Улыбка развоплощенного

— Господа маги, письмо промокло, и его свойства частично замаскированы, — с хорошим знанием дела произнесла чародейка. — Давайте высушим его, причем желательно по-простому, у камина, чтобы заклинаниями ничего в нем не повредить.

Совету последовали, и у Сердолики в руке оказался белый листок с небольшими разводами от прудовой воды.

— Фи! — скривилась волшебница, прочтя первый абзац. — Какое бесстыдство! Не удивляюсь, что Вы, молодой человек, так смущены, но не беспокойтесь, здесь никто не будет над Вами смеяться, ведь не Вы же это писали... А между прочим, письмо-то с довеском... В нем особое заклинание — страшнейшая любовная ловушка. Если бы Вы не отдали его нам, а оставили у себя, через пару дней Вы заболели бы любовной горячкой, а предметом стала бы наша отступница. И тогда ничто не спасло бы Вас от предательства и гибели. Наша бывшая ученица становится опасной, такое заклинание не только доставить по назначению, но даже составить не так-то просто. Оно способно воздействовать не только на адресата, но и на других людей. Теперь понятно, почему кое-кто, не будем показывать пальцем, сегодня угодил в пруд!

Никто, конечно, не понял последней фразы, но Малахитус слегка вздрогнул, зная, что речь идет о нем. Злополучное письмо тут же бросили в огонь, а в Уланду решили послать двух магов шторма, наиболее опытных и храбрых, открыв для них спецпортал, поскольку для более серьезной помощи не хватало ресурсов и времени. Аметисто тут же вызвался добровольцем, но Малахитус сразу же осадил его:

— Хватит с Вас приключений, друг мой, не хватало Вам столкнуться вплотную с Морионитой и погубить себя и все дело. Сидите-ка Вы лучше здесь и ждите дальнейших приказов.

Довольно быстро активировав портал и отправив в Уланду самого мастера Корнерота и Аурелио, Совет продолжил заседание.

Мастер Корнерот и Аурелио летели по синеватому межпортальному коридору. Это продолжалось довольно долгое время и чародеям начало казаться, что переходу не будет конца. Неожиданно обоих ослепил неизвестно откуда взявшийся яркий свет и через несколько секунд маги обнаружили, что стоят на узкой улочке прибрежного городка.

— Наконец-то я могу снова вдохнуть воздух родной Уланды! — радостно воскликнул Аурелио, который по случаю важной миссии даже расстался со своей знаменитой золотой косичкой, над которой частенько посмеивались его друзья.

— Тише, друг мой, — осадил своего ученика Корнерот. — Не стоит кричать о нашем прибытии всему городу.

Конечно, декан факультета шторма понимал чувства молодого человека, который также как и Аметисто был родом из Уланды, но за время учебы и практики в Академии ни разу не смог навестить родные места за неимением времени. Однако он прекрасно сознавал и то, что среди горожан могли оказаться замаскированные джеггские шпионы, которым совершенно не нужно было знать о появлении посланцев Академии.

Малахитус рассчитывал перебросить штормовиков к воротам, но явно перестарался с заклинанием, потому что портал открылся на другом конце города. Людей в порту, а именно там оказались маги, было немного. Погода стояла безветренная, и волны лениво наползали на берег, шлифуя разноцветные морские камни. У одного из пирсов на якоре стоял большой красивый, трехмачтовый корабль со знаком Триединства на флагах. На его левом борту была изображена золотая роза, рядом с которой красовалась надпись: "Роза Востока".

— Корабль отца Аметисто, — объяснил Аурелио, не дожидаясь вопроса мастера Корнерота. — Раньше у этого парусника было другое название, но оно было не очень благозвучным, и нынешний хозяин решил его переименовать. А почему он выбрал "Розу востока", этого я сказать не могу. Вообще-то у нас, в Уланде, так называют красивых девушек, когда признаются им в любви. О, роза востока, пленен я тобою, — начал декламировать молодой чародей, однако мастер Корнерот укоризненно посмотрел на него, и Аурелио тут же замолчал.

— Скажи-ка мне, а как давно ты знаешь Аметисто? — спросил декан факультета шторма. — Что-то не верится, что вы познакомились в Академии, по-моему, вы и раньше были друзьями, разве нет?

— Наши семьи дружат довольно давно. Когда лет десять назад корабль моего отца разбила буря, именно родственники Аметисто выручили нас из беды, предложив торговать вместе с ними. Объединение принесло немалый доход, который позволил мне и моему другу поступить в Академию. Да вон, кстати, дом его отца, давайте зайдем к ним в гости.

— Нет, не стоит, — ответил Корнерот, не желая афишировать перед горожанами прибытие магов из Академии да к тому же стыдившийся своего старого поношенного костюма и неумения вести светские беседы. — Лучше пойдем, поищем какую-нибудь таверну. Раскрывать до времени наше прибытие не к чему.

— Хорошо, — согласился Аурелио. — Я знаю одну недорогую и очень уютную, "Горбатый кашалот" называется. Между прочим, в ней как раз собираются местные маги шторма. Будем надеяться, ее хозяин еще не разорился и не закрыл свое заведение.

— Ну, веди меня, абориген, — и на лице декана появилась его всегдашняя усмешка.

Действительно, в зале этого заведения они встретили самого главу местных магов шторма. Два старых мага тут же по им одним известным признакам не только признали друг друга, но и определили место и значение в магической иерархии. Видя важного гостя из Альмарино, уландиец тут же не преминул показать, что нисколько не смущается перед ним:

— Что, милостивый государь, опять прибыли за сушеными медузами? Каковы Ваши научные успехи?

— Медузы подождут, — сердито ответил Корнерот, который обычно нечасто повышал голос. — У нас сегодня более серьезные дела. Мы получили известие, что вскоре на Уланду нападут джегги. Надеюсь, вы в курсе и принимаете меры, коллега?

— Да, мы уже знаем об этом, — тут же убрав шутки в карман, ответил глава уландийской гильдии. — И готовим им достойную встречу. Мы постоянно следим за передвижением кочевников, по нашим данным они в данный момент находятся в двух днях пути отсюда.

— Хм! — обрадовался Корнерот. — Значит, письмо действительно было лишь попыткой шантажа и у нас еще есть время. Так каков ваш план обороны?

— Мы мобилизовали все силы штормовиков, все резервы дождя, бури, молний, ветра...

— Дождя, бури, ветра..., — передразнил декан факультета шторма. — А Вы знаете, что у наших врагов главенствует сам Опалус, бывший декан факультета огня? Ему ни дождь, ни ветер не помеха! Да к тому же недавно к ним примкнула одна беглая магичка леса. Эта парочка стоит всего джеггского войска вместе взятого.

— А что Вы можете предложить?

— У нас есть пара новых идей, но лучше будет их обсудить в другом месте, все-таки таверна есть таверна.

После этих слов уландиец вместе с Корнеротом и Аурелио отправились прямо в здание гильдии, куда быстро вызвали всех местных магов, и работа над системой отпора неприятелю закипела.

Джеггское войско, ведомое Шрамом, готово было с налету напасть на Уланду, тем более что городские стены не казались такими уж неприступными. Однако магическая разведка не дремала и навстречу кочевникам выдвинулась легкая конница, которую содержали уландийские купцы. Казалось, начнется обычная немагическая битва, в которой уландийцы, несмотря на свою ловкость и выучку неминуемо потерпят поражение, прежде всего потому, что джегги были во много раз многочисленнее их. Опалус и Морионита по традиции не торопились вступать в бой, прекрасно понимая, что магическая атака не за горами. Опалус приготовил самые лучшие огненные заклинания, зная, что сила уландийских магов в повелевании водой и воздухом. Он готовился использовать ветер, чтобы огненные валы покатились на город, испарять невиданные ливни, которые штормовики могли бы на них обрушить, в общем, полагал себя во всеоружии. А Морионита обновила запас ловчих сетей, чтобы брать в плен вражеских магов и других значительных персон. Однако все пошло совсем не так, как задумывали служители Уфу, и причиной этому было присутствие Корнерота и его ученика. Пока джегги ждали подхода основной части войска, а уландийцы пытались поразить их стрелами, маги шторма начали осуществлять свой тщательно разработанный план. Посреди поля неожиданно завертелся небольшой пыльный вихрь, на который лучники с обоих сторон не обратили никакого внимания. Однако прошло совсем немного времени, вихрь разросся, загудел ветер, и густая стена пыли разделила оба войска. Все вокруг потемнело, солнечный день сменился дымным маревом.

— Назад! Идет пыльная буря! — закричал Шрам, но этот крик уже не был нужен, ведь каждый джегг знал, что это за явление природы. Воины без всякой команды слезли с коней и начали сбиваться в плотную кучу, чтобы защитить себя от всепроникающего песка и пыли. Для представителей степного народа это не было чем-то из ряда вон выходящим, но сражаться в таких условиях не представлялось возможным. Растерянным оказался только Опалус. Он метал навстречу пыльной буре стены пламени, но огонь гас и ничего полезного не приносил. Поняв, что его заклинания никак не применимы, маг не нашел ничего лучшего, как вместе с Морионитой отступить подальше, под прикрытие искусственной рощи, которую девушка наколдовала тут же. Но рощица была маленькой, и в ней удалось укрыться только части кочевников. Остальные так и остались под пылевой завесой. Тем временем над джеггским войском появилось совершенно невиданное облако ядовито-зеленого цвета. Оно ползло со стороны уландийских окраин, где по традиции находились красильни, кузницы, доки для починки кораблей, кожевенные и прочие ремесленные мастерские, которые в изобилии поставляли ядовитые воды в городские отстойники, где они годами очищались, чтобы потом вернуться в море. И теперь, поднятый силой магических заклятий, весь яд уландийских окраин обрушился на джеггов. Кроме того, штормовики подмешали к облаку все свои ядовитые запасы. В ход пошли все те же порошки из медуз, иглы морских ежей, плавники морских дьяволов и прочее, и прочее, и прочее...

Джеггские воины кашляли, задыхались, один за другим погибая от страшных ядов. Спаслись только те, кто отполз к магической роще, которая одна сохраняла более или менее безопасный воздух. Тем временем пыльная буря осела, и уландийцы, которые не пострадали, поскольку ветер дул от них, бросились, было, на врага.

— Куда лезете, марш в город! — закричал глава магической гильдии, скача вдоль линии уландийкой конницы. — Вы сыграли отвлекающую роль, ваша работа окончена! Быстро уходите, а то отравы надышитесь!

Делать было нечего, и командир уландийского войска скомандовал отступление. Тем временем маги шторма с помощью колдовских устройств наблюдали результаты своего удара. Половина войска джеггов была мертва. Другие, которые вовремя смогли ускакать на безопасное расстояние, кашляли, чихали и отплевывались от пыли. Лишь через несколько часов Шраму и его приближенным удалось собрать измученное войско и отправиться к ближайшей реке, чтобы отмыться, отдышаться и подумать о спасении. Ни о каком штурме Уланды речь уже не шла.

Маги, оставив в покое широкую полосу отравленной земли, которая осталась на месте невиданной битвы, отправились в город вслед за конницей. Теперь нужно было только не выпускать нападающих из вида, чтобы держаться в курсе их планов.

Как ни странно, Опалус не услышал от Уфу ни капли упреков! Похоже, в жертву темному богу вполне сгодились джегги.

— Ха-ха-ха! — раздался веселый голос в голове мага. — Вот это атака! Как, зависть не разбирает? Потрясающе! Ты должен взять это на вооружение!

— Чему ты радуешься, повелитель? — c досадой спросил Опалус. — Половина моего войска мертва! С кем я теперь пойду сражаться дальше во славу Тьмы?

— Слава Тьмы? Много ты понимаешь! Столько мертвецов не было даже в Стефеншире! — засмеялся темный бог, — Мне все равно, какой они крови. Что джегги, что катахейцы — все одно жертвы. Мне хоть яргов принеси — все сгодится. А в степи всегда можно набрать новых воинов.

Голос замолчал, оставив Опалуса в полном недоумении.

— Что будем делать, Шрам? — невесело обратился маг огня к джеггскому вождю, хотя обычно не снисходил до такого обращения с ним.

— Мы должны отомстить магам! — ответил джегг. — Ведь это из-за них доблестные воины погибли, даже не вступив в битву! Пойдем на главный магический город!

— Да справимся ли мы? — изумился маг такой решимости кочевника.

— Даже если не справимся, теперешнее войско нельзя вернуть в степь, оно не достойно отцовских шатров! Или победа — или смерть! Джегги не могут вернуться с поражением!

— А если все войско погибнет у стен Альмарино?

— Такова воля степных духов! Зато о них сложат песни, а новые воины будут доблестнее этих!

— Вот это речь настоящего воина! — вдруг с восторгом воскликнула молчавшая доселе Морионита. — Мы идем на Альмарино! Пусть эта битва будет победной!

И в дымчатых глазах колдуньи сверкнул золотистый огонек. Пораженный Опалус не знал, что и сказать. Благоразумие призывало его вернуться в степь за подкреплением, но сила Уфу, вдруг проявившаяся в женщине, пугала и требовала действий. Неизвестно, что бы он ответил, но темный бог позаботился о нем. В голове опять раздался знакомый голос:

— Вот видишь! Женщина и дикарь служат мне лучше, чем ты, хваленый маг огня! Теперь уж ты не сможешь праздновать труса!

Потемневший лицом Опалус сказал:

— Что ж, погибшие воины будут жертвами Уфу и откроют нам путь к новым победам! Вперед, на Альмарино!

Глава 11. Битва при Альмарино

С некоторых пор, а именно после памятной сцены с галкой, Аметисто почувствовал, что птицы занимают особое место в его жизни. В этом его еще более убедила история с поддельной ласточкой. Теперь, когда он снова вернулся к лабораторным занятиям, стараясь опробовать как можно больше военных заклинаний, он нередко, отдыхая, подходил к окну и наблюдал за птицами. Однажды он услышал, что в кустах боярышника за окном раздается особенно звонкое и многоголосое чириканье, воробьи были явно чем-то взволнованы. Выглянув в окно, чародей увидел, что в колючих ветвях застрял воробей, а остальные птички суетятся вокруг, не имея возможности помочь. Аметисто спустился вниз, раздвинул ветки и вытащил трепещущее тельце из западни. Каково же было его изумление, когда он разглядел пленника:

— Ну и ну! С виду обычная птаха, а в клюве-то — самые настоящие зубы! Прямо не воробей, а какой-то вера-бей! Увидишь такое чудовище — пожалуй, усомнишься в силе великого Геоса! — воскликнул чародей, не выпуская находки. — Видно, здесь не обошлось без темного колдовства, иначе кто бы мог так изуродовать безобидную птичку. Понесу-ка я его к мастеру Малахитусу, — и Аметисто, не давая дергающемуся изо всех сил существу покинуть кулак, направился в кабинет ректора.

— Да — а, — пораженно протянул мастер Малахитус, — вот так находка... Видно, здесь не обошлось без козней Мориониты. Надо срочно это чудовище исследовать.

Но сколько маги леса не исследовали, им так и не удалось разгадать секрет необычного существа. Поняли только, что это магический лазутчик, и решили поместить его живьем в музей природных аномалий, который основал Малахитус, где было полно чудовищ вроде голубей с четырьмя крыльями, телят с восемью ногами, двухголовых черепах и тому подобных ужасов, правда, в основном в виде чучел.