Некоторое время женщина молчала, угрюмо меряя шагами длинную асфальтовую дорожку. Тишина казалась давящей. И Артур знал, почему. Если женщина внезапно замолчала, значит, она хочет что-то сказать.
Неожиданно она остановилась.
— Значит, мы с тобой по разные стороны баррикад?
Также остановившись, англичанин посмотрел в глаза Еве.
— Я не причиню тебе вреда, что бы ни случилось... даже в случае опасности полного уничтожения. Он тоже. Но я просто не знаю, что будет в конце времён. А гадать уже устал. Я знаю, что тогда я буду уже... — он нахмурился, пытаясь то ли перевести какое-то слово, то ли подобрать более корректное, — Меня не станет. Что будет дальше, мне не ведомо, но Он тебе не навредит, у Него... для тебя отведена какая-то особая роль, видимо... хоть ты и не можешь стать частью пирамиды... Уничтожение твоего мира будет означать гибель для тебя, но Он не хочет твоей гибели. Что он решит и как воплотит своё решение? Я не знаю.
Ева медленно подняла голову вверх и сложила ладонь козырьком, защищая глаза от солнца.
— Но зачем ты так стремишься найти Лилит, если знаешь, что она неминуемо принесёт тебе гибель? И... сможешь ли ты спокойно ждать смерти? Говорят, что чем дольше её ждёшь, тем страшней становится.
— Таково моё предназначение, — просто ответил он, — Говорят, что этот мир — мир страданий, потому что само существование в нём требует поедать других и приносить вред другим живым существам. Неужели ты никогда не думала о том, каков смысл всего этого, если в относительно небольшой период времени твоё тело просто само себя сожжёт, и ты умрёшь?
Артур сделал паузу, а потом наклонил голову, прикрыл глаза и улыбнулся:
— Там я буду точно не один. Снова почувствую Эйсу, ощущение Прежденебесного... Как я могу бояться уходить туда, откуда пришёл? Конечно, я чувствую и печаль. Моей личности не будет, а ведь я к ней уже привык. И я не хочу расставаться с тобой, ты ведь часть целого, хоть и отколовшаяся. Но тогда на ритуале Синтеза... Эйса чувствовала то же самое и согласилась быть третьей, встретить меня. Я надеюсь, ты тоже согласишься встретить судьбу этого мира, Ева.
На губах Евы появилась лёгкая печальная улыбка, словно она уже прощалась с Артуром:
— Если я, конечно, доживу до этого момента.
Артур кивнул:
— Я могу считать это положительным ответом? — улыбнулся он, как улыбаются люди, осознающие бесконечность череды счастливых начал и печальных окончаний в природе, — Ты единственная, кому я бы это доверил. Думаю, Он — тоже.
— Ну-у... у тебя ещё будет время найти другого кандидата, — ответила она. Прежде чем женщина вновь устремила взгляд вперёд и возобновила свой шаг, он заметил, что грустная улыбка на ее лице сменилась более мягкой и тёплой.
Уже когда впереди был виден аэропорт, окружённый полицейскими машинами и лентами ограждения, их внимание привлёк шум рушащегося здания, примерно в том районе, откуда они ушли.
— Вовремя смылись, а? — заметил даже не запыхавшийся англичанин, — И что дальше? Надо было хоть посмотреть, что у нас теперь за документы... а то вдруг внезапно придётся общаться с представителями власти...
— Рейко сказала, что мы можем зайти с пятых ворот. Там не оцеплено, — ответила Ева, однако все же сняла с плеча рюкзачок и достала оттуда документы, — Меня зовут Пенелопа Яшито, а тебя... — она снова замолчала, скрыв лицо за волосами.
— Рейко!.. Ладно, что там? — мрачно спросил Артур, уже представляя, как будет сочетаться японская фамилия с его рожей и костюмом. Прикинув, что с такими логическими несоответствиями проникнуть в комплекс будет непросто, даже если сменить одежду, англичанин отметил для себя, что придётся тщательно продумывать схему операции.
— А ты у нас Артур Яшито, — фамилию Ева назвала отчего-то совсем тихо, почти неслышно.
— Да? Не так уж и плохо, как могло бы быть... А что тебя смутило?
Плохо разбиравшийся в человеческих отношениях Сейхо действительно не понял, в чем проблема.
— Ну... как бы, — она вздохнула и небрежно, но при этом неуверенно, махнула рукой, — Неважно. Не обращай внимания.
— Ну что, пошли? — Артур сделал шаг по направлению к воротам и развернулся в пол-оборота к Еве, словно проверяя, насколько сильные размышления удерживают её сейчас на месте, и протягивая руку для того, чтобы получить документы.
— А? — неуверенно спросила она, не сразу поняв, зачем это Артуру потребовалось протягивать ей руку. Поразмышляв секунду, она протянула свою руку, переложив документы в другую.
— Документы... — напомнил англичанин своей спутнице, — Мои, по идее должны быть у меня, а твои — у тебя.
Артур внимательно посмотрел в глаза Еве и спросил:
— Что-то не так? Тебя что-то беспокоит?
— Ой! — женщина отдёрнула руку, будто коснулась не ладони англичанина, а ядовитой гадюки, после чего начала перебирать документы, пытаясь найти, где её, а где — Артура. Она так торопилась, что все документы просто высыпались у неё из рук на землю.
— Я сейчас всё подберу, — поспешила она заверить напарника и тут же опустилась на корточки, чтобы начать собирать бумажки.
— Что случилось? — с неизменно спокойным лицом повторил вопрос Артур, — Лучше сказать сейчас, чем потом столкнуться с неожиданными трудностями...
— Не-не, ничего, — Ева быстро замотала головой, — Всё в порядке.
Она выпрямилась и протянула Артуру его корочку.
— Вот. Это, как его... твои документы.
Молча приняв документы, Артур странно посмотрел на Еву и пробежал глазами свои данные. Лицо англичанина почти не изменилось, а вот выражение глаз начинало медленно проясняться, словно англичанин начал что-то понимать ещё до того, как его глаза остановятся на нужной строчке... Ну разумеется, они считались мужем и женой. Ну как Рейко могла не подшутить на эту тему?
Рейко задумчиво посмотрела вслед сказочному созданию, а затем перевела взгляд на насекомых под своими окнами. Итак, все идет так, как должно. Для Берлина герой нашелся, — и какой! О подобном она даже мечтать не смела.
За Касабланку взялись без нее: с АТА лучше без крайней необходимости не связываться. В одном можно быть уверенными: Найтхевен оттуда живой точно не уйдет. С Нью-Йорком можно повременить: сумасшедший яойщик захочет сделать все красиво, поэтому время есть.
Вот Рим ее беспокоил: в талантах Рэку она не сомневалась, но решит ли он действовать, если командование даст приказ об эвакуации? Едва ли. Для молодого агента государственные интересы были превыше всего, включая собственную жизнь. Что уж говорить о жизнях пары-тройки миллионов человек? Он не был бессердечным: она, единственная, кто видел на его глазах слезы, точно знала это; но давно научился отключать эмоции, когда это необходимо, чтобы выполнить задание.
В Японии есть ее девочки. Все три. 'Розовая няша' Кобаяши Акеми. 'Стальной ангел' Минако Рей. И... 'Пчелиная королева' Самоноскэ Акечи, та самая 'лолита на голове гигантского насекомого', что едва не прикончила Артура и Еву. Если им удастся объединить силы, то никакие насекомые не будут им страшны. А вот с ее 'сыном' им встречаться не стоит. Лучше дождаться возвращения Рэку. Со стратегом должен иметь дело стратег, а не махо-седзе.
Что ж, карты розданы, господа. Теперь осталось просто... Умереть.
Весь полёт прошёл в молчании. Ева молча смотрела в окно, а Артур размышлял о чём-то своём. Лишь медленно двигались стрелки часов, медленно двигалось солнце по небу, и очень быстро летел самолёт. Когда летающий агрегат коснулся своими шасси взлётно-посадочной полосы, солнце уже было достаточно высоко. Ева и Артур были единственными пассажирами этого рейса, поэтому высадка прошла совершенно без каких-либо проблем. Впрочем, прошлая высадка Артура тоже проходила без лишних препятствий.
Получив свою трость в отделении багажа, англичанин кивнул, показывая, что будет следовать куда угодно, а потом вдруг спросил, так, словно взвешивал каждое слово вопроса всё это время полёта:
— Ты расскажешь мне о себе и своих 'приключениях', в результате которых тебя занесло в комариный Токио? — в словах англичанина не было никакой особой интонации... но чувствовалось, что вопрос для него не является обычным любопытством.
В действительности Артур сейчас испытывал странные чувства. Его механизмы социальной адаптации пытались понять, как нужно общаться с Евой — как с представителем своего народа или как со всеми остальными... Проблема была ещё и в том, что как именно следовало общаться со 'своими', Артур уже плохо себе представлял, да и возможен ли такой стиль через интерфейс обычного человеческого общения... Неформальность общения, присущая его цивилизации, настолько удалилась от Артура, впитывающего в себя год за годом методы, позволяющие предсказывать и интерпретировать социальные взаимодействия людей, что англичанин уже не мог избавиться от своих социальных рефлексов самосохранения. И в то же время, чувствовал, что общаться с помощью них с Евой это не правильно. А ведь рыжая даже не понимала ни один из лингвистических языков, который был бы более близким для Артура.
— Ну-у... в принципе, можно.
Ева огляделась, выбрала лавочку, поближе к небольшому зелёному скверику, после чего кивком указала на неё.
— Пройдёмся? Знаешь, на самом деле, я не знаю, с чего начать. Серьёзно. Я только в квартире Рейко узнала, какое сейчас число, и что я отстала от жизни на целых пять лет, — она вздохнула и закрыла глаза, — Во мне ведь ничего особенного не было, когда меня забрали. Я спрашивала. Ничего. Им было нужно только крепкое здоровье. Слабый человек бы не перенёс всё это.
Усевшись на скамью, женщина оглядела сквер. Размеренная жизнь, парочка бегающих трусцой спортсменов, толстый ребёнок, канючащий мороженку.
— Я давно вынашивала планы побега, но никогда не решалась на них. И правильно: они все были дерьмом. Я смогла сбежать только потому что они не ожидали от меня такой силы и решительности. Все пять лет я была паинькой, поэтому, для перевозки в Токио, они не использовали каких-то особых мер безопасности. Только прочный контейнер грузовика. Я его расшатала, грузовик упал... а замок оказался самой слабой частью дверей. Я выползла из контейнера, побежала. Я уже была в Токио, когда мне удалось вырваться.
— Зачем тебя привезли в Токио и кто эти 'они'? Да и почему ты согласилась, неужели у тебя нет... — Артур замялся, пытаясь понять, какое слово лучше использовать: в силе опять были двойственные чувства к Еве, которые заставляли его мысленно метаться между своим истинным древним языком и немецким, — ...родственников?
Ева пожала плечами.
— G-Tech. Я понятия не имею, зачем меня вообще, впервые за эти пять лет, вывезли из лаборатории, а меня, если честно, никто и не спрашивал.
Она перевела на Артура тяжёлый взгляд.
— Моих родителей тоже. Для них я просто однажды не вернулась из колледжа.
Артур долго молчал. Затем он тихо произнёс:
— Они заплатят за это, — сам того не зная, англичанин вносил в финальную часть протокола Суда, хранящуюся в его памяти, новую строчку... Камень, на который смотрел Артур, начал утопать в песке, словно на него надавили тяжёлой тростью англичанина сверху.
— Тебе... не стоит рисковать. Если у тебя есть к кому уходить — бери их и беги в другую страну, где G-Tech не имеет филиалов. Всё это того не стоит. Здесь только у меня нет выбора... потому что некуда уходить — мой путь лежит к Лилит, такова судьба. У тебя есть выбор. Просто мстить корпорации, когда у тебя есть кого защищать... это глупо.
На губах Евы медленно проявлялась жестокая, саркастическая, горькая улыбка.
— Нет филиалов, говоришь? — она ткнула пальцем в будку телепортации, из которой как раз вышла черноволосая девушка-готка, — G-Tech создали телепортацию, и им же принадлежит вся сеть. Это естественная монополия. По всему миру, хоть в коммунистическом Китае, хоть в демократической Америке, есть их филиалы, как бы правительство ни сопротивлялось, как бы ни бились конкуренты. G-Tech играют грязно, но они выигрывают. А победителей, — Ева покачала головой, — Не судят.
— Близится время, когда победителей будут судить, — с жаром ответил англичанин, — Подумай над тем, что я сказал. Ты не сможешь остановить G-Tech атакой их штаб-квартиры, даже если они потеряют базу данных, но можешь погибнуть в этой атаке и потерять последнее, что у тебя есть. У нас нет будущего вне Возвращения и Синтеза. У тебя есть будущее в этом мире. Взвесь, чем рискуешь, — Артур резко встал и сделал несколько могучих шагов, разрывая дистанцию между собой и Евой, показывая, что не примет мгновенный ответ, после чего начал идти со скоростью раненой улитки, демонстрируя, что бежать за ним не нужно, и рыжая легко его догонит.
— У меня было пять лет на размышления, — ударил Артура в спину громкий и уверенный ответ. Именно ударил, потому что агрессия и ненависть в голосе чувствовались почти на физическом уровне. Сама женщина даже не поднялась со скамьи.
Артур остановился. На мгновенье в его голове пронеслась мысль о том, как было бы легко убедить её сейчас с помощью гипноза, что дома её ждут родители и новое будущее... С яростью на самого себя англичанин прервал подобные размышления. Чего истинная личность Артура не умела делать, так это убеждать других, хотя в арсенале англичанина и были разные фокусы для этого, к Еве он их не собирался применять. В действительности секрет адаптивности Артура к человеческой цивилизации был банален. На момент его бегства, он просто не прошёл всех инициаций своего народа и имел более пластичное сознание. Но, когда от специальных фокусов пришлось отказаться, он смог только повторять то, о чём думает на разные лады, другого метода убеждения в арсенале истинного Артура не было.
— Пять лет ты была где-то там, вокруг тех, кто хотел тебя использовать. А сейчас ты... здесь и сейчас. Это не одно и то же, — тихо сказал он и застыл в пол-оборота к Еве.
— Да, это другое, — Ева практически прошипела ответ. Поднявшись с лавочки, она подошла к Артуру почти в упор, остановившись на расстоянии, чуть меньшем, чем шаг.
— В местном музее есть калибур, который смогу поднять только я, — прошептала она.
— И заявить этим, что ты обладаешь такой силой? Да ещё и перемещаться по городу с этой штукой? — Артур старался не смотреть на спутницу, потому что чувствовал себя сейчас не более убедительным, чем та улитка, со скоростью которой он недавно двигался.
— Твоя идея тоже не фонтан, — раздражённо взмахнула руками женщина. В следующую секунду она уже стояла к Артуру боком, делая вид, что общается с невидимым собеседником:
— 'Иди-ка, милочка, к родным, которые считают тебя мёртвой, и трясись от страха, потому что тогда ты узнаешь о том, что мир самоуничтожится, только в момент конца света' — она строго пригрозила пальцем своей тени, — 'Только не вздумай заниматься самоедством по поводу того, что ты могла что-то сделать для спасения этого мира!'
Какое-то время Артур молчал. Задумчиво и как-то грустно он смотрел на свою рыжую спутницу, встреченную совсем недавно и уже ставшую неотъемлемой частью его жизни. Наконец, он заговорил:
