Но люди во всех социумах несправедливые законы нарушают. Не зря и здесь в ходу анекдоты о неверных мужьях (любовниках) и женах. Значит, можно исхитриться и кого-то все же соблазнить — без риска попасть в кабалу. Вывод: продолжайте искать женщину, студент Бочаров и обрящете. И самый подходящий контингент — это замужние дамы, для которых сохранение тайны столь же необходимо, как и Никите. Потому Зэма — очень перспективный вариант.
В этот день тем все и кончилось. Но потом были другие дни, в каждый из которых Никита находил повод зайти в "расчетный центр Управления муниципального имущества", где обретались Зэма и ее подруги. Эти свидания он готовил и был то весел (рассыпая комплименты и тщательно выверенные анекдоты), то деловит, то печален. В последнем случае его тотчас тормошили, и он признавался, что тоскует по Родине, по счастливой прежней жизни, в которой у него было все: друзья, подруги и любовь. Вот и сегодня он явился "в гости" печальным. Дамы пытались его развеселить, но тщетно. Тогда Зэма мигнула им и Абена с Камарией покинули комнату
— Как же звали твою любимую? — спросила кареглазая и обильная телесными прелестями красавица, подсаживаясь вплотную к Никите.
— Беляна, — соврал претендент в галанты. — Имя ей соответствовало, у нее было все белым: лицо, тело и волосы....
— Значит, я не должна тебе понравиться, — сказала Зэма с трагичной ноткой в голосе.
— Верно, — согласился Никита, но тотчас вскинул голову, заговорил с жаром: — Но Вы безумно мне нравитесь! Просто в нашем мире красавиц подобных Вам, Зэма, нет!
В глазах Зэмы вдруг вспыхнули сумашедшинки, она скомандовала "Карибу на мланго!" (Дверь, закройся!) и порывисто притянула уже взлелеянного в воображении ловера к всколыхнувшейся груди.....
Вскоре Никита убедился в справедливости немецкой поговорки "Что знают двое, знает и свинья". Они с Зэмой тщательно скрывали свои соития, перенеся их в каморку Никиты (куда никто днем не заходил), но уже через неделю весь женский штат муниципалитета жужжал про их шашни. Зэму, впрочем, никто не осуждал, ей откровенно завидовали, ибо та же парочка раззвонила, что Зэма пребывает отныне "на седьмом небе". Внимание к Никите со стороны дам в разы увеличилось, его усиленно зазывали то на день рождения, то на чай с домашними пирогами, а одна миленькая девушка прямо предложила "попробовать разик" — и плевать на эти замшелые традиции! Он все же отказался (со всей деликатностью) и в качестве превентивной меры перестал заниматься ремонтом роботов по комнатам (не прекратив, однако, сладострастных встреч с Зэмой).
Вдруг ему было предписано явиться в кабинет одного из заместителей мэра, вернее, заместительницы по имени Экин Мисонго, которой он до сих пор в глаза не видел. В приемной высокопоставленной дамы Никиту тормознула стройненькая востроглазая секретарша, которая стала ему пенять на невзрачную одежду — обычный рабочий комбинезон, доставшийся от предшественника и полинявший от частых стирок. Вдруг из пульта на секретарском столе раздался властный женский голос:
— Зела! Что, техник от Чаки еще не пришел?
— Он здесь, госпожа Мисонго! — с торопливой почтительностью сказала секретарша.
— Так пропусти его! Невзирая на то, во что он одет!
"Значит, тетка наш разговор слышала,— сообразил Никита. — Тогда зачем этот вопрос "Пришел ли я? Для выпендрежа?"
В большом кабинете он не сразу увидел его обитательницу, которая сидела в высоком кожаном кресле, повернутом в данный момент к огромному (во всю стену) окну. Но вот кресло повернулось, и на Никиту уставился высокомерный взгляд холеной дамы лет тридцати пяти с европейским типом смуглого лица, на котором выразительными были все его составные части: высокий лоб с вычурными дугами тонких бровей, абсолютно черные демонические глаза (без белков!), хищный острый нос и плотно сжатые губы. Волосы дамы были обесцвечены и стянуты в узел на затылке, но разделены на волнистые пряди, что дополняло впечатление о вычурности хозяйки кабинета. Особенно завораживали жуткие глаза. Но вдруг чернота эта исчезла и глаза дамы стали изумрудно-зелеными!
"Так это всего лишь цветные линзы!— с облегчением осознал землянин. — А я уж подумал, что попал на расправу к демонице...."
Меж тем дама продолжала молча и холодно рассматривать Никиту. Он тоже молчал, глядя на нее чуть косвенно. Наконец Экин Мисонго соизволила заговорить:
— Что в тебе нашли эти клуши? Наши мужчины куда эффектнее. А тут передо мной стоит обыкновенный белый раб, каких перебывало на Дунье многие тысячи. Или ты все же необыкновенный?
— Я уникален, — решил быть наглым Никита. — Другого такого нет во всей Вселенной. Но столь же уникальным хуманом являетесь Вы, госпожа Мисонго, а также все жители Дуньи, каждый по-своему.
— Это общие слова, штампы, — отмела его доводы дама. — А что особенного умеешь именно ты? Меня интересуют твои приемы обольщенья женщин.
— Женщины все разные, потому и подход у меня к ним разный. Принцип же простой: сделай так, чтобы конкретной даме твое обольщение понравилось.
— И какой подход ты будешь применять ко мне?
— А-а, — спохватился Никита. — Так Вы тоже желаете познать любовь инопланетянина?
— Любовь — это громко сказано, — надменно изрекла дама. — Но что-то новое в отношениях полов я не прочь ощутить.
"Вот зараза! — залихорадило Никиту. — Сделай мне приятно, чужеземец. Но так, чтобы раньше я этого не испытывала! Зараза! Но надо что-то придумать и срочно. У, садистка! Впрочем, садо ходит ведь под ручку с мазо? Тогда буду делать то, что никогда еще не делал — хоть и читал про это"
Неотрывно глядя в глаза властной сучке он приблизился к ней, вдруг выдернул ее из кресла за руку и, бросив ничком на обширный стол, шлепнул с оттяжкой по оттопыренной заднице. А потом без перерыва еще и еще.
— Что ты делаешь, негодяй!? — закричала дама и попыталась вырваться, но безуспешно: Никита для верности заломил ей руку за спину.
— Наказываю плохую девочку, — прорычал он и вновь стал шлепать Экину, но уже по другой ягодице. — Ты очень дерзко вела себя с мужчинами и потому заслуживаешь хорошей порки. И лишь после того, как ты признаешь свое прежнее поведение плохим, я тебя пожалею.
Говоря все это, он каждую секунду ждал, что дама заорет во весь голос и в кабинет ворвутся охранники. Но она вдруг запричитала со всхлипами:
— Да, да, я плохая, я гадкая, накажи меня, чужестранец! Еще! Еще! А теперь вздрючь меня как последнюю шлюху, я заслужила только такое обращение!
Никита подивился вывертам женской психологии и овладел Экиной Мисонго в так называемом "жестком" варианте секса — по рецептам земного порно.
Глава восьмая. Преемники.
С этого момента жизнь Никиты переменилась: он получил в свое распоряжение небольшой домик в элитном пригороде столицы (при котором были даже садовник и кухарка — люди пожилые и добродушные), обширный гардероб, мобилу, карманные деньги и флаер, на котором ему спешно пришлось научиться летать. Летал он в основном в поместье Экины Мисонго, где в оборудованном по его эскизам павильоне истязал и трахал новоявленную садомазохистку. Впрочем, город он мог посещать теперь беспрепятственно, но полеты в других направлениях программой флаера были заблокированы.
Через какое-то время от жизни такой Никита затосковал: в его душе тяги к садизму совсем не было. Однажды он прямо заявил об этом Экине, но тут же подсказал приемлемый выход: взять на роль садиста одного из прежних ее любовников. Гранд-дама поджала губы, сморщилась, потом вздохнула и согласилась на его отставку — но после того, как Никита "обучит" своего преемника. Как ни странно, никого из негров Экина признать повелителем не захотела (все они в душе ее побаивались) — вот незадача!
— А где отбывают рабство мои товарищи? — спросил осененный новой идеей Никита.
— В основном, в лупанариях, — сообщила хорошо осведомленная вице-мэрша.
— Можно мне поискать преемника среди них?
— Попробуй, милый. Но лучше было бы, чтоб ты передумал....
Первым делом Никита затребовал списки путан и жиголо в лупанариях Думжи (так называлась столица Дуньи) и, получив их, стал отчекрыживать своих сограждан. Но в них нашлось лишь 53 фамилии, в которых можно было подозревать земное происхождение. "И то хлеб" — вздохнул Никита, получил от Экины писулю, что действует в интересах мэрии и пошел к своему флаеру.
Первым он навестил, естественно, Борьку Великанова. Тот вышел в гостиную лупанария заметно обеспокоенным (предположил клиента на свою задницу?!), но завидев Никиту, расплылся в улыбке:
— Ты как здесь очутился? Где вообще раболепствуешь?
— Я пришел дать вам волю! — торжественно процитировал Никита Стеньку Разина.
— Ага, так я тебе и поверил, — скривил улыбку Борис, но в уголках его глаз появились лучики надежды.
— Вот почитай эту бумагу, — протянул Никита писулю Экины. Борис прочел, ничего не понял и поднял вопросительный взгляд на товарища.
— Ты сильно зол на своих хозяев? — спросил Никита. Борис пугливо пригнул голову и шикнул на товарища.
— Понял, нас слушают, — спокойно сказал Бочаров. — Но я могу тебя отсюда перевести.
— Что для этого надо сделать? — почти шопотом спросил всеобщий жиголо.
— Согласиться на садо-мазо с единственной дамой, которая здесь в авторитете.
— Согласен, — быстро сказал Борис.
— Вот и ладушки. Сколько тебе надо на сборы?
— Три минуты. Ой, нет, надо еще с Милой и Светой проститься....
— А, я помнил о них, но при встрече с тобой забыл. С ними мне тоже надо увидеться. Они сейчас свободны?
— Пойду у Коджо узнаю, — сказал Борис и ушел.
Не было его, однако, довольно долго. Наконец он появился, совершенно злой.
— Подслушали, гады! — почти выкрикнул он. — И уперлись, ни в какую отпускать не хотят!
Никита пожал плечами и набрал номер вице-мэра. Когда Экина ответила, он приподнято сказал:
— Любезная госпожа, я нашел превосходного кандидата для сами знаете чего. Но его отсюда не желают отпускать. Как звать? Борис Великанов. И он действительно великан! Во всех отношениях.
Через полчаса Борис был вполне готов к отъезду, а Мила и Света поливали его слезами. Но вот Никита дал знать Борису и тот указал девушкам на него. Они подсели теперь к нему и подняли в ожидании глаза. Никита опять набрал тот самый номер и сказал Экине:
— Милая, я вот что подумал.... В вашем учреждении полно мужчин и многие из них сексуально не удовлетворены. Ты согласна? Угу. Так вот, рядом со мной сидят две милые мои соотечественницы, которые могут помочь их печали. Да, да. Надо лишь перевести их из гнезда разврата в эту милую контору, а они там освоятся и будут тихо-мирно приносить счастье людям. Вашим людям, дорогая.... Посоветоваться с хозяином? Я уверен, что Вы лучше его знаете, что нужно его сотрудникам. Разрешаете? Ты лучшая в мире начальница. Наездница? И наездница тоже.
Закончив разговор, Никита посмотрел на растерянных девушек и сказал:
— Вы наверно думаете, что вот нашелся благодетель, поменял вам шило на мыло. Но я пока не управляю этим миром и дать свободу не могу ни Борису, ни вам. Могу лишь гарантировать, что тамошняя несвобода в разы лучше здешней. Соглашайтесь девушки.
Девушек Никита поселил пока у себя, а Бориса повез на показ Экине. Когда они вошли в укромный павильон, вице-мэрша не смогла сдержать восхищения и произнесла:
— Хорош, действительно хорош! Ты уже истязал женщин, виджана (юноша)?
— Пока нет, мадам, — ответил Борис, пожирая даму глазами (как учил его Никита). — У вас индустрия секса пока не слишком развита. Но мне очень хотелось сделать это с некоторыми клиентками.
— А я вызываю у тебя такие чувства?
— С Вами мне хочется сотворить много разных действий, а в конце, быть может, даже съесть без перца и соли.
— Ах! — воскликнула Экина. — Самое то! Ты молодец, Никита. Можешь быть пока свободен.....
Милу и Светлану Никита нашел в саду, где они глубоко дышали и наслаждались видами природы.
— Вы можете себе представить, — обратилась к Никите более контактная Мила, — что мы за все это время ни разу не выходили за пределы борделя? И природу видели только на экране телевизора?
— Я тоже жил так недавно, — сообщил Никита и притворно нахмурился. — А что это ты мне "выкаешь", милая землянка? Или даже москвичка?
Мила побледнела и вдруг бросилась на грудь Никиты, заливаясь слезами. Рядом захлюпала носом Света.
— Ну, ну, девчонки, — стал оглаживать их за плечи Никита. — Я постараюсь сделать так, чтобы вас вообще больше не принуждали к сексу.
— А домой? Ты вернешь нас домой? — внезапно прорвало тихушницу Светлану.
— Все может быть, девочки, — твердо сказал Бочаров. — Я в это верю, верьте и вы.
Ночью Никите приснилось, будто в его комнату проникли два медвежонка и улеглись с обеих сторон на его кровать, сдавив его при этом. Он испугался, от страха проснулся и обнаружил тепленьких девушек, уже пробравшихся под его одеяло.
— Мы тебя разбудили? — шепнула на ухо Мила.
— Угу, — пробурчал Никита и тотчас исправился. — Но я очень даже "за".
— Прости, но нам было там одиноко, — продолжила Мила. — И потом, признаемся тебе: мы иногда спали так с Борисом.
— Прямо-таки спали?
— Нет, конечно, — тихонько рассмеялась Светлана. — Мы вовсю его ублажали. А он урчал.
— Тогда вперед, на приступ! — скомандовал Никита. — Только без щекотки!
— Мы не глупые дурочки, а профессионалки, — урезонила его Мила. — Все будет хорошо.
Уже в конце ночной вакханалии Мила, раскачиваясь на мужском теле, вдруг воскликнула:
— Как прекрасно делать это не из-под палки, а по искреннему желанию! Особенно со своим, родным мужчиной..... Боже, сегодня я счастлива!
— И я, — тихо повторила за ней Светлана.
Глава девятая. Учреждение "Тибы" и базы Чаки.
Назавтра Никита явился в лабораторию Чаки. Старый ниггер, увидев своего бывшего лаборанта, вмиг оторвался от ремонта распотрошенного робота и недоверчиво спросил:
— Ты вновь будешь мне помогать?
— Если ты не против, — бодро заявил отставной жиголо.
— Я-то да, — забормотал Чаки, — но что скажет вице-мэрша?
— Позвони ей и узнай, — предложил Никита и добавил: — Мне звонить не вполне удобно.
Чаки достал мобилу, но звонить при Никите не стал, а ушел в в коридор. Вернулся он через пару минут явно повеселевший и тотчас распорядился:
— Так: вставай за верстак и чини ту группу, что свалена в углу. А я буду заканчивать этого калеку — после того как вдохну пару-тройку затяжек из кальянчика. Угу?
— Угу, — хохотнул Никита и повернулся к указанным роботам.
— Да, забыл сказать, — добавил Чаки, — Вице-мэр велела отвести девушек-путан сначала в медпункт, а потом представить ей.
— Сейчас? — попритух Никита.
— Лучше сейчас, — кивнул Чаки. — Но потом сразу сюда.
Мила и Света только-только встали с постели (после этакой-то ночи!) и попивали кофе, когда к ним на голову свалился с неба Никита. Он сообщил им о повелении вице-мэрши как можно беспечнее, но многократно битые девы сразу увяли. Тем не менее, они стали дисциплинированно и без слов собираться.
