Добро наказуемо

Я смотрел на Релину, пока ее не сморил сон. Девушка уснула, как котенок, свернувшись калачиком на своем жестком тюфяке, а сфера, повинуясь моему мысленному приказу показала две бредущие в тумане фигуры — Энди и его таинственного спутника. С ними тоже пока что было все в порядке. Черный колдун, появившийся в сфере следующим, поднимал нежить на Гиблом болоте. Костяные руки показывались над зыбкой поверхностью трясины, потом появлялись безглазые черепа, и на островок, где еще недавно возвышались руины Мерцающего замка, один за другим выбирались скелеты древних воинов, трупы которых двести лет назад принесла в Пречистое озеро Мертвая река. Вряд ли ядовитые твари болотной ведьмы могли нанести существенный урон такой армии, но бывшая Кикимора, то и дело мелькавшая в сфере, будто не понимала этого. Она носилась над мертвым войском в своей летающей ступе, ловко уворачиваясь от молний, бьющих из голубого кристалла на посохе повелителя Темных сил, и беззвучно кричала на своих отвратительных слуг. Тучи насекомых и полчища змей окружали потревоженные кости, и трясина вновь поглощала их, чтобы выпустить снова по велению Черного колдуна. Битва поглотила все мое внимание, и я от неожиданности чуть не убил Келориэля, услышав за спиной его голос:

— Голубой, как безоблачное небо. А где-то еще есть красный, как закат и желтый, как солнце. А был когда-то один — прозрачный, как капля росы.

— Ты о чем? — особой надежды на доступное пониманию объяснение не было, но я все равно спросил.

— Дар богов — Камень Света, упавший с неба. Он давал силу, великую силу Солнца, Луны и Звезд. Он был разрушен силой Духа Тьмы. Ты не можешь это помнить. Это было давно, в эпоху Страха.

— Погоди, погоди, — перебил я. — Ты что-то путаешь. Дух Тьмы создали Черные колдуны во времена короля Данквила. Как он мог что-то разрушить задолго до того?

— Дух Тьмы изначален, — назидательно проговорил эльф. — Он стремится ввергнуть мир в Хаос и несет с собой смерть, ужас и горе. Камень Света дал мне силу низвергнуть его в Бездну. Годы Страха миновали. Но... — маг задумался, уставившись куда-то невидящим взглядом, — если кто-то поможет ему вновь обрести форму... — глаза наполнились тревогой, — Ужас может повториться! — закричал он в полном отчаянии.

'Ерунда, — подумал я. — Чего этот ненормальный так переполошился?'

— Никакая эпоха Страха не повторится, — постарался успокоить его я. — Дух Тьмы на службе у королей Фаргорда уже пять сотен лет, и за это время не произошло ничего ужасного. Ну, разве что эльфов оттеснили в Эстариоль и гномьи рудники прибрали к рукам... Но земля же не плавилась, и огненный дождь с небес не лил.

— Тебе неведомо многое, человек, — печально проговорил Келориэль. — Дух Тьмы был лишен былого могущества. Ему нужно время, чтобы набраться Сил. Время и кровавые жертвы. Или очень сильный маг. Дух Тьмы завладеет его разумом и...

— А что станет с магом? — перебил я.

— В нем не останется любви и доброты, но Сила будет безмерна. Он сможет покорить или разрушить весь мир. Где взять другой камень Света, чтобы остановить его?

— А что все-таки произошло с первым? — оборвал я горестные стенания эльфа.

— Камень Света? — встрепенулся тот. — Он распался на три кристалла. Они должны соединиться вновь, когда окажутся в одних руках.

— Ты не пробовал починить его?

— Я не успел. Битва с Духом Тьмы лишила меня сил, и части камня Света унесли птицы. Лебедь унес желтый кристалл, орел — красный, сова — голубой. С тех пор я видел их только в сфере.

Я бросил взгляд в сторону сферы Всевидения и почувствовал, как кровь отлила от лица. Голубой кристалл пульсировал на посохе Черного колдуна. Повелитель Тьмы стоял все на том же островке, и мне казалось, будто я слышу его зловещий смех.

'Три кристалла соединятся вновь, если окажутся в одних руках... А что, если это будут руки Черного колдуна? — мысленно поежился я. — Ведь голубой кристалл и так у него, красный, кольцо Данквила я отдал Энди, а желтый...'

Храм богов Хаоса, призраки, Темные лорды... какой-то обряд, похожий на церемонию Посвящения. Такие мероприятия часто проводились в Черном замке для каких-то, возможно, известных одному лишь повелителю Тьмы целей. Детей туда не приглашали, как, впрочем, и взрослых, не имеющих отношения к магии, но меня с детства интересовало все таинственное и недозволенное.

Рил идти отказался, Имверта я сам не стал звать. Мы пошли с Кристом и сыном одного из темных лордов Гиромом. Пробравшись в храм через подземелье до начала церемонии, мы вскарабкались на голову самому мохнатому из изваяний демонов,  и затаились на его рогатой макушке, глядя на зал сквозь узкие промежутки в каменной шерсти.

Обряд оказался неимоверно скучным. Вернее, где-то в течение получаса, он был, как и полагалось, жутким, таинственным и захватывающим, но потом мне надоело однообразное монотонное пение.

— Долго еще? — шепнул я Гирому. Тот должен был знать, раз уж его отец был завсегдатаем таких мероприятий.

— Тсс! Тихо, услышат! — цыкнул тот.

— У меня нога затекла, — пожаловался Крист.

— Вот ведь связался с мелкотой! — с досадой прошипел Гиром. — Будешь ныть — Черный колдун тебя сейчас за эту ногу отсюда стащит, да в жертву!

Крист обиженно засопел и завозился, устраиваясь поудобнее.

Выдержать несколько часов неподвижного лежания на макушке каменного демона было и вправду нелегко. Она совершенно не предназначалась для зрителей. Хорошо хоть неизвестный скульптор не очень тщательно ваял гриву на невидимой из зала части статуи, и острых шипов, как спереди, там не было. Я отполз назад, боком втиснулся между рогом и ухом и улегся щекой на собственный локоть. Так было почти ничего не видно, но зато гораздо удобнее. Не мудрено, что вскоре от монотонного пения  меня сморил сон.

Прогнала его неожиданно наступившая тишина и прорезавший ее грубый голос, ни капли не похожий на голос демона или другой нечисти:

— Я... я принес то, что ты просил... господин... колдун.

Чтобы увидеть говоривших, пришлось встать на карачки и вытянуть шею.  Внизу, прямо посреди мерцающей магическим светом пентаграммы стоял человек с огромным мешком и боязливо озирался. Сразу было ясно, что ни темные лорды, ни тем более призраки не входили в круг тех, с кем он привык общаться. Этому человеку больше подошла бы компания наемников или даже разбойников, хотя последних я в то время видел только на казнях. Вот именно, как разбойник, проведший длительное время в темнице и выглядел этот совершенно неуместный на магической церемонии тип. Даже с высоты роста мраморного демона было видно, какой он оборванный и грязный.

— Сейчас он его испепелит, — зловещим шепотом предрек Гиром, но Черный колдун вовсе не выглядел разгневанным — скорее удивленным.

— О! Мой удачливый посланник! Ты вернулся живым?

— Как видишь, — буркнул пришелец. — Держи свою цацку.

В свете факелов блеснула ярким светом желтая грань кристалла. Черный колдун протянул руку и поднял над головой длинную золотую цепь с массивным амулетом.

— Смотрите, учитесь и завидуйте, нерадивые слуги! — колдун повысил голос, и чуткое эхо разнесло его слова по храму, многократно повторив гулкими голосами каменных изваяний. — Этот человек выполнил невыполнимое! Он сумел побывать в логове дракона, и вынес оттуда несметные сокровища! И теперь заберет их себе, а все потому, что добыл для меня одну безделицу... —  старик перехватил кристалл костлявыми пальцами и  направил на пентаграмму, вспыхнувшую от луча исходящего от него теплого желтого света, — ...амулет Волистана!

Если до этого Темные лорды угрюмо молчали, пряча взгляды под капюшонами, то после слов повелителя по их рядам пронесся удивленный вздох. В отличие от придворных отца эти колдуны не имели привычки шептаться, делясь друг с другом впечатлениями, так что нельзя было сказать наверняка, питали ли они зависть к вновь прибывшему или восхищались его подвигом.

— Ты заслужил сокровища, Золдер по прозвищу Хват, — тем временем обратился к нему Черный колдун. — Забирай их и уходи.

— А меня выпустят?— недоверчиво покосился на окровавленный алтарь тот.

— Проводите его, — двое младших служителей Темного ордена, как безмолвные тени возникли с обеих сторон от Золдера. Тот с усилием взвалил на спину свой мешок и тяжелой походкой очень усталого человека поплелся за ними.

 С тех пор я ничего не слышал о желтом кристалле — амулете Волистана.

Глава 11. Рука помощи

Сосны шумели под безоблачным небом. Под ногами тепло похрустывал мох. Пели птицы, а где-то недалеко бродили олени. Их не было видно, но иногда раздавался треск ломающейся под копытом сухой ветки. Лесные красавцы тоже слышали меня, потому что топал я, как гном, хрустел высохшим мхом, ломкими ветками и распушившимися круглыми шишками, нимало не заботясь о неслышной поступи. Сейчас олени могли бы без опаски выйти на тропу — мне совершенно не хотелось ни на кого охотиться. Я просто был счастлив, ведь рядом шла Релина — девушка моей мечты. Ее рука доверчиво лежала в моей, и это было так приятно, что с сердцем творилось что-то неладное. Оно то превращалось в теплый тягучий мед и растекалось по всему телу, то вдруг становилось трепещущей птичкой и пыталось вырваться из груди, чтобы пропеть песню высоко-высоко в голубом поднебесье, только почему-то застревало где-то в районе горла. Поэтому я даже не пытался говорить, просто шел и наслаждался жизнью...

Резкая боль в ноге вырвала меня из яркого погожего дня. Пение птиц еще продолжало звучать в ушах, но в душу уже закрадывалось горькое чувство, что все хорошее в моей жизни может случиться только во сне. Я зажмурился, пытаясь удержать уплывающее видение, но лес исчез, а вместе с ним исчезла и Релина.

Я нехотя открыл глаза. Вместо солнечного леса меня окружали стены мрачного зала, находящегося не иначе как в подземелье какого-то древнего замка. Окон не было, а свет проникал через извилистую трещину в полукруглом своде над головой.

С ногами явно было не все в порядке, левая казалась какой-то чужой, правая же определенно принадлежала мне — она настойчиво напоминала об этом мерзкой ноющей болью, от которой хотелось взвыть по-волчьи. Да и вообще чувствовал я себя как после трехдневной попойки — голова раскалывалась, все вокруг плыло, а память категорически отказывалась дать хоть какие-нибудь сведения, что случилось после того, как сдвинувшийся умом великий маг Келориэль увел меня от сферы Всевидения и изложил свои намеренья. Говорил он, само собой, по-эльфийски, а потому малопонятно. Но и того, что я сумел уяснить, вполне хватило, чтобы категорически отказаться. Речь шла об участии в какой-то невообразимой магической церемонии. И это при моем отношении к магии! А вот что было потом?..  'У меня нет выхода, а у тебя нет выбора!', — кажется, так он сказал. Или наоборот?

Я приподнялся на локте, пытаясь вытянуть ноги из-под огромной золотой люстры, некогда свисавшей с потолка. И кто только придумал украшать светильники такими уродливыми зубцами? Один из них буквально пригвоздил к полу мою несчастную ногу...

Где-то раздался грохот, пол задрожал, по стене пошла очередная кривая трещина, соединившись с разломом в потолке. Древний замок, судя по всему, собирался в самое ближайшее время рухнуть мне на голову. Нет, участь Гунарта Сильного меня не прельщала!

'Нужно приподнять треклятую люстру, а иначе...' — представлять, что будет 'иначе', совершенно не хотелось. Я окинул взглядом темный зал в поисках чего-нибудь подходящего в качестве рычага, но на глаза попадались лишь старинные книги, будто ураганом сметенные с полок и в полном беспорядке валявшиеся среди каких-то деревянных обломков.

'Эх, свету бы побольше, а то ничего толком не разглядеть', — подумал я, и будто подчиняясь этому желанию, в двух шагах от меня с грохотом обвалилась часть потолка и, поднимая тучу пыли, раскололась на груду обломков с остатками росписи. Я с трудом подавил желание зажмуриться, — через образовавшуюся треугольную дыру в зал ворвались ослепительные солнечные лучи, осветив рукоятку моего собственного меча, выглядывающую из-под груды книг. А еще через мгновение солнце заслонила черная тень.

Я поднял глаза. Главная башня замка, казавшаяся стрелой, направленной в небо, переломилась у основания и теперь медленно кренилась, закрывая свет. Следующие несколько мгновений показались мне вечностью. Башня падала, словно подрубленное дерево. Она приближалась с неотвратимостью смерти, а я смотрел на это, с каким-то равнодушным интересом разглядывая каждый камень. В воздухе они отделялись друг от друга и летели вниз вроде бы по отдельности, но все равно рядом, сохраняя видимость стены, только какой-то уж очень хлипкой...

Потом я усилием воли все же заставил себя оторвать взгляд от завораживающего зрелища, вытянул из-под книг меч и просунул под злополучный светильник, пытаясь приподнять его и моля всех богов, чтобы клинок не переломился, но силы будто оставили меня. Меч гнулся, а тяжеленное золотое колесо размером с одноименное орудие пыток, даже не думало отпускать меня на свободу.

Замок содрогнулся, обломки башни обрушились сверху, увлекая за собой изрядную часть потолка и одну из стен моего последнего укрытия.  'Чтоб ты рассыпалась!' — искренне пожелал я люстре и внезапно почувствовал себя свободным. Не знаю, каким образом, но она действительно рассыпалась золотым песком.

Кубарем откатившись к стене, я успел забиться в какую-то нишу, прежде, чем камни долетели до пола. Если бы не туча пыли, стало б совсем светло. Я чихнул и огляделся. Посреди зала возвышалась бесформенная груда, как раз на том месте, откуда мне так вовремя удалось убрался. Обломки завалили половину зала, камни, балки, остатки колонн и даже какой-то огромный идеально круглый валун. Он все никак не мог найти себе место и медленно перекатывался, давя камни, словно песочные пирожки, вылепленные детьми. Успокоился он лишь, когда ударился о стену, выбил из нее несколько камней и застрял, сияя, как огромный хрустальный шар. Только тогда до меня дошло, что это и был хрустальный шар — сфера Всевидения Келориэля!

Открытие меня ошеломило. Я все еще находился в Мерцающем замке, и тот разваливался по камешку. Не было в нем больше волшебства, хранившего древние стены, не было ярких, никогда не гаснущих светильников, не было благоухающих цветов... Не было и моих своенравных отражений. Зеркала превратились в осколки, тусклые и почти непрозрачные. И еще не было никакого шанса выбраться отсюда. А я-то надеялся, что великий маг, уходя из этого мира, позаботится и обо мне. Но Келориэль бросил все — меня, свой волшебный замок и даже книги по магии. Тысячи книг, написанных им за годы его добровольного заточения, были разбросаны повсюду. Я поднял одну из них, сдул пыль и тоскливо уставился на эльфийские руны. Сюда бы Энди...

Энди... С ним было связано что-то очень важное. Почему-то от одной мысли о нем на душе становилось поганей, чем в трясине Гиблого болота. Может, это из-за того, что когда-то я считал его лучшим другом, а потом предателем? Ведь я до сих пор не мог понять, кто он на самом деле — друг или враг. Кто знает его лучше, я или Черный колдун? Хотелось бы мне научиться читать мысли... Хотя какая разница сейчас, когда он... идет прямиком в ловушку! Проклятье! Ведь у него кольцо Данквила — красный кристалл, а два остальных у Черного колдуна и, пока я здесь прохлаждаюсь, может случиться непоправимое!