Забытые острова. Одиночное Плавание

— А давайте баню сделаем и попаримся завтра? И это.. можно Ярик? А то Ярослав слишком официально. Я себя школьником чувствую — вы меня как наш историк к доске вызываете.

— Баню — хорошо. Подстричь всех. Сможешь без дров?

— На такой жаре дрова не нужны. Выкопаем. Плёнка нужна.

— Сколько?

— Ну метров пятнадцать рукава прозрачного и метра три черной. А если меньше... Для меньше — надо стены делать из чего-то.

— Дёрн пойдёт?

— Дёрн — пойдёт. Ещё как! Только плёнки тогда черной метров десять. А прозрачной метров семь.

— Тогда завтра — Банный день! — Объявил я. И добавил — А сегодня — Рыбный!

От готовки меня отстранили, самым наглым образом. Оказывается Ярослав до этого где только не работал, даже в столовой.

— Куда брали — туда и шёл, выбора не было, — поделился он своей профессиональной карьерой. — Я даже учился и на конкурсы ездил.

— Чего в поварах не остался?

— Так и остался бы — да оно как всегда. Недостача. Списали — меня.

— Закрыли тему. Вечером нам надо будет тесто поставить. А спать выбирай — на тулупе с нами или в погребе на гамаке.

— В гамаке не надо. Лучше с вами на полу, привычнее так.

— Не на полу, а в палатке. Сегодня палатку поставим, зря она у нас что ли есть. Каждому по комнате. Барометр показывает на ясно. В палатке спится лучше. Хотя и в подвале сегодня тоже было неплохо.

— Комары тут есть?

— Нет. Я, пока ты не спросил, как-то и не задумывался. Нет комаров и змей с жуками особо не видно. Пусто. Птицы только сегодня появились. Хотя.. была тут одна злобная змеюка — остатки ее вон там валяются и пованивают. Вряд ли другие тут водятся.

Пока рыба запекалась и жарилась, мы, для культурного отдыха, сели играть в домино. Самую демократическую игру на планете.

Ночь скрыла все. Кольку с Петровичем мы оставили на берегу — следить за керосиновыми лампами, а сами в практически полной темноте отправились искать впотьмах между камней нечто.

Вода с косы практически ушла. Местами было не выше колена, так что мы относительно безопасно продвигались по прогибающемуся под ногами дну.

— Далеко ещё?

— Да нет, а чего? Где-то рядом должно быть.

— В ботинки с водой песка натекло — ногу натирает.

— Завтра я тебе обувку сделаю, ты мне все свои размеры напиши утром. Давай постоим, держись за меня, да вытряхивай свой песок.

Блудили ещё минут двадцать, пока луч света не выхватил из темноты бок оранжевого ящика, который практически засосало в песок.

Я предусмотрительно запасся своей лопатой на всякий случай и мы сейчас, обкопав его, пытались оторвать от дна.

— Присосало!

— Есть такое, давай ему воды пустим, может поразмоет?

Прорыли канавку и пустили ручеёк. Вода, загоняемая волнами, казалось только ухудшает ситуацию, но вот тянувший всё время за ручку Якудза поставил бокс на попа.

— Тяжёлый зараза. Если по воде — то утянем, по песку — нет, а на руках точно не унесём.

— Виктор Палыч, я ботинок пролюбил.

— Засосало?

— Ага. Я сейчас перешагнул, а он там остался.

— Значит не ботинок и был. Не горюй, он все равно натирал. Пошли, "судьба моя печаль". Сейчас прилив пойдёт.

— Давай тогда по воде?

— У нас с тобой выбора нет — я не Ремба, а "Терминатор" на берегу сидит.

Дотянули ящик до берега. Заволокли на траву, сюда вода не подымается.

— Всё, хорош. Он, наверное, килограмм сто не меньше, весит.

Здоровенный ящик был в рост длинной, сорок выстой и восемьдесят шириной, с верёвочными петлями-ручками по периметру.

— Как думаете — что там? — И думать не буду, герметичный. Завтра вскроем, узнаем. Пошли спать — утро вечера мудренее.