Агафангел

-У вас есть машина?

-Да. Лексус. А на свадьбу отец обещал нам со Светой другую подарить, чтобы у нас своя была. Сейчас решаем, какую. Я уже в автошколу записался.

-Видишь, как милостив к тебе Господь. Кому расскажи — не поверят, что так круто может измениться жизнь. Не тщеславься только, Сережа. Помни, что это Он дал тебе.

-Ты что, Вась? Да разве я когда...

-А насчет твоих планов отец что говорит?

-Техникум закончу в будущем году, и сразу в институт.

-В какой?

-Он посоветовал на юридический. Хочет меня в свою фирму взять. Я ему понравился. Не знаю чем, правда.

-Да уж не тем, чем мне, это точно, — горько усмехнулся Василий.

-Вась, ты не переживай только...

-Я рад за тебя, Сережа, — сказал Василий, глядя ему в глаза, — Искренне рад. И это самое главное. Это компенсирует все.

Василий пошел проводить Сергея до метро. Они вдвоем несли за ручки тяжелую сумку, и трудно было обходить огромные лужи. Мокрый снег продолжал валить, покрывая газоны белой пеленой, медленно тая на асфальте, и создавая грязное месиво под ногами прохожих. Точно так же валил он затянувшейся весной, когда переживали они свое нелегкое время, и эта слякоть стала для Василия непременным внешним атрибутом душевной боли.

Они расстались у метро, и Василий медленно побрел обратно. Несмотря на непогоду, он сделал длинный крюк вокруг Петропавловской крепости. Он хотел забыться, устать, промокнуть, чтобы придти в изнеможении и сразу уснуть. Ему больно было оставаться одному в квартире, где теперь нет даже ни одной Сережиной вещи... Кроме светильника, озаряющего комнату разноцветными огнями. Сережиного подарка, привезенного ему из Москвы.

'Как будто и не прекращалось все, — думал Василий, переступая по чавкающей жиже, — как будто мне все приснилось, а были все время мрак и холод...'

Наконец он добрел до дома. Озябший, он принял горячий душ, и помолясь, крепко уснул.

Они приехали вечером накануне Введения. Всей семьей стояли на всенощной, после чего родители отправились домой, а Сергей со Светой — сюда. Накануне он предупредил Василия, и тот постарался достойно их встретить. Стол был накрыт на славу, с поправкой на пост.

Света оказалась девушкой среднего роста с распущенными русыми волосами и огромными серыми глазами за длинными ресницами. Смотрели они строго и в то же время просто и беззастенчиво. Она почти не пользовалась косметикой, а те детали, которые были ненавязчиво подчеркнуты, придавали ее облику индивидуальность, что свидетельствовало о наличии вкуса.

Василий понял, что привлекло и поразило Сергея в девушке — именно эти глаза. На Василия они смотрели сначала несколько настороженно, но чем дальше текла беседа и убавлялось шампанское, их выражение сменялось на все более и более приветливое. Они как бы наполнялись изнутри теплом и добротой.

Пришедший, по сути дела, к себе домой, Сергей в присутствии Светы чувствовал себя так, как будто впервые переступил порог этого дома — суетился, все ронял и выглядел скованным по рукам и ногам.

Света освоилась быстро. Даже начала по-хозяйски вносить поправки в сервировку стола, комментируя стоящие блюда и на ходу делясь своими секретами приготовления.

-Мы с мамой тоже очень любим готовить, — сказала она, — Мама — непревзойденная кулинарка. Когда вы к нам придете, вы это оцените.

Сергей постепенно раскрепостился и стал напоминать прежнего. Но только лишь напоминать. Это был другой человек. Рядом со Светой он стал степеннее, взрослее. Василий поглядывал на него и не мог поверить, что это тот самый мальчишка, сидевший на этом же самом месте в накинутом на голое тело халате с торчащей над столом коленкой.

Он невольно любовался Сергеем. Они со Светой удивительно подходили друг другу. Оба были юные, стройные, а некоторая угловатость Сережиного облика придавала ему долю мужественности на фоне девичьей красоты.

И только одно в глубине души мучило Василия — сознание, что он уже не его. Нет больше его милого мальчика, есть молодой мужчина, опора в жизни этой девчонке и с этим надо смириться.

Они пили шампанское, смеялись. Много нашлось, чего вспомнить и из их с Сергеем маленькой совместной жизни. Беседа текла естественно, непринужденно, и со стороны, наверное, могло показаться, что за столом сидят родные люди.

-Спасибо вам, — неожиданно сказала Света, когда Сергей вышел в туалет, — Большое спасибо.

-За что?

-За Сергея. Он мне все рассказал. Вы поддержали его в трудную минуту, откликнулись постороннему человеку. Можно сказать, приняли в семью...

-Ну, семьи-то у меня... — Василий развел руками.

-Вы не расстраивайтесь, — вдруг нежно беря его за руку, сказала Света, — Вы очень хорошо сохранились и прекрасно выглядите. Вы еще построите свою жизнь. Самое главное — вы душевный человек и удивительно добрый. Это сейчас так редко можно встретить.

'Милая девочка, — растроганно подумал Василий, благодарно кладя свою ладонь поверх ее, — знала бы ты все до конца....'

И как бы в ответ на эти мысли, Света продолжала:

-Я должна попросить у вас прощения. Я... Мы с мамой, узнав про вас от Сережи, не поняли сначала, что вас с ним связывает. Это все так необычно... Даже подумали... Простите нас.

-Бог простит, Света, не надо. Я все понял.

-Вы удивительно душевный человек, Василий!

-И это имеется, — улыбнулся он, сжимая ее ладошку, — Что есть, то есть, таким меня и принимайте.

-И даже... Вы знаете, если бы мне сказали, что Сережа ваш сын, я бы поверила. Он очень похож на вас. Я имею в виду не внешность, а вы понимаете...

Вернулся Сергей и внимательно посмотрел на них.

-Не ревнуешь, Сереж? — подмигнул ему Василий, — Мы со Светой понравились друг другу.

-К тебе — нет. Свет, не обижайся, как на духу! — воскликнул Сергей, обнимая Василия, — Вот — единственный человек, к которому я тебя не ревную, с которым я простил бы вам обоим все!

Они все трое рассмеялись.

-Да я отец вам обоим! — воскликнул Василий

-Будьте нам отцом по духу, — улыбаясь, сказала Света, — Нет, правда, мы бы оба взяли вас свидетелем на нашу свадьбу...

-А точно, Вась, — поддержал Сергей, — Будь моим свидетелем!

-Ребята, это уже пьяный разговор, — возразил Василий, — Завтра протрезвеем и сами все поймем. Свидетелями должны быть ваши лучшие друзья одного с вами поколения. Не будем смешить людей, и превращать это в фарс. А за доверие спасибо. За ваше счастье!

Василий разлил остатки шампанского и поднял бокал. Все трое с удовольствием чокнулись.

-Но на свадьбу вы к нам придете, — сказала Света.

-Даже и не думай спрыгнуть! — поддержал ее Сергей.

-А когда она у вас? — спросил Василий.

-Десятого февраля, — ответила Света, — Сразу после Рождества мы улетаем на две недели в Египет...

-Типа свадебного путешествия, — вставил Сергей.

-Да. Мама возражала, как могла, — покачала головой Света, — Не по-христиански, до свадьбы нельзя жить вместе, а отец махнул рукой. Не согрешишь — не раскаешься, а не раскаешься — не спасешься. Пусть, говорит, поживут бок о бок хоть чуть-чуть, проверят чувства.

-Мы дали маме слово, что будем себя хорошо вести, — лукаво подмигнул Сергей.

Время за беседой незаметно перевалило за полночь. Света позвонила домой, и отец сказал, что сейчас за ними приедет. Она вышла в ванную.

-Вась, — подходя вплотную и обнимая его, проговорил Сергей, — я все решил для себя. В наших отношениях ничего не изменится. Я все так же люблю тебя. Тебя и ее. Я буду приезжать к тебе. Раз в неделю, в две недели, в месяц, как получится, но буду. Все будет нормально. Это будет нашей тайной.

Он приблизил лицо и они крепко, как раньше, поцеловались.

-Поговорим по трезвости, Сереж, — нежно, но твердо сказал Василий.

-Я люблю тебя... — прошептал Сергей, слыша шаги Светы.

-Я готова, — возвестила она, появляясь.

-Ну все, ребята. Спасибо за приятный вечер, — улыбнулся Василий.

-И ждем непременно на свадьбе, — напомнила Света, — Приглашение мы вам пришлем.

-Доживем, ребята, погуляем, — ответил Василий, — а пока — счастливо отдохнуть, погреться на солнышке. Ангела хранителя вам в дорогу. Когда улетаете?

-Десятого января. Рейсом на Шарм эль Шейх.

Сергей выглянул в окно.

-Папа приехал, — возвестил он.

Василий видел, как ребята в обнимку вышли из парадного, как обернулись на его окно и помахали рукой. Он ответил. Сергей галантно открыл дверь и подал руку Свете, усаживая ее, а потом, обойдя машину с другой стороны, сел сам, и черный Лексус рванул с места, унося их в ночь...

Василий отошел от окна, медленно опустился на диван и долгое время сидел неподвижно. Потом поднялся, трижды осенил себя крестным знамением, и порывшись в ящике стола, вытащил визитку с телефоном отца Сергия...

-Батюшка, я хочу исповедоваться, — глухо прозвучал в опустевшей квартире его голос.

16.

В международном аэропорту народа было немного. То ли потому, что он был международный, то ли обнищавший за перестройку народ перестал куда-либо ездить, то ли до России дошли наконец какие-то веяния цивилизации. Василий не знал. Он только раз в своей жизни пользовался услугами аэрофлота, да и то, поскольку захотелось испытать ощущение полета. За сорок минут долетел он до Москвы. В памяти же сохранилась трехчасовая толчея в аэропорту, выстаивание очередей на регистрацию, спец. контроль, топтание в предбаннике в ожидании подвоза к трапу и ужасная духота во всех помещениях. Так что, впечатления сложились не самые приятные. А если прибавить к этому дорогу до Пулково и от Шереметьево до Москвы, то и быстрым такой путь сообщения назвать было нельзя. Больше он в своих перемещениях к помощи авиации не прибегал. Да и не так много у него их было.

А что вообще у него в жизни было, кроме суеты и сомнительных удовольствий? Для кого и для чего он жил?

Самое большее, в чем испытывал покаяние Василий, было то, что он бесцельно растратил самое дорогое, данное ему Богом — жизнь. События последнего года остро дали почувствовать это.

Он приехал в аэропорт слишком рано и пил уже третью чашку кофе за столиком в углу, опасаясь, что на открытом малолюдном пространстве его можно будет заметить. А он не хотел этого.

Наконец, ожиданию пришел конец. У Василия часто забилось сердце, когда он увидел входящих в зал Сергея и Свету. Сергей тащил за собой чемодан на роликах, а плечо его оттягивала та самая дорожная сумка. Света с другой сумкой, поменьше, шла рядом. Провожала их женщина, глядя на которую, можно было без ошибки определить, что это Светина мать. Она немного нервничала, все время что-то говорила ребятам и озиралась по сторонам, очевидно, в поисках информации.

Василий надвинул на глаза шапку, и продолжая оставаться незамеченным, следил за ними. Вот они разыскали нужную стойку и сдали багаж. Вот женщина обняла и поцеловала сначала Свету, а потом Сергея, вот ребята исчезли за перегородкой зоны паспортного контроля, и женщина стала в одиночестве расхаживать взад вперед по залу, поминутно смотря на часы.

Объявили окончание посадки. Женщина прильнула к витражу, за которым простиралось летное поле. Василий встал и тоже подошел туда, встав неподалеку. Теперь ему нечего было опасаться, с женщиной он знаком не был. Они стояли почти рядом, и краем глаза Василий наблюдал за ней. Ведь она должна была заменить мать его Сереже...

Вот губы женщины вздрогнули, а блуждающий взгляд уставился в одну точку. Василий тоже посмотрел туда и увидел, как по трапу поднимаются две знакомые, выглядящие отсюда совсем крохотными, фигурки. Но они с женщиной узнали их. Перед самым самолетом Света что-то сказала, наклонившись к Сергею. Они вместе повернулись к зданию аэропорта и размашисто помахали руками над головой. Василий заметил, как рука женщины дернулась в ответном жесте, хотя ребята смотрели совсем в другую сторону и уж никак не смогли бы, даже при всем желании, ее оттуда разглядеть...

Василий видел, как скрылась за дверью самолета фигурка Сергея и вспомнил, как год назад, так же наблюдал через секло, как исчезал он, спускаясь по эскалатору на канале Грибоедова...

Только теперь он исчезал навсегда...

И когда шасси взлетающего самолета оторвались от полосы, Василий почувствовал, что оборвалось что-то у него в сердце...

17.

Две недели поездки промелькнули как один миг. Впервые побывавший за границей, загорелый и окрепший Сергей возвращался домой. Ровно гудели турбины, самолет изредка покачивало, а он все никак не мог представить себе, что сейчас опять увидит заснеженные равнины. Он все еще был в плену у моря и солнца.

Света дремала у него на плече. Проведенное вместе время только сплотило их. Они не могли насладиться друг другом и ни разу даже слегка не повздорили. Сергей почувствовал в Свете что-то недостающее ему.

Незабываемой была поездка в Екатерининский монастырь и подъем на Святую гору. Вот и сейчас Сергей смотрел в иллюминатор на клубящиеся внизу облака, а вспоминал огоньки фонариков, мерцающих в ночи на крутом склоне горы, бредущих по каменным тропкам людей, удивительный, единственный такой в своей жизни рассвет, встреченный на ее вершине.

Сопровождающий экскурсовод повел их обратно монашеской тропой. Той, которой сейчас водят только паломников. Той, по которой поднимался Моисей. Той, на которой сохранилось несколько тесных врат, которые когда-то нужно было пройти кающемуся грешнику по числу заповедей, и по каждой исповедоваться — только после этого он попадал на вершину.

После всего увиденного, к Сергею пришло новое восприятие, новое отношение к тому, что составляло предмет веры. Он вез с собой веточку Неопалимой купины, в надежде прорастить ее, и кусочек камня со Святой горы для Василия.

Там, на горе, во время рассвета, Сергей вспомнил Василия, как бы он порадовался сейчас, и это воспоминание почему-то отозвалось в его душе неясной тревогой. И сейчас, вновь подумав о предстоящей встрече, Сергей опять почувствовал ее, только более отчетливо. Он вдруг испытал такое горячее желание обнять Василия, прижаться щекой к его щеке и ощутить на себе его сильные руки, что у него навернулись слезы.

'Милый мой Васька, совсем забыл я о тебе', — с горечью подумал он.

Самолет начал снижение. Загорелось табло 'Пристегните ремни'. Бортпроводница объявила сводку погоды.

Услышав, что температура воздуха в Питере минус шестнадцать, Света потребовала, чтобы Сергей натянул на себя два свитера, и заботливо закутала его шею шарфом. Больше всего она боялась простуды от резкого перепада температур.

В аэропорту их встречала Светина мама. Объятия, поцелуи, рассказы об увиденном перемешивались с разговорами о грядущей свадьбе и массе проблем в связи с этим. К тому же, завтра, как выяснилось, предстояло ехать а автосалон выбирать желанную Тойоту.

-Сережа, я все-таки созвонилась с твоей мамой, она приедет через неделю. Отпуск оформляет, — сказала Светина мама, когда они добрались до дома.

-Зачем она здесь? — сразу помрачнел Сергей.

-Сережа, не надо так, — мягко возразила та, — Мы все понимаем, ты теперь наш, но мама есть мама.