Достирав дневную норму и выбравшись из прачечной, я поняла, что потеряла счет времени. Стояла ночь. Я вспомнила, что за целый день ничего не съела и пошла искать кухню. Разжиться смогла лишь стаканом молока. Затем отправилась на чердак. Обнаружила новую грелку, завернутую в плед и бутерброд. Флора? Мысленно поблагодарила.

А через день я поняла, что не смогу ночевать в своей комнате. Заморозки ночью — не редкость для весны. Морозный воздух выстудил комнатушку. Даже грелка остыла к моему возвращению. Оба моих платья были влажными, а ночнушка слишком тонкой. И если я проведу в них ночь, то замерзну насмерть. Вернулась в прачечную и устроилась в углу на нестиранных остатках белья, утешая себя мыслью, что это ненадолго.

— Это проверка. Просто проверка. Попытка вышвырнуть меня отсюда, — говорила я себе. — Он думает, что я сдамся, засуну гордость поглубже и уйду, поджав хвост!

Да что там гордость... я невесело хмыкнула. Остатки моей гордости остались на заблеванном полу супружеской спальни. Я бы с радостью ушла. И даже хвост поджала. Но Алекс... Надо найти брачный контракт!

— Хочет поиздеваться — имеет право. Но не хочет же Ройс моей смерти в самом деле! Он не такой. Он всегда был слишком благородным... даже по отношению к врагам, — убеждала себя я.

Через три дня я уже не была уверена в благородстве милорда. Но держалась на упрямстве. А через шесть мне самой хотелось умереть. Руки потрескались и жгли огнем каждый раз, когда приходилось опускать их в воду. Спины и плеч не чувствовала. В темноте я потеряла счет времени. В последние дни не понимала, ела ли и спала ли — сознание плыло. Кто-то приходил и приносил новое белье. Кажется, даже совал мне еду. Руки продолжали делать одни и те же движения, мозг самоустранился, чтобы не чувствовать боли. А перед глазами стоял Алекс, и билась в голове единственная мысль: я должна, я должна, я потом отдохну, мне надо задержаться...

Кажется, меня даже успело посетить здравое понимание, что живая я Алексу нужна больше, но сил с этим что-то делать у меня уже не было. Жалкая я... и глупая...

* * *

Мадам Волвертон, экономка графа, была недовольна. Точнее она всегда и всем была недовольна — столицей, слугами, самим графом Алтоном. И Ройс уже жалел, что из уважения к матушке взял мадам в свой городской дом. И не то, чтобы та плохо справлялась со своими обязанностями. Однако, когда он видел ее, чувствовал молчаливый укор неизвестно за что. Будто он снова мальчишка десяти лет и его отчитывают за шалости. В последнюю неделю это чувство усилилось.

Каждый раз, натыкаясь на взгляд экономки, граф старался убедить себя, что у него слишком богатое воображение. Просто у старой женщины с возрастом испортился характер, и никакой личной неприязни к самому Териасу нет. И все же, заслышав голос мадам Волвертон, неизменно старался исчезнуть с ее пути. А в последние дни и вовсе целенаправленно от нее прятался. Но в этот раз она его нашла. Едва милорд зашел в библиотеку и устроился в кресле у камина, как дверь приоткрылась. Граф встрепенулся. Уже несколько дней он ждал Сольяну. Ждал, что та умерит свою гордость и придет просить его дать ей другую работу. Возможно, он даже дождется пары хрустальных слезинок, капающих из ее равнодушно-высокомерных глаз. Да, пара слезинок, умоляющий тон... и он же не зверь, так и быть, позволит ей быть горничной. Утром она будет заниматься уборкой, а по вечерам приносить чай в библиотеку. И снимать сапоги, стоя перед ним на коленях. Да, пожалуй, этого будет достаточно.

Вместо Сольяны вошла мадам Волвертон. И демонстративно поджав губы, принялась на него смотреть. Как всегда. С укоризной. На этот раз воображение было ни при чем. Мадам действительно была недовольна.

— Ваш батюшка, верно, сейчас в гробу переворачивается, оттого что вырастил такого сына.

— Что, простите?

Граф отложил книгу и с удивлением посмотрел на экономку. Как бы она на него не смотрела ранее, однако грубости себе не позволяла.

— Я уже излагала вам свое мнение по поводу Яны Дейрос. Я по-прежнему считаю, что из нее не выйдет толковая прислуга...

Териас Ройс подался вперед, мысленно потирая руки. "Ну, Сольяна, дай мне только повод..."

— ... однако я противница ненужной жестокости, мой лорд! У нас не рабовладельческий строй!

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, — экономка подошла ближе, одну руку уперла в бедро, второй ткнула в сторону окна, — что вы можете начинать выбирать дерево в саду, под которым будете прятать труп вашей новой служанки!

— Что-о-о?!

Мадам Волвертон развернулась, вздернула голову и зашагала прочь.

— Стоять! Где она?

— Где-где. В прачечной, конечно! Лопату приготовить?

Граф Алтон вылетел из комнаты.

Стоявшую в прачечной женщину он узнал не сразу. В помещении почти не было света. От испарений, запахов моющих средств и прелого мокрого белья невозможно было дышать. Бледная и осунувшаяся, она стояла, глядя вникуда пустыми глазами и ни на что не реагируя. Лишь руки жили своей жизнью, продолжая тереть край простыни о стиральную доску. Взгляд зацепился за винное пятно, оставленное Териасом. Специально оставленное.

Выругавшись, милорд подскочил к прачке, схватил за запястье. Рука вяло поднялась, вторая безучастно продолжила тереть простыню.

— И как далеко ты готова зайти, чтобы получить то, что тебе нужно? — процедил Териас сквозь зубы. — Гордячка чертова!

Девушка покачнулась и начала заваливаться в сторону. Ройс поймал потерявшую сознание прачку, посмотрел на бескровное лицо с синими тенямии под глазами. Время не лучшим образом сказалось на ней. А последняя неделя и вовсе. От Сольяны осталась лишь тень ее прежней. Даже жалость кольнула.

"Ничего, таким, как она, полезно иногда пострадать", — одернул граф себя, злясь на непрошенное сочувствие. Разве не для мести он позвал ее? Разве не для того, чтобы насладиться ее страданиями? "Страданиями да. А вот ее смерть тебя вряд ли порадует", — предательски шепнула совесть.

— Когда она последний раз ела? — спросил милорд у появившейся экономки.

— Понятия не имею. Не уверена, что у нее было время на еду.

— А спала когда?

В ответ многозначительное молчаливое недовольство.

Судя по платью, девушка если и спала, то точно не переодевалась. Териас подхватил Сольяну на руки и вышел из прачечной.

— Показывайте дорогу.

Мадам Волвертон с полупоклоном пропустила графа вперед. Провела до чердака, открыла дверь. Даже сильно согнувшись, граф с трудом втиснулся в каморку. Осмотрел убогое пыльное убранство. Крошечное, плохо закрытое окошко. Соломенный тюфяк в углу, на котором даже Сольяне пришлось бы вдвое сложиться. Заметил миску для умывания. По краю воды ползли морозные узоры.

— Почему здесь так холодно? — с раздражением спросил он.

— Потому что, ваша светлость, на улице ранняя весна! — сердито ответила экономка.

Граф, продолжая держать на руках бесчувственную Сольяну, вышел. Глаза потемнели.

— Я. Имею. В виду. Почему у таких условиях живут мои люди?

Мадам Волвертон снова уперла руки в бока. Вернула не менее злобный взгляд.

— Вашим людям в ТАКИХ условиях я бы жить не позволила! Вы сами сказали поселить ее в самом худшем помещении! Заметьте, я еще тогда вас предупреждала!

Граф прошел мимо. И так хреново. Не хватало, чтобы еще старая карга отчитывала.

— Привезите лекаря! И...

— Переселить в двевичью?

— Найдите ей служебную комнату. Будет жить отдельно.

Мадам насупилась.

— Мой лорд, я неодобряю издевательств над слугами. Но это не значит, что мне понравится, когда из-за чувства вины вы начнете выделять кого-то из служанок! Все горничные живут в девичьей. И Яну тоже следует поселить в девичьей! Кроме того меня нет свободных служебных комнат!

Граф остановился. Все, она его достала!

— Нет свободных — освободите , — преувеличенно спокойно ответил граф Алтон. — В противном случае вы завтра уступите свою, а сами отправитесь обратно в загородное поместье. Раз уж вы забыли, кто здесь на кого работает. И не думайте, что я не читаю писем, которые вы пишете моей матушке. Имеете совесть шпионить, делайте это так, чтобы я этого не видел! Надеюсь, мы поняли друг друга.

Экономка побледнела. Молча присела в реверансе.

Ройс спустился на господский этаж. Толкнул ногой одну дверь, затем вторую... Мебель в гостевых комнатах была убрана чехлами. Мысленно ругаясь, он понес Сольяну к себе. Положил на кровать и начал мерить шагами комнату. От окна до трюмо, затем до двери и мимо кровати обратно. Посмотрел на девушку. Спутанные, влажные от пара волосы змеились из-под обвисшего чепчика. На красные распухшие руки было страшно смотреть. Бледное лицо под синим балдахином кровати казалось неживым. Ройс подошел ближе, прислушался. Дышит.

— Ладно, я согласен. Идея с прачечной была дерьмовой! Извини. Слышала? Нет? Сама виновата, второй раз извиняться не буду. И не вздумай умереть! Твое унижение мне доставит куда больше удовольствия, чем твоя смерть!

UPD 03.12.20 Сразу 2 главы

Глава 4

Эпиграф

* * *

Очнулась я на нормальной кровати. Не на перине, конечно, но и не грязном белье из прачечной или тюфяке с чердака. Открыла глаза. Небольшая комнатка для прислуги. Чистая и вполне удобная. С низкой кроватью, крошечным столиком и вбитыми в стену гвоздями, на которых висело мое пальто и рабочие платья. Дешевые бумажные обои пестрели выцвевшими желтыми пятнами поверх светлолилового узора. Пятна перемежались с криво налепленными открытками и вырезками из дамских журналов. По сравнению с чердаком — роскошь!

Я была переодета в ночную рубашку, руки замотаны бинтами так, что я не могла пошевелить пальцами. Все тело ныло, голова кружилась. Несмотря на то, что я только что проснулась, хотелось спать. И есть. И плакать.

Плакать хотелось больше всего.

Открылась дверь, заглянула Флора.

— Яна, вы очнулись! Это хорошо. Сейчас суп принесу. Вам надо поесть.

И ушла раньше, чем я успела что-либо спросить. Вернулась через десять минут. Накормила меня с ложечки. Это было странно, но взять ложку забинтованными руками я бы не смогла.

— Как я здесь оказалась?

Флора окачала головой.

— Вас из прачечной еле живую достали. Пришлось лекаря вызывать. И это была комната Эммы раньше, нашей старшей. И... В общем... теперь это ваша комната. Сегодня и завтра у вас выходной. Доктор сказал, отлежаться надо. Потом вернетесь на работу.

— А старшая?

— Пока в девичью переехала. И сердится на вас из-за этого. Но его светлость сказал мадам Волвертон, что если она не найдет вам комнату, то свою отдаст. Мне кажется, его светлость не ожидал, что с прачечной все так обернется. А вы даже не пожаловались ни разу...

Вот здорово. Экономка меня и раньше не любила, а теперь к ней еще и старшая горничная присоединится. И остальных натравит.

— Спасибо тебе. Это ведь ты приносила грелки и еду?

Горничная странно на меня посмотрела. Затем отвела глаза.

— Я никому из слуг не говорила. Но... Я знаю вас. Леди Сольяна, — девушка посмотрела на меня. — Я раньше во дворце работала.

Я покачала головой. Я Флору не помнила. Если и работала, то точно не моей горничной. Да и вообще... меня во дворце многие не любили. Я настороженно взглянула на девушку.

— Мне лично вы ничем насолили. Напротив, слуги говорили, что с вами хорошо работать, вы редко придирались и не унижали служанок. А у меня вот.

Она протянула руку. На ладони змеилась тонкая нитка шрама.

— Вы, наверное, не помните. Я когда-то руку порезала во дворце. А вы меня к лекарю послали. Но без вас доктор меня не принял бы. Я хочу сказать, что... у всех грехи есть. Но вы не совсем плохая.

— Прости, я действительно тебя не помню.

Флора вздохнула. Закончила меня кормить, поправила подо мной подушку.

— Зря вы, наверное, сюда устроились. Даже если жизнь так сложилась... из всех особняков столицы попасть именно к графу Алтону... — девушка покачала головой. — Здесь все любят хозяина. Он никогда слуг не обижает. Но вы не такая как все...

Это точно. Я не такая. Я особенная. Но при этом мне надо остаться именно в этом доме. Где есть "обожающие" меня граф, экономка и старшая горничная. Только с моим везением можно было так вляпаться. Я вздохнула. Ничего, переживу — я здесь ненадолго. Несколько недель, максимум пару месяцев.

"Надо ускориться", — поторопила я себя. — "Надо найти документы как можно скорее".

— Какой сегодня день? — спросила я.

— Вторник.

— Что? Вторник?!

— Да, вы почти неделю работали в прачечной, а потом спали два дня. Только воду несколько раз пили, когда просыпались.

Я не помнила, ничего не помнила.

Флора ушла. Вторник! Во-первых, я впустую потратила целую неделю! Во-вторых, я больше недели не приходила к Алексу. Они, наверное уже не знают, что и думать. Я сползла с кровати, сдернула с гвоздика платье. Переодеваться с моими культяпками было сложно, но справилась. Шнуровку затянула на груди. Завязать не смогла, но ничего — пальто прикроет. Уложить волосы в пучок не было никакой возможности, поэтому просто спрятала их под чепчик. Пошатываясь, подошла к выходу. На двери обнаружила врезанное крошечное зеркальце. Ох, мама дорогая. Неужели это я? Энергично потерла щеки пытаясь вернуть им румянец. Нельзя, чтобы меня такой увидели.

* * *

Попав в наше съемное жилище на Торговой улице, я едва не расплакалась от облегчения. Я была дома! Пусть в этих комнатах я провела не так много времени, но, главное, здесь жили люди, которые меня любили и ждали.

Вместе со мной пришла собака. Мне уже надоело от нее отмахиваться.

Алишка отпарила меня в ванной, помассажировала шею и расчесала волосы, помогла переодеться. И лишь тогда пустила к обществу.

Меня ждал накрытый стол и демонстративно мрачный Алекс.

— Если бы я знал, что над тобой будут так издеваться, я бы никогда не позволил тебе туда пойти! — выпалил он. — Ты ведь говорила, что им нужна горничная! А сама на привидение похожа. И руки все изранены. И мы тебя больше недели не видели! Бессовестная! Ты знаешь, как я волновался! Мы ходили к графу Алтону, но нас не пустили!

Алекс тяжело задышал и обиженно отвернулся к окну. Я села за стол между няней и гувернером, приветственно кивнула обоим. Налила себе кофе и с наслаждением втянула носом аромат. Свой мешочек кофе я забрала из поместья.

— Ты больше никуда не пойдешь! — заявил Алекс. — И остальные со мной согласны!

Я улыбнулась.

— Я не согласна. Нам надо найти документы.

— К чертям документы. Я согласен остаться безродным. И без денег. Найдем городок попроще. Будем работать! Я тоже буду! Я могу помощником управляющего в какое-нибудь поместье устроиться. Уезжаем завтра же!

— Алекс, не чертыхайся. И не волнуйся. Это было недоразумение. Теперь все будет по другому. Я просто не ожидала, что графом окажется знакомый...

Я запнулась, улыбка сползла с моего лица. На самом деле я не была уверена, что меня не вернут в прачечную. К тому же, моя новая семья почти ничего не знала о моей прежней жизни. Не потому, что я не хотела рассказывать. Просто я отрезала старое. Оставила прошлое в прошлом и не хотела вспоминать. Не ожидала, что оно ко мне так внезапно вернется.