Идеальный любовник (завершено)

Воспоминания о том, как лихо открылись ворота, вопреки пожеланию отца, боюсь ненадолго задержатся в моей голове, как и то, что автомобиль очень резво снялся с места. Потому что мне вздумалось получить еще большую порцию адреналина и я решила именно сейчас изучить получше доставшуюся мне секс-игрушку — Германа. Сначала упорно сверлила его взглядом, потом игриво спросила:

— А я тебе нравлюсь?

От неожиданности Герман даже закашлялся, видать, чтобы заполнить паузу перед ответом.

— Да, а что такое? — наконец соблаговолил ответить он.

— А как сильно я тебе нравлюсь? Очень-очень, или очень-очень-очень? — намотала прядь волос на палец и облизала губы.

— К чему эти вопросы? — насторожился Герман и покосился на меня активную.

— Ну, должна же я знать, зачем ты меня так регулярно в постель тащишь, — фыркнула и наклонилась к нему поближе. — А ты красивый.

— Спасибо, — еще раз поперхнулся мужчина и с подозрением на меня посмотрел. — Что случилось, Лера?

— Ничего, — мило улыбнулась. — А что за контракт показывало мне чудовище? — невинно осведомилась у спутника.

— Не знаю, — несколько напряженно отозвался Герман.

— А ты уверен? — положила руку ему на колено. — Точно, уверен?

— Пытать будешь? — усмехнулся уголком рта.

— А ты знатный врун, — насмешливо отозвалась и сдвинула ладошку чуточку выше по его ноге.

— Ты так хорошо в этом разбираешься? — нахмурился мужчина, напряжением реагируя на движение моей руки.

-Нет, я дура. Я всем верю, а ведь не стоит. Вокруг одни вруны и ты самый первый среди них. Почему ты не расскажешь мне всю правду? Может я смогла бы помочь? — игриво провела пальчиком по стальному бедру, мышцы которого заметно напряглись под тканью джинс.

— Тебе незачем быть замешанной во все это, — мрачно отозвался он, стараясь не отрываться от дороги.

— А я уже замешана, — коснулась рукой внутренней стороны бедра в опасной близости к ширинке. — По самые уши. И притом с твоей помощью. Сколько раз меня должны украсть, чтобы ты дозрел до откровенности?

— Нисколько. Я этого больше не допущу, — соблаговолил он опустить взгляд на мою руку. — И что ты делаешь?

— Ой, — отдернула конечность. — Я случайно, — судя по тому, как стало жарко, покраснела.

— И кто из нас врун? — вздохнул Герман, нажимая на газ. — Знаешь, к чему приводят подобные забавы? К тому, к примеру, что мы можем и не доехать до дома, заночевав в ближайшем лесу. Как тебе перспектива?

— Папина охрана не даст, — нахохлилась в ответ и отвернулась к окну.

При этом стараясь не думать о том, что уже не один раз хваленная папина охрана ничем не могла помешать.

— Проверим? — смерил меня насмешливым взглядом мужчина.

— Не надо, — буркнула в ответ, настроение стремительно катилось вниз по непонятной причине.

Все, бросаю пить и ухожу в монастырь. Достали все. Одни тайны и интриги вокруг, да еще такие, что легко можно с ума сойти.

Вместо ответа Герман свернул на проселочную, неосвещенную дорогу, нагло игнорируя мои слова и недовольный писк, когда заметила маневр. Остановил машину и, хищно улыбаясь, развернулся ко мне лицом.

— Молоденьким девочкам стоит знать, что провокации могут быть строго наказаны, — недобро улыбнулся и обхватил меня за лицо, ладонями.

Сейчас он целовал меня жестко, можно сказать даже жестоко, подчиняя и не давая возможности сопротивляться. Подхватил меня и перетянул к себе на колени. Зарылся пальцами в волосы, оттягивая их назад, так что пришлось запрокинуть голову, избегая неприятных ощущений. Впился болезненным поцелуем в шею, боль пополам с наслаждением вывели меня из прострации. Уперлась ладонями в его грудь, протестуя, вывернулась из захвата и прошептала:

— Не надо, — вкладывая все отчаяние, которое на данный момент овладело мной.

— А незачем было дразнить меня, — притянул к себе сильнее и рукой перекинул мою ногу через себя так, что теперь я сидела на нем верхом.

Лицом к лицу, в тесноте автомобиля, так что не вздохнуть и не пошевелиться. Прижал к себе, задирая платье выше. Хотя казалось бы, куда еще, и так от того, что пришлось оседлать мужчину, одежда задралась очень даже высоко, не скрывая ажурного кружева чулков. И снова жесткий поцелуй, а потом укус за нижнюю губу. Вот только сейчас он действовал чуточку мягче, вроде и наказывая меня за вредность и в то же время, будя дикое, звериное желание, поддразнивая. Слегка прикусывая кожу на шее, он стал спускаться ниже, не забывая скользить руками под платьем, изредка задевая чувствительное местечко между ног. Очень скоро выгнулась навстречу и застонала, когда лямка платья соскользнула с плеча, и мужчина слегка прикусил мой сосок. Безотчетно зарылась руками в его волосы, легко царапая ноготками затылок.

Прошелся более мягкой лаской по спине, между лопатками, нежно проводя пальцами по позвоночнику, так и хотелось замурлыкать в ответ. Потом взял в руку мою ладошку, которой все еще упиралась ему в грудь, поднес к губам, коснулся кончиком языка нежной кожи между пальцами. Опять дразнит, лаская пальчики языком и губами. Так хочется попросить, чтобы от руки уже перешел к более решительным действиям, но пока гордость не дает. Но это ненадолго, ведь разум затуманивается от того, как второй рукой он легко поглаживает внутреннюю сторону моего бедра. Сама не заметила, как откинулась спиной на руль, не замечая неудобства своего положения и не отдавая отчета, что где руль, там и возможность посигналить.

Но ничто не нарушает тишины, в которой только отчетливо слышится наше тяжелое дыхание и мои стоны, когда губами Герман проходится по запястью и, подымаясь выше, добирается до ключицы. Я становлюсь совсем беспомощной в его руках, когда и вторая лямка платья спускается с плеча. Теперь я перед ним вся как на ладони. Обнаженная бурно вздымающаяся грудь, задранное платье не скрывает стрингов и того, что влажное белье выдает мое желание с головой, так же как и стоны при движении его языка по нижней части груди.

— Пожалуйста, — не выдерживаю я напряжения и прошу заплетающимся языком, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

— Что? — отрывается он от процесса соблазнения.

— Ничего, — пытаюсь натянуть платье обратно, но мужчина не дает этого сделать.

Накрывает мои руки своими, помогая ладоням спуститься ниже, к груди. Наслаждается, наблюдая за тем, как меняется выражение моего лица. То, что сама сейчас источник собственного наслаждения является для меня открытием. Он руководит движением моих рук, направляя их так, чтобы ладони задевали напряженные соски. С трудом, только толика стыда служит стимулом, отнимаю свои руки.

В голову приходит замечательнейшая мысль, ведь так хорошо ощущаю нечто твердое в его штанах. Медленно, путаясь в пальцах, принялась расстегивать его рубашку. Наконец, мне удается это успешно завершить, и я берусь за претворения плана в жизнь. Прижимаюсь всем телом к нему, так чтобы он чувствовал, как напряжены мои соски вживую, он-лайн, так сказать. Обхватываю мужчину за шею, стараясь приподняться так, чтобы можно было поелозить вверх-вниз по его ширинке. Убыстрившееся дыхание любовника и приоткрытый рот, подсказывают мне, что мои действия имеют успех. Немного сползаю вниз и принимаюсь за пряжку ремня. Герман, блестя глазами, наблюдает за моими действиями, но никак не помогает мне, только скользит ладонями по моей теперь уже обнаженной спине. Хоть не отталкивает, уже радует.

С ремнем все проходит сложнее, но и с этой преградой справляюсь. Но именно тут мной овладевает нерешительность, и стараюсь снова отодвинуться как можно дальше от мужчины. Теперь уже он нажимает ладонями на мою спину, придвигая к себе, намекая, что не прочь, если продолжу. Воодушевленная таким подбадриванием, расстегиваю ширинку, вздыхаю и широко открытыми глазами смотрю на то, что не скрыто бельем. Герман, зараза, не носит его, я помню. А точнее только сейчас вспомнила. Неуверенно, завороженная открывшимся зрелищем, касаюсь рукой того, что так манит, и в то же время пугает. Так страшно, что причиню боль по незнанию и неопытности, что сделаю что-нибудь не то.

Мужская ладонь снова ложится сверху моей и направляет, помогает увеличить нажим и силу обхвата. Нежная кожа под рукой движется вместе с моими пальцами, натягивается и это так интересно, что я даже забываю о собственном возбуждении, увлеченная новым открытием. Хочется рассмотреть, понять, удивиться. Но мне не дают забыть о том, что мы сейчас не изучением строения мужского достоинства заниматься должны.

Нежный, глубокий поцелуй, язык исследует мое небо. Неуверенно отвечаю, прикусывая губу любовника зубами. Что-то похожее на рык вырывается из его горла и, он приподнимает меня так, чтобы иметь возможность, отодвинув тонкую ткань стрингов, овладеть мной. Невероятное ощущение заполняет меня всю, распространяясь теплыми волнами от низа живота по телу. Как же это сладко, его движения вверх-вниз внутри меня. Не помню ни себя, ни каких-либо обстоятельств своей обиды на этого мужчину. Сейчас инстинкты правят балом и мне все равно, лишь бы не прекращалось это мерное движение. Обхватываю его шею руками и прижимаюсь, сильно-сильно, когда он делает паузу. Мне не хочется, чтобы он останавливался и начинаю неумело двигаться сама. Подхватывает ритм, перехватывает инициативу, снижая нагрузку на мои ноги, которые не вовремя решили напомнить о себе болью в мышцах. Отзываясь на мои мысленные пожелания, которые могу озвучить только стонами, увеличивает темп, двигаясь все более резко и сильнее. Беспомощной, пойманной птицей бьюсь в его руках от накатившего мощного экстаза. Волна за волной, выше и выше, так что окружающий мир исчезает в разноцветье ощущений и чувств. Что-то похожее на нежность к любовнику всплывает с самого дна души и на самом пике, впиваясь в его плечи ногтями, касаюсь кожи шеи кончиком языка, быстро, по звериному, выражая признательность за удовольствие. А потом меня накрывает последняя волна, после которой есть путь только вниз, к успокоению плоти и дыхания.

Выплывать приходится долго, дыхание никак не хочет возвращаться к обычному спокойному ритму. Да и не охота снова иметь дело с холодной, равнодушной реальностью, в которой нет места нежности, а есть только звериные инстинкты и желание выжить. Нет желания снова испытывать боль из-за той истории в которой я главная приманка для непонятных мне сил. Но пока мыслей нет, сожаление, стыд, горечь придут потом, как и каждый раз после потрясающего секса с безжалостным Германом. И я снова загоню их в подсознание, спрячу даже от себя. Но все потом, пока же мне хорошо, хочется расслабиться и заснуть. Алкоголь, большая физическая нагрузка дают о себе знать.

Мужчина нежно целует меня в губы и нехотя снимает с себя, помогая пересесть на кресло рядом. Не сопротивляюсь, но и не стараюсь смотреть на него, пока поправляю платье. Избегаю взгляда и надеюсь на то, что промолчит, ничего не скажет. Он так и поступает, заводит машину — и когда только успел ее заглушить до..., этого самого — нажимает на газ и задом выезжает на трассу. Дорога в реальность и мы снова чужие люди. Вспоминаются обиды и так горько, что я достойна только того, чтобы со мной переспать, а вот доверять, воспринимать как равную... Этого, наверное, не дождусь никогда. Тот же Андрей и то лучше, и честнее, на мой взгляд. Усталость берет свое, надутая и грустная засыпаю и не вижу как мы доезжаем до города, как Герман достает меня из машины даже не чувствую.

— Эх, воробей, воробей, — шепчет он, пока несет меня до квартиры.

Сонно открываю глаза, только когда меня опускают на кровать, что-то бормочу и снова проваливаюсь в сон. И то, что стоило бы побывать в ванной, снять платье и смыть последствия бурно проведенного времени, не имеет значения. Сон какой-то сказочно приятный и так хочется остаться в нем навечно.

Дмитрий Антонов, внук незабвенного Мастера Жизни, хотевший бы претендовать на место деда, но не обладавший достаточным запасом силы, сидел в баре и надирался до чертиков. Каждый раз, когда дед демонстрировал свое могущество, внуку становилось так плохо, что он потом искал выход своим разочарованию и зависти при помощи выпивки или случайных знакомств. Сейчас же он просто пил, пил по черному, чтобы хоть на этот вечер забыть о своей ущербности.

Услышав, как за соседним столиком кто-то восторженно вздохнул, Дима обернулся посмотреть, что происходит. В гей-бар зашел мужчина — мечта всех присутствующих посетителей. Господин Антонов, чтобы не следовать примеру парня за соседним столиком, сдержал вздох и постарался скрыть восторг от увиденного. Таких сексуальных красавцев ему еще не доводилось встречать. Темные волосы, смуглая гладкая кожа. Мускулистый, высокий, глаза с поволокой и взгляд этих прекрасных карих глаз остановился... Дмитрий сморгнул, не веря в свое счастье, красавчик смотрел прямо на него.

Но видение не долго дарило вниманием Диму, оно предпочло подойти к барной стойке и заказать себе выпивки. Разочарование было таким сильным, что молодой человек выдул сначала один бокал неразбавленного вискаря, а потом, долив из бутылки, стоящей на столике, и второй. В расстроенных чувствах, Димон собрался уходить и подозвал официанта. Ожидая счет, молодой человек бросил взгляд на красавца шатена и поморщился от картины: какой-то мужик с угреватой кожей попытался угостить мечту Димы выпивкой. Настроение чуточку улучшилось, когда парень заметил, что незнакомец послал приставучего поклонника и окинул ленивым взглядом бар. И снова его взгляд остановился на Диме, красавец шатен сначала улыбнулся, а потом и подмигнул.

— Ваш счет, сэр, — голос официанта в обтягивающей футболке отвлек Дмитрия от созерцания дивного зрелища, ямочек на щечках улыбающегося красавца.

Кинув крупную купюру на поднос, не глядя, Дима поднялся со стула и тихо произнес:

— Сдачи не надо, — быстрым шагом пересек бар и подошел к красавцу у барной стойки. -Привет! Угощаю! — забывшись, произнес по-русски и кивнул бармену, собираясь сделать заказ.

— Спасибо, у меня уже есть, — произнес глубоким, бархатным голосом красавец и снова улыбнулся.

Неспособный отвести взгляд от белозубой улыбки Дмитрий, сказал осипшим голосом бармену:

— Мне виски, безо льда, — и уже обращаясь к видению. — Как тебя зовут?

— Герман, — отозвался красавец и отхлебнул пойла из бокала. — А тебя как?

— Д-дмитрий, — парень даже не удивился тому факту, что в этом городке, где не так часто встретишь соотечественника, удалось встретить мечту разговаривающую по-русски. — Ты надолго здесь?

Язык не поворачивался сходу, как это водилось за Димой обычно, позвать этого невероятного мужчину в номера. Сейчас парень заикался, терялся и не знал как себя вести. Присущая ему развязность куда-то подевалась, и он с трудом находил тему для разговора.

— На пару часов, проездом, — усмехнулся Герман и махом осушил бокал. — Рад встретить земляка в этом неприветливом городе. Почему такой симпатичный и интересный парень один в этот вечер?

— Личная жизнь не ладится, — честно ответил Дима, еще не веря, что мечта разговаривает с ним и никуда уходить не торопится.