— Законную таможенную пошлину, по Стахановски. А именно, ты сейчас пойдем с нами и будешь в нужно место кирпичи переносить. Это и будет твоя отработка.

Гришка выдохнул с облегчением, что избиения не будет. Затем оглядевшись спросил:

— А я один буду таскать?

Пахан снизошел до ответа:

— Нет! Там еще двое будут... Это подряд такой! Отработка долгов. Но если не хочешь, то порка крапивой, выбор за тобой.

Гришка, стараясь не показать страх, рыкнул:

— Ну-да! Конечно же, я отработаю!

Идти было недалеко, но оказавшись на месте, Гришка сразу же сник. Груда кирпичей была велика, а двое пацанов перетаскивали их на добрых семьдесят метров и, работы было довольно много. Тела юных трудовиков блестели от пота, они набирали кирпич в передник и мелькая босыми пятками почти бегом направлялись к гряде, где аккуратно складывали глиняные прямоугольники.

Гришка замотал головой:

— Нет, пацаны, это уже беспредел!

Пахан ухмыляясь, возразил:

— Нет, это справедливо. Они выполняют общественно полезный труд, за который получат зарплату. От нее вернут нам долги. Что останется, принадлежит им. Мы ведь не шпана, а справедливые дьяволята!

Гришка хмыкнул:

— Вот вас сколько, помогли бы!

Пахан грубо ткнул Гришку кулаком в плечо:

— Хватит! За работу! Или мы тебе сейчас так ввалим, что кровью захаркаешь.

Мальчишка ощутил противную волну страха и отправился к кирпичам. После чего взяв парочку в руки понес к стене. Пахан прикрикнул:

— Не махлюй. Они носят по четыре и ты бери четыре.

Гришка робко возразил:

— Это килограмм шестнадцать, я столько не вынесу!

Пахан неожиданно смягчился:

— Хорошо жирненький, но ты поработаешь вдовое дольше остальных!

Сын олигарха не стал спорить. Понес кирпичи, руки оттягивает, пальцы ноют, скрипят старые сандалии. Замет со стуком их укладываешь. Пахан злобно кричит:

— Ровнее! Я сказал ровные ряды!

Не имея привычки к работе, Гришка очень быстро почувствовал усталость и боль в руках и спине. По лбу стекала струйка пота, стало жарко и он с трудом стянул с себя драную майку.

Пахан и пара "сявок" закурили, а затем уселись перекидываясь картишками. Тем самым они несколько ослабили надзор. Гришка присел отдохнуть, но двое вкалывающий пацанов на него зашипели:

— Мы трудимся, а ты отлыниваешь. Думаешь, мы не устали.

Трудовики были немного крупнее и старше Гришки, но главное им бы не в новинку тяжело трудиться. От этом говорили выпирающие сухожилия на руках и ногах, сухие, рельефные мускулы.

Мальчишке стало любопытно:

— А что вы задолжали бугру?

Рыжеватый трудяга охотно ответил:

— Мы в одну не хорошую историю с братвой влезли. Нас за это могли порешить, или опустить, но бугор, он же "Молот" отдал нас в трудовое рабство. Теперь различные тяжелые работы выполняем. Его больше года у нас трудовой повинности осталось.

Гришка удивился:

— А вы что и не учитесь?

Пацан отрицательно мотнул головой:

— Нет, конечно же учимся! Но сейчас каникулы и нас припахали капитально. Зимой вкалываем после уроков.

— А работу как находите!

Другой мальчишка, чернявый, но с голубыми глазами, ответил:

— В нашей стране всегда есть работа. Скорее не хватает рук!

Гришка замолчал, тяжело разговаривать при отдышке. Тем более, что пальцы немеют, а руки сводит, да и спина, ощущение будто по ней прошлась сотня дубинок. Вообще сын олигарха и предполагал, что работа может доставлять столько страданий. Руки тряслись и, все равно приходится, делать паузы, поворачивать корпус, чтобы не так скручивало болью поясницу. Да еще и ремешок от сандалий натирал кожу голени. Есть не хотелось, но зато горло пересохло от жажды. Движения стали мучением, почти сопоставимым с распятием на кресте.

Мальчишка уже еле двигался, пацаны-трудяги тоже устали, они вкалывали, куда большее время, и присели на кирпичики. Гришка тяжело дышал, а в довершение на него напала икота.

Чернявый мальчишка ловко хлопнул сына олигарха между лопатками. Икота разом прекратилась. Гришка вяло произнес:

— Спасибо!

Уже был вечер, начало темнеть. Пахан вразвалочку подошел к ним и гаркнул:

— Вы оба свою сегодняшнюю норму выполнили. А новичок не доработал!

Гришка возмутился:

— Да с чего я вообще должен на вас работать! Вы для меня ничего не сделали, и я вам не раб!

Пахан сжал покрепче кулак и надвинулся:

— Ничего себе заявочки. Может, хочешь, чтобы навалились и из тебя девочку сделали!

У Гришки поджилки трясли от страха, но гнев перебил остальное:

— Вам меня не запугать, я крутой пацан!

Стоящие за спиной пахана мальчишки расхохотались, а главарь неожиданно смягчился и протянул руку:

— Ты я вижу не совсем чмо. Это клево, но... Завтра с трудовиками кирпичи доносишь и ступай не все четыре стороны! Тогда с тебя долг снимем... Да и вообще что ты такой? Ручки нежные, мягонькие, посбивались, трудится не привык, жирноватый, но одет как нищий с суммой. Может агент Германии... Плохая подделка под нищего.

Гришка надулся и с блефовал:

— Все может быть. Тем более, что мы побеждаем, и скоро будем здесь!

Пахан явно не поверил:

— Блеф это все! Не верю не единому слову! — Юноша-главарь поиграл бицепсами на правом, была наколка и заявил. — Запрем тебя в сарае, для пленных, оттуда так просто не сбежать. Если завтра справитесь, то вечером от нас уйдешь, если нет, то еще потрудишься. Пайки мы тебе не дадим, свою съешь.

Гришку под конвоем отвели в арестантский сарай. Мальчик шел, с трудом переставляя ноги, и отрывая подошвы от пола. Его трясло от усталости. В сарае была пара деревянных лежаков на подобии пляжных и крохотное с решеткой оконце под потолком. Гришка рухнул на лежак и сразу же отключился, погрузившись в сон.

Уже знакомая по предыдущему сну, армия гоблинов и орков обратилась в бегство... Девчата из расы эльхорки, очень красивые человеческие самки, но волосами в виде лепестков роз, бросились преследовать. Обнаженные, загорелые с золотисто-атласной кожей ноженки, очень прелестно смотрелись, мелькая, по оранжевой травушке. Девчата отличались безупречной, атлетической и вместе с тем эротической красотой древнегреческих статуй, а так же были настолько подвижны, то мускулатура вызывала ассоциацию с капельками ртути.

Немногочисленные юноши были исключительно на конях, или точнее единорогах. Вероятно, у эльхоров был шариат, наоборот: мужчины за броней скрывали лица и все части тела, а юные женщины едва прикрыли груди и бедра: блестящими, бронированными плиточками.

Как это красиво и завораживающе, когда воплощение гармонии и прелести кромсает, что-то рычащее, звериное, волосатое!

Гришка на своем белее снега, и отличающим сиренью единороге, размахивал обеими мечами. Клинки покраснели от крови, сама режущая часть оставалась блестящей и чистой. Мальчик вспомнил кино с магической сталью, которая никогда не ржавеет и пробивает любые доспехи. Даже мальчишка с заколдованным мечом побеждает огромных ростом злодеев, командует армиями бойцов — наемников или еще лучше наемниц. А какие при этом совершает подвиги?

Преследование это наиболее увлекательная часть сражения, но особо мальчишке разойтись не удалось. Справой стороны матерелизовались новые звероподобные существа. Такие вот визжащие, противные, да еще и вонючие... Они устремились во фланг преследующим противника воительницам.

Гришка не успел скомандовать, девчата-эльхорки похоже и сами отлично знали, что надо делать. Стрелы и арбалетные болты, словно стая рассерженных ос устремились, к рычащей и иступлено размахивающих секирами и булавами толпе. Особенно большая убойная мощь, была у арбалетных болтов. Они пробивали волосатые шкуры, словно снаряды "Пантеры" броню "Шермана".

Орки и гоблины отрыгивали кровью, и падали с расплющенными костями, и выбитыми зубами. Стрелы были не столь убийственны, некоторые твари, получив с грудь, три-четыре подобных подарка продолжали бежать на воительниц.

Надо отдать должное лучницам, они стреляли, чаще арбалетчиц, причем подавали из колчанов стрелы используя, длинные изящные пальчики, нагих ножек. Так было быстрее, хотя стоять на одной мускулистой ножке и не очень удобно.

Гоблины и орки несли потери, но приближались... Тогда Фиеста скомандовала:

— Конные пика, в контрудар!

Половина закованных в латы юношей, и девчат с более тяжелым вооружением, так же передвигающихся на единорогах ринулась на встречу, дикой, растрепанной орде. Те девушки, что были коны, сильнее прикрыты, корпус в кольчугах, но ноги, ниже колен все равно голые, босые, как кстати у руки до самых плеч. На головах остроконечные шлемы, вроде древнерусских, мечи при ударе по ним соскальзывают.

Часть орков и гоблинов тоже на скакунах в виде гибрида крысы и таракана. Бывает такое, что "кони" куда омерзительней наездников.

Впрочем, меткие выстрелы девчат, многих крысо-тараканов уже порешили. Гришке хочется драться и он кричит Фиесте:

— Преследуй остальных, а я сам этот мусор порубаю!

Девчонка с лепестками вместо волос ответила:

— Руби, но смотри, чтобы на тебя не плюнули. Уж очень у этих тварей слюна ядовитая!

Гришка не удержался от не вполне уместной остроты:

— Даже если мытая — очень ядовитая!

Мальчишка в стиле бравого аса срезал первого орка, затем всадил в висок второму, тот слетел с монстра и запутался в стременах. Испуганная тараканья крыса поволокла убитую тварь по синеющей от крови траве и колючкам.

Гришка сцепился с третьим врагом. На сей раз это был гоблин, причем не просто волосатый в драгоценными побрякушками, и в шлем увенчанным дюжиной топориков на гибкой рукоятке.

Противник впрочем, хоть и ряженый, но оказался опасным. Для такой большой массы его движения были быстры, да еще чувствовалась серьезная школа фехтования. Другие гоблины и орки, дрались без всякой системы, широко размахивая и разумеется промахиваясь. Так что опытным воителям и воительницам сразить подобных тварей труда не составляла. Тут же боец гоблин вооруженных двумя мечами, дрался с ревом, активно, но отнюдь не пренебрегая защитой. И достать его было трудно.

Гришка присвистнул:

— Вот и среди вас, есть я вижу герои!

Ряженый гоблин-рейнджер ответил пословицей:

— Если хочешь стать героем не ходи покорно строем!

Гришка рассердился и бросился на смеющуюся тварь. Он рассчитывал на скорость и напор...

Тут вдруг его правая пятка сильно зачесалась и мальчишка, рассмеялся.

Пробуждение оказалось не столь веселым. Двое вчерашних трудовиков, щекотали гусином пером Гришку пятку, а когда он проснулся, крикнули:

— Давай вставай лежебока, ты лег вчера довольно рано.

Сын олигарха поднялся и огляделся. Затем буркнул:

— Еще так рано. Может, часок поспим?

Рыжеволосый мальчишка строго сдвинул брови и произнес:

— Нет! Куча кирпичей очень большая и если мы успеем до вечера, следующие пару дней сможем отдохнуть и наконец, искупаться. Тебе это выгодно, быстрее отсюда слинять. Мало ли что придет в голову Молоту. Может еще и на дополнительную работу назначить. Сам понимаешь беспредел!

Гришка посмотрел, на свои покрывшиеся свежими мозолями и ссадинами ладони. Подумал, неужели эта каторга будет длиться, вечно и решительно шагнул к двери:

— Ну, что же! Раньше сядешь, раньше выйдешь! Раньше начнем раньше и на отдых отправимся! Все в мире относительно, только наличие вечных проблем, является абсолютным фактом!

Мальчишки-трудовики хихикнули:

— Ты философ! Иди лучше трудись!

Гришка втянул в себя живот:

— Я вчера не ужинал, дайте хоть капельку перекусить.

Пацаны переглянулись:

— Не возражаем!

Пайка была скромной, только хлеб и три луковицы. Может поэтому Гришка съел не так уж и много и попил еще воды из кувшина. Мышцы особенно в плечах, икр и предплечий сильно болели, при каждом движении, видимо скопилась молочная кислота. Да и аппетит быстро прошел.

Мальчишка положил назад, что осталось от пайки и, уже без особого энтузиазма направился к выходу из сарая. Уже переступив порог, Гришка обратил внимание:

— Черт побери! Куда делись сандалии рваные?

Чернявый успокоил:

— Вот стоят у нар. Только вот зачем они тебе, площадка гладкая и босиком по ней ходить куда легче. Да и они у тебя и так еле дышат. Могут еще пригодится если по гравию пойдешь!

Гришка прищурился:

— А не слямзят их?

Рыжеволосый уверил:

— Да зуб даю! Тут все правильные пацаны и крысятничать из-за такого старья не будут. И вообще кончаем базар!

Работа по началу была сродни растягиванию на дыбе, Гришка охал и лишь честолюбие с остатками гордости сына миллиардера позволяло сдерживать громкие стоны. Затем мышцы разогрелись, кровь забурлила сильнее, а боль отступила.

Гришка задвигался быстрее. Отдышка стала послабее и вскоре открылось второе дыхание. Только мозоли на руках слишком уж зудели.

Так они вкалывали до обеда, Гришка несколько раз ощущал пик усталости, что он вот-вот упадет не в силах подняться, но затем всякий раз словно прорывало плотину, сбрасывая нечеловеческое напряжение и, приходило облегчения, мышцы снова обретали способность двигаться.

На обед их навестил пахан Молот. Сдержано похвалил, а пара сявок приволоки небольшой котелок с рыбным супом. Обед был скромен, но усталый Гришка почти не чувствовал голода, и съел пайку как автомат, понимая, что иначе ослабеешь.

После чего они поработали еще пару часов, как их фактически рабский труд прервал подскочивший мальчишка посыльный. Он крикнул:

— Братва! За мной пацаны, немцы в город входят!

Трудовики бегом отнесли кирпичи к кладке и проорали Гришке:

— Ну! Что подвижный перекур, пошли, посмотрим какие это звери немцы-перцы!

Мальчишки понеслись словно олени. Вымотанный Гришка, под отстал, тем более что он выбежал на горячую колючую гальку, насыпанную вместо тротуаров, сбитые подошвы сразу же сасаднили. Мальчишка перебежал туда, где покрытие асфальтом было ровнее. Усталость сказывалась и притупляла естественное любопытство. Тем более, что он немцев не видел? Пусть даже не в реальности, но зато в кино.

Впереди показались выкрашенные в зеленый цвет мотоциклы с колясками, над каждым висел штандарт со свастикой. Якро-алый флаг, и белым кругом посередине, характерная свастика — рунический символ.

Столпившиеся вдоль дороги толпа, встречала гитлеровцев странными возгласами. В них чувствовался и восторг, и страх и почтение. Мальчишки свистели и что-то кричали, что совсем уж непонятное. Правда, можно было разобрать подобие ура. Во всяком случае народ скорее был ошарашен и смотрел на фрицев как на диковину, а не смертельных врагов.

Вслед за мотоциклами ехали бронетранспортеры с пулеметами и легенькими автоматическими пушками. Были грузовики цвета хаки с торчащими во все стороны минометами.