— Ш-ш-ш... — опередил их Кесарь. — Не шумите, братцы!
Воля триумфата — закон для них. Они расступились, давая ему возможность минуть их. Внутри шатра, подле девицы, хлопотала некая женщина, выполняющая ту же обязанность, что и Даритэ при корпусе Атрия.
— Кто такая? — вопросил Кесарь.
— Фебра, — поклонилась почтительно женщина.
— Вот что, Фебра, а скажи мне, как поживает моя подопечная?
— Она очень слаба, сир.
— То понятно, — кивнул он утвердительно. — Меня интересует: когда она сможет ходить?
— Того вам никто не скажет, сир! Как и то: когда сможет сидеть сама! Со слов моей предшественницы я поняла: Неждане досталось. Так что наберитесь терпения, сир, и будете вознаграждены! Девка и впрямь хороша! А крепкая — и справная! — уяснила всё на раз Фебра.
— Могу я помочь?
Кесарь не сказал "чем", а взял мокрый кусок ткани из рук целительницы, и сам прикоснулся дрожащими пальцами к лицу Нежданы — провёл по лбу, смахивая крупные испарины.
— Не изводитесь, сир, и девку не мучайте, — перехватила Фебра руку Кесаря. — Всё будет ладно — вот увидите!
— А больше валькирия, тебе ничего не говорила? Ну, там, скажем: девица в бреду звала кого — отца, мать, брата или... — осёкся Кесарь, — ...жениха?
Фебра чуть заметно усмехнулась, поспешно прикрыв ладонью уста, старалась не выдать себя, дабы Кесарь не подумал ничего плохого в отношении неё.
— Тогда бы у неё, сир, на руке имелся плетёный браслет.
— На какой руке? — спохватился Кесарь, оглядывая обе кисти.
— Да не венчана она — молодуха ещё, не изведавшая женской доли, сир! Идите! Идите-идите... — еле держалась от смеха Фебра. — Не мешайте ухаживать за донной!
— Ты сказала: за донной? Почему? Она знатная особа?!
— Нет, но не сомневаюсь нисколько: будет ей вскоре, — всё-таки не сдержалась Фебра и отпустила ехидную колкость в адрес ночного гостя. — Утром приходите, сир, когда Неждана очнётся. Сами и поможете ей сесть — ладно?
Ответом целительнице послужил тяжёлый вздох и резкий разворот.
Очутившись за пределами шатра, Кесарь устремил взор на небо — туда, где на дальнем горизонте обычно вставало дневное светило, но пока что не было ни малейшего намёка на утреннее зарево.
— Эх, — снова не удержался Кесарь. — Знал бы ты, Атрий, как мне сейчас не хватает тебя! И кто знает, может случиться и так, что тебе не хватает того же, чего и мне — семьи — своей собственной! А не той, которую породил мой отец! И меня! Что же я за человек такой, что меня окружают одни мужики? Да и те видят баб реже, чем шакалов?.. Постарайся выжить, Атрий! Не ради Гвардии или меня, своего Кесаря, а ради той, кого назвал сестрой!..
* * *
Северин. Северная Диктатория.
В небе над городом, скрытым беспроглядной пеленой ночи, возникли тени. Разглядеть их среди звёзд можно было исключительно в подзорную трубу, при этом освещая местность маяком. Тогда как в башнях, и то над вратами, горели редкие факелы, да в руках подрёмывающей стражи, что позволило ночным гостям беспрепятственно проникнуть за стены Северина, спешно заходившим на посадку в направлении крепости, где в одной из башен хватало света.
До слуха крылатых тварей донеслись пьяные выкрики и звон кубков с посудой. Гульба шла знатная и подходила к логическому завершению, когда в одном из окон возникла грозная тень дракха.
Кому-то из пирующих, хищный крылан показался приведением из кошмарного сновидения, но только не графу. Роланд уже встал из-за стола, когда внутрь проник наездник, облачённый в тёмные доспехи подобно жнецу Ордена, однако не являлся посыльным диктатора, скорее триумфата Гвардии.
— Чу... — отмахнулся от него магистр северной диктатории, словно изгонял злого духа, пожаловавшего по его грешную душу.
И в следующий миг в иное окно проникла очередная тварь, а с ней и та, кого она принесла сюда на крыльях.
— Изм... м-м... — замычал Роланд.
Его выкрик оборвал щелчок хлыста, затянувшегося на шее. Граф ещё пытался сорвать его с себя, вцепившись руками, не устоял на ногах, завалился на бок и упал, не видя, как в покои герцога стали проникать иные грозные тени охотниц ночи. Кто знает, для чего они явились сюда? Если за головами знати, то их жертвам несдобровать.
— Кто-нибудь проголодался? — грянул басом Атрий, хозяйничая в крепости у магистра с герцогом.
Удар хлыста, и с блюда исчезла зажаренная лапа изысканного зверя, перекочевав к одной из валькирий, что махнула в довесок кривым клинком, разрубая добычу надвое, ещё успела отправить одной из спутниц; сама насладилась тончайшим вкусом нежного мяса.
— Мы не за тем сюда явились, Атрий, — напомнила Киринэ: дело, прежде всего, а превыше, как Орден для слуг диктатора.
— Но согласись: воевать на пустой желудок — чревато!
— Хм, интересно узнать: с кем мы собрались воевать, командор? Морфы пока что далеко, а...
Кто-то всё-таки позвал стражу.
Со стороны входной двери в покои герцога отзвуками эха проникли приближающиеся шаги.
— По местам! — скомандовала Киринэ, не дождавшись ответа от Атрия, также не стала дожидаться соответствующего приказа, сама знала, что надлежит сделать наверняка — устроила засаду на противника. Пока командор не скажет: ополченцы им не враги; только тогда и перестанет думать иначе.
Створки двери распахнулись, и на пороге замерла толпа народа. Кто-то из вояк герцога сжимал обнажённый меч, кто-то копьё, кто-то что-то ещё. Были и арбалеты. Их и вскинули стражи, целясь в мрачную фигуру ночного гостя. Ему было достаточно обернуться на них и...
— Палач... — выкрикнул кто-то.
...вся толпа стражей в страхе отступила назад.
— Что тебе здесь надобно, убийца? — выкрикнул очередной провокатор. — Кто именно?
Толпа не выдала его, стоя в раздумьях — попросту бездействовала.
— Все вы, — обвёл рукой Атрий толпу от края и до края, заставляя стражей содрогнуться.
— Да он издевается над нами! Убейте его!
Применить стрелковое оружие арбалетчики не позволили валькирии, возникшие ниоткуда, и ударами хлыстов разоружили их. Останавливаться на достигнутом результате очные охотницы и не подумали, продолжая разоружать воинствующую стражу герцога, избавляли её от всего, что они противопоставили командору легендарного корпуса.
Толпа пришла в движение, но те, кто подпирал передние ряды сзади, не видел, что происходит на переднем крае, напирали. И так просто их не остановить.
— Айя-А-А... — вскочила Киринэ на дракха и взмыла к потолку для атаки на толпу стражей с воздуха.
— Валькирия-А-А... — зашлись в неистовом крике стражи, и побежали — вояки в передних рядах смели тех, кто подпирал их сзади.
— Что с них взять? Одно слово — ополченцы! — Атрий наказал амазонкам баррикадироваться, а то неровен час, сюда полезут многосотенной толпой уже не просто стражи, а рыцари из числа знати — бароны и лорды, защищая графов с герцогом и магистром.
— Чёритэ, Шатарэ, — Киринэ позвала парочку валькирий-телохранительниц.
— Воительница, — откликнулись амазонки.
— Отправляйтесь к южным вратам и встречайте воительниц!
— Гвардия навсегда! — выдали валькирии по заведённой традиции корпуса и выскочили за пределы башни на дракхах.
— Вон они, бестии! — донеслись гулким эхом выкрики стражи снаружи до Атрия с Киринэ. — Стреляйте!
— Будет весело, — порадовалась бесстрашная валькирия.
— А скоро и вовсе жарко, — не сомневался легендарный командор.
Они отвлекали рать ополчения на себя от тех, кто уже стоял под южными вратами.
— Упустили... — досадовали стражи Северина.
Валькирии прильнули к земле, скрываясь в узких улочках града среди чёрных кварталов, и стражи потеряли их из виду. Теперь, попробуй, найди, где спрятались ночные воительницы, и на каком именно чердаке подворий?
Про дракхов ходило немало слухов, дескать, эти твари особо опасны и прожорливы. Одна такая может разом зажрать свору захров и не подавится, а то и завалить горбуля, высосав из него всю кровь без остатка. В чём-то отчасти были правы: в корпусах Гвардии на вооружении состояли исключительно кровожадные твари с монстрами. До чудовищ там пока не дошли.
В Северине, ещё до наступления, утра поднялся переполох. Люди не могли понять, что происходит, им казалось: на них напали морфы, вот стражи на одной из сторожевых башен и забили в набат; в то время как совершенно на противоположном краю Северина, у южных врат, сейчас и разворачивалось основное действо.
— Слыхал... — толкнул урядник напарника в карауле.
— А... — шевельнулся тот сквозь полудрёму.
— Да ты спишь, бисово отродье! Вот я тя ща... — размахнулся урядник, метя кулаком по открытому забралу вояки, да так и замер, приметив движение у врат за крепостной стеной. — А это кто ещё там? — были последними его слова.
На него, камнем с воздуха, рухнула крылатая тварь, достав следом иного стража.
— Вон там, Чёритэ, ещё двое, — указала в их сторону Шатарэ; сама не осталась без дела, помогая воительницам на серангах взобраться на крепостную стену — вдвоём, амазонкам на дракхах, не под силу сдвинуть огромные врата. Тут требовалось приложить немало усилий.
— Кто здесь? — выглянул из будки страж в латах городского старшины. Также притих, развалившись у входа, точно захр.
— Отдохни, служивый, — процедила сквозь зубы Чёритэ.
Наконец, врата открылись, и внутрь разом хлынули три колонны воительниц на серангах, рассыпаясь и распадаясь на турмы, двинули дальше боевым порядком с диким гиканьем.
К этому моменту на улицах Северина стало людно не только от простых обывателей. Среагировав на набат, спешили стражи, двигаясь нестройными рядами ко всем вратам во граде для усиления дозоров и караулов.
Не желая сталкиваться с ними, воительницы вламывались в дома, следуя на чердаки, откуда перескакивали на крыши, и мчались дальше в направлении крепости.
— Да вон же они! — закричали переполошённые жильцы таких домов, тыча вверх над головой, слонявшимся по улицам стражам.
Пока те соизволили поднять взоры к небу и завертеть головами, воительниц и след простыл, они и дальше продолжали срывать черепицу с крыш, обрушивая на головы иных зевак.
— Обстрел! — закричали в одном из кварталов вояки, когда им на головы посыпалась черепица. — Ложись! Хавайся! Разбегайся!..
Теперь уже им, вместо воительниц, неслись ругательства, посылаемые от жителей Северина на головы вслед за черепицей.
— Ах, так!.. Бунт!..
Уловка воительниц прошла на ура — никто из стражей улиц даже помыслить не мог: переполох во граде устроили они, а не халдеи, затеяв массовые грабежи с разбоями.
И началось.
— А я что говорил, — кивнул Атрий Киринэ на то, как в южных кварталах Северина вспыхивают огни факелах и светильных чаш. — Будет ещё жарче, когда подтянутся обозом гвардейцы на турагах!
Он точно знал, что последует дальше, просчитав наперёд все действия вероятного противника. В крепости в боевую готовность был приведён весь гарнизон, и не самая малая часть двинула к вратам на выход для наведения порядка в городских трущобах, где уже вспыхнули массовые и стихийные беспорядки.
Едва они проследовали за стены через врата, в закрывающиеся створки, с крыш близлежащих домов, посыпались воительницы на серангах.
— Ва-а-алькирии-и-и... — закричала стражи у врат крепости — и только.
Амазонки смели их — все три сотни, в одно мгновение, оказались за вратами в крепости, заперев за собой.
— Осталось зачать переговоры, — усмехнулся довольно Атрий.
— Переговоры!? — изумилась Киринэ.
— Конечно, моя бесстрашная воительница. Иначе никак! Люди — нам не враги, даже те, кто пытался предать! Они ещё пригодятся нам... живыми!
— Что ты затеял, Атрий?
— Увидишь, и даже услышишь собственными ушами!
— То намёк на наше отличие?
— Ни в коем случае! Даже подспудно такой мысли не возникало — обидеть вас! И чего бы я делал сейчас без вас в подобной ситуации?
В зале задвигалась одна из фигур гуляк и заворчала недовольно сквозь полудрёму:
— Кто шумит? Почему орут люди, как эти... — никак не мог вспомнить он, как иным образом называют морфов все, кому ни лень, тогда как у него не ворочался должным образом язык. — Стража!
— Кхе-кхе... — подыграл ему Атрий.
Отнявший голову от лохани с яствами, смахнул прилипшие деликатесы с лица, и очумелыми очами уставился на материализовавшееся видение, ещё не столь явственное и пока расплывчатое.
— Нет... — отказался поверить гуляка тому, кого узрел.
— Да... — настояло видение, произнеся чётко.
— Да ну... — по-прежнему не согласился гуляка.
— Ну да... — не уступало оно ему.
— Стража! — снова воскликнул гуляка, и от боли, пронзившей мозг, схватился руками за голову.
— Я за неё, — выдал тот, кого меньше всего желал узреть подле себя... — герцог!
— Па-Па...
— Даже не мать твоя!
— ...лач? — хоть стой, хоть плач. А именно такое чувство сейчас испытал Ромуальд, протрезвел в то же самое мгновение, стараясь выпрыгнуть в окно, не взирая на то, что наверняка бы разбился. Да путь к отступлению ему преградила... — А-а-а! Валькирия-А-А...
Бежать было некуда, как и деваться.
— Магистр-р-р... — затряс его герцог, рыча.
— Ню фто?! — фыркнул недовольно тот, аки маленький ребёнок, лишь бы его оставили в покое и больше не кантовали.
— На нас напали! Эти...
— Йети?! — уставился одурманенными глазами магистр на родственника.
— Хуже... — озадачил герцог.
— Ик... то может быть хуже их!?
— Они... — указал ему тем, чего мог лишиться в любой последующий момент Ромуальд, на мрачную личность в собственных покоях.
— Па-а-алач!!! — вскричал магистра северной диктатории.
— Поговорим, — спокойно молвил Атрий, садясь за стол напротив них с герцогом. Но оба гуляки вскочили, отшатнувшись от стола, валя на пол скамью и тех, кто также полусидел-полулежал на ней вместе с ними после застолья. — Чего такие невесёлые, а? Ведь гуляем! Или осточертело?
— Нам... нам... — магистр подбирал подходящие слова. — Пора...
— Позвольте полюбопытствовать — куда? — смахнул Атрий шлем и грохнул им о стол, демонстрируя во всей красе маску.
Он и её бы снял, если бы всё пошло не так, как требовалось ему, но пока что и одного его вида в ней хватило застращать до полусмерти побледневшего магистра с герцогом, и довести их до белого каления.
— Куд-куда нам надо было? — закудахтал магистр, точно домашний птах, глядя с надеждой на герцога.
— Туда и двинем прямиком! — подтвердил тот.
— Хм, интересно, неправда ли, Киринэ?
— Очень, командор, — подыграла ему воительница.
— Так мы это... пойдём? — спохватились герцог с магистром.
— Ага, но далече не уходите — и оставайтесь у меня в поле зрения, — предупредил Атрий.
Выскочив из апартаментов, гуляки выбежали во двор и пожалели, что не остались подле палача с валькириями, явившимися на драках, поскольку угодили в столпотворение воительниц на серангах; натерпелись столько всего и сразу, что нашли их вновь по приказу Атрия в отхожем месте, выудив из прорезей в полу.
