поняла, что блондин имел в виду, а тот, не дожидаясь её реакции, подошел к одному из искалеченных попрошаек, сложил несколько печатей и протянул к нему руку. Для Наруто, в подобном не было ничего сложного, всего лишь короткая вспышка зеленоватого цвета, совсем немного чакры, и увечья, которые не смогли бы исцелить большинство медиков начинали проходить. Хорошо, что в столице не были запрещены медицинские ниндзюцу. Исцелив одного, Наруто переходил к другому, выполняя абсолютно монотонную работу. Ему было всё равно, кого он исцеляет и будут ли ему благодарны, а до того самого момента, когда последний его последний пациент поправился, Узумаки даже не замечал, что вокруг него уже столпились сотни людей, которые с замиранием сердца наблюдали за его работой. На несколько секунд, устанавливается такая тишина, что можно услышать дыхание каждого отдельного человека, а в следующее мгновенье, кольцо людей, окружавших Наруто сужается, все начинают к нему тянуться, пытаются прикоснуться, славят, скандируют его имя, постоянно добавляя слово "Бог". Узумаки был удивлён реакции толпы, но ещё больше, своей собственной, ведь ему никогда не нравилось быть в центре внимания, он привык к роли плохого парня, к унижению и презрению, а тут, можно было почувствовать, что народ его любит, совершенно незнакомые люди им восторгаются, и ему это нравится. Пусть он больше никогда этих людей не увидит, пусть, в глубине души, они ему совершенно безразличны, Наруто действительно был счастлив. И видя это, Рин не могла сдержать улыбки.
* * *
Саске провёл за карточной игрой уже несколько часов, не веря тому, что он попал в такое положение. Глаза ужасно резало от дыма, но брюнет был даже рад этому, потому что так, он мог ссылаться на дым, а не на то, что он готов разрыдаться от блестящей череды проигрышей. "Что же произошло? Куда делось то мгновенье, когда я сел за этот стол, совершенно безразличный к тому, выиграю я или проиграю каких-то сто тысяч? Чёрт, как же сильно хочется ненавидеть своего противника, как же противно быть в его власти... Но ведь он же не виноват в том, что ему везёт. И я точно знаю, что он не жульничает, не прячет тузы в рукавах. А проклятый толстяк всё подливает мне вина...". На самом деле, Хокаге уже давно потерял счёт времени и пребывал в апатии, не замечая даже, что его клонит в сон, что руки дрожат, но не от волнения, что сын феодала хитро ухмыляется, что в записной книжке, где записывался долг Учихи, постоянно появляются новые нули, и что вино имеет неестественный, горьковатый привкус. Часы летели подобно минутам, перед глазами Саске мелькали обрывочные образы, до его ушей доносились обрывки фраз, и весь этот полудрём оборвался одной, жестокой для него фразой.
— Пожалуй, хватит с тебя, — и тут же Саске выпал из сладкого полудрёма, в неприглядную, и даже уродливую, в этот самый момент, реальность. Учиха рассеяно огляделся: на третьем этаже остался только он, пухлый хозяин публичного дома и младший феодальный лорд. Солнце уже садилось, а ведь Саске сел за этот стол ещё в полдень. Брюнет всё ещё пребывал в дурмане, и изо всех сил пытался что-то сказать, но его язык словно онемел, а когда сын феодала протянул ему раскрытую записную книжку, с подытоженной суммой проигрыша, Учиха покрылся холодным потом.
— Вы... Вы должны понимать, что у меня нет таких денег. У Конохи сейчас проблемы с бюджетом... — Саске почувствовал себя учеником академии, оправдывающимся перед учителем за невыполненное домашнее задание.
— Я в курсе. Но, отец ведь сегодня предложил тебе доступный источник дохода. Если примешь его предложение, легко сможете вернуть долг. Кстати, сделать это ты должен уже завтра.
— Это невозможно!
— Завтра, — повторил наследник феодала, уже с угрозой в голосе. — Или будем разговаривать по-другому.
Поняв всю глубину своей безысходности, Хокаге, с трудом передвигая ватные ноги, встал из-за стола и направился на второй этаж, надеясь найти Наруто и других своих товарищей в той же комнате, где они виделись в последний раз. Он представить себе не мог, как ему всё это объяснить, и как после такого смотреть им в глаза, а расстояние до комнаты продолжало сокращаться. Вот, Саске оказался в комнате, и стало ещё тяжелее, как только он увидел, что шиноби Конохи все прибывали в хорошем настроении. Орочимару сидел в кресле, положив голову на руку и задумавшись над чем-то, Наруто сидел на подоконнике, а Рин, с её боязнью прикосновения к любому предмету в публичном доме, устроилась у не возражавшего блондина на коленях, и они улыбаясь что-то яро обсуждали.
— У-у, а наш Хокаге, похоже, пьян, — Орочимару встал с кресла, поначалу, ухмыляясь возможности подшутить над Учихой, но, увидев, насколько у Саске расширенные зрачки, насторожился. "Рассказать Орочимару первым? — думал брюнет, — Нет, не ему. Я не выдержу его колкого, разочарованного взгляда".
— Есть немного... — постаравшись улыбнуться, Саске подошёл к Рин и Наруто и сел прямо на пол, чувствуя, что иначе, он упадёт.
— Что-то случилось? — Наруто, пребывая в особенном расположении духа, даже не смотрел на Учиху, уставившись куда-то вдаль, и спрашивая, скорее, из вежливости.
— Да, случилось... — Саске хотел извиниться, говорить как можно тише, виновато, моля о прощении за собственную роковую ошибку, но вместо этого, он вдруг, сам того не желая, начал говорить быстро и скомкано, не оправдываясь, и даже с наглостью в голосе: — Я проигрался. Ну, ты же знаешь, с кем не бывает?
— И много ли проиграл?
— Много... Очень много, друзья мои... я три... Три миллиарда проиграл — ещё несколько секунд, до всех доходил смысл скомканной речи, а после, наступил массовый шок.
— Как три?! — вся радость от сегодняшнего общения с людьми, которые его боготворят, у Наруто мгновенно исчезла, а глаза расширились до предела.
— Саске, что ты такое говоришь? — Рин всё ещё не верила своим ушам. — Это какая-то шутка? Если да, то совершенно не смешная!
— Саске-кун, — Орочимару подскочил к брюнету и одной рукой взял его за затылок, а другой, расширил зрачки. — ты сам пил, или тебе кто-то подливал? Ты что-то ел? Вкус был странным? Саске!
