| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Оставалось только удивляться тому, насколько же это простая и сложная одновременно деталь — двигатель. Механически она довольно сложная, однако, если посмотреть придирчиво — ничего заоблачного нет. Обычный металл, обычные детали. Вполне возможно, опытный токарь смог бы даже сделать самодельный ДВС. Да, далеко не фабричного качества, но работающий и пыхтящий.
Объёмная штамповка позволяла существенно увеличить темпы выпуска деталей. Я наблюдал за тем, как детали утащили на закалку. Да, долговечность деталей прошлого поколения была крошечной — из-за отсутствия или низкокачественной закалки. Известные машины Л-1, они же копии американского бьюика двадцатых даже не смогли доехать до Москвы в своё время. Именно на их основе решено было делать ЗИС-101 и впоследствии ЗИС-110, куда более качественные.
Началась работа над двигателем. Что есть по сути налаживание нового производства? Обучение людей? Нет, не в полной мере. По большей части новое производство — это смена технологий. То есть, допустим, вот есть станок — на нём изготавливают детали для двигателя захар-иваныча, ЗИС-5. ЗИС в этом плане очень удобен — двигатели собственного производства ставят. На станке шлёпают детали двигателя, шлёп, человек достаёт длинными щипцами ещё горячую заготовку и складирует её на конвейерную ленту, она уезжает дальше. В нашем случае даже этого нет — детали автоматически извлекаются из пресс-формы и подаются на конвейер. Человек убирает окалину, следит, чтобы станок шлёпал детали правильно и не портил в процессе. Если деталь вдруг неправильно встанет под пресс — линию не останавливают. Дело в том, что из мощной электроиндукционной печи детали идут горячими. И в процессе прессовки остывают — если остановить конвейер — все детали на нём уходят в переплавку. Потому что они остынут, пока будет стоять конвейер. Нет, бракованную деталь просто убирают с конвейера специальные люди. Они должны наблюдать и знать, как должна выглядеть деталь.
Станок грохнул, я думал, с ног свалюсь — пыхнул жаром. Раскалённые добела заготовки пошли по конвейеру и началась работа. Многотонный пресс опускался на них легко, выдавливая словно пластилин.
Налаживание нового производство — это монтаж оборудования, пресс-форм, линии обработки с конвейерами для последовательной подачи заготовок. Вот это и есть создание производства. А рабочие... они как выпускали те жедтали, так и выпускают их. Ничего для людей не изменилось. Пресс-формы работали, выдавая деталь за деталью. Стало намного меньше операций по точению, зато штамповочное производство мы переоснастили полностью. И большие и маленькие станки заменили более совершенными — с автоматическим сбором заготовок и отходов производства, более мощными и масштабными.
Я стоял в цеху и наблюдал за этим царствием огня и стали, пресс методично опускался на раскалённые заготовки, после чего они сортировались и ехали по конвейерной ленте, падали на наклонную панель и оттуда переезжали на ещё одну металлическую конвейерную ленту, едущую довольно медленно. Горячие металлические детальки остывали в процессе движения, после чего падали уже в кучу к другим деталям. Это первичная обработка. Заготовки имели форму деталей, но ещё не были ими, это черновая обработка, так сказать. Холодный металл слишком непластичен и разрушится, если его настолько сильно трансформировать. Заготовки езжали к прессу холодной штамповки. Я пошёл вместе с ними к прессу, пробравшись к рабочей зоне и наблюдая за тем, как происходит работа. Холодный пресс был намного больше и мощнее горячего — он выдавливал уже остывший металл, и при этом работал с большими заготовками, сильно нагруженными деталями — элементами рамы и подвески, мостами, опорами.
На заготовки опускался пресс, превращая их окончательно в нужные детали — кое-где делались углубления, где-то выемки, часть детали срезалась. Деталь приобретала конечную форму со всеми мелкими техническими элементами. Последний шаг — её везли на закалку и отпуск.
Новое оборудование для закалки токами высокой частоты, электроиндукционной вместо огневой, позволяло повысить ресурс деталей в три-четыре раза по сравнению с хреново закалёнными деталями первых захаров.
И наконец, я пошёл смотреть на сборку. Одной из вещей, которые активно производились на нашем заводе и поставились в ЗИС, были конвейерные ленты, которые перевозили детали из цеха в цех. И на сборку детали привозились на конвейерах, уже рассортированные по специальным поддонам. Сборщики — преимущественно молодняк, работали активно. Пока никто не видит — то есть пока один я наблюдал за их работой, было заметно, что они работают спустя рукава. Мне пришлось слегка увеличить производительность их труда путём поставки специальных инструментов. Гайковёрты и шуруповёрты.
Сборка была отвратительной, если уж честно. Да, детали изготавливались на нашем оборудовании очень точные и массовые, вполне на уровне автопрома семидесятых годов, то есть расцвета автопрома СССР, но вот то, как собирали двигатель из деталей, заставило меня ужаснуться. И я пошёл к Лихачёву.
— Иван Алексеевич, можно вас? — я выловил его в цеху металлорезки, шум стоял знатный. Лихачёв кого-то распекал.
— Да? — он говорил громко, видно, уже устал от шума.
— Пойдёмте отсюда, разговор есть.
Мы вышли из большого старого цеха через ворота, я потёр уши и вздохнул, посмотрев на окружающую действительность, — Иван Алексеевич, у нас беда. Качество сборки двигателей ужасает.
— То есть?
— То и есть. Хорошие детали мы сделали, а вот рабочие портят всю малину. Некоторые детали с откровенным браком вместо переплавки они приняли в работу, качество сборки же двигателей — ужасает. Некоторые из них придётся перебирать — так дела не делаются. Я конечно не хочу быть слишком строг, но так быть не должно.
— Так, — он глубоко вздохнул, — разберёмся!
— Я уже пытаюсь разобраться. Единственное, что я могу вам предложить — это перевести сборку двигателей с вашего завода в наш цех.
— А у вас что? — спросил он.
— А у нас качество сборки идеальное.
— Да не спеши ты, — осадил он меня, — двигатель З5 собрали?
— Да, двигатели собирают. Собрали уже наверное штук пять, но качество этой работы — хромает на обе ноги. Два из пяти движков в переборку.
Мы стояли около цеха металлообработки ЗИСа. Это на юге Москвы, если кто не знал. Территория завода — это множество старорежимных зданий из красного кирпича, ещё одно здание — главный конвейер. Я когда-то бывал здесь в другом времени — на территории завода много офисов, какая-то церковь, а само здание, в котором сейчас стояли мои станки — переделали под офисное. С широкими большими окнами, шильдиком, на котором говорится, что здесь когда-то выступал Ленин, и хипстерами со своими яблочными планшетами, днявчиками и с подвёрнутыми штанами. В общем, полное днище. То ли дело сейчас!
Погода не подкачала — мы шли по широкой асфальтированной дороге, было тепло и сухо, приятно, в общем. Солнышко приятно грело кожу, на заднем плане около цеха тарахтел захар иваныч, он же ЗИС-5. Тем временем в цеху происходила отвёрточная сборка новой машины, которая уже почти полностью сделана на нашем оборудовании. Внешне она немногим отличалась от ЗИСочка — разве что капот был угловатый, а не скруглённый, крылья тоже угловатые, а не округленные, кабина была цельнометаллической и с низкой герметичностью. Низкая герметичность подразумевает наличие её вообще, в то время как у ЗИС-5 кабина очень продуваемая.
Рабочие заканчивали монтаж деталей кузова, в частности — ярко сверкала сварка.
— Так-так-так, не успели вы прийти на мой завод, а уже что-то сделали, — Лихачёв осмотрел зис, — отлично, грубо скроен и ладно сшит. Сварной кузов?
— Он самый. Самое главное — новый двигатель.
Да, возвращаясь к теме — что значит наладить новое производство? Когда я решил произвести движок от ЗИЛ-157, довольно хорошо отработанный и продуманный, думал, что не получится, разница по времени же довольно велика. Однако, зря я сомневался. Те же детали, просто чуть другие, рабочие двигатель произвели на новых станках, это было даже проще, чем я думал изначально. По сути, мы поменяли только выпускаемые детали и изучали порядок сборки, но кардинальным образом ничего не поменялось. Поэтому Захар Иваныч имел мощный двигатель на сто восемь лошадей, который гораздо легче справлялся с огромными нагрузками, особенно на низких оборотах — когда нужно тянуть груз в гору, или тронуться с места.
— Да, вижу, — Лихачёв взял с крыла машины лежащую ветошь и протерев руки, поднял створку капота мозолистыми крепкими руками, осмотрел движок, цыкнув зубом: — Сложная бандура. Сколько выдаёт?
— Девяносто восемь на тесте, а по паспорту должен сто восемь.
— Ничего, потянет, — отмахнулся Лихачёв.
Модифицированный ЗИС-5 с двигателем от ЗИС-157 и более совершенной кабиной, усовершенствованными тормозами, не мог серьёзно повлиять на ход войны. Причина проста — при всех своих положительных качествах, грузовик дороже ЗИС-5 почти вдвое из-за более сложной обработки деталей. Я ещё добрался своими очумелыми ручками до чертежей и теперь этот упрощённый ЗИСок военной модификации значительно превосходил продукцию ЗИСа по надёжности. Правда, это только в опытной сборке. По сути машина представляла из себя всего то пятый зис с мотором от сто пятьдесят седьмого и усиленной коробкой передач, которая очен ь часто летела на зисах довоенной поры. Ну и улучшенной кабиной — герметичной и с лобовым триплексом.
Лихачёв осмотрел машину, после чего выдал свой вердикт:
— Похоже, серьёзно модифицировать уже имеющийся пятый не получится. Мы выжали из конструкции всё.
— Согласен. Нужно строить новую машину... а на неё нет пока что потребителя — нужно больше пятёрок.
— Будут потребители.
— Потом. В пятидесятых, — махнул я рукой, — товарищ Лихачёв, за сим буду считать, что моя работа выполнена. Штамповочные аппараты установлены и проверены, пресс-формы поставлены. Даже с некоторым запасом.
* * *
Недолго музыка играла... в смысле, недолго мне удалось просто сидеть и заниматься мелочами — мою работу с Лихачёвым не мог не заметить Берия. И результат был виден тут же — ЗИС увеличил выпуск продукции. За Июнь тридцать пятого было выпущено сто пять ЗИС-5, не считая уже имеющихся проектов автозавода. Проще говоря, завод чуть ли не удвоил свою производственную мощность.
Дело в том, что тут как в любой техцепочке — считают по отстающему. Заводчан сильно тормозила токарная работа — необходимость обтачивать детали — это увеличение времени работы людей, и если кузовов и кабин могли собирать и по три сотни в день без особых проблем, то вот двигатели и самое противное — топливная аппаратура... вот по ним и считался выпуск завода. Теоретически, он должен быть таким же, как и у всего остального, однако, брак. Учитывая то, что едва ли не половина деталей этой точной механики была с какими-либо дефектами, то приходилось Лихачёву выкручиваться. Детали делились по качеству — лучшие шли в армию, средние — в народное хозяйство, ну а дефектные — на запчасти. Однако, у меня это понимания не встретило. Как говорил воланд — если рыба не свежая, значит она тухлая. Так и с деталью — нельзя быть чуть-чуть металлоломом. Либо деталь без дефектов, либо в переплавку.
Как бы то ни было, за день активной работы завод ЗИС выпускал ранее шестьдесят захаров, иногда подводили в цехе сборки, но чаще — просто не хватало качественных деталей, тогда приходилось работать сильно сверхурочно, чтобы вытянуть план. Работа над ошибками.
С появлением качественных прессов горячей и главное — холодной штамповки, всё изменилось — темпы выпуска двигателя и ходовой почти сравнялись с возможностями производства кузовов, поэтому началось... начался звиздец, коллапсировала сборка, конвейер работал не то что сверхурочно — по моему, люди ночевали на заводе, на сборщиков пошла утроенная нагрузка. И тогда Лихачёв привёз ко мне детали. А именно — детали двигателей, это случилось через три дня после окончания модернизации ЗИСа, вереницы захаров приехали на мой завод для сборки у меня двигателей. И мне пришлось строить конвейерную сборку двигателей ЗИСа с помощью промышленных роботов. Это была большая и сложная работа — шесть длинных двухсотметровых конвейеров. Модуль помог с программированием роботов и постройкой точной механики конвейеров, но сам факт... Подвоз новых деталей двигателей требовал огромных усилий, модуль и я разработали для этого специальную систему. Детали сортировались с помощью робота по специальным поддонам, которые устанавливались на рельс. Система быстрого подвоза запчастей. Поддоны с однотипными деталями вставлялись на рельс, пустые — переворачивались и по нижней части рельса ехали обратно. Где опять наполнялись. Шестерни одевались на штырьки, шатуны в специальном отсеке, там же различные болты, гайки и шайбы. Роботам нужно было точно знать, в каком месте какая будет деталь. Механизация подачи комплектующих — это очень важный процесс для массовой сборки.
Одна единственная сборочная линия двигателей показала феноменальные результаты. Но линия была ориентирована конкретно на двигатели. Могла собирать и наши моторы, но порядок роботов и установок определённый, для двигателей. В помещении пахло машинным маслом и стоял шум "вжж-вжж" — ярко оранжевый робот двигался быстро, чёткими и рубленными движениями подхватывая с поддона винты — винт тут же приставлял к отверстию и вкручивал до нужной тугости. Второй в этот момент подставлял с обратной стороны гайку. Гулко гудели моторы и позвякивали валики конвейера — он двигался рывками, десять секунд постоял и двигается — три метра проехал и снова встал на десять секунд. Роботы продолжали свой неугомонный труд — они подхватывали с поддонов детали, после чего устанавливали их. Блок цилиндров, коленвал, поршни с шатунами, всё это скручивалось и свинчивалось. Процесс прохода конвейера от одной стороны до другой составлял тридцать пять минут — тридцать пять минут, включая смену запчастей и двигатели сходили с него постоянно. Их подхватывал уже самый большой и мощный промышленный робот — пятитонный силач, который устанавливал двигатели в определённой последовательности на брезентовую подложку. Ехать им отсюда недолго, но ехать надо.
Я удовлетворился постройкой такого цеха. Вернее, расширением цеха для сборки наших двигателей. Пробные отборы показали, что все двигатели собраны абсолютно идентично. Идентичен порядок сборки, идентично количество смазывающих материалов и техпроцесс, идентично всё. И собранный движок после сборки отправлялся на ЗИС, где не могли нарадоваться.
Когда я работал в этом цеху, ходил между агрегатов, ко мне, без какого-либо предупреждения, приехал ЛПБ. Берия Лаврентий Павлович был человеком занятым, так что мы почти не общались. И его визит для меня был неожиданным. Он был один, вошёл в цех и присвистнул:
— Ну ничего себе! Это же сколько можешь выпускать...
— Много, Лаврентий Павлович, — я не отвлекался от пульта робота, после чего развернулся, — рад вас видеть. Давненько мы не встречались.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
