Alexandr(обновление15.02.12)

Теперь к отчетам Строганова. На британских кораблях уже больше двух тысяч моих соотечественников. На заводах примерно столько же. Ого, чертежи и описание новых доменных печей, установки для кокса угля. Вот это успех. Нужно срочно отдать бумаги Кулибину. Так что еще. Ого, почти сотня человек, которые добыли сведения, прибудут в Нижний через две недели. Это хорошо, знающие люди нам нужны. Смотрим дальше. Весточки от Кочубея. Первая попытка развернуть внешнюю политику от Азии в сторону Северной Америки ожидаемо не удалась. Но она успела посеять зерна сомнений. Обработка парламентариев из обеих палат, начинающаяся компания в прессе, даже разговоры простых рабочих на различных предприятиях, все способствовало тому, чтобы Англия совершила нужный мне разворот. По поводу окупаемости проекта тоже все было в порядке. Пожертвования поляков в созданный нами фонд по созданию Речи Посполитой давал до сорока тысяч фунтов в месяц. Страховая компания, паевой фонд, кредитный банк, постепенно обретали хороший оборот, и начинали давать прибыль. Паша Строганов умудрился заключить много контрактов с английскими компаниями, которые занимались зерном и другим сырьем из России, а так же со столичными аристократами, которые продавили. В итоге, через кредитные линии, которые страховались в нашей же компании, наше финансовое предприятие, International Trade Company, стало крупнейшим посредником между Россией и рынками Англии и Европы. Во многом это удалось потому, что Российские дворяне и купцы, категорически высказались за работу именно с этой финансовой компанией. Кого-то из них удалось купить, кого то запугать доносом императрице, как о члене масонского общества, кто-то повелся на возможные выгоды в будущем от наследника, а кто-то просто следовал в кильватере, за остальными. В общем, в конце осени банк должен был принести несколько миллионов прибыли. Это при том, что наши производители должны были увидеть живые деньги только в начале зимы, на это тоже удалось уговориться. Иначе я бы не нашел деньги на все необходимые кредиты. В итоге обратившиеся к нам за кредитами денег не получали, а получали специальную расписку, которую мог подтвердить специальный представитель в Петербурге, и на нее приобрести нужный товар.

Хм, и про меня есть. По информации, полученной Кочубеем из двух источников, от собственного информатора в правительстве и от Воронцова, англичане решили просчитать меня, насколько я могу быть лоялен или опасен для британских интересов. Ну, на счет этого я не сильно беспокоюсь. Мое реноме, созданное еще до моего вселения, должно убедить наглов в моей лояльности.

Бал у Ольги Александровны как всегда радовал глаз. Огромное количество знатных персон, влиятельных и очень богатых. Здесь плелись и закручивались многие интриги, которые опасно было проводить во дворе ее императорского высочества. Но на балу у сестры всемогущего фаворита престарелой императрицы позволялось очень многое.

Чарльз Уитворт, первый граф Уитворт, ждал прихода хозяйки уже добрых тридцать минут, хотя служанка, которую послала Жеребцова, сказала о десяти минутах. Ох уж эти женщины, ничего во время не делают. При воспоминании об Ольге, на лице Уитворта появилась улыбка. Просто восхитительная женщина. Ему было очень приятно покорить эту особу, которая крутила мужчинами, как хотела, добиваясь от них того, что ей было нужно, даже не доводя до постели. Но в лице графа она встретила сильного соперника и капитулировала. Еще бы, он сын члена парламента, племянник дипломата, и сам дипломат, умел плести интриги на высшем уровне, и не опытная, хоть и талантливая, девушка отступила. И теперь сам Чарльз мог вертеть ею. Но своей непунктуальностью она доводила его до белого каления, и знала это. Может, делала это специально? Наверняка. Наверное, пытается таким образом насолить, думал граф. Допив вино, Чарльз наполнил бокал по новой. Вино было восхитительным. И откуда у русских такие богатства? В Англии он мог позволить себе подобное вино не больше бутылки в месяц. Даже не смотря на богатство своей семьи. Здесь же он его пил любой уважающий себя дворянин, а игристые вина из Шампани вообще потребляли вместо воды. Варвары. Уитворт не любил русских, и признавал это. Но прибыли, получаемые им в Петербурге, могли сравниться только с алмазными шахтами в Африке.

— Miel, seriez-vous m'attendre? (Дорогой, ты меня ждешь?) — в кабинет вошла девушка, лет двадцати с небольшим, хотя Уитворт давно знал, что ей уже почти тридцать, но не переставал удивляться способности местных девушек из высшего света выглядеть моложе своих лет на добрый десяток лет.

— Ольга, давай по-английски, если тебя не затруднит, — ответил граф на своем языке. Эти русские точно варвары. Их знать в большинстве разговаривает свободно почти на всех европейских языках, но французский знают зачастую лучше родного. С другой стороны не нужно учить их варварски сложный язык, хотя глядя на прекрасную Ольгу Уитворт начинал сомневаться в варварстве этой нации.

— Какой ты бука, — с легкостью перейдя на английский, с притворной обидой произнесла Ольга и надула губки.

— Почему так долго, — возмутился Уитворт, не обратив внимания на представление Жеребцовой.

— Ах, ты же не знаешь! — радостно защебетала Ольга, и начала пересказ событий, произошедших перед ее приходом.

Оказалось, что Ольга, как обычно флиртовала сразу с несколькими кавалерами, и когда она будто случайно уронила надушенный платочек, двое самых смелых, решивших, что это сделано именно для них, рванулись за ним. И естественно не поделили его. Все закончилось ссорой, и завтра в полдень состоится дуэль. Сами будущие дуэлянты покинули бал, чтобы подготовиться. Ага, подумал Чарльз, протрезветь они пошли, а то и с двух шагов в мишень размером со слона не попадут. Хотя стоило признать, русские пить могли очень много, сам он так не мог.

Ольга же радостно сравнивала двух неудавшихся кавалеров с бойцовыми петухами, которых как то видела на московской ярмарке в детстве.

— Но Гриша все-таки очень красив, будет жалко, если его застрелят, — сказала Ольга и грустно вздохнула. Уитворт почувствовал укол ревности. Да что же это такое, разозлился дипломат, как ей удается вывести его из душевного равновесия, которое отмечали даже в Англии.

— Так, где твой брат? — спросил дипломат, все-таки это было основной целью его прихода на бал.

— Не волнуйся, он уже идет, а вот и он.

В залу вошел мужчина в золоченом камзоле с таким количеством бриллиантов, что Чарльз сомневался, есть ли столько на короне короля. Молодой человек чувствовал себя здесь хозяином, и сразу сел на свободный стул и налил себе вина.

— Добрый вечер граф, рад вас видеть, — поприветствовал он Уитворта на безупречном английском.

— Добрый вечер Платон Александрович, — без запинки выговорил сложное для англичанина отчество Чарльз. Зубова Уитворт ценил только за связи, глубоким умом он не отличался, его сестра была куда более сообразительной, но как источник информации этот кадр был не заменим.

— О чем вы хотели поговорить?

— Две вещи. Первая — это ITC, а второе наследник престола.

— А что не так с банком, он вроде вообще ваш, британский.

— Это так, но почему вдруг все наши партнеры решили работать через него? Такого не было никогда. Мои люди посчитали, что банк в конце года на этом может получить порядка семиста тысяч фунтов.

— И что в этом такого? Не такая великая сумма.

Не такая великая, воскликнул про себя дипломат, хотя внешне остался полностью спокойным. Нет, они явно здесь все посходили с ума.

— Это не так важно, важно другое, откуда такое единодушие?

— Можно по поводу второго вопроса, что вы хотели узнать о новом наследнике?

Ну, что за глупый этот русский. Но Уитворт сдержал раздражение.

— Нам интересно знать насколько он будет лоялен к торговым отношениям между нашими державами.

— Могу с уверенностью сказать, что у наследника хорошие отношения со всеми крупными партнерами из Английского торгового дома. И это же ответ на первый вопрос. Наследник попросил за этот банк. Как я понял, у него там существует свой интерес.

Уходя из гостеприимного дома Жеребцовой, граф размышлял над словами Зубова. Какие же могут быть интересы у наследника в британском банке. Надо дать информацию в Лондон пусть разбираются.

— Sasha, meinstdunichtvergessen? Wir gehen heute auf dem Markt.( Саша, ты не забыл? Мы идем сегодня на рынок) — в кабинет впорхнула Лиза, полностью парализовав наш спор с профессором и Лагарпом, о крестьянской реформе.

— Лизонька, конечно, я не забыл, буду готов через половину часа.

Жена побежала одеваться, я улыбнулся. Какая она еще юная. У нее и так почти все есть, но поход по магазинам и ярмаркам остается развлечением номер один для нее.

— Что ж господа, предлагаю продолжить наш диспут после ужина, — сказал я, виновата разведя руками, мол, жена, ничего не могу поделать. Мужчины понимающе улыбнулись и попрощавшись с ними я направился собираться. Слава богу, это не займет много времени, так как мой гофмаршал Головин приехал неделю назад и привез еще десяток камердинеров и слуг, теперь мелкие бытовые вопросу решались быстро и профессионально. Нужно будет не забыть поблагодарить Николай Николаевича за работу.

На рынок с нами отправилась и Татьяна Каховская, дочь губернского предводителя дворянства, со своею теткой. Не в смысле родной тетей, а женщиной, которая присматривала за молодой дворянкой. Погода стояла погожая, и народу на рынке было не протолкнуться. Но Егор со Степаном, как ледоколы рассекали людской поток, давая мне и моим спутницам возможность спокойно ходить между рядами. Я бы и сам мог, народу было не так уж и много, во всяком случае, по сравнению с метро или вещевыми рынками в моем мире. Но мои дамы были дворянками и к подобным развлечениям привычны не были. Пока девушки рассматривали прилавки, я рассматривал люд, собравшийся на ярмарке. Никаких угрюмых серых цветов. Все пытались одеться ярко, в чистое, по возможности новое и нарядное. Люди ходили сюда, как говориться не только за покупками, но и себя показать и других посмотреть.

Тут я услышал какой-то шум, перекрывающий гул рынка, со стороны площади и заметил, что многие направляются именно туда.

— Степан, Егор, что там происходит? — обратился я к своим казачкам.

— Казнь, ваше высочество, сегодня же суббота, — ответил Егор.

— Понятно, — хотя ничего не было понятно, причем здесь суббота. — Давай со мной на площадь, а ты Степан присмотри за дамами, справишься?

— Обижаете, ваше высочество.

— Вот и ладненько, не буду их отвлекать, веди Егор, я за тобой.

Используя казака как волнорез, я вскоре оказался на площади перед кремлем, где уже соорудили помост, где сидел Каховский и Кнорринг. Надо же, недавно же проезжал мимо и не заметил, или просто не обратил внимание. Толпа образовала круг, в центре которого двое егерей держали паренька лет двадцати, двадцати пяти. Одежда его была порвана и вся в грязи, под левым глазом налился синяк, полностью закрыв глаз, нос и губы были разбиты.

В это время барон заканчивал речь.

— За нападение на кавалера Кочийского, сопротивление представителям властей приговариваем к пятнадцати ударом плетью.

Ага, рядом значит кат стоит. Странно, я всегда думал они в капюшонах, а это нет. Парень затравленно оглянулся, но потом его взгляд изменился, став жестким и колючим. Он выпрямился и даже голову стал держать ровно. А что смелый. Мне стало интересно, за что же он напал на дворянина, и, судя по всему поляка (ох, как я не любил пшеков после войны). Я вышел в центр и подошел к помосту.

— Михаил Васильевич, Василий Владимирович, — поприветствовал я предводителей дворянства.

— Ваше высочество, — практически одновременно произнесли граф и барон, и подали мне руку, чтобы я забрался на помост.

— Могу узнать? — спросил я у Кнорринга, который вел суд.

— Конечно, спрашивайте. Казнь остановить, его высочество вынесет решение.

Похоже, барон совсем не был обижен тем, что я прерываю его полномочия.

— Спасибо барон. Скажите господа, а почему он напал на достопочтенного пана?

— Лешка Белой, работает приказчиком у пана. Пан решил наказать кого-то из своих слуг, Так этот вступился, да так, что морду пану и разбил. Кочийский пожаловался. К Лешке вышли пятеро егерей. Так этот, вместо того чтобы сдаться, раскидал егерей, хорошо с ними был офицер, просто отстал. Так он Лешку по голове и тюк. А затем егеря на нем немного отыгрались.

— Парень не говорил, почему так поступил.

— Говорил, только нес, как очнулся какую-то чушь. Попросили назваться, он сначала Лаврентием себя назвал, но потом сознался. Говорил что-то про социальную справедливость.

— Ладно, хватит, — я повернулся к толпе. — Властью данной мне богом и императрицей, я милую его.

— Но как! — сбоку выскочил еще один персонаж, должно быть пострадавший. — Я шляхтич в четвертом поколении, а этот на меня руку поднял.

— Заткнись, нужно еще разобраться, не участвовал ли ты в недавнем восстании.

Поляк сник, и постарался затеряться в толпе.

— Паренька помыть одеть, накормить и ко мне в кабинет, держи рубль.

Отдав ближайшему егерю распоряжение и рубль, я отправился к себе в кабинет. В голове носились сотни мыслей, и все из-за того что мне показалось, что это еще один попаданец. Ничего это скоро выяснится.

Через час ко мне в кабинет ввели Лешку. Я, не смотря на протесты Егора, выставил всех из кабинета и остался с бывшим преступником один на один. Он стоял, нахмурившись возле дверей, где его и оставил егерь. С его фингалом это смотрелось столь уморительно, что я улыбнулся.

— Присаживайтесь, — я показал ему на свободное место и паренек сел. — Меня зовут Александр, а тебя?

— Лешка, — ответил он.

— Почему представился не своим именем?

— Потому.

— Ладно, начнем сначала. Я великий князь Александр Павлович, наследник престола Российской Империи, приказываю тебе отвечать.

Моя речь не произвела на паренька не малейшего воздействия, было только видно, что он принял информацию.

— Так, — после недолгого молчания сказал я, и пропел — Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет.

— Как один человек весь сов... — видимо автоматически ответил паренек и осекся.

— Еще раз спрашиваю, как вас зовут.

Парень быстро справился с эмоциями, его взгляд опять стал таким, как перед казнью, и он сказал с легким акцентом, напомнившим мне кавказский:

— Разгадали меня молодой человек, позвольте представиться Министр внутренних дел СССР Берия Лаврентий Павлович.

Рассказывает Берия.

Что за идиоты, сначала назначить заседание, затем отменить. Точнее перенести, поправил себя Лаврентий Павлович. Причем, как передали его люди, Маленков, Микоян, Молотов и Хрущев приехали на заседание заранее. Но затем его, почему то отменили. Ладно, хоть пообедаю дома. Берия любил обедать именно дома, а не в кремлевской столовой. Чувство уюта способствовало его аппетиту.

Нино была на работе, в сельскохозяйственной академии. Серго тоже был на работе. С ним и с Ванниковым Берия собирался встретиться только в четыре, речь должна была пойти о пусковых установках для ракет на подводных лодках. Поэтому обедать пришлось в одиночестве. Внуки были в саду, а беременная жена сына спала в своей комнате.