Карневир. Проклятье Ягойо

Как и во многом другом. В том, что попытавшись воспользоваться наручниками как кистенем — не выбил себе зубы и глаза. В том, что смог отломить от решетки полуметровый прут плохого железа. И даже в том, что умудрился превратить те самые наручники в пусть и малую, но защиту — нацепил оба наручника на левое запястье, а цепь — одел на пальцы. Создав некислый такой кастетик.

Правда, едва второй наручник защелкнулся — тело весьма ощутимо и непонятно тряхнуло. Ну и пусть. Главное, что теперь мой левый джеб — весьма убойно действует на крыс. Дохнут даже не столько от удара, как от прикосновения кастета. Специально проверил на подранке.

Жаль нет ножа и вообще чего-то острого. В этом дурацком подземелье, которое я исследую уже пару часов навскидку — вообще ничего нет, кроме костяной трухи, в которую превратились кости бывших «сидельцев», и крыс. Чем они тут питаются? Хотя, сдается мне, крысы лезут откуда-то со стороны. И лезут именно на меня…, вернее — на мой запах. А запах у меня еще тот — как от медведя после спячки зимней! Никогда реально такого медведя не нюхал, но вот ежели представить…

И вот это вот «Еда…», что у меня в голове возникает…, вместе с писком очередной зверюшки. Точно не уверен, но, по-ходу, тот самый Глас Природы работает. Типа способности слышать зверей или что-то подобное. У крысы — простейшие инстинкты, хоть и говорят, что она умный зверь. Вот и получается — идут на запах, за едой…

Казематов, подобных моему, тут оказалось ровно двадцать. Двадцать каменных мешков, в которых замуровали и бросили узников. Кто они были такие, и что произошло — не ответить вообще. Только прах на полу…

Сейчас, после обследования всех двадцати помещений — я чуть лучше вижу в полной темноте. Словно серая тонкая вуаль просто на глаза накинута. В очередной раз улучшился навык… Но улучшение зрения, пусть и очень важное, не дает ответов на многие вопросы. Где я? Почему я тут? Кто тут был до меня? И куда вообще ведет эта странная винтовая лестница, что в самом конце коридора с казематами нашлась?

Был и момент радости среди тринадцати неспешно — дурацких схваток с семейством крысатых… — тайничок. Вернее, захоронка. Непонятная и какая-то… В общем, в седьмом по счету каменном мешке мне повстречались аж три крысоида, что злобно шипели и пытались позавтракать таким несвежим мной. Вот после того, как последний из них и успокоился — смог я разглядеть едва такое заметное свечение одного из камушков, из которых стена сложена. Забавное свечение — тоненькая полоска светло-голубая.

Я его бы и не заметил, да вот больно мне в этот момент было. Всё же покусали… Вот от перенапряжения такого, зрение то и апнулось. А вместе с ним — и полоска эта… Так что добавил всем трем крысам кастетом для верности и камушек попытался выковырять.

Ага! Фиг вам, изба такая. Камушек, что в реале килограмм под полсотни весит, даже и не шелохнулся. Да и, как оказалось, этого и не надо было — между двумя камнями, в шве строительном, аккуратненько так забит был кусочек металла, в тоненькую тряпочку обернутый. Что за металл или тряпочка — да фиг его знает в темноте-то полной?! Как я ногтями всё это поддел — малюсенькое то свечение — на мой палец перетекло, да и впиталось. А я…, я этот кусочек прямо в тряпочке в карман-то и положил. А что я еще сделать мог?

В общем — стал я повнимательнее все стены, полы да потолки осматривать — без результата. Даже попытался крюки из стен повынимать…, и решетки металлические поломать в дверях… Фигня. Так и пришел к той самой лестнице, что наверх вела.

Вести-то вела…, симпотная такая лесенка, шириной в метр, лохмотьями ржавчины покрытая, вот только заканчивалась она дверью. На вид — тяжелой такой, полосами опять же ржавого железа перевитой. Мда. Ощупывание и близкое оглядывание показало, что в двери есть замочек. И замочек закрытый. Что дверка открывается вовнутрь, в казематы. Что железо реально проржавевшее, что в полосах, что в петлях. И, что наиболее приятно — дерево двери сгнило. О чем сигналил не только пряный запах гнили, но и обильный пушистый лес плесени.

Вы пробовали дверь кулаком пробить? Нет? Зря. Очень забавное деяние. Особенно, ежели при этом всё проржавело, сгнило и вообще… Надоел мне до одурения этот влажно спёртый воздух казематов!

Очередной пинок в склизлое трухлявое дерево выбил замок. Вернее — свернул его, позволив выломать солидный кусок древесины. Свет снаружи? Да нифига. А вот воздух…, воздух изменился. Чуть-чуть, но мне этого было достаточно. Дверь открылась с трудом…, потащив за собой, и прямо на меня, кучу хлама, что закрывала ее снаружи…

Забавная штука жизнь! Влезть в виртуальный мир, чтобы подхватить заразу, распоров себе ноги-руки о ржавое железо или трухлявое дерево? Реально! Ибо после того, как я полуоткрыл дверь, частично обрушилась лесенка, раскровянив мне ступню и заставив сжимать зубы от очередной малой неудачи. Довеском пошел мусор, представлявший собой сгнившие мешки с чем-то, что раньше было много-много лет назад овощами или фруктами…, не знаю. Но воняла эта почти каменной твердости субстанция жутко. Свалившись внутрь казематов…, сломав лестницу…, да и вообще. Достало.

Рывком доломав дурацкую дверь, вывалился в открывшуюся щель… Опять на кучу хлама — да что за свиньи тут живут? Верхом вредности Судьбы послужил многоголосый писк целого крысиного семейства, заметавшегося вокруг меня, такого наглого и потревожившего быт и жизнь хвостатых…

Очередной подвал? Похоже на то. Я осматривался и отдыхал. С крысами произошла настоящая битва на коктейле из усталости, раздражения и адреналина. Сломался мой давешний металлический прут — просто рассыпался кусками ржавчины. Но весьма удачно подвернулся под руку старый деревянный ящик. Потом в бой пошли куски некогда винной бочки…, даже полоска бондарного обруча сыграла свою роль. Увы и ах — всё, что находилось тут, было жутко трухлявым. А сам подвал — старым и неухоженным. Но было и весьма новое — по факту подвал был именно подвалом. Нечто среднее между винным погребом и местом хранения продуктов. Даже стены — были другими. В нескольких местах виднелись странно изогнутые и нетронутые ржавчиной железки. Словно витой тонкий рог какого-нибудь козла…, но только из металла, прямой и длиной сантиметров сорок. На ощупь опять-таки не смог опознать металл, но все шесть железок снял — кто знает, может пригодятся?! К тому же — тоненькие! Все шесть в одной руке умещаются по толщине…

Больше тут, в подвале размеров двадцать на двадцать примерно, ничего не было. Ну, если не считать трухи и всего прочего мусора. А вот остатки большой деревянной лестницы — были. Но именно остатки. Впрочем, нога вроде кровить перестала. Синяков и ссадин у меня валом и без этой лестницы, так что…

Забравшись по одному из косоуров, добрался до двери. В отличие от первой, эта была крепкой и не гнилой. Еще бы — тут и влажности такой не было, как внизу И всё же — дверь не открывалась. Зато, быстрое обследование показало, что сгнил косяк. Ибо был сделан, даже на мой непрофессиональный взгляд, на «отвали» и из всякого мусора. Так что слегка поднапрягшись и используя импровизированную дубинку из металлических «рогов» — смог отодвинуть обе петли. А дальше — дурная сила и жгучее желание свернуть шею Августину за такую подляну в виде «Испытания», помогли пройти и вторую преграду… Фух.

Пройти и… влипнуть в густую паутину! Вот просто многослойную и плотную, словно ткань. Паутина была старая, но облепила всего меня словно войлочное одеяло. Эх…

Как ни странно, никакого дискомфорта это не вызвало. Вот только не удержался на яростных эмоциях…

— Уар-Рррр… — Тот самый звериный рык, что так хотел услышать монах-мучитель, гулом разнесся по окрестностям. — Да чтоб вас... — Уже гораздо тише и спокойнее.

Кого именно «вас»? Да всех. Начиная от руководства компании Риалла с их идиотской идеей о виртуальных мирах, заканчивая всё тем же Августином. Кстати, яркая картина, как сворачиваю ему его голову бестолковую — так и стояла перед глазами…

В общем…, стою я, сдираю с себя ворохи паутины в очередном полностью темном зале, и чую — что-то странное. Вот сам не понимаю, но чую… Что-то такое, не страшное, а какое-то… домашнее что-ли?! Как будто знакомый запах…, или образ… Даже замер без движения. Глаза закрыл и слушаю… И слышу — словно легкий звон капели дождя… и едва слышный аромат росы… и наилегчайший шорох — и всё это словно приближается ко мне. Зовет меня.

А пока приближается и зовет… Коридор. Явный коридор, что идет в обе стороны от меня. Весь перетянут паутиной. Словно кто-то заполнял всё пространство коридора вот такой вот «пеной»… Зачем? Непонятно. Но вот это ощущение, что мне так нравится — оно чувствуется справа. Ну и ладно — пойдем направо, чего уж. Не всё же мне как мужику поступать…

Идти сквозь паутину — весьма непросто. Пусть она и старая, но… Проще было бы выжечь всё, но почему-то мой разум такому действию противится. Наверняка как-то можно было всё, что меня плотным войлоком окружает, использовать?! Но пока не знаю как. Мелькают только образы ткани, доспеха…, даже щита…, и всё из паутины. А пока — пру напролом. Раздвигая рукой с зажатыми прутьями и продираясь.

Оп! Паутина кончается вместе с коридором. Мда… Зрение, пусть и в сером диапазоне, показывает весьма интересную картину. Большой зал. Я не я — будь я нормальным человеком, предположил бы, что зал обеденный, персон эдак на двести-триста. Почему такое мнение? Ну, может просто потому, что стоят огромной буквой П столы…, окруженные стульями. Нагромождена по стенам старая и весьма большая по размерам мебель типа шкафов. Высокие стены зала, что метров восемь в высоту составляют, словно гобеленами плотно затянуты полотнищами паутины. А сама паутина, как будто гигантский шатер, сходится под куполообразным сводом зала. Там, где на высоте расположена огромная, метров шесть в диаметре массивная люстра… Люстра, что превращена в самое настоящее гнездо…, из которого и идут те самые ощущения, что меня накрыли. Эх…

Как залезть на люстру? Да не вопрос вообще. Вон, сквозь паутину видны механизмы, что ее опускают, и цепи, на которых этот монстр кузнечно-деревянного зодчества держится. Так что ежели механизм опускания не сработает — будем рассматривать и альтернативный вариант.

Странно, а чего — моя неудача уже пропала? Эх, жаль интерфейс не увидишь — всё такой же серо-мёртвый. И всё же — с чего бы это, пусть и со скрипом, с натягом, но медленно и спокойно люстра опустилась прямо в середину зала?! И едва она опустилась… Зажмуриться, сжать зубы, и…

Тонкий золотой шлейф легкой дымкой накрывал небольшой шарик, что прячется глубоко в толще паутины гнезда. И меня даже не привлекала громоздкая, метрового размера, туша весьма необычно выглядящего и мертвого паука, что была на самом краю гнезда — с нею мне отчего-то было всё сразу понятно. А вот с Яйцом… За что мне такое, а?

Портальная вспышка ослепляет… Надеюсь, что это всё?!

Портал сработал штатно, едва я активировал свиток… Болью ударило в пятки — всё же я приземлился прямо на пол Храма Определения. Теперь провести рукой по лицу, стирая воспоминания обо всех эмоциях и неправильностях. И надо что-то сказать…, вон, на меня уставился уже…, один загадочный и почему-то очень бледный тип. Глазки сузившиеся сразу на наручники-кастет, что на моей левой руке одеты, опустились, ну-ну. Это ты еще всё остальное не видел, дорогой Августин. И не увидишь.

Дикими трелями огромного количества логов сверкает воскресший интерфейс. Но и ему — фигу с маслом. Я уже задолбался в этой виртуальности находиться, так что…

Верхняя крышка капсулы открывается весьма неохотно. Словно не желая меня отпускать из виртуального мира в серый вечер мира Земли… Отгоняю глупую мысль на тему «а вдруг однажды не откроется вообще?» Хватит бреда! И так уже…

Тело стонет, ноет и откровенно болит, пронзаемое резкими вспышками спазмов… Мышцы отчаянно протестуют против резких движений, но надо… Надо выпить воды — у меня глобальное обезвоживание. Надо поесть. У меня не нейрованна элитного класса, где внутривенно кормят, дабы не отвлекать от процесса… У меня обычная. Без наворотов. И это плохо — в мире виртуала мне неоткуда было взять еды и тело за прошедшее там время просто истощало... Я — устал! Дико хочу есть и спать. Блин…, и в туалет быренько надо…

И пошел куда подальше Августин со своими требованиями по изучению подробностей и особенностей аккаунта...

— Саша! Просыпайся! Да просыпайся уже... — Голос, доносившийся до меня из далёкого далёка, был смутно знаком. — Сашка! — Мою тушку безбожно трясли. Зачем? — Вот олух! Просыпайся! Ах, так...

Ну, вот чё ко мне пристали... Я очень устал и хочу...Ай!

Меня окатили ледяной водой. Кто посмел? Счас я...

— Проснулся? Или добавить?

Маринка! Стоит вся такая гневная, руки в бока уперла. Вылитая недовольная жена. Не рановато ли?!

— Ты во сколько лег, полудурок? На тебе же лица нет. Весь изможденный какой-то. И почему к телефону не подходил все выходные? я ему названиваю как дура последняя, а он...

Ну, мне вот сейчас для полноты картины только слёз её не хватает. Блииин, тело не слушается почти... И голова болеть начинает...

— Мариш..., я тут был. — Голос у меня слабый. — Так получилось.

— Тут? И что, больше двух суток в капсуле валялся?! — Маринка неверяще на меня смотрит. Гнев в глазах сменяется тревогой и какой-то злостью. — Идиот! На срыв нарываешься? Совсем все мозги растерял...

— Руднев! — И начальник тут... Только тяжко вздыхать остается. — А где отчет о роли? Гуляева, что с твоим хахалем?

— Вот и мне интересно, что с ним произошло. — И безопасник тут!? Этот голос я знаю..., век бы его не слышать.

А меня, значицца, Маринкиным парнем считают... Пристрелите кто-нибудь меня, а? Хочу сдохнуть! Или вон в этот самый срыв уйти..., кстати, а что за фигня такая?!

Но вставать надо! Хотя я и не понимаю нихрена, как так вышло, что опять понедельник?! Ведь вроде всего двое суток в игре провел..., а оказывается... Так, встать!

Мое тело приняло вертикальное положение. Уже прогресс. Теперь фокусируем взгляд, и по порядку... Сначала шеф.

— Отчет будет после обеда. — Перевожу взгляд на безопасника.

— Выполнял личное поручение тети Вики. — А фигли мне потому что... Смотрю в грустно-испуганные глаза Маринки.

— Ты самая красивая! — Глаза подруги как-то странно начинают блестеть...

— Так, этого алконавта я забираю с собой. — Меня весьма неаккуратно разворачивают по направлению к лифтам и добрым, но увесистым пенделем придают требуемое ускорение.