Озаренные солнцем

— Вам уже наскучили танцы, Илли? — спросил вдруг Плоидис, и Иллиандра удивленно подняла брови.

— Вовсе нет, Ваше Величество. Отчего Вы так решили?

— Мне показалось, Вы выглядите немного отрешенной. Что-то случилось?..

— Нет, отнюдь, — Иллиандра улыбнулась. — Я прекрасно провожу время.

Плоидис улыбнулся уголками губ.

— Что ж, простите. Вероятно, мне показалось.

— Вероятно, Ваше Величество.

Танец закончился, и Плоидис, поцеловав девушке руку, задержал на ней проницательный взгляд.

— Не грустите, Илли, — тихо сказал он и, внимательно глядя ей в глаза, добавил: — Если захотите поделиться чем-то, я к Вашим услугам.

Иллиандра ошарашенно взглянула на него, и только когда он, улыбнувшись, отпустил ее руку, запоздало произнесла, присаживаясь в реверансе:

— Благодарю, Ваше Величество...

Лишь только он скрылся из виду, как Иллиандра, развернувшись, поспешила к стеклянным дверям длинного балкона, где стояли, кутаясь в покров ночи, лишь несколько пар. Ей было душно, щеки горели.

"Глупо, как же глупо, — с досадой подумала она, опершись ладонями на каменную балюстраду и подставив лицо прохладному ночному воздуху. — Влюбиться в человека, в которого давно влюблена подруга... в человека, который выделил тебя из толпы, предложив неплохую дружбу... зачем, зачем же разрушать все это, Илли? Пойми же наконец, он король... ни ты, ни Диадра никогда не будете ему достойной парой. А ты из-за своих бессмысленных чувств можешь вскоре потерять их обоих..."

Иллиандра бросилась обратно в зал, но, не останавливаясь, направилась к выходу. Внезапно перед ней возникла Диадра.

— Илли, вот ты где! Я тебя потеряла.

— Да... — рассеянно пробормотала Иллиандра. — Ди, я выйду. Мне душно.

— Ты плохо себя чувствуешь? Может быть, выпила лишнего?

— Наверное, — Иллиандра помнила, что пригубила шампанское, лишь когда все гости поздравляли принцессу Иоланту. — Я прогуляюсь немного и вернусь, хорошо?

— Ладно. Знаешь, Илли... напрасно ты старалась, — грустно добавила Диадра. — Он не смотрит на меня.

— Ди... — устало проговорила Иллиандра.

— Ладно, беги, — сказала Диадра. — А то ты того гляди упадешь в обморок.

Иллиандра не возвратилась на бал — так и не нашла в себе силы. Вместо этого она вернулась к себе в комнату и тяжело опустилась на софу. Как же она допустила это? Как могла позволить себе влюбиться в него — влюбиться в короля?

Иллиандра безучастно подошла к зеркалу и вгляделась в отражение. Темные волосы, изогнутые черные брови, выразительные глаза. Ее черты чуть более резкие, чем у Диадры, но они строги и красивы.

Неважно, все равно — она не должна была позволять себе этого!

Иллиандра медленно разделась и распустила волосы, старательно стирая с лица косметику. Теперь она точно не сможет вернуться на бал. Эта мысль заставила ее вздохнуть с некоторым облегчением. Она выстроила стену, отгородившую ее на время от подруги и любви, оставив наедине со своими мыслями.

Она всегда считала себя сильнее Диадры, всегда помогала ей преодолевать невзгоды и решать проблемы, какими бы разными они ни бывали. Она уже настолько привыкла к этому, что редко просила у Диадры совета, считая, что именно она в их дружбе покровительствовала. И вот теперь она хотела бы спросить у кого-то совета — и не могла. Ей нужно было опять решить все самой, без помощи, без подруги.

"Ах Диадра, милая Диадра, прости меня... я не хотела влюбляться в него, клянусь, я пыталась запретить себе. Но, видимо, я, все-таки, слишком слаба..."

Иллиандра взглянула на свечи, пламя которых колебалось от легких дуновений воздуха. Потом взяла перо и вывела на листе бумаги:

"Плоидис"

Она долго еще сидела, выводя линии аккуратно, медленно, старательно, обводя его имя и заключая его в чернильное сердце, потом пририсовывая зачем-то листья, цветы, стрелы, языки огня. Она хотела бы, чтобы все ее чувство к нему вылилось сейчас на лист бумаги и никогда больше не возвращалось в ее сердце. Она раз за разом окунала перо в чернила и продолжала рисовать; ее темные волосы золотились в неярком свете свечей, пеньюар чуть приспустился с плеча и лег складками по ее фигуре.

Она закончила, когда луна уже светила в ее окно — значит, было далеко за полночь. Иллиандра несколько мгновений рассматривала рисунок, потом положила его на столик рядом с кроватью и забралась на высокую постель.

"Завтра порву, — решила она. — И рисунок, и свои чувства".

Впрочем, уверена она была только в первом.

На следующий день Иллиандра, проснувшись, первым делом порвала рисунок на мелкие кусочки.

"Вот и все", — твердо сказала она себе. И тут же подумала о Плоидисе.

Одевшись, она заглянула к Диадре и с удивлением заметила, что ее комната пустовала. Иллиандра нахмурилась и поспешила к завтраку. Войдя в небольшую гостевую столовую, Иллиандра тут же заметила подругу и поторопилась присоединиться к ней.

— Доброе утро, Ди! — улыбнулась она, но Диадра, обернувшись, смерила ее холодным взглядом и лишь потом произнесла:

— Здравствуй, Илли.

Иллиандра осталась стоять, растерянно хлопая глазами.

— Ди, что-то случилось?

— Вовсе нет.

— Ты в порядке?

— Конечно.

— Я же вижу, что нет.

— Ты хочешь говорить об этом за завтраком? — вновь обернулась к ней Диадра, и у Иллиандры внутри все свернулось в тугой узел от ее взгляда.

— Ди...

— Потом, Илли.

Иллиандра не притронулась к еде, ожидая лишь, когда Диадра закончит, та же не торопилась и, казалось, вовсе не замечала Иллиандру. Наконец она решила, что можно закончить эту пытку, и, встав из-за стола, проговорила:

— Ты поела, Илли? Пойдем.

Они молча шли по коридорам, не смотря друг на друга, и Иллиандра чувствовала, как камень ложится ей на сердце.

"Что могло случиться?" — отчаянно думала она.

Наконец Диадра не выдержала и затащила Иллиандру в какую-то небольшую залу. Притворив дверь, она с плохо скрываемым раздражением воззрилась на подругу, но не говорила ни слова. Иллиандра какое-то время стояла в замешательстве, потом робко спросила:

— Что не так, Ди? Почему ты вдруг так резка со мной?..

— Ты любишь его, — проговорила Диадра холодно.

— Кого??

— Плоидиса.

Иллиандра помрачнела.

— Вот! — взвилась Диадра, удивленная и раздраженная молчанием подруги. Ведь она должна была все отрицать, рассмеяться на худой конец... — Вот! И ты еще спрашиваешь, что не так?? Да ты любишь его!!

— Как ты догадалась? — тихо спросила Иллиандра.

— Я видела рисунок.

Иллиандра резко подняла глаза.

— Рисунок?..

— Ты так и не вернулась вчера на бал, и я зашла к тебе ночью, чтобы убедиться, что ты в порядке, — холодно произнесла Диадра. — Я волновалась за тебя, Илли. А нашла этот рисунок.

— Как ты вошла? Я ведь запирала дверь.

— У нас смежные комнаты, Илли.

Иллиандра не отвечала. Они молчали несколько мгновений, потом Диадра произнесла:

— Илли, но как же ты могла?

— А что я могла? — Иллиандра подняла глаза, и в ее тоне послышались горькие нотки. — Ди, я ведь никогда не выдала бы себя ни словом, ни действием. Да, я люблю его, люблю, потому что ни разу за свою жизнь не встречала человека, подобно ему сочетающего в себе столько ценимых мною качеств. Люблю, и полюбила его не с первого взгляда, не за внешнюю красоту, но за его силу и стремление, за то, что нельзя увидеть сразу, за его внутренний мир...

— Но и я его люблю не лишь за внешность! — обиженно возразила Диадра, и Иллиандра осеклась. Зачем она говорит все это?..

— Я не спорю, — тихо согласилась она. — Ди, прости, я...

— И давно у вас роман? — Диадра отвела взгляд.

— Роман??.. — Иллиандра изумленно взглянула на подругу. — Ди, милая, ну о чем ты?.. О Боги, пойми же наконец, ведь он король...

— И что с того? — Диадра раздраженно обернулась.

— То, что мы не чета ему, Ди, — тихо ответила Иллиандра. — Ни ты, ни я.

— Неужели?! — вспылила вдруг Диадра. — Поэтому, наверное, ты проводишь с ним кучу времени, убеждаешь меня, что все, что вас связывает, это работа, а сама тайком опутываешь его...

— Я вовсе не опутывала его, Ди! — сорвалась Иллиандра.

— А чем же ты занималась?!..

— По-моему, Иллиандра просто искренне старалась быть мне другом, — сказал Плоидис, входя в залу.

Девушки вздрогнули. Иллиандра, с ужасом взглянув на него, в следующий миг сокрушенно опустила голову и в отчаянии закрыла глаза.

О Боги, он слышал ее... это конец.

Не смея поднять глаз на короля, она пробормотала невнятные извинения и поспешила к выходу из залы, но Плоидис остановил ее, тронув за плечо, и девушка отшатнулась, как от огня.

— Диадра, оставьте нас, — сказал Плоидис, бросая на нее взгляд, не допускающий возражений.

— Не нужно, — Иллиандра попыталась протестовать. Куда же в один миг подевалась вся ее хваленая сила?..

Диадра, выдержав взгляд короля, молча повернулась и тяжелыми шагами вышла из залы, закрыв за собой высокую дверь.

Плоидис указал Иллиандре на проход в противоположном конце залы, ведший в небольшую комнатку. Они прошли туда, и король плотно закрыл дверь. Потом повернулся и заглянул девушке в лицо. Та подняла глаза, уже вновь почти совладав с собой, и натянуто улыбнулась:

— Ваше Величество, я прошу Вас, простите меня за то, что слышали, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро. — Поверьте, я сознаю, кто Вы, и я никогда не посмею питать никаких надежд... Я бесконечно уважаю Вас, и, если Вы позволите, я все еще смею надеяться по-прежнему остаться Вам другом.

Плоидис лишь улыбнулся, мягко глядя на нее:

— Илли, я ведь тоже неплохо Вас знаю. Бросьте притворяться.

— Чего же Вы хотите? — спросила она, и голос ее дрогнул. — Чтобы я признавалась Вам в любви? По-моему, это бессмысленно.

— Вы уже довольно выразительно признались мне в любви. Мне этого достаточно.

— Ваше Величество, прошу Вас, будьте милосердны, — взмолилась Иллиандра. — Видят Боги, я никогда не сказала бы Вам об этом...

— Илли, — мягко оборвал ее Плоидис, подходя чуть ближе. — Но Вам и не нужно было говорить.

Она не поняла вначале, но потом вдруг глаза ее расширились от отчаяния.

— Вы... знали?.. — жалко спросила она. — И что же, выходит... смеялись надо мной?..

— Смеялся?? — Плоидис посмотрел на нее удивленно. — Простите, Илли, но я не могу понять, когда я мог дать Вам повод считать меня столь высокомерным и горделивым ослом.

— О нет, Ваше Величество, — испуганно спохватилась Иллиандра. — Я вовсе не имела в виду...

— Тогда отчего же Вы считаете, что я способен обратить внимание на женщину, только если на ее голове покоится увесистая корона?

— Я... я лишь сказала, что Ваш статус не позволит Вам...

— И Вы настолько убеждены в Вашей странной теории, — продолжил Плоидис, делая еще шаг к ней и неожиданно оказываясь совсем близко, — что даже не можете заметить, насколько сильно я в действительности в Вас влюблен.

— Плоидис!.. — Иллиандра осеклась, поняв, что назвала короля по имени, и испуганно сделала шаг назад, но он вмиг настиг ее и сжал в своих объятьях. Его имя, сорвавшееся с ее губ, звенело у него в ушах.

— Не бойся, Илли. Ну, чего ты боишься?..

— Не нужно, Ваше Величество, прошу Вас, — она испуганно смотрела на него, упираясь ладонями в его плечи. — Не нужно... как же Диадра? Она ведь тоже влюблена в Вас...

— Она влюблена в образ, а не в меня, — возразил Плоидис. — И поверь мне, она не единственная. Но только ты знаешь меня настоящего, потому что я позволил тебе увидеть себя таким, я хотел, чтобы ты увидела.

— Но почему я?.. — тихо спросила Иллиандра.

Плоидис мягко улыбнулся.

— Я ведь уже сказал. Потому что я люблю тебя, Илли.

Иллиандра застыла, глядя в его бархатные глаза, так, словно только что наконец осознала смысл его слов. Не может быть — он любит ее... Плоидис внезапно притянул ее к себе и осторожно коснулся губами ее губ — и мир вокруг Иллиандры в один миг закружился от его прикосновений.

О Боги!.. Он, все это время казавшийся ей почти божественно недоступным, сейчас вдруг оказался так близко — и теперь этот непривычный, терпкий вкус его нежных губ сводил ее с ума... И неужели всего несколько месяцев назад она могла подумать о нем, будто он мог играть с Диадрой...

— ...Нет, — сказала Иллиандра, резко отстраняясь. — Ваше Величество, я не могу... я не стану предавать ее.

Плоидис с трудом подавил стон.

— Разве это предательство — быть с тем, кого любишь?..

— Это предательство, быть с тем, кого любит подруга, — сказала Иллиандра. — Я ведь... я сама убеждала ее в Вашем интересе к ней... я пыталась лишь избежать ее ревности, скрыть от нее свои чувства... но теперь получается, что я обманывала ее, чтобы вместо нее быть с Вами. Это предательство, или Вы все еще можете назвать это по-другому?

— Илли, — мягко прошептал Плоидис, глядя ей в глаза. — Просто подумай... пошла бы Диадра на такие жертвы ради тебя?

— Какая разница? Важно, что я не могу сделать этого с ней.

Плоидис вздохнул и внезапно отпустил ее.

— Что ж, это твой выбор, Илли, — сказал он. — Я не буду настаивать долее.

— Простите меня, — прошептала Иллиандра, испуганно взглядывая в его глаза, но Плоидис качнул головой.

— Не за что просить прощения, Илли. Что бы ни случилось, я всегда буду тебе другом. Помни об этом.

Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Иллиандра, не шевелясь, смотрела ему вслед.

Она оттолкнула его.

О Боги, она его оттолкнула...

Иллиандра вдруг едва слышно всхлипнула и, опустившись на софу, спрятала лицо в шелковых подушках, больше не в силах сдерживать сдавленные рыдания.

Плоидис удрученно сидел за столом в своем кабинете, уже даже не пытаясь вчитываться в бумаги. Прошло время обеда, но он не выходил, не в силах оторвать своих мыслей от Иллиандры.

Что им было делать теперь? Как было вернуть те искренние, теплые отношения, которые связали их за эти месяцы и которыми они оба так дорожили?.. Плоидис не мог представить, что назавтра Илли, как ни в чем ни бывало, сможет войти в его кабинет, и привычно улыбнуться, и так же увлеченно спорить с ним о бумагах. Их признания, их поцелуй перевернули все в одно мгновение — и могли сделать их такими счастливыми, если бы только Илли не нашла в себе сил отказать ему...

Раздался стук в дверь, и вошедший паж протянул королю записку.

— От кого? — коротко спросил Плоидис.

— От виконтессы Вернотт.

Плоидис кивнул.

— Благодарю.

Паж скрылся за дверьми, и Плоидис, быстро развернув бумажку, взволнованно пробежался глазами по ровным строчкам.

"Ваше Величество,

Прошу, простите меня за то, что я сделаю, но у меня нет иного выхода. Без сомнения, Вы — лучший человек, которого я встречала в своей жизни; но мое сердце не позволит мне предать Диадру, а быть здесь и не быть с Вами — боюсь, это выше моих сил.

Я должна покинуть Вас, и я сделаю это, с сожалением и болью. Впрочем, на все воля Богов. Их пути неисповедимы — видимо, все это к лучшему.