Гарем от повелителя стужи

Глава 2 (11)

Если ничто другое не помогает, прочтите, наконец, инструкцию!

(Аксиома Кана и Орбена)

Если бы Ренату сказали вчера...Да что там вчера, сегодня с утра! Или даже нет — каких-то полтора часа назад! Да именно так! Если бы Ренату Аймарову всего лишь жалких девяносто минут назад поведали, что дело, на которое он идет, не выгорит. По любой причине. Например, из-за того, что его сообщник, по рассеяности, в чем-то случайно просчитался или, что Угрюмый намеренно подставил его. Или, допустим, что в самый неподходящий момент внезапно нагрянет хозяин обворовываемой квартиры, и в итоге с ним завяжется потасовка. Или взломщиков умудрятся повязать (эко диво!) доблестные полицейские, в процессе случится погоня с перестрелкой, в результате которой его, Рената, возможно, даже ранят или убьют. Либо, разнообразия ради, если бы ему напророчили, в том числе и благополучный исход операции, то Аймаров, конечно бы, отрицать ничего не стал. Ну или, по крайней мере, усомнился бы в совершенно легкой, ни единым обертоном не намекающей на категоричное отрицание, форме. Но скорее всего, татарин просто, пожал бы плечами, ибо считал, что никогда ни в чем до конца нельзя быть уверенным, а потому случится, может всё что угодно.

Абсолютно все, что угодно. Кроме того, что произошло на самом деле. Хотя кто бы на его месте поверил в существование джиннов? И уж точно никакая теория вероятности не спрогнозировала бы их встречу.

Поэтому реакцию Рената на фразу: "Приветствуем тебя, о, новый хозяин! Чего изволить желаете?" из уст четырех бестий (ибо девушки полагали, что по ним соскучился муж и, соответственно, приняли тот экзотический облик, который их супругу так понравился в прошлый раз), с точки зрения человека в здравом рассудке, без всякой натяжки можно считать очень даже оправданной. А уж с учетом того, что перед тем, как открыть рот, Аймаров, со всего своего выше среднего роста, да с хорошим колокольным перезвоном между полушариями мозга, приложился кумполом о твердый ламинат, то тем более, ему можно простить произнесение при дамах столь пламенной речи.

Нисколько не стесняясь в выражениях, на смешанном русско-татарском языке вор от души высказал всё, что он думает по поводу случившегося, не забыв при том упомянуть свой кретинизм, тупого идиота, доставшегося ему в напарники, в том числе со всеми его родственниками вплоть до седьмого колена, не обошел вниманием, хозяина квартиры, понаставившего на проходе сундуков, конечно же помянул имя Шайтана, ну и конечно же, не запамятовал о судьбе якобы примерещившихся ему "галлюцинаций".

К счастью, служебная машина, нарушившая ночной покой двора, в котором происходили описываемые события, не была полицейской. Это вызвал неотложку кто-то из жильцов соседнего подъезда. Впрочем, этого Ренат так и не узнал...

А беда его была в том, что:

во-первых, джинны прекрасно понимают призвавшего их человека, независимо от того, на каком языке, диалекте, наречии, либо смеси оных и с каким бы ужасным акцентом тот не озвучивал желание;

во-вторых, и в-последних (но, поверьте на слово, этого вполне хватило для разыгравшейся трагедии), эпитеты, аллегории, всякого рода эвфемизмы и прочие неоднозначности надлежит старательно избегать. Ибо магические существа вольны трактовать их так, как им заблагорассудится и исполнять оные в той степени, в которой им покажется сие приемлемым для исполнения. А уж если за дело берутся посредственные волшебницы, тогда вообще кричи: "Караул!"

Дословно передать ту гремучую смесь безобидных слов с нецензурными вывертами, что породил Аймаров, мне не позволит порядочность. Но, надеюсь, общий смысл загаданного станет понятен по описанию того, что случилось впоследствии (не исключено, что наиболее дотошные и эрудированные читатели смогут восстановить "заветное желание" весьма близко к оригиналу).

В общем, как и просил, перенесся Ренат далеко-предалеко от того места, где повстречался с Лейлой, Бахирой, Ясмин и Сафирой. Как и хотел, очутился именно на Канарах. Как и мечтал, на собственной яхте. Как и грезил, в окружении толпы тёлок, которые его всякими экзотическими способами любили с утра до ночи. Как и велел, заимел многомиллионным валютный счет на кредитной карточке. Помимо него тьму бабок, валяющихся прямо на полу в каждой из комнат его, раскинувшегося на полгектара, дворца, расположенного там же. А еще, как и требовал, ни одна сука не смела проникнуть в его райский уголок, без его — Рената на то согласия.

И Джинири добросовестно исполнили все прихоти молодого человека.

Заманчиво звучит? Прежде чем завидовать, стоит посмотреть на то, что получилось под другим углом.

Во-первых, Канары — Канарами, но нужно было умолять телепортироваться в прибрежные районы одного из этих чудесных остовов, и желательно там, где расположены знаменитые курорты. Иначе, как дурак, окажешься на корабле (Внимание! Не путать с верблюдом — "кораблем" пустыни) посреди безлюдной степи.

Во-вторых, чтобы не попасть впросак, обнаружив себя пассажиром уникального стометрового судна марки "утка медицинская" (хорошо хоть не запеченной с яблоками), лучше, загадывая тип плавсредства не выделываться, а так и сказать: "яхта". Вот как, например, все предельно ясно с тёлками — молодыми, еще ни разу не дававшими потомство коровами. Непонятно только, как они будут трахать (а уж значение этого слова, благодаря мне, супруженьки мои, выучили превосходно) Рената? Зачем ему это непотребство потребовалось тоже не совсем ясно. Рискну предположить, что он извращенец.

В-четвертых (потому что в-третьих был секс от зари до темна с парнокопытными), эта дубина стоеросовая зачем-то влез в бездонную долговую яму, выбраться из которой вряд ли когда удастся. А все из-за чего? Из-за того, что не надо путать кредитную карточку с дебетовой.

В-пятых возникли проблемы с бабками во дворце. Предугадав, что старых и больных (но еще живых) женщин трудно будет убедить долго валяться на полу, джинны не придумали ничего лучшего, как найти им достойную и "сговорчивую" замену, похитив оную из моргов и свежезарытых могил.

В-шестых, к сведению Аймарова и остальных малограмотных индивидуумов, "тьмой" на Руси называли число равное десяти тысячам. Представляете столько трупов? Короче, как бы ни был огромен дворец, зрелище это было впечатляющее. Да и запах тот еще. Молодец, хоть не додумался легион заказать.

В-седьмых, магички также буквально решили вопрос и с собаками немужского пола (то бишь с суками). Да, ни одна из них не смела проникнуть на территорию Ренатова рая, без его позволения. Но ведь никто же не запрещал им беспрерывно подавать прошения на посещение заветной долины? В естественной для них (сук) устной форме, то есть воем, лаем и скулежом. А кобелям, так вообще доступ открыт. Ну и для ровного счета, уже в качестве бонуса, количество блохастых барышень, жаждущих получить разрешение на экскурсию во Ренатовы владения, тоже было доведено до четырехзначной цифры, кратно уже справляющим на этой частной собственности псов-кавалеров.

В общем, прибывшим на место полицейским, а следом за ними и силам нацгварии очень даже было на что посмотреть и тем более о чем побеседовать с новым богатеем-иммигрантом. Многим из них даже потом назначили многомесячные курсы психологической реабилитации.

Остальным личностям, фигурирующим в желании нового хозяина (впрочем, забегая вреред, скажу, что побыл он таковым недолго и возможно до конца и не осознал, что потерял) женского коллектива джиннов тоже досталось. Однако по сравнению с виновником "торжества", можно смело утверждать, что они отделались легким испугом. Я так вообще физически не пострадал. Только морально, когда обнаружил исчезновение своих любимых единственных и неповторимых женщин. Сами же Лейла, Бахира, Ясмин и Сафира волею Рената отправились к чертовой бабушке.

Правда, насчет места ссылки у джинири возникло разночтение. Дело в том, что фрагмент приказа, касаемый данной части, прозвучал на татарском. И, если быть уж совсем точным, то надлежало искать "Шайтанову маму мамы". Поэтому, как утверждали Лейла, Бахира и Сафира, им подойдет указанная родственница любого гражданина по фамилии Шайтанов. Ясмин же придерживалась иного мнения. Она считала, что подразумевалась не личность, а очень удаленный населенный пункт, аналогичное название которого в русскоязычной интерпретации звучит как "Чертовы кулички".

Были бы мои кудесницы обыкновенными человеческими женщинами, на вердикт их спора тоже повлияла бы банальная математика. Три больше чем один, следовательно, решение в пользу старушки. Однако в мире волшебства законы другие. Если положить на одну чашу специального измерительного прибора слова ифрита, силата и гуля, а на другую мудрость мариды, последняя окажется ощутимо весомее.

— Хорошо, уважаемая сестра, но объясни тогда, как нам быть, если ни на одной географической карте ни одной страны нет городка, деревушки, горы, пустыни, озера, речушки или захудалого болотца с таким названием, а ослушаться и не исполнить желание хозяина тоже нельзя? — спросили у Ясмин Зайны Латифы Рейханы остальные.

Но смекалистая блондинка не подвела.

— Есть очень удачный вариант! В театре соседнего города идет спектакль с названием "У черта на куличках", — сказала она. — Незаметно переместим туда наш сундук, затеряемся среди пыльного реквизита и будем тихонько ждать мужа. Авось долго ждать не придется. С теми возможностями, которыми мы его надели, надеюсь, он быстро нас найдёт.

Глава 3 (12)

Опыт растет прямо пропорционально выведенному из строя оборудованию.

(Постулат Хорнера)

Незаметно переместить свою четырехкомнатную мобильную квартиру-"ракушку" и затеряться среди пыльного реквизита моим "улиткам" не удалось. Их угораздило появиться прямо на сцене в разгар представления.

Приближалась только середина первого акта (грозящего в виду провальной премьеры стать и последним), а позевывающие от скуки люди в зале уже с нетерпением поглядывали на часы.

Одни зрители никак не могли дождаться антракта, чтобы уйти в буфет и вдрызг там напиться, чтобы хоть как-то разбавить горечь по испорченному вечеру. Другие рыскали по карманам в поисках жетонов из гардероба, чтобы, как только начнется перерыв, уйти и больше в этом театр не появляться ни за какие коврижки. Третьи, несмотря на запреты о соблюдении тишины, подоставали умно-фоны, планшетники и прочую компьютерную технику и демонстративно бороздили просторы соцсетей и порносайтов, находя сие занятие более увлекательным. Иные же, не выдержав "накала страстей гениального сценария" храпели по все отверстия. Причем, некоторые выпускали громкий воздух, не только теми дырками, которые имелись в голове и предназначались исключительно для дыхания или поглощения пищи, из-за чего концентрация газами, содержащих не очень благоприятные слезоточивые составляющие в переполненном от аншлага помещении (и неисправности вентиляции) превысила допустимые нормы в разы.

Но имелись и такие, которые находили происходящее на освещенном, сквозь загаженные мухами стекла софитов, участке территории муниципального заведения, весьма интересным. То были либо истинные фанаты, либо нелояльные родственники задействованных в спектакле горе-служителей Мельпомены, либо жена режиссера-постановщика.

Сам же господин Мяскин — художественной руководитель труппы и автор сценария "У черта на куличках", уже прекрасно понимал, что его детище получилось, если не мертворожденным, то, по крайней мере, с тяжелыми умственными отклонениями. Однако "отцу трагедии и комедии" было чуждо такое чувство, как самокритика. Поэтому винил он во всем актёров и актрис, провожая подопечных на сцену и встречая их за кулисами по возвращении с оной, разбрызгиванием ядовитой слюны и вырыванием целых клоков волос чуть ли не из собственной задницы (за неимением волосяного покрова на черепе, по причине раннего нервного облысения).

В конце концов, сатрап так разъярился, что щедро перепадало уже всем без разбора, не зависимо от яркости таланта и принадлежности к профессии перевоплощения: осветителям, звукооператорам, уборщицам, костюмерам, гримерам, охранникам. Мужчин Мяскин подбадривал пинками и обзыванием "бездарными уродами". Дамам же, посвятивших себя великому лицедейскому искусству, досталось ещё больше. Все они были оттасканы за парики и наделены персональными обидными прозвищами (так, к примеру, главная героиня была удостоена почетного звания "дешевой портовой шлюхи"). Если бы в современном театре до сих пор была должность суфлера, то, наверное, диктатор и его бы публично унизил, а затем собственноручно заколотил гвоздями его в его же норке под полом.

Однако мучениям театралов, уже не знающим, куда деваться от не на шутку разъярившегося деспота, пришел конец, как только на глазах у изумленной публики из-под потолка грохнулся огромный сундук, проломил полусгнившие дощатый пол сцены и наполовину застрял в нём.

— Э... э... э... это ч.. ч... что такое? — после минуты абсолютной тишины выдавил из себя нечто среднее между комариным писком и икотой бегемота главреж, тыча пухлым пальчиком на неопознанный летающий реквизит.

Массовка, находящаяся "за кадром", переводила вытянутые от изумления физиономии друг с друга на Мяскина, с Мяскина опять друг на друга и недоумённо пожимала плечами.

Румяные от ужаса, как те жертвы вампира, актёры, находящиеся в тот злополучный момент на сцене, и в нескольких миллиметрах от которых приземлился, лишь по счастливой случайности никого не раздавивший в лепешку полутонный ящик с джинами, стояли почти недвижимо, аки восковый фигуры музея мадам Тюссо. Лишь у главного героя-любовника изредка нервно подёргивался наполовину вмиг поседевший наполовину отклеенный ус.

Ситуацию спас один из зрителей, который резонно посчитал, что продемонстрированный трюк является элементом, задуманным по сценарию. Парень залихватски свистнул, ликующе выкрикнул "Браво!" и, не жалея ладоней, зааплодировал.

Далее последовала цепная реакция. Все три сотни человек, приобретших билеты на премьеру, мгновенно поддержали заводилу, и бурные аплодисменты захлестнули зал.

Щедрые рукоплескания и восторженные овации, в свою очередь, подействовали отрезвляюще на актеров. И хотя большинство из них никогда не удостаивалось чести быть вознагражденными подобной реакцией публики, видимо в окрылённом успехом подсознании сработал какой-то инстинкт, всё-таки, вопреки утверждениям Мяскина, привитый служителям Мельпомены их преподавателями из МХАТов, "ЩУК" и прочих театральных училищах помельче и поскромнее. Актёры ЗАИГРАЛИ! Вернее попытались обыграть неловкую ситуацию.

Первой была пришедшая в себя от шока и вновь обретшая дар речи, главная героиня, которая помахала веером и, выдавив из себя подобие непринужденной улыбки с примесью лёгкой усталости, обратилась к напарнику:

— Ах, сударь, что-то я умаялась. Вы не будете против, если мы отдохнём на этой... скамейке и послушаем вечернее пение птиц?

Не дожидаясь ответного изречения, барышня ловко запрыгнула мягким местом на сундук, попутно стараясь усесться так, чтобы свисающий вниз длинный подол платья прикрыл максимум вывороченных из пола огрызков досок. Совершая этот поистине героический для неё подвиг, весящая без двух килограммов центнер девица почему-то позабыла о такой математическо-физической ерунде, как увеличение силы, действующей на квадратный сантиметр донной площади "лавочки", при сложение массы её тела с массой сундука (причем массой уже снаряженного четырьмя девушками сундука). Жалобный скрип гвоздей, из последних сил, удерживающих конструкцию над сценой (а не под), вежливо сообщил актрисе, что ее гениальная придумка, мягко говоря, не очень удачна и вот-вот грозит стать провальной в буквальном смысле этого слова. Как утопающий хватается за соломинку, так и мадам, дабы удержать равновесие на накренившемся погружающемся в пучину подвальных помещений "корабле", отчаянно стала хвататься за "палубу" (читай — крышку сундука). При этом, девица случайно провела пальцами по полустертым буквам, как раз над замочной скважиной и... как потом напишут в газетах: "настал первый поистине фееричный момент грандиозного шоу-спектакля "У черта на куличках"!