Как ни странно, Мальстен не услышал при своем приближении ни рычания или обеспокоенного лая собак, ни ржания лошадей, ни даже протяжного мяуканья бродячих кошек — словом, ни одного звука из тех, что обычно сопровождали появление демона-кукольника в каком-нибудь небольшом поселении, полнящегося домашними питомцами, которые предпочтут, скорее, воинственно завыть о приближении враждебного существа, чем покинуть свой облюбованный приют. Похоже, волею Тарт, домашних животных в безвестной деревушке было немного или не было вовсе. Людей на пути пока тоже не попадалось, хотя свет в окнах некоторых домов горел, и от каждого жилища тянуло приятным теплом домашнего очага.
Тем не менее, Аэлин настороженно озиралась по сторонам, борясь с желанием все же выхватить паранг для придачи себе уверенности и спокойствия. На первый взгляд безымянная деревня не несла в себе ни малейшей угрозы — тихое место, жилые дома… однако что-то, не переставая, заставляло холодок пробегать по спине охотницы. Женщина не могла найти ни одной логичной причины для подобных ощущений, но готова была поклясться всеми богами Арреды: что-то в этом поселении было не так.
— У меня от этого места мороз по коже, — шепнула Аэлин, не выдержав гнетущего молчания.
— Если что, я держу ухо востро, — попытался успокоить ее Мальстен, хотя в глубине души чувствовал себя в этой лесной деревне не менее неуютно, чем его спутница.
— Ты все еще уверен, что хочешь задержаться здесь до… — начала было Аэлин, однако осеклась на полуслове, увидев впереди чей-то силуэт.
— Подумать только! И вправду путники! Я был уверен, что мне показалось, — бодрый голос незнакомца, бесшумно появившегося невесть откуда, прозвучал непривычно громко, и Аэлин едва не ахнула от испуга. Рука дернулась и потянулась к парангу, но охотнице огромным усилием воли удалось ее удержать.
— Как и мы были уверены, что нам померещилась ваша деревня, — на удивление непринужденно отозвался Мальстен, чуть склонив голову в знак приветствия. — Но, выходит, мы все ошибались. Рады встрече, господин…
Данталли выдержал паузу, надеясь, что незнакомец, чьего лица было все еще не разглядеть при плохом освещении, назовет свое имя.
— Ох, и в самом деле, стоило сначала представиться! Знаете ли, отвык, что кто-то здесь может кого-то не знать: в наши края нечасто захаживают чужеземцы. Зовите меня Влас, и на «ты», какой же я вам господин! С чем пожаловали? — при последних словах в голосе промелькнули едва заметные настороженные нотки. В темноте было трудно разглядеть, однако Мальстен не сомневался, что их с Аэлин новый знакомец пристально глядит на оружие пришельцев.
— С миром, — заверил данталли, дружественно улыбнувшись. — Мы со спутницей провели в дороге уже много дней и совершенно выбились из сил. Но, похоже, боги были к нам благосклонны и привели нас сюда. Мы надеялись, что сможем найти место для ночлега и, возможно, купить себе немного припасов в дорогу.
— Это можно, — в расслабившемся голосе Власа вновь послышалась улыбка. — Так, а имена-то вы свои назовете? У нас здесь друг друга все знают, без имен непривычно как-то…
Данталли помедлил несколько секунд, задумавшись, стоит ли называть настоящие имена, или лучше вновь воспользоваться теми, что они с охотницей называли во Фрэнлине. Однако вспомнив сожженный трактир «Старый Серп», демон-кукольник решил, что вновь представляться Грегором и Беатой не стоит — в конце концов, Фрэнлин отсюда располагался не так далеко, и за те несколько дней, что прошли со встречи с хаффрубами, весть об охотниках «Грегоре и Беате» могла, к примеру, через эревальну, достигнуть этих краев. Однако все другие имена отчего-то словно выветрились из головы, и, поняв, что пауза начинает затягиваться, данталли кивнул и шагнул навстречу к Власу.
— Мальстен, — представился он. — Рад знакомству.
Кукольник вытянул руку вперед, и Влас охотно пожал ее. Теперь, вблизи, черты его стали чуть яснее, и Мальстен разглядел в новом знакомце неприметного телосложения мужчину средних лет с высоким лбом, короткими темными волосами, большими глазами, цвет которых в полутьме все еще невозможно было определить, и большим мясистым носом.
— А тебя, дорогуша, как зовут? — вновь улыбнулся Влас, вопрошающе кивая охотнице. Та глубоко вздохнула и также предпочла назвать свое настоящее имя.
— Аэлин.
— Что ж, Мальстен, Аэлин, рад знакомству! Давайте я провожу вас в местный трактир. Он будет чуть дальше. Обыкновенно там ночных посетителей не бывает, но, думаю, Керн или Филипп — кто-нибудь из них — обязательно примут вас и устроят на ночлег.
— Сколько с нас возьмут за комнату? — деловито поинтересовался данталли, поравнявшись с устремившимся через поселение местным жителем.
— Да не переживай, Мальстен, — Влас сочувственно полопал кукольника по плечу. — И без оплаты можно, если поможете, скажем, по хозяйству немного. У нас тут такая система даже больше в ходу — деньгами-то почти не пользуемся, все свои, хозяйство общее. Торгов ни с кем не ведем.
— В наше время такое редко встретишь, — так и не сумев до конца подавить подозрительность в голосе, произнесла Аэлин, предпочитая держаться чуть позади.
— Редко, да, — не без гордости отозвался Влас, обернувшись и предпочтя не заметить (или и впрямь не заметив) напряженного тона Аэлин, — но у нас так давно заведено.
— Что ж, в таком случае, нам повезло, потому что в средствах мы стеснены, — кивнул Мальстен, переглянувшись со спутницей. Та едва заметно вопрошающе кивнула, и данталли без слов понял ее вопрос: она интересовалась, нет ли у него каких-либо неприятных ощущений от Власа, наподобие жжения в глазах, которое мучило его при встрече с хаффрубом, замаскированным под хозяина трактира во Фрэнлине. Мальстен чуть качнул головой, без слов отвечая, что никаких проблем со зрением при виде Власа у него не возникло, стало быть, перед ними однозначно был не хаффруб. Тиной от местного жителя также не пахло, поэтому Аэлин сделала вывод, что и спарэгой их новый знакомец тоже быть не может. По всем признакам выходило, что никакой угрозы поблизости нет, хотя неприятная тревога никак не желала покидать охотницу.
— И нам повезло, что к нам пожаловали путники, — добродушно отозвался Влас. — Хоть послушаем новости из внешнего мира.
Аэлин нахмурилась, вновь многозначительно посмотрев на Мальстена, но данталли, почувствовав на себе этот взгляд, предпочел оставить его без внимания.
— Что ж, спрашивайте, — пожал плечами он. — Что знаем, расскажем, пока будем здесь. Правда, мы не планируем задерживаться надолго, поэтому подробного рассказа может не получиться.
— Это ничего, — небрежно махнул рукой Влас. — И за пару часов можно узнать много нового. У нас народ оседлый, из родных краев не уходит, поэтому все новости нам интересны — будет, что обсудить в течение долгого времени всей деревней.
— А отчего же вы не покидаете родные края? — поинтересовалась Аэлин, старательно изображая непринужденный тон. — Мне трудно представить такую жизнь: я постоянно путешествую.
— Возможно, просто не нашлось такого места, где бы тебе захотелось пустить корни, дорогуша, — снисходительно отозвался Влас, чуть замедляя шаг и указывая путникам на двухэтажный дом перед ними. — Вот мы и пришли. Это наш трактир.
Аэлин глубоко вздохнула, оглядевшись. Вблизи указанного дома никаких строений не наличествовало: ни хлева, ни сарая, ни складской пристройки. Со стороны трактир больше напоминал обычное отшельничье жилище, отличавшееся от остальных в деревне, разве что, своими размерами. Аэлин сделала вывод, что в этом странном месте, похоже, не проживает больших семейств — все хижины, что встретились по пути, на первый взгляд, могли вместить не больше одной комнаты. Она также отметила про себя, что в деревне неестественно тихо, потому что совершенно не слышен детский плач. Не раз, приходя в небольшие поселения, Аэлин даже ночью слышала крики беспокойных младенцев, имеющих обыкновение просыпаться от каждого шороха, однако здесь будто бы и вовсе не было новорожденных детей. Аэлин допускала, что ночь могла выдаться спокойной, или попросту сейчас в этой небольшой деревушке и впрямь нет семей, у которых бы недавно появился ребенок, однако от мелькнувшей мысли нехорошее предчувствие лишь разрослось в душе женщины.
Тем временем Влас настойчиво постучал в дверь трактира, оказавшуюся запертой, и довольно громко позвал:
— Керн! Филипп! Просыпайтесь, тут к нам путники пожаловали!
Практически сразу послышались тяжелые шаги, и вскоре в помещении лязгнул засов, после чего скрипучая дверь трактира отворилась, и на пороге появился грузный высокий мужчина, чья фигура заняла собой практически весь дверной проем. Мальстен невольно распрямил спину, подивившись идеальной осанке этого человека.
— Привет, Керн, — уважительно кивнул Влас при виде односельчанина. Тот, смерив пришельцев оценивающим взглядом, отступил с порога и довольно угловатым жестом, не отличавшимся гостеприимностью, пригласил всех внутрь. Влас кивнул и прошел первым, кивком поманив за собой Мальстена и Аэлин.
Лишь войдя в теплое помещение трактира, путники осознали, как холодно было на улице мгновение назад. Данталли вновь с интересом уставился на Керна, поймав его взгляд, устремленный на оружие посетителей.
— В наших краях нечасто встретишь путников, — без особенной теплоты в голосе проговорил хозяин трактира, будто заменяя этим замечанием приветствие, и чуть устало обратился к Власу. — Я уж думал, ты шутишь. С тебя станется. Ты у нас весельчак.
Мальстен прищурился, продолжая изучать то, как держится местный трактирщик. Без сомнения, у этого человека была выправка, привитая не одним годом военной службы, а оценивающий, колкий, цепкий, слегка пренебрежительный взгляд на оружие посетителей навевал мысли о не самом низшем звании. Что такой человек мог делать в отшельничьей деревне, не поддерживающей никакого общения с внешним миром, оставалось загадкой.
— Быть может, путники объявлялись бы чаще, будь ваше поселение обозначено на картах Арреды, — неопределенно качнула головой Аэлин, тут же получив в ответ довольно хмурый взгляд трактирщика.
— Это ни к чему, — строго ответил тот, вновь переводя взгляд на паранг, висящий на поясе охотницы. — Ты бы ножик убрала подальше, девочка. Еще обрежешься ненароком.
Аэлин возмущенно округлила глаза: несмотря на то, что ей часто приходилось выслушивать нечто подобное от мужчин, не принимавших ее всерьез, и она считала себя привычной к таким комментариям, слова этого человека отчего-то задели ее. Сам же Керн лишь безразлично покачал головой, проигнорировав реакцию посетительницы.
— Женщинам следует ножи использовать для готовки, а не таскаться с ними по лесам.
— Керн, ну опять ты заладил, — закатил глаза Влас, видя, как во взгляде Аэлин начинает пылать пламя. — Прости его, дорогуша, у него довольно старомодные понятия…
— Это я вижу, — процедила Аэлин в ответ, с трудом воспринимая это фамильярное «дорогуша» в свой адрес в который раз.
— Позвольте предостеречь, уважаемый, — криво улыбнулся Мальстен, присоединяясь к разговору, — разве во время службы вы не убедились, как опасно недооценивать противника? Уверен, сойдись вы с моей спутницей в схватке, свои слова пришлось бы взять обратно. Прошу, поверьте мне на слово. Не хотелось бы, чтобы во время этой демонстрации кто-либо пострадал.
Аэлин с интересом взглянула на Мальстена, вновь уловив в его голосе заговорщицкие и одновременно азартные нотки циркового распорядителя, которые он с успехом демонстрировал ранее перед фрэнлинскими воротами. Тем временем кукольник, прищурившись, продолжил говорить, поймав заинтересованный взгляд трактирщика.
— Вы ведь служили, не так ли?
— Интересное предположение, — оценивающе хмыкнул Керн, не ответив ни положительно, ни отрицательно, но с заметным интересом поглядев на Мальстена.
— И не беспочвенное, — кивнул данталли. — Ваша выправка говорит за вас.
На несколько мгновений в помещении воцарилось напряженное молчание, которое трактирщик нарушил первым:
— Что ж, могу сказать то же самое о тебе, сынок, — Керн вдруг расплылся в понимающей дружественной улыбке и протянул кукольнику руку. — Влас, к слову, не представил мне вас со спутницей.
— Мальстен, — кивнув, назвался данталли, отвечая на рукопожатие. Ладонь Керна оказалась удивительно холодной, несмотря на тепло, витавшее в трапезном зале.
— Рад знакомству, Мальстен, — вновь улыбнулся трактирщик, переводя смягченный, но все еще скептический и одновременно выжидающий взгляд на охотницу.
— Аэлин, — закатила глаза она.
Едва узнав имя посетительницы, Керн, казалось, тут же потерял к ней интерес и вновь заговорил с ее спутником.
— Ты служил в Карринге? — воодушевленно спросил он. Мальстен качнул головой.
— Нет. В Нельне. Учился в военной академии, а после был отправлен на фронт во время Войны Королевств.
— Школяр, значит, — чуть разочарованно хмыкнул Керн, помянув весьма обидное прозвище, коим именовали выпускников военных академий солдаты, попавшие на фронт по призыву и обучившиеся военному делу в куда более жестких — натуральных — условиях. Мальстен прикрыл глаза, смиренно кивнув.
— Виноват, — нарочито скромно произнес он.
— Гляжу, не вспылил, — удивленно склонил голову трактирщик. — Обычно, стоит произнести это прозвище, такие, как ты, начинают бить себя в грудь, кичась своими теоретическими знаниями военного дела.
— Не скрою, что раньше реагировал именно так, — пожал плечами данталли, — но когда оказался в полевых условиях, понял, что это пренебрежительное отношение имеет под собой почву: в академии, как бы ни старались наши наставники, у нас не могло быть столько практики, сколько ее было в настоящей армии. Пришлось смириться и наверстывать упущенное.
— Что ж, вижу, тебе удалось наверстать, раз война кончилась, а ты еще жив.
— Пожалуй, дело не столько в этом, сколько в том, что в самых страшных битвах — при Шорре или дэ’Вере — мне побывать не довелось, — солгал кукольник.
— Жаль! — в сердцах воскликнул Керн. — А я так надеялся услышать, наконец, подробности хоть одной из них!
Мальстен изумленно приподнял брови.
— Я надеялся услышать от вас подробности битвы при Шорре. У вас заметный каррингский выговор, здесь трудно ошибиться. Я был уверен, что вы застали Битву Кукловодов, — с не менее выразительной досадой отозвался данталли, поддерживая свой выбранный образ.
