Светлана почувствовала, как ее заботливо укладывают на заднее сиденье автомобиля, затем что-то неприятное кольнуло в шею и, не успев открыть глаза, погрузилась в сладкий мир снов.
Глава 5
В центре большой идеально круглой каменной платформы, поверхность которой была исчерчена сложной магической звездой с огромным количеством символов и надписей, стоял человек в белоснежных величественных одеяниях. На вид ему было лет сорок, ровные черты лица, гладко выбритый подбородок, гордо поднятая голова с закрытыми глазами, казалось, что это вовсе и не живое существо, а одна из многочисленных статуй верховных жрецов храма Солнца Скальдарии.
Место, в котором находилась платформа, висящая в воздухе, было вне времени и пространства, его окружала черная пустота заполненная множеством тусклых звезд, словно ночное небо простершееся бесконечностью во все стороны. По периметру платформы располагалось двенадцать колонн, и с одной стороны к краю платформы подходила лестница, соединяющая ее с другой платформой находящейся ниже, но на этот раз прямоугольной и гораздо более скромных размеров. На второй платформе, ближе к углам, располагались четыре колонны, и с противоположной стороны начиналась еще одна лестница, вниз ведущая на уже совсем небольшую прямоугольную площадку, где было всего две колонны.
— Ваше величество? — человек в длинном фиолетовом плаще с поднятым капюшоном и накинутой сверху тряпичной маской, оставляющей только узкую прорезь для глаз, словно появился из ниоткуда на второй платформе.
— Говори! — человек в белоснежных одеяниях с золотистыми письменами, даже не пошевелился, только открыл глаза.
— Нам донесли, что на северной границе в один из наших гарнизонов поступил раненый рыцарь Ордена Серебряной длани, естественно донесение пришло поздно, и сейчас он уже ушел, но похоже, что это потенциальный дезертир.
— Как это произошло? — спокойно поинтересовался Император.
— Неподалеку от форта также были обнаружены останки химеры — саблезубого рганка, похоже, что несколько рыцарей вступили с ним в бой, уничтожили его, а выжил только он один и сейчас не намерен возвращаться в Орден. Прибывшие на границу наши люди организовали поиски и установили за ним наблюдение, сейчас он движется на юго-восток в сторону границы Империи и в сопровождении человека, которого, смею предположить, можно причислить к числу последователей Темного лорда. Нам повезло, что в один из моментов он применил Голос темной силы, именно благодаря этому его удалось распознать. Если это его очередное задание, смею предположить, что Орден заключил союз с нашими врагами, в противном случае он дезертир.
— Тот самый Голос силы, что считался утраченным с момента самоубийства последнего из официальных последователей Хег'Келаша? — Его величество внезапно заинтересовался спутником потенциального беглеца из Ордена, больше чем им самим.
— Совершенно верно. — Подтвердил собеседник.
— Наблюдайте за ним, узнайте о нем больше, а как появится возможность, неважно враг он или дезертир — доставьте его сюда, мне он нужен... живым! — Император особо выделил интонацией последнее слово, а затем добавил: — И его спутника прихватите, только будьте осторожны, не дайте ему совершить суицид.
— Да, Ваше величество! — человек отвесил положенный поклон так и не повернувшемуся к нему лицом правителю огромной Империи и поспешил к выходу на нижнюю платформу.
— Харпер, как дела у нашего мальчика? — внезапный вопрос остановил Тень, который уже почти активировал астральный элеватор между двух колонн.
— Сегодня он сдает выпускную работу, Ваше величество.
— Хорошо, можешь идти!
Харпер вновь поклонился и прикоснулся к одной из колонн, губы беззвучно прошептали активирующее заклинание и он растворился в темноте. Оставшись в одиночестве, человек в белоснежных одеяниях вновь закрыл глаза, приподнял голову чуть вверх и раскинул руки в стороны. Давно затеянная игра выходит на новый уровень, все складывается очень и очень интересно. Император мысленно усмехнулся, предстояло еще очень много работы. С того самого времени, когда он еще был Магистром Теней, Орден серебряной длани не давал ему покоя. И хотя дезертир вряд ли будет обладать необходимыми ему знаниями, кое-какие сведения он все же сможет ему поведать. А если он повязан с темными, так даже лучше, одним ударом прихлопнуть сразу две проблемы — да, такое было по душе Императору!
В ночь перед испытанием Айвен долго не мог заснуть. Странное ощущение, что завтра произойдет что-то необычное, неординарное не покидало его. Вряд ли это можно было назвать волнением или сомнением в своих способностях, нет, он долго готовился к этому дню и был твердо уверен в собственных силах.
По интересной прихоти Карла Нехема — Первого императора, студиозусы желающие сдать выпускной экзамен быстрее положенного срока обучения, должны делать это не в уютных аудиториях, перед скучающими преподавателями, а на арене в магическом поединке с превосходящим на одну ступень противником, которые, вдобавок ко всему, превосходят еще и численностью. Похоже, что тайным желанием отца-основателя Имперской Магической Академии было видеть в юных дарованиях не просто сильный дар и способности, но еще и бойцовский дух. Стремление доказать себе и всем остальным, что они чего-то стоят и способны на большее, чем корпеть над толстыми книгами и фолиантами в библиотеках.
Конечно, все это сопровождается большим риском, ибо противники не должны будут жалеть наглого ученика и сражаться в полную силу. А в случае если испытуемый проваливает испытание, его ждет только одна и весьма печальная участь — смерть. Освобождение экзаменаторов от ответственности за гибель неофита давали соответствующие бумаги, который он должен был подписать перед началом экзамена. Хотел ли Первый император, чтобы маги составляли реальную силу вместо книжных червей? Узнать истинный ответ на этот вопрос, Айвену было уже не суждено, однако он склонялся к мысли, что только так молодой маг, родившийся не в благородной семье, может построить себе дорогу наверх. Насколько он знал, настоящие воины-маги были редки на просторах Империи, большая часть из них входила в Гвардию императора, а остальные были рассредоточены либо на границе, либо происходили из древних благородных родов, в которых сохранились традиции доблести, рыцарства и прохождения военной службы.
Все это вовсе не означало, что элитное сословие магов, которое составляло чуть менее одного процента населения всей Империи, было абсолютно беззащитно. Сплести простейшие атакующее и защитное заклинание мог абсолютно каждый, кроме того многие дворяне достаточно искусно владели мечом, правда в последнее время, количество нобилей с клинком на поясе постоянно уменьшалось. Многие из магов у кого были титул, земли и деньги, для защиты предпочитали окружать себя хорошо подготовленными телохранителями, включая даже наем других, менее обеспеченных чародеев. Например, таких как он, кто не имел за душой ничего кроме дара и удосужился родиться в семье простолюдинов.
Откровенно говоря, Айвен никогда не мог понять таких магов, конечно Империя так устроена, что на самой верхушке социальной лестницы могут находиться только маги и уже просто наличие способностей творить волшбу открывает перед тобой дороги недоступные для простых смертных. Но, неужели власть и деньги могут настолько поглотить человека, что он совершенно забывает про необходимость развития своего дара? В глубине своей честолюбивой, по отношению к магическим способностям, души, он презирал таких людей, считая, что только собственное развитие и увеличение магической силы должно возводить чародея на верхнюю ступень, а иначе они ни чем не отличаются от тех же торговцев или ремесленников.
Не в силах больше бесцельно валяться, Айвен откинул в сторону подушку и сел на кровати. Дотронувшись до шара-лампады, который тут же залил комнату ярким желтым светом, он сел за стол и склонился над одним единственным фолиантом. Хоть этот сверток и не имел непосредственного отношения к его обучению и завтрашнему испытанию, Айвен уже вторую луну не мог до конца расшифровать его содержимое и этот вопрос уже стал делом принципа.
В вещах старшего ученика всегда был полный порядок, в отличие от многих других неофитов он всегда находил время, чтобы разложить все по полочкам на свои места. За подобное отношение к чистоте и порядку, его частенько приводили в пример остальным студиозусам, проживающим в общежитии. Что-ж, если завтра у него все получится, то в пример остальным будут приводить не только его порядок в комнате. Внезапно Айвену стало интересно, какие лица будут у этого балбеса виконта и его дружков, которые вот уже пару лет не дают ему спокойно наслаждаться студенческой жизнью и устраивают всякие гадости. Смотрят на него свысока только потому, что родились в благородной семье, упыри, ратующие за чистоту крови, считающие, что только дети дворян достойны обучения в Имперской магической Академии. Хотя Айвен не сомневался, что некоторых из них тут точно держат только благодаря связям их папаш и мамаш.
Отложив в сторону уже третий словарь, не найдя в нем приемлемого перевода для нужного символа, Айвен зевнул, потянулся и тупо уставился на причудливую схему изображенную на фолианте. Его взгляд расфокусировался и он охватил всю картину целиком. Какое-то время абсолютно ничего не происходило и даже поток мыслей остановился, внезапно один из символов дернулся, и изображение поплыло, ученик попытался зажмуриться и отвести взгляд, но ничего не получилось текучий рисунок полностью поглощал его внимание своим гипнотическим движением. Спустя мгновение он начал неумолимо приближаться, Айвена засасывало в фолиант.
Будучи не в силах контролировать свое тело, он попытался дотянуться до своего дара, перенаправил поток маны, который тут же отозвался в пальцах руки приятным теплом, и только сейчас сообразил, что не сможет сложить ни одного символа, не сможет нарисовать ни одного плетения. Поверхность стола с фолиантом и плавающими символами была уже совсем близко, Айвен вновь попытался зажмуриться, на этот раз вроде получилось!
Открыв глаза, он обнаружил себя в большом зале совершенно непохожим на его комнату в общежитии. Старший ученик стоял рядом с одной из широких колонн, верхний конец которого тонул во тьме сгустившейся высоко под потолком. Слева донеслись голоса и звуки шагов, Айвен решив не искушать судьбу, сделал шаг назад во мрак за колонну. Двое мужчин, один из которых был облачен в белоснежные одеяния, прошли через зал и скрылись на лестнице ведущей наверх. Несмотря на то, что они проходили от него не более чем в десяти шагах, ему не удалось рассмотреть их лица, и он не разобрал ни единого слова.
Что за бред?! Как только эта мысль пронеслась в голове у Айвена, весь зал оказался залит всепоглощающим пламенем, колонна, за которой он прятался, зашаталась и рухнула. От воцарившегося грохота, поднявшегося столба пыли, дыма и гари старший ученик закрылся рукавом и невольно зажмурился. Все стихло также быстро, как и началось.
На этот раз он находился практически в кромешной тьме, лишь откуда-то спереди через узкую щель проникала маленькая полоска света. В попытке пошевелиться, голова уткнулась во что-то мягкое, на ощупь Айвену начало казаться, что он находится внутри платяного шкафа со множеством одеяний.
Прильнув к щели, старший ученик разглядел тускло освещенную и богато убранную спальню. На дорогом ковре из харанской шерсти, лежал человек, скрюченный в три погибели, и громко харкал кровью. Было видно его тело выворачивает наизнанку в страшных муках, а рубаха вся перемазана кровью. В это самое время, второй мужчина стоял чуть поодаль и плел какое-то заклинание. Распознать магию Айвену не удалось, но это было нечто запредельно мощное, жуткое и смертоносное. Инстинктивно он порывался отпрянуть обратно, но ему удалось сдержаться и заставить себя и дальше наблюдать за происходящим.
Всеми силами Айвен пытался вглядеться и увидеть их лица, но все было тщетно, никто не поворачивался к платяному шкафу. Заклинание, сорвавшееся с рук второго человека, полностью сковало отравленного. Колдун осторожно подошел к бьющемуся в агонии, достал из-за пазухи серпообразный кинжал с черным лезвием и, не медля ни секунды вогнал его прямо в сердце. Человек в бело-красном дернулся, последний раз харкнул своими внутренностями и испустил дух. Убийца какое-то время довольно стоял, оценивая результаты своей работы, затем подошел к небольшой тумбочке рядом с кроватью и что-то взял с нее. Проклятый балдахин! Разглядеть предмет не представлялось возможным.
И тут шкаф затрясло, зашатало из стороны в сторону, как будто кто-то намеривался его перевернуть. Все вокруг поплыло, Айвен почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо и с силой дернула назад.
Подскочив на стуле как ужаленный, старший ученик открыл глаза и проснулся. Он все еще сидел за своим потертым столом из старого дуба, на котором располагался один единственный фолиант и небольшая стопка из словарей. Растеряно оглянувшись по сторонам, Айвен заметил стоящую рядом симпатичную темноволосую стройную девушку, чья рука лежала у него на плече.
— Катерина? — удивился он.
— Ну, ты и молодчик спать! — укорительно выдохнула девушка и убрала руку: — Неужели готовился всю ночь? Мы уж было подумали, что ты передумал или может просто струсил, а он тут дрыхнет и в ус не дует! Арбитр рвет и мечет, говорит, что если ты не явишься через десять минут, не видать тебе досрочного испытания, как своих ушей!
— Сколько сейчас времени? — опешил старший ученик.
— Без восьми минут девять! — улыбнулась кудрявая и игриво подмигнула карим глазом.
— Бездна! — выругался Айвен и, вскочив на ноги, принялся собираться в бешеной спешке.
Проклятый сон! Из-за него он чуть было не проспал если не самое важное, то уж точно одно из самых значимых событий своей жизни. До начала выпускного экзамена оставалось менее десяти минут.
Умывшись, причесавшись и одевшись, он пулей вылетел в коридор, Катерины уже не было в его комнате, и только сейчас на бегу Айвен сообразил, что надо будет сказать ей огромное спасибо, когда все закончится.
Миновав узкие проходы общежития, старший ученик оказался во внутреннем дворе кампуса. Лето было на исходе, и утренний ветерок временами прохладно дул, однако сейчас это было ему только на руку. Айвен представил, как он бы взмок, оказавшись в такой же ситуации, если рассмотрение его прошения о досрочной сдаче не затянули и назначили на лето, которое в этом году было весьма знойным. Пробежав сад, в дверях он чуть не сбил с ног парочку детишек — младших студиозусов опаздывающих на занятия, а затем понесся по переходам и этажам четвертого корпуса, за которым располагался малый амфитеатр испытаний, а в разговорах называемый попросту полигон или арена.
Сказать, что его с нетерпением ждали, значит, ничего не сказать. Все-таки прецеденты с досрочной сдачей выпускной работы в Имперской магической Академии случались нечасто, безумцев, готовых рискнуть своей жизнью ради окончания обучения на несколько лет раньше положенного срока, было мало. Айвена ожидала целая комиссия-делегация из магов-преподавателей. Один из проректоров, назначенных на время его испытания арбитром, насел на него, словно сварливая жена. Пререкаться было себе дороже и старший ученик, молча выслушав гневную тираду о своей непунктуальности и безответственности, быстренько подмахнул все положенные бумаги, освобождающие экзаменаторов от ответственности в случае его смерти.
