Зверь в отражении. Одержимый

— Судьбе? Ты что, взял на себя роль вершителя судеб? Считаешь, что если обладаешь какой-то дьявольской силой, то можешь вмешиваться в чужие жизни!? Тогда где ты был, когда они убивали моих детей?

Маркус потупился, а затем поднялся и направился к выходу.

— Тебе стоит хорошенько отдохнуть. На рассвете мы свернем лагерь и отправимся в путь. Ты вольна уйти, но можешь и остаться. Я не бросаю своих слов на ветер. Обдумай все хорошенько. К утру я пришлю слуг, они помогут тебе привести себя в порядок и принесут еды. Блэкхард проследит, чтобы тебя никто не беспокоил и чтобы ты не наделала глупостей. — И откинув полог, обернулся: — Не думаю, что Судьба не зависит от наших действий.

— 22 -

До самого горизонта, куда ни посмотри, беспросветные дождевые облака. Тяжелые, налитые влагой и обреченностью, мрачные. Вокруг царила тишина. Лес возле лагеря замер в ожидании бури. Воздух, прижатый к земле, сжался, превратился в патоку, наполнился острыми свежими предгрозовыми запахами, влажной духотой и вечерней прохладой. Чувствовалась и мощная магия. Она стелилась по земле, въедалась в кору деревьев и камни. Поволока иллюзии цеплялась за все. Извращала, корежила и меняла реальность. Лагерь был укрыт ею, как одеялом. Вальтер приказал заклинателям позаботиться о надежности заклятия и его мощи.

— Я не желаю, чтобы обезумевшая от страха и повернутая на своей религии чернь подожгла мой шатер, пока я буду спать!

Роберт всякий раз ухмылялся, вспоминая метания Стрикса, и почти физически ощущал его гнев и силу. Сидя возле костра, валлиец точил меч. Гранит в его руках высекал искры, делая сталь острее.

— Быть может, господин желает вина? — в голосе светловолосой служанки слышалось неподдельное беспокойство.

Целый день Роберт Вирс ходил мрачнее тучи. Напряженный и беспокойный, он почти не притрагивался к еде, что совершенно на него не походило. Вирс заставил себя улыбнуться. Ему нравилась эта милая особа, и он не позволял себе грубости. В этот раз любезность стоила больших усилий.

— Иди отдыхать, Адалинда. Мне ничего не нужно. Завтра нас снова ждет тяжелая дорога.

Девушка не успела ответить, к ним подошел Маркус. Роберт перехватил его хмурый взор, но Стрикс обратился к Адалинде:

— В моем шатре девушка. Ей нужна горячая вода, еда и чистая одежда. Позаботься об этом.

Служанка кивнула, подобрала юбки и поспешила выполнять поручение. Маркус проводил ее взглядом, потоптался на месте, а затем присел рядом с другом.

Валлиец продолжал нехитрое занятие. Блики от костра причудливо играли, отражаясь от клинка, и мелькали на искусной филиграни, украшающей рукоять меча.

Мысленно Вирс уже отругал себя за то, что сразу не отправился этим утром с Маркусом. Но откуда же он мог знать, что тот вмешается в планы своего отца и лишит Роберта возможности схватить Вальтера за руку?

Роберт Вирс принадлежал к знати одного из тринадцати магических ковенов. Вирсы были не столь многочисленным семейством, как те же Стриксы или Рофтоны, но как и все вели свою родословную с истоков. Сам Роб был племянником Герберта Вирса — главы семьи.

Герберту было далеко за семьдесят. Он походил на облезлого хорька с маленькими когтистыми лапами, впавшими скулами, розоватой кожей. Глава семьи окружил себя многочисленными внуками и правнуками, а его старший сын должен был занять место во главе клана. Роберту эта привилегия не светила, да и он не стремился походить во всем на своего дядюшку — двуличного грызуна, клянущегося в верности Рималли и потакающему Братству. Роберт посвятил свою жизнь тому, что называл справедливостью. Шпион и убийца на службе у короля. Много лет назад Роб присягнул Уильяму Рималли и поклялся в верности на крови. В отряде Вальтера Роберт был одним из почетных гостей, как друг и товарищ его сына, а так же как племянник уважаемого Герберта.

Валлиец смерил друга тяжелым взглядом, вздохнул и, наконец, произнес:

— Я уже давно должен был с тобой поговорить.

Роберт поднял с земли ветку, осмотрелся и быстро начертил на земле меленькую пентаграмму. Углы пятиконечной звезды с вписанными в нее узорами засветились серебристым светом и почти сразу потухли. Магия поднялась, как испарение над водной гладью и постепенно рассеялась. Несложное заклятие защищало от лишних ушей. Вирс не боялся, что кто-то ощутит выброс силы, пространство и так чуть ли не звенело от разлитой в нем магии — последствие застилающей все вокруг иллюзии.

Бросив ветку в огонь, он внимательно посмотрел на удивленного Маркуса. Они познакомились более шести лет назад в Тибете и с тех пор их пути не расходились. В обществе, где каждый лицемерит и готов без зазрения совести вонзить кинжал в спину при любом удобном случае, приходилось всегда держать ухо востро и самому быть готовым занести меч. За долгие годы Роберт хорошо изучил Маркуса. Решительный и целеустремленный. Отлученный от клана. Он всегда жил одним днем, и не особо задумывался о том, что будет завтра.

— Ты знаешь, чем занимается твой отец за спиной Рималли?

— Имеешь в виду Братство? — Маркус расплылся в беззаботной улыбке. — Да брось, разве это такая большая тайна? Пусть семьи развлекаются, как хотят. Противостояние — их кредо. Так было до нас и будет после. Мне это не интересно, жизнь и так коротка. Я не желаю тратить ее на споры о пережитках прошлого.

— А если я скажу, что сегодня ты нарушил планы своего отца, которые он вынашивал много лет?

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о девушке.

Маркус вперил в него ошеломленный взгляд.

— Казнь, предшествующая ей кровавая резня, в которой погибли дети и муж несчастной. Все это дело рук Рофтона и твоего отца.

— Нет, — не желая верить сказанному, наследник Вальтера покачал головой.

— Я давно знал об этом, Маркус. Выжидал, готовился, а ты все испортил. Да, я занимаюсь тем, что трачу свою жизнь на споры о пережитках прошлого. Я служу Рималли.

Стрикс долго молчал, отстраненно глядя на костер, а когда заговорил, голос его звучал глухо:

— Ты знал, что ждет эту семью и не помешал?

— Я должен был поймать их на колдовстве, а не на убийстве смертных.

— О каком колдовстве ты толкуешь?

— Тебе известно о смерти последней Мойры?

— Всем об этом известно.

— Вальтер убил ее. Атаме вашей семьи хранит силу провидицы, и он намеревается передать ее.

— Нет! Этого не может быть!

— Раскрой глаза, Маркус! Оглядись вокруг! Хоть раз в жизни посмотри дальше своего носа!

Заклинатель резко вскочил на ноги.

— Действительно, стоило раньше заметить, что тот, кого я считал другом, оказался шпионом!

Роберт не стал его останавливать. Он облокотился на меч и долго смотрел товарищу вслед, думая о том, что их проблемы только начинаются.

— 23 -

Клетка, в которой перевозили измененную, стояла прямо за шатром Вальтера. Он предпочитал держать ее подле себя и не доверял охране. Только собственной магии.

На время привала лошадей выпрягали и уводили, как можно дальше. Животные бесновались, если долго находились поблизости. Потемневшее от времени серебро, из которого были выкованы прутья клетки, хранило ту же магию что и кандалы-ловушки на тонких щиколотках Эридии. Закаленный магией металл делал ее более человечной. Но держать девочку в оковах постоянно было нельзя. Измененная слабела и со временем могла умереть.

Ее алебастровые глаза ловили каждое движение Даррела, ожидавшего возле шатра дяди. Берсерк заклинателя Стейнар — волкодав с жесткой шерстью цвета соли и перца, сидел в трех шагах от клетки и недовольно скалился.

Перед путешествием Эридию привели в божеский вид: отмыли, причесали и переодели. До Даррела дошли слухи, что при этих нехитрых процедурах пострадали две служанки. Одна была укушена безумной бестией, а другая обварила руки кипятком, но как именно это произошло, история умалчивала. После случившегося пришлось прибегнуть к магии, чтобы усмирить девочку и избежать еще каких-либо недоразумений.

За время, что они пребывали в пути, все старания несчастных служанок обратились прахом. Эридию совершенно не заботило, как она выглядит. Светлые жидкие волосенки превратились в запутанные колтуны. Лицо снова стало чумазым, а руки грязными. Простое темно-коричневое платье выглядело не таким замызганным, но это впечатление было обманчивым из-за цвета ткани.

Даррел даже не смотрел в ее сторону и старался не обращать внимания на бессвязную болтовню.

— Сегодня злишься, а завтра уже боишься, — голос звонкий, но вместе с тем в нем слышался скрежет металла по камню. Было непонятно, обращалась измененная к заклинателю или просто несла очередную околесицу.

— Страх будет твоим спутником. Засыпая, будешь бояться, а просыпаясь — опасаться разящего клинка мести. Но расплата настигнет тебя... — визгливый смех разбавил безумную речь. — И ты даже не поймешь, что это пришла Она. Не узнаешь, ведь у нее будет множество лиц...

Даррел никогда не слушал то, о чем говорила Эридия. Понимать все ее слова и называть их предсказаниями, мог только Вальтер. Липкое ощущение смешанной со страхом неприязни, в котором он не признавался себе до конца, просачивалось под кожу и оплетало своими щупальцами. Маг пообещал, что как только видящая перестанет быть полезной, уговорит дядю убить ее или даже сам сделает это.

Даррел еле удержался, чтобы не ударить брата, когда тот вернулся в лагерь со своим трофеем.

Несколько лет тщательной подготовки канули во Тьму из-за того, что его младшему кузену захотелось поиграть в героя. Маркус всегда был далек от семьи, а последние годы от него вообще не поступало вестей, пока три месяца назад он не приехал в Глазго. Поводом для визита послужила свадьба, Даррел был рад видеть брата, но он даже не думал, что тот отправится с ними.

Стейнар, чувствуя раздраженность своего подопечного, был не в духе, и все-таки куда больше его занимала измененная. Волк не отказался бы вонзить клыки ей в горло.

Перестав повторять одно и то же, девочка обратила невидящий взор на берсерка. Склонила голову и улыбнулась. Зверь взвыл и кинулся на клетку. Серебро ослепительно вспыхнуло, будто в прутья решетки ударила молния. Полетели искры, раздался треск, а через секунду все затихло. Эридия прильнула к настилу, зарылась в солому, служившую ей постелью, и тихонько завыла. Магия не действовала на берсеркера, но решетка была для него преградой, и теперь волк кружил подле, не желая униматься.

Даррел не выдержал:

— Стейнар! Раздери тебя Фенрир! Оставь ее и пойди прогуляйся!

Волкодав огрызнулся, но подчинился. Глаза цвета расплавленного янтаря смотрели дико и угрожающе блестели. Осклабившись напоследок и нервно дергая хвостом, берсерк ушел.

— Твой страж становится слишком свирепым и жестоким, Дар, — Вальтер подошел к племяннику из-за спины.

— Разве это плохо?

— Грань между зверем и человеком — баланс, который берсерки должны чувствовать. Если зверь окончательно возьмет верх, даже ваша связь не спасет. Он перегрызет тебе глотку во сне.

— Говоришь так, как будто уже имел дело с подобным, дядя.

— Я собственноручно убил стража твоего отца, когда тот, одурев от крови, едва не задрал его в пылу битвы.

— Отца? — Даррел не смог скрыть удивления. Вальтер редко говорил о брате.

Он кивнул:

— Пришлось отрубить зверюге голову. Когда тот, кто должен защищать твою жизнь становится угрозой, медлить нельзя. Лучше уж испытать боль от разрыва связи, чем умереть.

Он явно знал, о чем говорил. Не только о дикости берсеркеров, но и о разрыве уз. Стража Вальтера убили инквизиторы еще до рождения Даррела. Дядя не любил говорить на эту тему, уже более двадцати лет лидер Братства не желал связывать себя новыми узами.

Со стороны клетки раздался неприятный скрипучий голос, и Даррел забыл, о чем хотел спросить старшего родственника.

— Вальтер? Ты потерпел неудачу, Вальтер?

В волосах Эридии запуталась солома. Девочка повисла на прутьях решетки и смотрела куда-то мимо магов.

— Впредь будь осторожен! Одна ошибка, и этот мир лишится последней дочери Маары...

— Вздор! — не выдержал Даррел. — Мы еще можем сделать то, что задумали. Девчонка хочет умереть. Дай мне кинжал дядя, и я все сделаю сам!

— Глупый мальчишка! — Вальтер схватил его за грудки. — Таким же горячим был твой отец! И к чему это привело!?

Заклинатель молчал, изумленно моргая. Вальтер всегда был сдержан. Видимо, неудачу он переживал куда сильнее, чем старался показать.

— Мы в опасном положении, Дар, — немного остыв, продолжил он и отпустил племянника. — Возможность упущена. Шпионы Совета всюду, и там, куда мы направляемся, они будут на каждом шагу. Нужно быть внимательными. Мы могли сделать все незаметно, и Рофтон увез бы ее, а теперь о девчонке знает весь лагерь, и я не уверен, что среди всех этих людей нет предателя. Король спит и видит, как отправить меня на эшафот. Я не хочу облегчать ему задачу.

Даррел вздохнул и опустил голову.

— Пока они не могут нас ни в чем обвинить. Рофтоны сделают все возможное, а за это время мы должны придумать, как закончить начатое и узнать, где искать скрижаль.

Заклинатель выслушал дядю и проводил его тяжелым взглядом.

Вальтер прав. Совет не мог ни в чем обвинить ковен Стриксов, так должно быть и впредь.

Глава XIII

Изгнанники

— 24 -

Январь, 2011 год. США. Нью-Йорк.

— Ваш чай, Господин.

Древний кивнул и махнул рукой, давая понять, что дальше справится сам. Напиток медового цвета пах мятой, на поверхности плавала невесомая пенка — важный элемент марокканского чая. Нежные зеленые листочки кружились в водной стихии, рождая удивительный карнавал цвета.

— Попробуйте, — обратился он к сидящему напротив Владимиру. — Вам понравится. Его привезли сегодня утром из Марокко. — Демиург прикрыл глаза и вдохнул насыщенный аромат.

Стрикс-старший сконфуженно улыбнулся, сделал глоток и поставил чашку на блюдце. Он теребил платок и постоянно вытирал со лба бисерины пота. Его сын, напротив, был собран и спокоен. Стефан сидел в соседнем кресле, закинув ногу на ногу, и не отказывал себе в угощениях. Мальчишка неплохо себя проявил: такие как он всегда умели крутиться и выживать. Молодого мага заботило только собственное благополучие. Кхалесса поступила опрометчиво: выставила его вон и опозорила. Союзник, разочаровавшийся в своей Госпоже.

Скоро придут остальные, и тогда он дарует им желаемое. Тем, кто выживет.

— Мой сын сказал, что вы желаете поговорить, — голос заклинателя дрожал. Жалкий плебей недостойный имени своих предков.

— Я хочу попасть в ваше имение, Владимир. Оно укрыто магией, и я могу разрушить ее, но берегу силы. Пропустите меня. Я убью своих врагов и заберу то, что по праву мое.

— Врагов? — непонимающе промямлил маг.

— Кхалессу и ее ручного пса.

— Но... — Владимир взглянул на сына, который беспечно улыбался, а затем снова на него.

— Вам и другим заклинателям я предлагаю выбрать сторону, — не замечая его замешательства, продолжал он. — Те, кто останутся со мной, будут щедро вознаграждены.