Позволь мне тебя коснуться

Провожая взглядом океан, я надеваю футболку и, прихватив с собой доску, направляюсь к своей машине. Мысленно составляю свой сегодняшний план на целый день: две пары по программированию, а потом перерыв, в который я займусь домашним заданием по математическому анализу. Затем ещё две пары, заслуженный отдых, пробежка и... Рано или поздно настанет минута, когда я буду вынужден отправиться в комнату к Эмили и Кендалл. Может надеть на себя дождевик? Это спасёт от краски.

Погрузившись в собственные мысли, вхожу в свою комнату и вижу Кендалл, которая что-то делает там с утра пораньше.

— Привет, Кенди, — бросаю я, усаживаясь на свою кровать. Смотрю на часы и вижу, что они показывают полдевятого утра. — А что ты здесь забыла?

С подозрением оглядываю комнату. Вместо Кайла белая гора из одеял и подушек, за которыми он скрывается. Кендалл одета в форму колледжа, и всё же её прическа слегка не соответствует привычному зачесанному на макушке конскому хвосту.

— Я... — Она выглядит смущенной. Её взгляд падает на носки. — Я просто заходила к Кайлу.

— Обычно это делает Сандра. — Я вскидываю бровь, пытаясь разобрать, чего она так стесняется. Кайл храпит и подозрительно громко это делает, будто притворяется спящим.

— Вы же не...? — Я прокашливаюсь, посмотрев на девушку в упор.

— Нет! Конечно, нет! — пылко заверяет меня она, скрещивая руки на груди. — Просто он приболел. Сандра... Она готовится к зачету по психологии. И я решила принести ему лекарства.

— Отстань от неё, брат, — доносится из-под кучи подушек, и я, смерив Кенди подозрительным взглядом, машу на всё рукой.

— Окей. Мне всё равно, но не думаю, что это понравилось бы Сандре.

— Я не сделала ничего плохого, — отрезает Кендалл, посмотрев на меня с возмущением. — А ты лучше бы присмотрел за другом! Иначе он совсем сопьется!

Она разворачивается и, постукивая каблучками, удаляется из нашей комнаты. В ту же секунду Кайл выбирается из-под одеяла и оглядывается. Затем он смотрит на меня, и я вижу огромный фиолетовый фингал под его правым глазом.

— Фак, что с тобой? — Я наблюдал за тем, как Кайл кончиками пальцев прощупывает свои мешки под глазами.

— С радостью бы рассказал эту чудесную историю, — ворчит он, корчась от боли. Он откидывает свое одеяло ещё больше, и я вижу, что синяки покрывают его левое предплечье.

Мой друг был здоровым парнем и очень сильным. И удар у него был не слабый — так получилось, что это я знал по себе. Его огрели сразу человек пять, потому что с меньшим количеством он бы справился.

— Если бы я хоть что-то помнил, — завершает он, покряхтывая от боли. На тумбочке рядом с ним находятся аспирин и стакан воды — видимо я зря заподозрил Кендалл в развратных действиях.

— У нас есть пиво? Мне нужно срочно опохмелиться. — Он хватается за голову и берёт какую-то странную черную коробочку со своей тумбочки. — Это пудра, не пугайся.

— Пива нет. — Я с сожалением констатирую этот факт, заглядывая в холодильник. — Ты, чувак, краситься собираешься?

— А ты думаешь, будет лучше, если ЭТО увидит Сандра и отчитает меня не только за измены, которых нет, но и за прогрессирующий алкоголизм? — вопросом на вопрос отвечает он.

— Слушай, правда, завязывай. Ты сам не свой в последнее время.

— Я просто хотел расслабиться. Помню, как зашел в бар, ко мне пристала какая-то компания... — Слова Кайла звучали так, будто он выдумывает их на ходу, но я сделал вид, что верю ему.

— А зачем им избивать тебя? — задал наводящий вопрос, и глаза друга стремительно забегали по комнате.

— Деньги. У меня пропали деньги и часы. — Он остановился на моих глазах. Звучало убедительно, но верится всё равно с трудом.

— Давай, если пить, то только вместе. — Я наблюдаю за тем, как он замазывает пудрой свой синяк, и мне хочется валяться на полу от смеха. Но я сдерживаюсь, придерживая себя за пресс. Слава Богу, он так занят своим отражением, что не замечает меня.

— Окей, как скажешь. Это было-то всего один раз... — протягивает он и пытается расчесать свои волосы рукой, чтобы более-менее походить на человека.

— Не знаю, что с тобой происходит, но ты должен понять Сандру — со стороны выглядит так, будто ты то и дело, что пьешь и общаешься с красотками, вроде Кендалл.

— Она... — начал он, но я выставил руку вперед, перебивая его.

— ТВОЯ ПОДРУГА, знаю. Но давай называть вещи своими именами: найдется мало парней, которые отказались бы трахнуть Кендалл Увайтроуз, и Сандра это понимает.

— Я не хочу трахнуть Кендалл, — подумав, отвечает он, но потом поджимает губы.— Хотя, если смотреть на неё со стороны, а не как парень её подруги, то...

— Я о том же говорю. — Я подхожу и хлопаю его по здоровому плечу.

— Ай. В это тоже били, просто синяков нет. — От него пахнет водкой за три версты.

— Тебе срочно нужно в душ. Я так понимаю, ты опаздываешь. — Я поднимаю сумку от Adidas с пола и направляюсь к двери. — Сегодня я буду поздно. Можешь позвать Сандру, если хочешь.

— Заметано. Если она будет согласна... — уже тише добавил он, и я решил, что потом выясню, помирились они или нет с тех пор, как разругались на дне рождения Эмили.

Выйдя на лужайку перед Кампусом, сразу натыкаюсь на Ребекку, которая подлетает ко мне, как всегда из ниоткуда: она будто установила на меня радар и теперь всегда знает, где я нахожусь. Хотя,не удивлюсь, если это окажется правдой.

— Мааааааакс. — Она закрывает своим телом мне дорогу и кладёт одну руку на плечо. Мой взгляд фокусируется на её груди, потому что сегодня она надела прозрачную кофточку с глубоким вырезом. У неё большая грудь — между третьим и четвертым размером.

— Тебе нравится? — спрашивает она, замечая мой взгляд, и я тут же убираю её руку со своего плеча.

— Ага. Очень, — равнодушно отвечаю я, пытаясь пройти вперёд, но она снова липнет ко мне, и я чувствую приторный запах её сладких духов. Аромат от неё всегда такой, будто где-то рядом взорвалась конфетная фабрика.

— Макс, зачем ты так со мной? После той вечеринки... После того, что между нами было... — Она со вздохом качает головой, не понимая моих поступков. — После нашего секса...

— Орального секса с твоей стороны, — подчеркиваю я, улыбаясь.

— Да... Да как ты можешь быть таким холодным? Ты единственный, за кем я так увиваюсь, неужели ты этого не видишь? Если мы будем вместе, тебе будет завидовать каждый, чертов, парень в этом городе!

— О да. — Я закатываю глаза, останавливая девушку. — Ребекка, то, что ты сделала, было очень неплохо. Но, во-первых, я тебя об этом не просил. Во вторых... Ты слишком навязчивая. Тебя много, понимаешь? Ты, блин, преследуешь меня. Душишь, — наконец-то я объясняю ей такие простые истины, которые она вроде бы и сама должна понимать.

— Неплохо? — Она взрывается, сжимая свои кулаки, и смотрит на меня взглядом полным негодования. — Да что тебе нужно, Кенинг? Я не понимаю, какой нужно быть девушкой, чтобы быть с тобой? Объясни мне! И я буду такой...

— Да будь ты хоть единственной девушкой на земле, ты всё равно будешь мне не нужна. Мне не нужна девушка, ясно?! Точно не такая, как ты, Бекка. — Мой голос холоден и тверд. Ребекка закрывает лицо руками, чувствуя на себе килограммы унижения, и мне становится её очень жаль.

Мне даже почти стыдно. Я приобнимаю её за плечи, понимая, что слегка перегнул палку. Она почти плачет, наверное, мечтая, чтобы никто не заметил её в таком состоянии. Пока я держу её в своих руках, мой взгляд ловит в толпе знакомую копну карамельных волос — Эмили идёт на пары и выглядит сегодня просто восхитительно.

Она улыбается, будто своим мыслям, и смотрит себе под ноги, прижав учебники к бедрам на вытянутых перед собой руках. Волосы завиты в крупные локоны и подпрыгивают вместе с ней, пока она спешит на урок. Мне хочется проводить её, извинится за свое грубое поведение и тем самым избежать участи, которая ждёт меня сегодня вечером.

Но вряд ли это возможно. Поэтому я крепче обнимаю Бекку и даже поглаживаю её по спине, чтобы успокоить эту 'липучку'.

POV Эмили

На паре по истории архитектуры я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на лекции мистера Купера. Я пишу каждое слово, которое он произносит, слежу за слайдами, что он показывает нам на электронной доске, но всё тщетно.

Ни слова, из написанных строчек, я не запомнила, как и не заметила ни один дом из представленных в презентации. Я буду ужасным дизайнером и наверняка не смогу отличить классику от модерна, крышу в стиле Барокко от Экспрессионизма. Моя голова будто отключается и совершенно не хочет воспринимать новую информацию.

'Не смей думать о нём. Не смей'

В глубине души, я понимала, что моя травма не может длиться вечно. Я собиралась устранить это, справится с ней годам к тридцати. Возможно, я бы нашла хорошего мужчину, способного разрушить мою непробиваемую стену, которой я отгородилась от всех отношений, что со мной когда-либо пытались завязать.

Он бы долго ухаживал за мной, дарил подарки, пока, в конце концов, я бы не поняла, что так нужно. Все это делают — выходят замуж, потому что никто не хочет встречать старость в одиночестве в окружении семи кошек.

И я точно знала, что Макс Кенинг не будет мужчиной, который завоюет моё сердце. Может, я знала его не очень хорошо, но, судя по тому, как он неразборчив в половых связях, ему вряд ли нужны серьезные отношения. И даже если он и станет за мной ухаживать, то только для того, чтобы добиться одной единственной цели.

Впервые за последние пять лет, я думаю о сексе, не как об орудии пыток. Я отдаю себе полный отчет в том, что, возможно, это было бы приятно, если бы со мной не случилось то, что заставило меня потерять всякий интерес к отношениям между мужчиной и женщиной.

Но почему, то теперь, воспоминания, о том дне, что я провела в комнате Макса, играя в приставку, периодически преследуют мои мысли.

Находясь не в самом добром расположении духа, я отправляюсь в кафетерий на воздухе, чтобы встретить там Кендалл, как мы договаривались. Оглядев взглядом столики, не нахожу подругу и как только сажусь за один из свободных столов, получаю от неё сообщение:

'Прости, Эмс. Важная тренировка. Придется сегодня опять остаться без обеда, но не волнуйся: у меня есть диетический пудинг. До вечера, хохо'.

Я немного расстроена, и всё же заставляю себя натянуть улыбку, достаю скетчбук и, чтобы хоть как-то компенсировать разгильдяйство на паре, собираюсь порисовать. Беру карандаш в руки и хочу нарисовать кампус, но ничего не выходит. Рука будто сопротивляется мне и не хочет изображать скучное здание. Окна выходят кривыми, а колонны, украшающие фасад здания, совершенно не соответствуют действительности.

Остаток ланча я доедаю с кислой миной на лице, пока не замечаю то, что вновь привлекает моё внимание.

Макс находится за пределами кафетерия, но довольно близко ко мне. Настолько, что я прекрасно могу разглядеть его сегодняшний образ — белоснежные Найки, джинсовые шорты и обычная тёмно-синяя футболка. Парень сидит под деревом прямо на траве, облокотившись на его ствол своей спиной. Он что-то напряженно ищет в ноутбуке, хотя рядом с ним лежит тетрадь, и нервно грызет кончик от своего карандаша или ручки. Я тоже так делаю, когда у меня что-то не получается. Руслану всегда бесила эта привычка, да и мама ругала меня за то, что я несу в рот всякую дрянь.

Моя рука сама тянется к блокноту, и я начинаю рисовать, слегка прищурившись: так мне лучше виден объект моего исследования.

Я начинаю с самого простого — дерева, а затем начинаю рисовать Макса легкими штрихами, умоляя, чтобы он не двигался. К счастью, он настолько сосредоточен на работе, что, единственное, что он делает — это постоянно печатает что-то в своем ноутбуке.

Карандаш будто сам скользит по бумаге, а я лишь повторяю его замысловатые движения кистью. В блокноте появляются очерченные черты лица его профиля: четкий подбородок, переходящий в шею, с чётко выраженным кадыком; острые скулы, которые я могу разглядеть даже с такого расстояния: он не улыбается, и сейчас нет ни намека на ямочки, которые иногда проступают на его щеках; волосы... Я усмехаюсь, заметив то, что сегодня он старался причесаться, но, видимо, ничего не вышло. Его 'ежик' хорошенько отрос, и теперь светлые пряди слегка свисали на лбу, находясь в хаотичном порядке.

Выдохнув, я и сама не замечаю, как рисунок готов. И только после завершения последнего штриха, я понимаю, что натворила. Я быстро захлопываю блокнот, чтобы ни одна живая душа не заметила мой рисунок, и собираю свои вещи с такой скоростью, будто убегаю от копов.

Когда я оказываюсь в нашей с Кендалл комнате, первое, что я хочу сделать, это смять и выкинуть рисунок Макса. Я смотрю на него, и мне становится тошно от того, что рисунок слишком красивый. Я уже давно так хорошо не рисовала. И это раздражает меня больше всего.

Ну почему кампус не вышел у меня так чудесно? Почему я не могла постараться и нарисовать эти колонны по-человечески?

Злясь на саму себя, я вырываю рисунок из блокнота и запихиваю его в ящик тумбочки, закрывая его парой книжек, которые дала почитать мне Сандра.

Чувствуя облегчение, я ложусь на кровать и мечтаю скорее уснуть, чтобы очистить свой разум от навязчивых идей и воспоминаний. Как хорошо, что днём мне редко снятся кошмары.

POV Макс

Я стою у двери в комнату номер триста пять и вот уже пять минут пытаюсь попасть внутрь. Ну, как сказать, мне всего лишь нужно постучаться, но что-то останавливает меня в самый последний миг, и я стою столбом, ощущая себя полным придурком. Наконец-то дверь распахивается сама, и я вздрагиваю от неожиданности. Но ещё больше я вздрагиваю от бешенства, когда понимаю, что на меня смотрят наглые глаза нашей местной звезды — Дмитрия.

— О, — произносит он, покидая комнату Эмили. — Тоже пришел извиняться? — с издевкой спрашивает он, на что я только сильнее стискиваю зубы.

Он напевает какую-то песню, будучи в очень хорошем расположении духа, и покидает коридор, которые девочки делят между собой. Мне хочется уйти, но я понимаю, что Эмили уже заметила, что я нерешительно мнусь в дверях с банкой краски в руке.

Ах да, забыл. Я всё-таки надел дождевик.

— Проходи. — Она сидит на кровати, и её глаза слегка сонные, как будто она только что поспала. Это меня злит ещё больше — уж не с Дмитрием ли? Но тут я трясу головой и вспоминаю о том, что это же Эмили.

— Я тут тебе... Краску принёс. И... — Я выношу из коридора доску и, как ни в чем не бывало, проношу ее через их комнату, оставляя на балконе. Эмили молча наблюдает за тем, как я по хозяйски разгуливаю по её комнате. В голубом дождевике.

— Я твоя должница, — замечает она, посмотрев прямо в мои глаза. Её подбородок при этом гордо приподнят, и я замечаю, что у неё слегка вздернутый нос. — Поэтому я всё сделаю. Несмотря на то, что ты мне отвратителен, — добавляет она, но на её лице почему-то появляется улыбка.

Я не могу сдержаться и улыбаюсь ей в ответ.

— Ты не злишься на меня? Просто, может ты навыдумывала себе слишком много, и у тебя есть какие-то ожидания... — самодовольно произношу я, желая посмотреть на её реакцию. И она оказывается точно такой, о которой я всегда мечтал. Неподвластной мне, спорной.