Право на жизнь - 1

— Ешь. — Услышала я его голос. Будучи уверенной, что он обращается не ко мне, даже не взглянула в его сторону. — Лилиана, я к тебе обращаюсь.

Услышав свое имя, наверное впервые за все время нашего знакомства, я встрепенулась и все же подарила ему презрительный взгляд.

— Ешь, не дури. — Насмешливо сказал он. — Не хочу потом тащить тебя на себе, когда ты обессилишь.

— Твоя подружка не ест без твоего приказа, дорогой? — Ехидно поинтересовалась правая.

— Я не его подружка, и его приказы мне побоку. — Прошипела я в ответ. Даже подколки демона не шли ни в какое сравнение с шуточками деревенских проституток. Почему то их подобное отношение оскорбляло меня куда сильнее.

На мой выпад все трое лишь рассмеялись.

— Какая злая фурия, не удивительно, что ты захотел компанию потеплее. — Прокомментировала левая, и тут же впилась в демона губами. Тот будто бы и не возражал, хотя продолжал сверлить меня взглядом, страстно отвечая девице.

Я поморщилась, выражая свое отношение к зрелищу. Взяв одну миску, я села к столу боком и принялась за еду. Горячее жаркое было весьма вкусным.

Самаэль наконец оторвался от бабенки и разлил в четыре чашки эль. Одну из чашек придвинул ко мне.

Я молча, чтобы не провоцировать очередные шутки, все же взяла чашку. Вино я уже пробовала, значит и от эля ничего дурного не будет. Но сделав пару глотков, я, помимо воли, закашляла. Уж слишком он был крепким, явно куда крепче вина. Это вызвало новый приступ смеха у девиц. Демону же явно доставляло удовольствие мое нынешнее положение. Я не могла уйти, потому как идти было попросту некуда, а далеко отойти не даст связь. Пересесть за другой столик к другой компании было бы не очень разумно, местные и так уже весьма сально обследовали взглядами мое тело.

Потому приходилось терпеть.

Сев полубоком и прижавшись спиной к стене, я наблюдала за музыкантами в другом конце зала. Один из подвыпивших мужчин, сидя на краю небольшой сцены, заунывно тянул какую-то пошлятину. Его мало кто слушал, больше кидались в него пустыми чашками. Одна из них угодила прямо в лоб одному из музыкантов, игравшему на лютне, и он свалился со своей лавки. Но это почему-то никого вовсе не смутило.

Видимо, эль придал мне смелости, а быть может просто лопнуло мое терпение, но я поднялась с места. Под призывными взглядами местных я без приключений добралась до сцены. Запевала к тому моменту уже спал под ближайшим столом.

Музыканты тоже были пьяны, хоть и не настолько сильно как все присутствующие, но явно навеселе. Они посмотрели на меня с интересом, предоставив полную свободу воли. Заняв место павшего, я взяла в руки лютню и решила заняться тем единственным, что у меня получалось действительно хорошо — спеть.

Пробежав пальцами по струнам лютни, подкрутив колки, я оглядела публику и решила, что сперва нужно распеться, слова одной из любимых песен тут же пришли в голову, да и она казалась весьма уместной в здешней атмосфере. Музыканты тут же подхватили ритм.

— Тишь ночная бьет тревогу,

За порог не гляди.

Ночью бродит по дорогам

Тот, чье имя Самди.

Дверь захлопни в полнолунье,

Скрип, ключа поворот.

Тот, кого боятся люди,

Ходит мимо ворот.

Тот, кого боятся люди,

Ходит мимо ворот.

Он уводит за собою

Тех, кто ночью не спят.

Тем, кто дверь ему откроет

Нет дороги назад.

Тем, кто дверь ему откроет

Нет дороги назад.

— После пары куплетов люди вокруг начали поворачивать головы, обращая внимание, начиная прислушиваться к словам. Это подбадривало. Эль в крови подстегивал к продолжению. —

Он так весел и опасен

В пляске лунных теней,

Но на шорох маракасов

Отзываться не смей.

Ночь рыдает и колдует

За открытым окном.

Тот, кого боятся люди,

Постучался в твой дом.

Тот, кого боятся люди,

Постучался в твой дом.

Не ходи за ним, не надо,

Хоть зовет, ну и пусть.

С ним до рая и до ада,

Я пойду и вернусь.

С ним до рая и до ада,

Я пойду и вернусь.

Вздохи вились, словно плети

В прахе пепла и слов.

Только дверь слетела с петель,

На пол грохнул засов.

Я не знаю, будь что будет,

Наливайте барон!

Тот, кого боятся люди,

Пьет со мной горький ром.

Тот, кого боятся люди,

Пьет со мной горький ром.

Ночь, дождь, дым от сигареты,

Вдаль уводят следы.

Ухожу гулять со смертью

Я, но лишь бы не ты.

Ухожу гулять со смертью

Я, но лишь бы не ты.

Ухожу гулять со смертью

Я, но лишь бы не ты...

Я оглядела зал, затем вновь вернулась к струнам. Я была рада, что голос все еще при мне. Не редко, когда становилось тяжело, я пела в тишине, звук собственного пения всегда успокаивал.

К концу песни уже многие головы были повернуты ко мне.

— Еще давай! Пой, голубка! — Кричали мужчины. Девицы же пользовались моментом и подливали своим спутникам в кружки спиртное. Ну что же, коли они хотят еще, то почему бы и нет. Но на этот раз я решила выбрать песню повеселее. Быстрый ритм окутал зал. Кто-то пустился в пляс. Я пела с удовольствием, радуясь даже такой публике. Да и сейчас я могла хоть не надолго забыть о том, что происходит в моей жизни.

Не знаю, сколько прошло времени сколько было спето песен. Появился уже и хозяин трактира, обрадованный веселой публике. Ведь такие люди и пьют больше, а значит и выручка будет богаче, чем обычно. Мне периодически приносили сперва эль, а позже трактирщик достал откуда-то вино, заявив, что милая девушка достойна лучшего. Вино оказалось намного более приятным и сладким на вкус. И не таким крепким, потому я все еще была в состоянии приемлемой адекватности, хоть и весьма развеселившаяся.

Но время шло, усталость сказывалась, я объявила, что спою последнюю песню и на этом закончу. Недовольство прокатилось по залу, но я уже начала петь, а музыканты заиграли мне в такт, потому голоса потонули в музыке, а потом и вовсе стихли.

Последней я решила исполнить свою любимую песню. Ту, которую пели каждый раз, когда убегали на ночь в лес.

— По лазоревой степи

Ходит месяц молодой,

С белой гривой до копыт,

С позолоченной уздой.

Монистовый звон

Монгольских стремян —

Ветрами рожден

И ливнями прян.

Из кувшина через край

Льется в небо молоко;

Спи, мой милый, засыпай,

Завтра ехать далеко.

Рассвета искал —

Ушел невредим,

Меня целовал

Не ты ли один?

Как у двери Тамерлановой

Выросла трава;

Я ли не твоя стрела,

Я ль тебе не тетива?

Ты — сердце огня,

Ты — песня знамен,

Покинешь меня,

Степями пленен.

Кибитками лун —

В дорожный туман,

Небесный табун,

Тяжелый колчан;

Чужая стрела,

Луна — пополам,

Полынь да зола —

Тебе, Тамерлан.

Тревожить ковыль — тебе —

В других берегах,

И золотом стыть — тебе —

В высокий курган.

А мне — вышивать

Оливковый лен,

Слезами ронять

Монистовый звон;

Обручью костра

Навеки верна —

Тебе не сестра,

Тебе не жена. — Под эту песню я всегда вспоминала легенду об этом Тамерлане. О великом завоевателе. И эта песня, которую мы пели под звездным небом, глядя на искры костра. Мечтая, смеясь...

Тогда я еще лелеяла надежду, что у меня будет принц, что я буду счастлива и свободна.

Сейчас же, с каждой строкой ко мне приходило осознание обратного.

Допев, я поспешно покинула сцену под недовольные возгласы гуляк. Но мое место довольно быстро занял какой-то проезжий менестрель и музыка вновь полилась рекой.

Я выскочила в открытую дверь таверны с одним только желанием — оказаться подальше.

Воспоминания о прошлой жизни нахлынули на меня, все мои тщательно выстраиваемые преграды и стены рухнули под действием эля и вина. Усталость навалилась горой на плечи.

Я бежала, сколько могла и уже начала было думать, что связь, которая держала меня рядом с демоном прервалась, но все же запоздало поняла, в чем дело.

Я остановилась, обернулась.

— Выходи, Самаэль. Я знаю, что ты рядом! — Демон вышел из тени. Он был не один, а все с теми же трактирными девчонками. Они пошатывались и цеплялись за него, практически повиснув на его руках, но продолжали хихикать и что-то шептать на ухо демону.

Демон тоже выглядел веселым.

— Я подумал, что нужно немного прогуляться, а тут и ты выскочила из трактира, как ошпаренная. — Ни капли понимания, ни хоть чуточки сострадания. Да и от кого, от кого я жду этого? От Самаэля? От того, кто привык мучить, издеваться, пытать, унижать. Убивать. Тот, для кого все это — единственный смысл жизни.

— Я ненавижу тебя! — Со слезами крикнула я через всю улицу. — Ненавижу!

Девицы сперва опешили от моих криков, а потом залились смехом.

— В своем ли ты уме, дорогуша? Сэм платит за тебя, да разве можно не любить такого мужчину как он? — Она снова прижалась к нему в жарком поцелуе. Вторая же завистливо облизывалась, поглаживая спину демона.

Демон молчал и, казалось, был полностью поглощен девицами.

Но один его взгляд на меня... и тут началось. Он прижал одну из них к забору и принялся срывать с нее одежду. Потаскушка была совсем не против, она лишь хихикала, а затем начала целоваться со своей подружкой.

Не в силах более наблюдать за этим цирком, я развернулась и пошла прочь. Но через десяток шагов меня откинуло назад. Предел был исчерпан. Улица же была прямой и огорожена забором. Уйти вперед мне не удавалось, а позади происходило... То, что происходило. И я слышала все. То, как качается и скрипит забор, как сладострастно стонут обе шлюхи. Как периодически рвется одежда. Даже стоя спиной ко всему этому, я знала, что там происходит. И тем девкам действительно все это нравилось. Потому как они не просили остановиться, не молили о пощаде, не пытались вырваться. Напротив они просили у него еще и еще.

Я упала на колени, зажав уши ладонями и зажмурилась.

Ну неужели ему не достаточно. Зачем он так издевается надо мной. Зачем.

— За что... за что... за что... — Только и шептала я, дожидаясь, когда же все это прекратиться. Я не могла найти в себе сил, чтоб развернуться и уйти, да и все равно бы мне не хватило расстояния, чтобы скрыться в таверне. Да и Самаэль бы не позволил. Ему было в удовольствие мое мучение. Все это было разыграно с одной единственной целью.

Через какое-то время забор перестал качаться. Стоны стихли. Я опустила руки и поняла, что слышу лишь тяжелое дыхание. Звон монет. Демон расплатился. И даже отпустил их живыми. Шаги. Девушки ушли прочь.

Все так же стоя на коленях я обняла себя, стараясь унять дрожь. Не поворачиваясь, медленно поднялась, но тут же покачнулась и наверное бы упала, если бы меня не подхватили.

Это был Самаэль. Разгоряченный, пропахший элем и табаком. С распахнутой рубашкой, с уже распущенными волосами. Его облик так нравился тем девицам, но во мне вызвал лишь страх. В глубинах сознания быть может и шевельнулось что-то запретное, но паника и ужас сразу поглотили возможные положительные чувства.

— Отпусти меня. — Устало шепнула я. Слезы были выплаканы, пока он вместе с этими деревенскими качал забор.

— Мне понравилось, как ты поешь. — Не обратив внимания на то, что я говорю, он прижал меня к себе, а свободной рукой потянул ленту с волос.

Сегодняшний вечер полностью лишил меня сил. Долгий переход. Эль, вино. Песни и воспоминания. Насмешки и издевательства. Эта жуткая сцена. Я уже не могла сопротивляться.

— С распущенными волосами куда лучше. — Он сделал комплимент или просто констатировал факт? Что он вообще творит? Пытается соблазнить меня? Очаровать?

Я разглядела его через туман в глазах, сделав усилие, уперлась руками ему в грудь. Его горячая кожа обожгла пальцы. Держать ситуацию под контролем стало труднее. Нельзя касаться... Разве могу я провести кончиками пальцев по широкой ключице, почувствовать сильные мышцы... Сперва я подумала, что делаю это лишь в своем воображении, но последовав чуть выше, дойдя до идеально очерченных скул, я наткнулась на взгляд насмешливых синих глаз. Я делала это наяву. Касалась его кончиками пальцев, гладила, впитывала его тепло и красоту.

Я отдернула руку.

— И все же ты хочешь меня, смертная. — Заявил демон. И голос его звучал сейчас иначе, чем когда-либо прежде. Властно, но вместе с тем вкрадчиво и многообещающе.

Я не понимала пьяна ли я, или же просто слишком устала. Знала только, что мне сейчас абсолютно все равно. Он продолжал держать меня.

— Ни за что. — Лишь шепнула я в ответ, хотя сама понимала, что своими дурацкими действиями оспаривала эти слова.

С удивлением для себя я прислушалась к собственному телу. Я совершенно не хотела отталкиваться, куда же подевалось то чувство омерзения? Сейчас он лишь держал меня, не причиняя боли, позволяя просто стоять рядом, вбирать его тепло.

По спине пробежал холодок.

Да что же это такое, что происходит? Может быть он снова может гипнотизировать? А я сейчас, находясь под действием алкоголя слишком уязвима для этого. Да, наверное именно так.

Он провел ладонью по моей спине. Через ткань платья чувствовался жар его рук.

Устало и обреченно посмотрела ему в глаза

— Прошу тебя... — Начала было я.

— Просишь? — Ехидно переспросил Самаэль. Конечно же, ведь только сегодня я обещала, что он не дождется этого.

Демон склонился ко мне обжигая дыханием.

Все во мне разрывалось надвое. Одна часть кричала и протестовала. Умоляла бежать, спасаться. Вторая же... Я поняла, что смертельно устала, а еще, что возможно, если тем потаскушкам он не причинил вреда, то, быть может...

Демон тем временем и не думал отпускать, он лишь прижал сильнее, склонился и прикоснулся к моим губам своими.

Я попыталась оттолкнуть его, вкладывая последние крохи силы. Этот поцелуй одновременно и пугал меня и распалял. Я не понимала, как это может быть возможным. Я ненавидела его всем своим существом. Ненавидела за все то, что он сделал, ненавидела за то, что он собирался и хотел сделать со мной.

Но мое тело предательски дрогнуло под его натиском. Необходимость опоры, хоть капельку нежности и тепла... Все это скопом давило и забирало силы.

Однако я все равно продолжала отталкивать его от себя.

Нет, только не он, не нужно, нельзя. С ресниц снова сорвались слезы. Отчаяние и обреченность.

— Пожалуйста. Не надо... Самаэль. Не надо, я прошу тебя. — Сказала я.

Я понимала, что сейчас, пусть я и нарушаю свое обещание и он припомнит мне это, но быть может слова все же дадут какой-то эффект.

Но он продолжал меня целовать. Если сперва он делал это нежно, то сейчас все сильнее прижимал меня к себе.

Нежно. Он делал это нежно. Возможно ли это? Может я сплю? Разве демон способен на нежность. Нет, он может только кромсать, унижать, причинять боль.

Но сейчас я не чувствовала боли. Физически. Сейчас он гладил меня по спине, прижимал к своей горячей груди и исследовал языком и губами мою шею.

— Самаэль... — Выдохнула я. Слезы продолжали срываться по щекам, спускаясь по шее. Он запрокинул мою голову назад, слизывая каждую соленую каплю. — Зачем ты это делаешь. Ты ведь ненавидишь меня так же, как и я тебя.