— Что вы такое говорите, господин Сабуро!? — вскричал бывший чиновник по особым поручениям. — Какие это доказательства?! Пара ничего незначащих бумажек! Неужели непонятно, что нам их просто подкинули!
— До эпидемии, возможно, ещё кто-то и стал бы разбираться, — сокамерник тяжело вздохнул, потирая левую сторону груди. — Но после выступления учёных, письма Кайтсуо Дзако и разоблачения его брата, цензоры повсюду ищут крамолу и тайные общества.
Он грустно усмехнулся.
— Можете считать, что у вашего брата уже нет знакомых. Никто не захочет связываться с родственником заговорщика.
От этих слов сознание Рокеро Нобуро словно разделилось. Одна часть понимала и признавала жестокую правоту Бано Сабуро, а другая упорно отказывалась верить, лихорадочно пытаясь отыскать выход, найти путь к спасению. Молодому дворянину хотелось вскочить на ноги, вцепиться в деревянные брусья решётки и, вырвав её, покинуть эту холодную, кишащую клопами и блохами комнату, бежать к старшему брату, упасть на колени, рассказать ему всё, покаявшись в своей гордыне и глупости, попросить помочь в самый последний раз! Отныне он будет вести себя так, как подобает благородному мужу, посвятит свою жизнь изучению наследия великих мудрецов древности или запишется в армию, где совершит множество подвигов во имя Сына неба.
Желание действовать немедленно оказалось настолько велико, что Рокеро Нобуро изо всех сил сжал зубы и кулаки.
Тем удивительнее казалось ему спокойствие товарища по несчастью. Прикрыв глаза, Бано Сабуро полулежал, опираясь спиной на наваленную у стены кучу рисовой соломы. Синий шёлковый халат, знак принадлежности к государственным служащим, с него сорвали, и теперь он кутался в рваную куртку городского стражника.
Не в силах больше молчать, младший брат губернатора стукнул кулаком по колену.
— Кто же подбросил нам эти мерзкие писульки? Узнаю — убью, чего бы мне это ни стоило.
— На самом деле выбор не так велик, — по-прежнему не открывая глаз, усмехнулся сокамерник. — Кто из моих чиновников заходил к вам в гостиницу?
— Никто, — решительно заявил молодой человек, тут же вспомнив, — правда, с моим слугой произошла странная история.
— Расскажите, — внезапно попросил бывший начальник уезда. — Если, конечно, вам не хочется спать.
— Какой тут сон! — отмахнулся собеседник, всё же не сумев удержаться от завистливого восклицания: — Удивляюсь вашему спокойствию, господин Сабуро.
— К чему сетовать на то, чего не в силах изменить, — пожал тот плечами, тяжело вздохнув. — Мой старший сын им не попался, а значит, будет кому совершить по мне поминальное жертвоприношение. Я не стану бесплотным призраком и, быть может, после смерти смогу пройти перерождение... А ждать её недолго. Лекарь сказал, что я умру при первой же самой лёгкой пытке.
И напомнил:
— Так что там случилось с вашим слугой?
Понизив голос, младший брат губернатора поведал о чересчур долгом сне Кубваня, а также о странной встрече вчера поздно вечером.
— Теперь-то я думаю, что среди них в самом деле был тот мерзавец, что опоил моего слугу, — сделал напрашивавшийся вывод рассказчик. — Он, наверное, и подбросил те бумаги, иначе зачем ему выдавать себя за другого, а потом убегать и прятаться?
— Возможно, — хмыкнул сокамерник. — Но тогда, господин Нобуро, против нас устроили целый заговор, один из участников которого должен служить в канцелярии. Никому другому в мой кабинет не попасть.
— Думаете, это кто-то из чиновников? — поинтересовался молодой человек, почёсывая искусанную насекомыми ногу.
— Необязательно, — покачал головой собеседник. — Это мог быть слуга или стражник. Но он лишь подбросил бумажки, может быть, не понимая, зачем это делает. Среди простолюдинов мало кто слышал о письме Кайтсуо Дзако, а уж придумать тайное общество у них ума не хватит. Нет, это дело рук человека образованного, да к тому же знакомого со столичными делами...
— Тогда это только барон Хваро! — не дослушав, выпалил бывший чиновник по особым поручениям и тут же стал торопливо объяснять: — Он же учился в Гайхего и сдавал государственные экзамены как раз тогда, когда Кайтсуо Дзако голодал возле дворца Небесного трона. Только ему в уезде известна та история во всех деталях. Он испугался разоблачения и подбросил нам эти бумаги!
Заметив, что собеседник вроде как пытается возразить, поспешно добавил:
— Не сам, конечно. Но с его деньгами легко найти подлецов, способных на любые мерзости.
— Скорее всего, вы правы, господин Нобуро, — неожиданно не стал спорить товарищ по несчастью. — Мне тоже никто больше в голову не приходит.
Он криво усмехнулся.
— Раньше меня обвиняли во взятках, растрате государственных средств или в удочерении дикарки. Но никто не додумался объявить меня заговорщиком. Не похоже это на наших людей.
При этих словах младший брат губернатора почему-то вспомнил лучащуюся самодовольством физиономию младшего писца, восседавшего на передней скамейке фургона господина Цунадоро, и спросил:
— Господин Сабуро, а почему вместе с цензором приехал господин Андо?
— Так он сам вызвался проводить его к вам, — повернувшись на бок и подперев голову рукой, объяснил бывший начальник уезда. — Единственный из наших, кто был во дворе канцелярии. Больше никто не захотел.
— Вот негодяй! — процедив сквозь зубы, молодой человек решил, что не стоит больше скрывать от товарища по несчастью неблаговидные поступки младшего писца. — Это же он со своей матерью написал донос, что вы приняли в свою семью дикарку.
— Не может быть! — вскричал собеседник и, морщась, схватился за грудь.
— Что с вами, господин Сабуро?! — испугался Рокеро Нобуро, невольно подаваясь вперёд и оглядываясь по сторонам.
Воришки в соседней камере спали на соломе, прижавшись спиной друг к другу. Солдат по-прежнему дремал на табуретке, откинувшись к стене и вытянув ноги в порыжевших сапогах.
— Простите меня, я совсем забыл, что при болезнях сердца нельзя волноваться.
— Пустяки, — выдохнул бывший начальник уезда, чуть сползая вниз по куче соломы. — Мне теперь всё можно. Но почему Андо так поступил? Я же всегда к нему хорошо относился.
— Он считает по-другому, — покачал головой младший брат губернатора. — Андо винит вас во всех своих несчастьях.
— Не знаете почему? — с искренним недоумением спросил сокамерник.
Молодой человек пересказал ему рассказ младшего писца о смерти его отца и жены.
— О Вечное небо! — ошарашенно пробормотал поражённый Бано Сабуро. — Кто бы мог подумать? Но откуда вам это известно?
— От него самого, — Рокеро Нобуро пересел поближе к товарищу по несчастью и привалился к стене. — Ещё во время моего первого приезда сюда он и его матушка тайно встречались со мной.
Молодой человек усмехнулся.
— Убеждали меня, что ваша приёмная дочь — дикарка.
— Почему же вы раньше мне ничего не сказали? — с горьким упрёком спросил собеседник.
— Он мне доверился, господин Сабуро, — после недолгого молчания постарался объяснить свой поступок младший брат губернатора. — И я посчитал аморальным его выдавать.
— Почему же рассказали сейчас? — тусклым, безжизненным голосом спросил бывший начальник уезда.
— Не мог больше скрывать предателя, — неуверенно пробормотал молодой человек, но, не сдержавшись, выпалил: — Уж больно рожа у него была довольная. Так прямо и светилась счастьем.
— По-вашему получается, он сговорился с бароном? — хмыкнул сокамерник, отгоняя особенно настырного комара.
— Этот лишённый морали и добродетели неблагодарный человек мог пойти на что угодно, лишь бы вам навредить, — убеждённо заявил Рокеро Нобуро. — Если Андо понял, что я не собирался вас ни в чём обвинять, он мог обидеться и в пьяном виде предупредить барона о том, что я хочу начать против него полноценное расследование. Не зря же Хваро сбежал из города сразу же после похорон рыцаря Канако и его дочери.
— Ваши рассуждения не лишены смысла, — задумчиво проворчал бывший начальник уезда. — Но тогда получается, что барон действительно замешан в нападении на караван дочери Канако? Только зачем ему это?
Однако, прежде чем товарищ по несчастью успел что-то сказать, хлопнула входная дверь. Охранник вскочил с табурета, схватил прислонённое к стене копьё и замер, вытаращив осоловелые со сна глаза.
— Спишь, Рисаб? — громко заржал бодро шагавший мимо решёток камер солдат с торчавшим из футляра луком. — Смотри, придёт Тюбо проверять, опять палок схлопочешь.
— Даинс?! — охнул караульный, поправляя шлём. — Вот напугал, свинья полосатая! Чего припёрся?
— Командир приказал тебя сменить, урод.
— Вот здорово! — обрадовался собеседник, хватаясь за висевшие на поясе ключи.
— Погоди лыбиться, — разочаровал его сослуживец. — Он сказал, что я со второго часа дежурю. Так что бди, а я посплю.
И, довольно хохотнув, прошёл мимо враз поскучневшего солдата в комнату для допросов, очевидно, намереваясь выспаться на лавке, что стояла там у стены.
Его напарник, глухо ворча, вернулся на табурет.
Подождав ещё немного, младший брат губернатора шёпотом признался:
— Господин Сабуро, я не знаю, зачем Хваро устроил налёт на караван своей невесты. Но это был точно он.
— Вот, господин Нобуро, — назидательно проговорил умудрённый жизнью сокамерник. — А это самое главное. Если не назвать серьёзных причин, зачем ему это надо, с нами никто даже разговаривать не будет.
Молодой человек раздражённо подумал, что, возможно, ответ на этот вопрос знает приёмная дочь бывшего начальника уезда. Только она наверняка ничего не скажет, да и вряд ли кто-то серьёзно отнесётся к её словам. К тому же Рокеро Нобуро не хотелось лишний раз огорчать товарища по несчастью. Не стоит ему знать, что особа, которую он так неосмотрительно принял в свою семью, уже успела стать любовницей барона Хваро.
Глянув на Бано Сабуро, младший брат губернатора понял, что у того больше нет желания продолжать разговор.
Вздохнув, молодой человек брезгливо оглядел узилище, торопливо справил малую нужду в дальнем углу, закидав зловонную лужицу старой соломой, после чего перебрался поближе к сокамернику и скрючился у стены, плотнее запахнувшись в тёплый халат, переданный ему Кубванем.
Нервное напряжение отступило перед дикой усталостью, и, несмотря на неудобную позу, прохладу и кусачих насекомых, он задремал.
Сквозь полусон узник слышал, как сразу после глухих ударов отбивавшего время барабана часовой отправился за сменщиком, как солдаты лениво переругивались, и новый постовой уселся на табурете.
Над ухом надсадно зудел комар, мешая отключиться от действительности, погрузившись в желанный сон.
Внезапно Рокеро Нобуро показалось, будто еле слышно скрипнула входная дверь. Затем он уже ясно расслышал, как в воздухе прошелестело нечто гораздо более быстрое и крупное, чем комар. А вслед за этим раздался сдавленный хрип и негромкий, металлический звон.
Распахнув веки, он увидел, как солдат, беззвучно разевая рот, хватается за торчавшую из горла стрелу.
Ничего не понимая, без единой мысли в голове арестант смотрел, как человек, тщетно пытаясь остановить бившую из шеи кровь, сползает с табурета.
Распахнувшись, дверь впустила в тюрьму свежий ночной воздух и коренастого мужчину в чёрной одежде воина, прикрывавшего повязкой нижнюю часть лица.
— Господин Нобуро? — полувопросительно полуутвердительно произнёс он, останавливаясь возле камеры и отвешивая короткий поклон.
— Это я, — только и смог пробормотать совершенно сбитый с толку узник.
— Нас прислали за вами, — тихо, но очень чётко заявил незнакомец. — Надо уходить.
— Что? — встрепенулся бывший начальник уезда, приподнимаясь на локте. — Кто вы?
— Не время расспросов, господин Сабуро! — резко оборвал его воин. — Можете тоже идти с нами или умереть. Решайте быстрее!
— Но, кто вы такие? — не сдавался арестант.
— Да, — поддержал его товарищ по несчастью. — Кто вы?
— Нас послал ваш брат, господин Нобуро, — с явной неохотой тихо пояснил собеседник. — И у нас очень мало времени.
— О Вечное небо! — охнул молодой человек и бросился к сокамернику, намереваясь помочь тому встать на ноги. — Пойдёмте, господин Сабуро!
Громко застонав, тот с неожиданной силой подтянул его голову к своему лицу и выдохнул прямо в ухо:
— Ваш брат не успел бы их послать!
И издав ещё один протяжный стон, сказал уже гораздо громче:
— Нет, господин Нобуро. Не могу. Спасайтесь без меня. Передайте брату, что я до последнего часа не забуду его доброты.
По-прежнему ничего не понимая, арестант вновь осторожно положил товарища на солому.
Неизвестный сорвал ключи с пояса убитого солдата и подошёл к решётке, перебирая тощую связку.
— Стойте! — шёпотом вскричал бывший начальник уезда. — Там в комнате для допросов ещё один караульный. Он может поднять тревогу!
Мужчина в чёрном выразительно посмотрел на младшего брата губернатора, но тот сумел только молча кивнуть, лихорадочно пытаясь разобраться в собственных мыслях.
Конечно, приятно думать, что Хосино послал искусных наёмников для его спасения, не испугавшись пойти против закона Сына неба. Вот только брат укатил в столицу и откуда он мог знать, что Рокеро арестуют да ещё за государственную измену? А если бы ему вдруг заранее стали известны коварные планы Цунадоро, то губернатор мог бы найти и другой способ уберечь непутёвого родственника от беды.
Кроме того, имея кое-какой жизненный опыт, молодой человек скорее поверит в то, что старший брат пожертвует его никчёмной жизнью, чем подставит под удар семью.
Тем временем неизвестный воин, крадучись, приблизился к двери в комнату для допросов, на ходу обнажая хищно блеснувший клинок.
— Господин Нобуро! — вновь тихо позвал бывший начальник уезда.
— Что? — отозвался тот, опускаясь на корточки.
Собеседник сделал знак рукой приблизиться и чуть слышно спросил:
— Знаете монастырь "Добродетельного послушания"?
— Слышал о нём, — кивнул молодой человек. — Но никогда там не был.
— Курихскую дорогу знаете? — задал новый вопрос товарищ по несчастью и, получив утвердительный ответ, быстро объяснил, как добраться до обители.
— Там настоятельницей моя сестра. Расскажите ей обо всём. Скажите, что я просил вам помочь.
Тем временем, потянув дверь на себя, их спаситель тихонько проскользнул в комнату для допросов. Послышался негромкий вскрик, глухой звук удара и сдавленный стон.
Привстав, младший брат губернатора заглянул сквозь решётку в соседнюю камеру. Пара воришек старательно изображали крепкий, здоровый сон.
— Господин Нобуро, — опять окликнул его товарищ по несчастью.
— Я здесь, господин Сабуро, — присел тот.
— Разоблачите Хваро! — неожиданно выпалил собеседник. — Раскройте перед государем и народом все его гнусные преступления!Только так вы сможете вернуть нашим семьям доброе имя.
— Клянусь Вечным небом и памятью предков, я сделаю это, господин Сабуро, — выпалил молодой человек, чувствуя, как к глазам подступают слёзы незнакомого ему ранее воодушевления. — Он заплатит за всё!
