Волк. Рождение.

Я отпускаю мгновенно вспотевшую ладошку из своей грабли, прислоняюсь к стене спиной:

— Разумеется, мама. Но ты можешь не волноваться... Насчёт графини дель Суори... Она и раньше меня не привлекала. А в таком положении...

— Откуда ты знаешь?!

Выдыхает мама, а Эрайя, совсем как доса Аруанн, хватается за грудь.

— Сьере Ушур узнал вас, доса Эрайя. У него же были дела с вашим отцом. Ведь так?

Девушка обречённо кивает.

— Тем лучше. Мама, а когда ты узнала про досу графиню?

— Её выдали руки...

Я смотрю на ладошки, которая та уже не прячет — они изумительно правильной формы. Как у женщин, никогда не занимавшихся физическим трудом. Киваю в ответ.

— Понятно. Ты чуть надавила, и, естественно, что девочка раскололась...

Обе охают чуть ли не синхронно.

— И что будем делать?

Мама бледнеет:

— Но бедной деточке некуда пойти... Тем более, с ребёнком неизвестно...

Умолкает. Эрайая всхлипывает, потом вдруг опускается на колени передо мной:

— Сьере Атти, не изгоняйте меня! Я буду служить вам верно и преданно! Только не выгоняйте! Мне действительно некуда и не к кому идти! Я... Я... Если хотите, то когда я разрешусь от бремени и пройдёт установленный срок, стану согревать вас в постели... Добровольно стану вашей... Любовницей...

— Ну уж нет!

Громыхаю я со всей мощи своего баса, который начинает прорезаться у меня:

— Мама! Пусть она остаётся в Парда. Я не против этого. Всю ответственность за неё возьмёшь на себя. Но... Если Эрайя опять скажет, а тем более, попытается сделать то, о чём только что ляпнула языком — выгоню без всякого сожаления! Не вздумай ко мне приставать, ясно?! Или лезть в кровать! Поняла?

....Или это я чего не понял? Обе смотрят на меня круглыми от изумления глазами. Потом мама тихо отвечает:

— Я, конечно, поняла... И Эрайя тоже... Но почему ты не хочешь её? Это же в порядке вещей... Хотя бы из благодарности за твоё милосердие? К тому же девочка сама хочет этого...

Эрайя краснеет, но согласно кивает в подтверждение её словам. Снова рявкаю:

— Зато я — не хочу!..

Разворачиваюсь и выскакиваю из покоев матушки, словно меня ошпарили. Ошпарили... Нет. Надо срочно строить баню!!!

Глава 12.

Не было печали, как говорится, да... В общем, последние дни перед тем, как выпал снег, пришлось мне пахать, как проклятому. Куда там моим сервам! И всё из-за досок! Точнее, из-за того, чем их делать. Имперское железо — это не болотная руда, и вымотался я над круглыми циркулярными пилами больше, чем за всё предыдущее время. Пока расковали — тут Дож незаменимый молотобоец, как ахнет молотом, так искры летят во все стороны. Пока выровняли, пока вырубили, нарезали зубья, прорубили дыру под ось и шпонку, да ещё надо зубья развести до упора и закалить, плюс насыщение самих режущих граней углеродом... Словом, работа очень тонкая, кропотливая и нудная. Ведь инструмента то нормального нет, и не всё другим рукам доверить можно. Если только так, первичные операции. Но справился. Даже немного облегчил труд сервам. Вместо того, чтобы крутить вручную — сделал колесо. Внутрь заходят, и начинают крутить ногами. Словно белка. Получилось, кстати, удачно. Намного лучше чем, чем когда крутили вручную кривую ручку. И брёвна лучше пилятся — скорость вращения пилы больше, и усилие больше, соответственно, на режущие кромки. В общем, сьере Ушур едва успевает нам брёвна возить, и деньги. Чуть ли не сундуками. Чего там самогон! Доски! Доски!! Доски!!! Помаленьку расширяем ассортимент — сделали строгальный агрегат. Под заказ — и четверть выбрать, и паз, и даже шпунт. Грубовато, но для нынешних времён — нечто. Да ещё — мельница. Мастера сьере купец прислал отличного, знающего. Тот обследовал всю долину, ознакомился с моими задумками по будущему строительству, потом предложил место. А то поставим плотину, и придётся на себе все грузы таскать до места переработки и хранения. Словом, дела сдвинулись с мёртвой точки. Сервы повеселели — у них опять появилось мясо в каше. Но прежней воли и весёлости уже не было — слишком хороший урок им преподали. До снега перебрали подвесной мост, заново сколотили ворота и подвесили их на мощных петлях. Позади них — решётка, которую можно поднимать и опускать, и вторые ворота. На надвратной башне сделали машикули, этакие выносные балконы, в полу которых отверстия под стрельбу, метание камней и поливание всякими гадкими жидкостями, вроде крутого кипятка, кипящей смолы или расплавленного свинца для незваных гостей. Заложили все дыры в стенах замка, закончили возведение и отделку хозяйственных строений, перекрыли все крыши черепицей. Сьере Ушур, кстати, очень ей интересуется. А у меня другая головная боль — топливо. Надо везти сюда сланец, невероятно жирный, для того, чтобы использовать его и для выгонки самогона, и для сухой возгонки на синтетическую нефть. Сейчас Юм и Дож работают над постройкой требучета. Пока маленького, но это лишь первый образец. Напрягая мозги, я вспомнил виденные мельком в Академии чертежи этого устройства, и сейчас оба серва пытаются построить нечто похожее. Пора готовиться к обороне. Ведь как только мне исполнится шестнадцать, соседи сразу попытаются наложить свои мохнатые липкие ручки на мои владения. Мне и так уже привозили сведения из Саля о том, что прослышав о доходах Парда оба соседа, граф и барон, скрежещут зубами. Да тут ещё плохие новости подоспели — все арендаторы в один голос уверяют, что на будущий год ожидается жестокая засуха, и урожая практически не будет. Следовательно, надо обо всём озаботится уже сейчас... Выхожу из кузницы с тяжёлой от дум головой, и вдруг нечто холодное ложится мне разгорячённое лицо. Задираю голову к небу — его нет. Тысячи, миллионы крупных снежинок медленно кружатся в воздухе, плавно опускаясь к земле, укрывая её пушистым ковром. Началось... Моя первая зима здесь... Одеваю на голову шапку, бреду в башню. Там тепло и уютно, наше жильё преобразилось. Впервые за многие годы сервы вычистили её внутренности от пыли и грязи, перестелили полы, выровняли стены, починили и заменили лестницы. Словом, теперь там тепло и уютно. Особенно мне нравится моя комната, где голые камни стен и нелепые, на мой искушённый взгляд, гобелены заменили натёртой воском строганой доской, что придаёт моим покоям уют и спокойствие. Полы теперь тёплые, из шпунтованной доски, и сквозь щели ничуть не дует. Вольха перебрал древний очаг в комнате, устроив нечто вроде камина, а я собственноручно отковал все необходимые принадлежности — щипцы, кочергу, совок, ведёрко под дрова. Словом, теперь у меня чистота и порядок. Покои, кстати, расширили, за счёт того, что сломали перегородку между двумя отдельными помещениями, и теперь у меня раздельные спальня и гостиная-кабинет. Матушке переделка очень понравилась, а так же мебель, которую сделал Юм по моим чертежам. Всё-таки руки у парня золотые, и всё ловит на лету. Да и мои слюдяные стеклопакеты себя оправдали. Тройные пластины великолепно держат тепло и шум, и когда я закрываю рамы, то внутри наступает такая тишина, что слышно, как уютно урчит огонь в камине... Снимаю с себя грязное, беру в шкафу полотенце, шлёпаю в одном белье в маленькую душевую. Вот где пришлось попыхтеть! В камин вставили котёл, который наполняется снаружи. Когда в очаге горит огонь, то одновременно нагревается вода, которая по деревянной, высверленной из цельного ствола трубе попадает в эту комнатушку, где сделан очень грубый, но работающий смеситель, опять же из дерева. Оказывается, здесь, на планете, имеется древесина, очень твёрдая и практически не разбухающая под воздействием воды. Плотная. Прочная. Но трудно обрабатываемая. Пришлось помучаться. Зато теперь так приятно постоять под чуть тёплым дождичком. Матушка посмотрела, покосилась, но ничего не сказала. Она не очень любит мыться. Не в обиду ей сказано. Впрочем, кому понравится плескаться в ледяной воде, от которой зубы инеем покрываются, да ещё и без мыла, вместо которого используют золу? Понятное дело. Ну да на весну будем строить баню. Это решено. Сруб под неё уже собран, перемечен и разобран, уложенный под отдельный навес, сушиться. А как прогреет землю — фундамент, глиняные трубы, и да здравствует баня!!! Но это ещё не скоро, а пока, вот сейчас, в данный момент, я обмываю с тела пот, вытираюсь чистым полотенцем, и, облачившись в мягкие льняные рубашку и штаны, шлёпаю за стол, который уже накрыт и готов принять хозяина. Зима... Дожил, как говорится. И вроде как неплохо. Самое время набить молодое брюшко, потом полежать на мягкой кровати, так же с рамой из кожаных ремней, на толстом матрасе, набитом отборной сухой соломой, на чистейших простынях, забросив руки за голову и глядя, как пляшут в камине языки чистого светлого пламени. Подвести итоги, прикинуть новые планы, что-нибудь вспомнить нужное и полезное... Тук-тук!

— Кто там? Входите.

Нехотя поднимаюсь, сажусь на кровать. Дверь бесшумно распахивается на хорошо смазанных петлях, и появляется служанка. Это не Эрайая, а какая то незнакомая мне девчонка. Впрочем, сейчас в замке уже столько народа, что я просто не в состоянии всех запомнить. У меня сложился свой круг, так сказать, людей, которые допущены ко мне, с которыми я постоянно общаюсь, работаю, на кого, хотя и со скрипом, могу положиться. Остальные сервы для меня — серая безликая масса. Я взял это за правило. Хватило Хума, которого мне, похоже, не забыть до конца своих дней.

— Сьере барон...

Девочка, мне ровесница, приятная на вид пампушка, этакая пухленькая, приседает в полупоклоне:

— Доса Аруанн просит вас спуститься к ней...

— Передай маме, что я сейчас буду...

Набрасываю на себя верхнюю одежду, вроде нормально, выхожу из покоев, спускаюсь по лестнице, стучу и захожу к матушке. У неё, всё-таки, по старинке. Гобелены, камень, и тоже жарко горит камин. Красивая добротная мебель. Доса Аруанн вместе с Эрайей которая дохаживает последние дни перед родами, сидят в мягких креслах перед огнём и вяжут на пару. Шерсти у нас теперь полно, так что мануфактура, думаю, простаивать не будет...

— Да, матушка?

Она расцветает улыбкой, кивает на маленькую лавочку — я люблю сидеть у её ног. Потому привычно устраиваюсь на любимом месте. Доса взъерошивает мои короткие волосы, вздыхает — она так и не может привыкнуть к тому, что я теперь постоянно коротко стригусь. Более того, некоторые из молодых сервов тоже переняли у меня эту привычку...

— Приехал Гур. Привёз тебе письмо от сьере Ушура.

— Что-то интересное? Вроде же он недавно писал.

Мама улыбается:

— Сьере Ушур приглашает тебя к себе в гости.

— В гости?

— Да. В Саль. Зимой всё равно в замке нечего делать. А в городе веселее, чем тут.

— Но... А как же ты?

...Что всегда обижает маму, так это то, что я игнорирую Эрайю, которую она чуть ли не удочерила...

— Мы, ты хотел сказать?

Краем глаза вижу, как девчонка заливается краской. Но матушка безжалостна, впрочем, дело это вполне естественное...

— Малышке скоро рожать. Так куда мы поедем?

...С одной стороны, вроде, как и хочется. А с другой — на кого оставить женщин? Доса Аруанн словно чувствует моё колебание и снова треплет мою шевелюру:

— Чего ты боишься? В Парда столько народа! Да ещё замок в порядок привели. Ни дыр, ни лазеек. Сервы несут стражу. Так что съезди, отдохни. Ты совсем...

...Не знает что сказать. Похудел? Так наоборот — только отъелся. С кормёжкой у нас теперь ого-го! Вымотался? Плечи в полтора раз шире, роста — уже на голову вымахал. Кто меня не знает — считает года на три старше. Ручища — во! Ладони — тарелка прячется! Женщины плачут в замке — что ни месяц, надо сьере барону новую одежду шить! Из старой вырос! Словно на дрожжах меня прёт! И вверх, и в стороны. Мимо девчонок крепостных не пройти — все краской заливаются, дар речи теряют. Хорошо хоть не набрасываются! Что старше меня, что младше... Кошмар! Может, действительно, съездить? Зима здесь короткая, всего три месяца земля укрыта белым покровом, а в гостях я узнаю много интересного и самой планете, и о людях, что тут живут. Такое приглашение стоит очень дорого! Ими не разбрасываются... Всё. От мамы ничего не утаишь. Она уже поняла, что я согласен... Точно. Улыбается. Встаю:

— Хорошо, мама. Тем более, что Гур завтра возвращается обратно с обозом. Как раз доски повезут и вино. С ним и передам согласие. А я через недельку-другую отправлюсь. Надо доделать кое-что, по мелочи.

Матушка согласно кивает, и я отправляюсь восвояси. Ну, что же — в гости, так в гости. И через две недели, как и обещано, я выезжаю. Тоже, кстати, с очередным обозом досок. Чему сьере Ушур будет несказанно рад. Еду на своём вороном жеребце. Неспешно тащусь вместе с санным обозом, который ведут работники сьере. Всё взаимосвязано — мне брёвна. Назад готовая продукция. Мужики сидят молча, укутанные в меховые тулупы. Купец своих работников ценит. На привалах почти не общаемся. Так, пригласят меня уже готовую кашу похлебать — я не отказываюсь. Хотя и сухой паёк со мной. Сумки, перекинутые через холку коня, полны копчёностями, и, по идее, наддай я — проблем не будет. Но мне не хочется мучать вороного, потому что обозники пробивают путь. Снег идёт практически без перерыва, и сугробы по краям дороги почти в полтора метра высотой. Так что не спешу. Успеется... Спустя три дня добираемся до города. Тот преобразился — так же, как и всё вокруг, засыпан снегом. Правда, грязным от копоти многочисленных печей и каминов. Но сани по нему вполне нормально скользят, так что проблем не предвидится. В городской усадьбе сьере Ушура меня принимают как самого дорогого гостя. Приставляют парочку молоденьких служанок, готовых в любую минуту запрыгнуть ко мне в постель, холят, кормят, поят. Основное время мы со сьере общаемся. Купец откровенен, насколько это возможно при его делах. Я не в своё не лезу. Наши разговоры о лесе, о вине, осторожно прощупываю перспективу на будущее, знакомлюсь с ассортиментом его торговой компании — а вдруг что полезное попадётся, в хозяйстве пригодится. Заодно присматриваюсь к ценам, поскольку кое-что скоро будет производиться у меня. Вечером — неспешное распивание согревающих настоев, один из них, кстати, по вкусу очень похож на кофе, второй — на чай. И опять же беседы и разговоры. Высшая степень доверия — сьере Ушур знакомит меня с супругой. Та невысокая, пухлая женщина, немногим младше своего мужа. Довольно добрая на вид, на деле оказывается ещё более жёстким торговцем, чем сам сьере. Доса умеет вцепиться в глотку и вырвать своё, кем бы ты ни был. Но и с ней нахожу общий язык, и вечерами мы сидим все вместе, забывая о разнице в возрасте. И чувствую, что их интерес ко мне, в смысле — этой семейной пары, искренний. Я веду себя скромно, не наглею и не требую ничего лишнего. Высказываю пару идей, которые компания гарантированно станет использовать в торговле. Ну так за мной опыт тысячелетий... В общем, этакая пасторальная картинка. Но она идёт мне на пользу. Я, наконец, могу немного расслабиться. С обозами мне привозят вести из дома — там всё нормально. Работы идут без происшествий, заказы сьере Ушура исполняются вовремя, качественно, в срок, что говорит о том, что сервам осенний урок пошёл только на пользу и вправил мозги на место... Иногда я седлаю коня и отправляюсь кататься по городу. Саль я изучил хорошо, и ориентируюсь в нём не хуже местного жителя. Город, на самом деле, небольшой. Кроме того, выясняю, что из знатных, в смысле, аристократов, я не один такой гостящий. Оказывается, многие из местных баронов и прочих отправляют в это время года свои детишек в город. Правительство Саля, в смысле, магистрат, устраивает для нас балы и вечеринки в специальном здании. За это папаши платят некую сумму, которая и идёт на развлечения отпрысков. Интересный обычай! Наследники и наследницы знакомятся, узнают друг друга, составляют собственное мнение. Естественно, что влюбляются, и не всегда счастливо. Далеко не всегда. Тут жёстко — как родитель сказал, так и будет. И против папочкиного, либо мамочкиного слова не попрёшь... Зато здесь можно заключить союз на будущее, либо военный, либо экономический. В общем, вещь крайне полезная, и благородные родители денег на это не жалеют, тем более, что и просят совсем немного. Взнос совсем невелик, и практически каждому владетелю по плечу, кроме совсем разорившихся или нищих, какими ещё полгода назад были мы с мамой. Зато сейчас едва ли не самые богатые в Фиори, после сьере Ушура, естественно... К тому же выясняю, к своему огромному-преогромному удивлению, что мой гостеприимный хозяин внёс на моё имя в ратушу тот самый взнос, а значит, я могу спокойно посещать эти развлечения. Не понимаю. Да, мы партнёры. Причём на данный момент — стратегические друг для друга. По моим данным, сьере едва ли не удвоил своё состояние с момента нашей встречи. Его торговля с империей растёт, словно на дрожжах! Уже и из более дальних земель к нему ищут подходы. Ещё год, два, и он опутает своими представительствами весь известный мир! Зачем ему я?! Впрочем, пока мы оба играем честно, и этот вопрос — не моё дело. Главное, что мне не суют очередную дочурку, и не обманывают при расчётах... А вечером меня ждёт приятный сюрприз — жена купца преподносит мне туалет. Не в смысле санузла. Вовсе нет! Всего лишь сшитый лучшим мастером империи Рёко костюм, который только что доставили из столицы государства. Я разворачиваю, затем восхищённо вздыхаю — костюм действительно великолепен: из плотного, но мягкого чёрного растительного бархата, украшенный скромной, но потрясающей по качеству серебряной вышивкой. Чёрные кожаные сапоги. Настоящие сапоги, а не эти деревянно-кожаные лапти! Плащ из такого же точно бархата, только потолще, с гербом Парда на спине, отделанный мехом неслыханно редкого чёрного волка... Я просто потрясён! Такой наряд стоит не меньше пяти золотых! Пытаюсь отдать деньги за него, но от меня отмахиваются и просят не оскорблять. Затыкаюсь, но мне не по себе от подобной роскоши. Доса просит меня показаться в новой одежде, и я удаляюсь в отведённые мне покои переодеться... Быстро переоблачаюсь, выхожу к хозяевам, и... Женщина смахивает невесть откуда взявшуюся слезу ладошкой, на мгновение отворачивается, и вот уже снова весела и довольна. Сьере Ушур даже пошатнулся от неожиданности. Потом молча развернулся, вышел прочь, оставив меня наедине с женой. Не знаю что делать — реакция совсем другая, что я ожидал. Может, чего-нибудь произошло, пока меня не было? Но тут женщина вздыхает: