Дай Максу возможность, он бы все эти рифы исследовал. Ведь здесь у него нет будущего: однообразное существование дикаря и неизбежная ранняя смерть — при такой работе долго не протянешь. Даже если акулы не подстерегут, сам себя доконаешь экстремальным режимом погружений.
Занятый своими мыслями Макс, поднявшись в очередной раз, не сразу осознал смысл слов Большого:
— Все. Выбирайся. Закончили.
— Я не все осмотрел — еще попадаются ракушки.
— Редко уже попадаются. Если и остались серьезные кучки, то гораздо ниже, где даже ты их не достаешь. Хватит — нам еще назад надо успеть вернуться до темноты. Или хочешь ночевать на рифах?! По диксам сильно соскучился?!
Забравшись на прохладную поверхность цилиндра, Макс поднял руки:
— Все-все! Выбрался! Большой — вы уж без меня добычу перетащите. Отдохнуть надо. Сильно вымотался, а нам еще идти далеко.
— Да о чем речь — сиди конечно. Сейчас нашим свистну.
— Тогда я лучше на рифы поплыву. Там в теньке получше будет.
— Ага. Плыви. И это — мы попытаемся на пять корзин груз распределить. Пустым пойдешь — легче будет. Если и придется тащить, то неполную.
— Спасибо.
— Не за что. Ты больше всех пахал сегодня. Это справедливо.
* * *
Лежа в тенечке Макс лениво размышлял о том, что если с ластами все получится, то сюда стоит вернуться — он сможет достать еще глубже. Мидии, наверное, до самого дна встречаются, так что без добычи не останется. Сегодня они не меньше пяти корзин отборных моллюсков насобирали — хватит треть поселка кормить целый день даже с учетом отходов. Выгодно получилось.
Со стороны открытой воды послышались приближающиеся голоса. Приподнявшись, Макс увидел, как Чукча и Жора толкают перед собой груженый плотик. Большой стоял на торце цилиндра и прикрикивал им вслед — поторапливал. Но те и сами не мешкали — спешили закончить последнюю ходку. А там распределят груз по корзинам и пойдут в поселок. Надо успеть вернуться до темноты — ночевать на кишащих диксами рифах слишком опасно.
Большой, наконец, прыгнул в воду, быстро поплыл к берегу. В этот момент Жора с Чукчей уже преодолели бровку, поросшую дровяком и, достав ногами до дна, побрели к рифу. Навстречу им кинулись мальчишки — помогать. Макс нахмурился — ему показалось, что среди темно-зеленых стеблей промелькнула длинная пятнистая тень. Поднявшись, он уставился на воду, но ничего не заметил. Померещилось? А это что?! На фоне растений, торчащих вертикальными линиями, темнеет что-то вытянутое горизонтально. Диссонанс вносит. И если траву медленно колышет течением, то это нечто зловеще неподвижно.
Оно застыло как раз на пути Большого!
Еще не понимая, что происходит, Макс замахал руками над головой, срывая голос, заорал:
— Большой!!! Назад!!! Назад!!! Не плыви сюда!!!
Но тот продолжал двигаться. Дела это шумно, ничего не опасаясь, потому и не слышал. Последняя ходка и все — их здесь больше не будет. Пусть хоть со всего моря акулы сбегутся — он этого уже не боится.
Тень ожила. Еще мгновение назад она была неподвижной, едва заметной, и вдруг стрелой вынеслась из зарослей наперерез пловцу. Большой коротко, очень громко вскрикнул, моментально уйдя под воду. На поверхности осталось лишь завихрение, мешающее наблюдать за тем, что происходит ниже. Макс с трудом разглядел, как огромная длинная рыбина протащила Большого несколько метров и так же внезапно, как схватила, освободила, разжав узкие вытянутые челюсти. И почти мгновенно исчезла, беззвучно уйдя в синюю глубину.
А Большой так и остался висеть в толще воды. Его скрюченная фигурка, пугающе неподвижная, начала медленно всплывать.
Макс сам не понял какая сила его дернула, но он, не раздумывая, бросился в воду. Плыл не таясь, с шумом, поспешно — ведь рыба может вернуться и надо успеть убраться до того момента. Нырнул, ухватил Большого за волосы, выплыл, поднял его голову над водой. Расслышал, как тот жадно, с хрипом, втянул воздух — от сердца слегка отлегло. Жив! Потащил его к рифу не заботясь об удобствах для пострадавшего — было страшно до жути. Вокруг мерещились стаи акул, и сам себя проклинал за тупость — он сейчас рискнул двумя жизнями: своей и Леры. Зачем? Ради почти незнакомого парня.
На мелководье Максу помогли — все четверо кинулись навстречу, хватая Большого со всех сторон. Только когда его вытащили на верхушку рифа Макс начал мыслить почти здраво и смог оценить ситуацию.
Большой выглядел очень плохо. Из омерзительно выглядевших ран на бедрах толчками вырывались потоки крови. Она в несколько мгновений залила его ноги и камни вокруг, собираясь в маленькие лужицы. Большой тяжело, прерывисто дышал, безумно вращал глазами, будто что-то потерял и очень спешил найти. Наконец, сфокусировав взгляд на Максе, он схватил его за руку, хрипло, негромко затараторил:
— Спасибо! Макс — спасибо! Выручил! Макс — я по гроб в долгу буду! По гроб!.. Спасибо!..
Ужасаясь количеству крови, Макс заорал:
— Да что же вы стоите!!! Сделайте что-нибудь!!! Жгуты!!! Перевязать чем-нибудь надо!!!
Жора осторожно тронул его за плечо:
— Нет у нас жгутов. Да и... да и незачем уже... Он все...
Но Макс не мог поверить, что на его глазах умирает человек и это никак не исправить. Хотел сказать приятелю обидное, но Большой опередил — странно успокоился, еле ощутимо пожал руку, расслабился, совсем тихо произнес:
— Макс — шорты мои себе забери... Должны на тебя налезть... Брюки у тебя теплые, никуда не годные... Упаришься ты в них ходить... А шорты мои хорошие... крепкие и легкие... Бери... Пожалуйста... Хорошие шорты... Им сносу не будет... Их мама купила, когда мы в Ярославль ездили. Мама... Ма...
На последних словах Большой выпустил руку Макса, выгнулся, мелко задрожал, затих, уставившись в одну точку.
— Все, — похоронным голосом заявил Чукча. — Быстро отмучался.
Макс, развернувшись, в бешенстве размахнулся, заехал ему в челюсть. Удар вышел неловким, смазанным, но его хватило — кулак вспыхнул от боли в костяшках, а Чукча рухнул на пятую точку, ошеломленно охнул, начал отползать подальше от психа.
— Вы почему ничего не делали?!!
— Макс!!! — испуганно заорал Жора. — Да его щука схватила!!! Что нам делать было?!! Он всю кровь потерял сразу!!! Ты же видишь его раны!!! Нечем ее остановить было — у него ноги в клочья порваны!!! Вся вытекла!!! Сам же видишь!!! Он сразу почти умер!!! Сразу!!!
Макс медленно поднялся, отошел от неподвижного, залитого кровью тела. Четверка ребят смотрела на него с дружной опаской. Он не стыдился своей вспышки, но уже понимал, что погорячился. Просто никогда до этого не видел, как гибнет человек. Разве что в кино, но там все не так — не по-настоящему. А здесь реальность: яркие краски, чистые звуки, будоражащий запах крови и вонь испражнений — добро пожаловать на райские тропические острова...
Жора, поняв, что тот успокоился, примиряюще продолжил:
— Да ничего. Я сам так же злился, когда первый раз увидел такое. Да ты не переживай так. Большой нормально умер — не мучился долго. И шорты тебе отдал. Молодец он — успел отблагодарить.
— За что благодарить... я его не спас...
— Ну хоть умер на суше, среди людей, а не...
Медленно кивнув, Макс обернулся к Чукче, успевшему доползти до края рифа:
— Извини. Я не со зла. Не обижайся.
Тот скривился:
— Вот зачем сразу бить?! Я ведь тоже могу врезать!
— Сказал же — извини! — Макс чуть повысил тон и этого оказалось достаточно — субтильный Чукча, опасаясь добавки, мигом заткнулся.
Борясь с желанием обернуться и еще раз посмотреть на тело, Макс почти спокойно произнес:
— Что теперь делать будем?
— Ну... Раковины на пять корзин разделим и в поселок пойдем, — ответил Жора.
— А с ним... Что с Большим?..
— Его в море бросим — на глубину. Хоронят обычно толпой, с плота, все кто на тот момент в поселке есть. Но только никто сюда не придет — далеко сильно. Так что самим придется.
— Вы что — в море хороните?
— Ага. Остров маленький, умирают часто, для кладбища места нет.
— Для такого дела можно и найти...
— А зачем?
Спорить Макс не стал:
— Ладно. Давайте. Только без меня. Устал я. Сильно устал...
— Конечно Макс. Ты отдыхай. Мы сами справимся.
* * *
Груз вышел приличным, корзины неудобные, так что идти было нелегко. Но они успели — после гибели Большого никто не хотел задерживаться на рифах до сумерек. Боялись нарваться на новые неприятности. Все были испуганны, мрачны, неразговорчивы.
Странно, но Рыжего весть о гибели Большого не потрясла. Он лишь недовольно поморщился и уточнил:
— Возле цилиндра щука напала?
— Нет, — ответил Жора и пояснил: — Когда уже на берегу собирались. Мы только перед ним проплыли с плотиком над травой, а потом вдруг раз, и эта гадина на него кинулась из зарослей. Все успели проскочить, кроме него. Наверное, ее шум приманил. Хватанула и сразу выплюнула. Макс за ним прыгнул и вытащил. Но только зря — у него от ног одни лоскуты остались. Кровью сразу истек.
— Лучше бы она вас цапнула — Большой нужный человек был, — скривился Рыжий. — Ну хоть корзины набили — не зря, значит.
Макса покоробило: цена человеческой жизни — пять корзин с ракушками.
Неверно истолковав его гримасу, Рыжий осклабился:
— Да не грузись ты — все там будем. Радуйся, что не тебя хватанула. И вообще — я смотрю, ты и впрямь пловец путевый. Не соврал, значит. Давай — выдвигайся к кухне лопать, а я пока с ребятами одну тему перетру. Думаю, надо конуру Большого тебе отдавать — если они рогом не упрутся, то готовься к переезду. Попробуем тебя на его место — может толк выйдет. И смотри — не подведи меня... должничок...
* * *
Максу не хотелось переезжать в новый "дом". Непривычно, что придется ночевать в одиночестве. И никак в себя прийти не может после случившегося. Страшнее всего даже не сама картина смерти, а то, что он выиграл в страшной лотерее — ведь та рыба могла кинуться на него, с теми же последствиями. Но зубастая тварь почему-то выбрала Большого.
Может стоит попросить Рыжего, чтобы Жора с ним жил? Или даже не спрашивать. Нет — не нужно: издевательских подначек потом не оберешься. Нельзя сказать, что они крепко сдружились с бывшим соседом, но все эти дни держались вместе и хлебнули столько всякого, что на всю жизнь, наверное, хватит. Хотя кто знает — не исключено, что через неделю все произошедшее будет казаться цветочками. Здесь привыкли к смерти — она никого так не потрясла, как Макса. Здесь все по-другому, не как дома. Здесь не получится жить долго и счастливо.
Сколько он сможет протянуть? До пенсии вряд ли. Всего пять дней здесь, а уже три раза едва не попался в зубы морским хищникам и один раз видел гибель товарища. И еще мертвеца нашел на дальнем буе. А если верить Жоре, то два дня назад старшие убили новенького — они такое не любят афишировать. Держали его в яме, пока он не переродился в дикса, после чего ударили через решетку отравленным копьем. Такое здесь часто бывает — никого уже не коробит. Тела неудачников оттаскивают к расселине с сильным течением, чтобы относило подальше от острова. Не хотят прикармливать разных тварей — одной Анфисы более чем достаточно.
Если Максу не повезет, то и его туда отнесут.
Да ну их, со своими подначками! Надо сказать Жоре, чтобы перебирался. Как ни крути, а ближе здесь у Макса никого нет. Почти друг уже...
Глава 11
По утрам Макс спал крепко и Жора будил его с трудом, но сегодня вместо него почему-то оказался Снежок. Мальчишка, перестав тормошить за плечо, тихо произнес:
— Вставай, Пловец.
Покосившись на проем входа и узрев предрассветные сумерки, сонно отмахнулся:
— Да отстань ты!.. Рано еще... не мешай спать... И вообще — я Макс, а не Пловец...
— Тебе к Бизону приказано идти. А нам сказали куда-то далеко собираться.
Еще ничего не понимая, Макс приподнялся, уточнил:
— И где Бизон?
— К штабу иди — у входа он должен быть. Или внутри.
Несмотря на тропический климат по утрам здесь бывало прохладно. Поежившись, вышел, взглянул на небо. Ни облачка не разглядел. А вот верхушки кустов колышутся серьезно — хоть и утро, но ветер приличный, оттого, наверное, и холодновато.
Нехотя направился к штабу. Так уж получилось, что Бизона он никогда не видел, и, если откровенно, видеть не желал — слишком много нехорошего про него успел наслушаться. Но деваться некуда — раз позвали, то не откажешься.
И зачем ему в такую рань Макс понадобился?!
Под навесом на жердевой лавочке расселись четыре парня серьезного по местным меркам возраста. Бизона Макс определил сразу: тот выглядел самым старшим из них — не ошибешься. Двадцать семь ему не дашь — под тридцать пять минимум. И примета у него хорошая — маленький туристический топорик в петле на поясе. Больше топоров в поселке нет — главная местная ценность.
В остальном зауряден. Даже нельзя сказать, что атлетического телосложения — на быка совершенно не похож. Хоть и высокий, за метр девяносто, наверное, но болезненно худой, весь какой-то ссохшийся, плечи поникшие. Лицо усталое, но глаза пронзительные, в них бурлит нездоровая лихорадочная энергия. И вообще вид у него как у пьяного или обкурившегося, да и у остальных похожий.
Застыв перед лавочкой, Макс, не зная, что следует говорить, произнес вежливое:
— Здравствуйте, ребята.
— И тебе не хворать, — буркнул Бизон и закричал: — Ленка! Ты там дрыхнуть завалилась, что ли?! Тебя за смертью посылать! Когда там уже?!
— Сейчас. Минутку. Бегу уже — не ори, — донеслось из глубин штаба.
Голос был почти заискивающий, ничуть не похожий на тот вызывающе-крикливый, которым она разговаривала с Рыжим. Макс с трудом удержался от злорадной ухмылки — эта визгливая девушка его сильно раздражала.
Уставившись в глаза, Бизон резко произнес:
— Пловец-ныряльщик, значит?
— Да.
— Призы брал?
— Да.
— За ныряние, или другое?
— За другое. Подводным плаваньем просто увлекался немного.
— Хобби, значит? Ну ничего — тоже сгодится. Мы тут дело тебе решили доверить. Дело важное, но несложное — нырять не придется. И смотри — не возгордись от такой чести: то, что хорошо плавает в воде, не всегда хорошо пахнет. Так что косячить не надо. Понял?
— Понял.
— К дальнему бую пойдешь. Понял?
— Понял.
— Что ты понял?! Как попка-дурак все повторяешь! В народе слухи ходят, что ты там жмура нашел?
— Что?
— Жмура! Жмурика! Мертвый труп неживого человека! Чему вас теперь в гимназиях учат — зад подтереть без Интернета не умеете!.. И еще слухи ходят, что очки тебе нужны. Так?
— Ну да...
— Близорукий?
— Нет. Маску хочу сделать, чтобы нырять глубоко.
— Глубоко это хорошо — главное, всплывать не забывай. Очки мы тебе и здесь найти можем, но раз там лишние есть, то твои будут, а то, народ шепчется, что ты и так в долгах как в шелках. Но вот жмура того осмотришь и все с него принесешь сюда. Понял?
— Да. Там еще куртка моя осталась и свитер.
— Свое можешь себе забрать — чужого нам не надо. И по рифам там пошарь — покойничек может быть не один. Они там как грибы после дождя растут, а нам каждый день бегать туда некогда — далеко, и трудности разнообразные не способствуют. Так что будь добр — не пропусти ничего. В расщелины и заливы не забывай заглядывать — волны, бывает, полезное выносят, из того, что возле буя падает. Манну небесную вряд ли там найдешь, но бутылки, доски, хлам пластиковый — это реально. Все понял?
