Иной мир: Маришка

План был прост: угнать машину, но сделать это с помпой и нарочито грубовато. Местные банды каждая имела свой отличительный знак в виде татуировки. Ничего удивительного, если в перестрелке несколько нападающих погибнет, а их трупы найдут те, кто сопровождает груз. Таким нехитрым способом мы заставим думать того, кому принадлежал груз, что банды объединились, чтобы его украсть. А дальше нам нужно будет только ждать и вылавливать крупную рыбу.

Переднюю машину мы взорвали из РПГ. Охваченная огнем машина подлетела в воздух и упала на обочину. МАК вильнул в сторону. Я тенью метнулась к кабине и рывком распахнула дверь со стороны водителя. Безжалостно выкинув его на дорогу, я прострелила охраннику голову. Взявшись за руль начинающего терять управление тягача, я выровняла его и втопила педаль газа в пол. Мотор взревел. Позади раздавались выстрелы. Это Ник с его людьми прикрывал мой отход. Они раскатали на дороге шипы, и вторая машина, сев на обода, встала. Охранники выскочили из неё и стали отстреливаться. В этой суматохе под пули вытолкнули нескольких захваченных нами накануне членов разных банд. Кого-то пристрелили сами, кого-то дали пристрелить охранникам. Сделав дело и дав мне время скрыться, Ник со своими людьми отступил.

Тягач стоял в огромном гараже. Я сидела на его тёплом капоте и держала в руках окровавленное сердце. Минуту назад я освежевала убитого охранника. Ден дал мне на это разрешение. Тело вскоре должны увезти и разделать ребята с бойни, предварительно сняв с него все отпечатки, для опознания. Чего добру пропадать. Жертва чистая. Я убила его быстро, он даже испугаться не успел, а адреналин в крови, это даже хорошо, вкусно. Её я, кстати, тоже напилась вволю, а сейчас сидела и смаковала каждый кусочек свежего сердца.

Ника я услышала задолго до того, как он вышел из-за тягача. Инстинктивно спрятав руку с сердцем за спину, я повернулась к нему. Увидев на мне кровь, он испугался:

— Тебя ранили?

Словно горностай, он моментально оказался рядом со мной, в его взгляде читалась тревога и страх за меня. Он стал меня ощупывать, пытаясь понять, куда меня ранили. Я давно не убивала сама, и теперь получала эстетическое удовольствие от ощущения крови на своём теле. Расстегнув комбез до самого живота, так что стали видны мои трусики, я не старалась быть аккуратной. Кровь залила меня всю, от лица до самого живота. Руки Ника, скользя по этой крови, возбуждали меня. Не в силах удержаться, я привлекла его к себе и поцеловала.

— Я в порядке, — тихо выдохнула я ему на ухо. — Это не моя кровь.

И мы снова слились в поцелуе. Ник не сопротивлялся, хотя поначалу немного опешил. Азарт битвы завёл его, а страх за меня заставил раскрыться, и я видела, как он хочет меня. Его не нужно было сдерживать или подталкивать. Он действовал стремительно и властно, как мужчина, а я позволяла делать ему то, чего сама хотела не меньше него. Ни обстановка, ни даже то, что нас могли увидеть, его не беспокоило. Сейчас для него во всём мире были только я и он. Только наши желания имели значение.

Наша одежда полетела в сторону. Наши тела, разрисованные замысловатым кровавым узором, слились в едином танце страсти. Он вошёл в меня, сильно и глубоко. Такого я не испытывала никогда. Это было необычное, но приятное ощущение. Я взяла ещё неостывшее сердце и откусила кусочек. Бешеный восторг охватил меня, когда я ощутила во рту кровь и свежее мясо. Ник приблизил свои губы к моим и поцеловал их. Я раскрыла рот и накормила его. Он слегка содрогнулся, но принял мой дар, а потом захотел ещё и ещё. Потом он слизывал с моего тела кровь, лаская меня языком, а потом мы снова сливались в стремительном соитии. И это продолжалось бесконечно долго, пока мы оба не выбились из сил.

Я не сравню это с тем, что я пережила с Томом и Джерри. Там было высокое искусство, недоступное обычным людям. То, что было сейчас, было приземлённым и почти животным. Дикая, яростная страсть. Чистое совокупление. Но и оно было не лишено своего изящества. В нём было что-то простое, но в тоже время близкое и приятное моему естеству.

— Это было потрясающе! — выдохнул Ник, когда мы немного пришли в себя.

— Угу, — согласилась я.

Мы лежали на тёплом капоте тягача в объятиях друг друга. Он нежно гладил меня по голове.

— Это было сердце? — уточнил он.

— Угу.

— Человеческое?

— Угу.

— Понятно... — потянул он задумчиво.

Было не совсем ясно, переживает он по этому поводу или просто отрешился от этой мысли и предпочёл об этом не думать. Иногда проще принять сложившееся как есть, чем пытаться осознать его.

— А можно спросить?

— Что?

— Тебе просто хотелось мужчину, а я подвернулся под руку, или ты ко мне что-то испытываешь?

Я задумалась. Ник был интересным человеком. У нас была общая страсть к мотоциклам, да и как мужчина он мне нравился, но сказать, что я люблю его, я не могла. С ним было проще, чем с кем бы то ни было. Он знал, что я демонесса, но не шарахался от меня, наоборот, мне даже кажется, что именно это во мне притягивало его. Лёгкий в общении, иногда кажущийся мальчишкой, он был не так прост, как казался.

— Я хотела мужчину... — и, сделав паузу, добавила. — ...Тебя.

Вот и понимай, как хочешь.

* * *

Три дня прошло в ожидании, а потом мы стали собирать страшную жатву из трупов. Чей бы это не был груз, он очень хотел его вернуть. Аналитики были правы, как только источник дохода превратился в проблему, нам тут же его сдали. Информация пришла почти одновременно по нескольким каналам. Кто, где и когда его можно взять. Понятно, что это был не сам хозяин, а его человек, но это было именно то, что нам нужно. Та самая ниточка, которая вела дальше, к самому верху. Когда мы его взяли, меня отозвали назад, и дальше дело уже раскручивали спецы из отдела по борьбе с наркотиками. Свою работу я сделала, и, получив недолгий, но заслуженный отдых, посвятила его Мелисе. Девочка была очень способной. Возможно, это одно из свойств полукровок, но она, как и я, осваивала новые знания с потрясающей быстротой. Пока ещё её успехи были скромны, но я уже видела её потенциал.

Ещё в самом начале, я провела её по всей нашей усадьбе и дому, показав, что и где находиться. По договорённости с родителями, Мелиса не должна была заходить на их половину. В этом был свой смысл, у них бывали гости, которым трудно было бы объяснить, что Мелиса за существо. Но и моей половины дома ей вполне хватало.

Сегодня я хотела начать обучать её борьбе. Уметь постоять за себя, очень важно. Мы пришли в Додзё, и я стала объяснять ей основы. Отец появился тихо, почти неслышно и стал наблюдать за нами. Мы общались на смеси волчьего и человеческого языка. Попутно, я старалась сделать так, чтобы она запоминала как можно больше слов и развивала свою речь. Не обращая внимания на отца, но на самом деле внимательно за ним следя, я продолжала своё занятие.

Как и маме, ему не хватало того, к чему он привык. Я слишком быстро выросла, а у него всё ещё была потребность поделиться своими знаниями. Быть просто отцом и быть отцом-учителем, разные вещи.

— Позволь мне, — попросил он.

Я отступила в сторону и позволила ему занять моё место.

— Лучше вот так, — объяснял он Мелисе.

Она смотрела на него большими, доверчивыми глазами и повторяла каждое его движение. Я знала силу очарования Мелисы. Она была необычна, но очень красива, и чем дольше ты с ней общался, тем меньше обращал внимания на её необычность.

Убедившись, что они нашли общий язык, я оставила их одних. Дальше просто не нужно им мешать. Отец сам не заметит, как полюбит Мелису.

Вечером Мелиса, по своему обыкновению, забралась ко мне в кровать. У неё была своя комната, но спать она предпочитала со мной. Я не протестовала, тем более что иных кандидатов на соседство в моей кровати пока не было.

— Деда такой умный, — многозначительно сказала она.

Я улыбнулась и погладила её по голове. Аура Мелисы говорила мне, что она счастлива, и я была рада, что мы встретились.

* * *

Свободное время располагает к творчеству. Делая фотографии для Юджина, я заметила одну интересную вещь. Я так старалась передать свои чувства, что они частично запечатлелись на фотографии. Я не стала стирать этот астральный отпечаток, наоборот, у меня появилась другая мысль, сделать его ещё сильнее. Повесив одну из двух оставшихся фотографий в одной из комнат, я стала сознательно наносить на неё свои эмоции. Эта фотография была иной, чем первая. Здесь я лежала на мохнатой шкуре в очень облегающем и откровенном платье. Свет и тень падали так искусно, что сквозь тонкую ткань платья было видно кружевное бельё. Вернее, оно, скорее, угадывалось краем глаза, но стоило посмотреть прямо, и иллюзия исчезала. Вся фотография дышала сексуальностью и откровенным вожделением, хотя, опять же, это не было чётко выражено. Вот на всё это я и стала накладывать астральный отпечаток, усиливающий и без того сногсшибательный эффект картины. Сперва получалось грубовато, как первые мазки кисти у подмастерья, но потом я приноровилась, и стало появляться изящество. Картина словно стала оживать.

Вы все, наверное, знаете эту легенду о живой картине, когда талантливый художник перенёс на полотно душу человека и тот перестал стареть. Вместо него старела картина. Сказка, конечно. Я не стремилась создать подобное, тем более что это невозможно, но можно создать картину, несущую сильный эмоциональный отпечаток. Дарить я её пока не собиралась, и даже не была уверена, что вообще захочу её дарить, но идея меня увлекла, и я посвятила ей свободное время.

* * *

После первой картины Юджин чуть не сошёл с ума от восторга. В ответ завалил меня цветами и подарками. И если бы только этим дело и ограничилось, но он надумал устроить шикарный бал в мою честь.

— Нет. Нет и нет! — категорично возразила я.

Но мои возражения были подобны ветру, стремящемуся сдвинуть скалу. Юджин был одержим мной и этой идеей. Со мной или без меня, он всё равно его устроит, и в итоге я согласилась. Лучше контролировать ситуацию, пусть даже она тебе не нравиться, чем пускать всё на самотёк. Тогда вообще неизвестно, куда его занесёт, и в итоге останется только пожинать горькие плоды последствий. Моё согласие позволило мне получить отсрочку, потому что как раз на тот момент мы занимались делом о наркотиках. Но стоило мне освободиться, как Юджин сразу начал подготовку. И как он только узнал, что у меня отпуск? Я начинала подозревать, что он подкупил кого-то из моих слуг, чтобы быть в курсе моих дел.

Бал, организованный Юджиным, был сделан с царским размахом. Море гостей. Великолепная организация и самая лучшая музыка. Может быть, я и была королевой бала, но он был его королём. Юджин умел произвести впечатление, а после того, как я поработала над его культурой, он сделал шаг вперёд и стал добирать недостающий ему вес в светском обществе. Стремясь завоевать меня, Юджин самолично продолжил то, чему я положила начало. И если раньше, за глаза, над ним посмеивались, но теперь таких насмешек стало меньше. Даже его дом приятно преобразился. Вычурное богатство отступило в сторону, уступив место вкусу и красоте.

— Ты нанял дизайнера? — спросила я, когда он галантно, взяв меня под руку, ввёл меня в свой дом.

— Самого лучшего, самого лучшего, — гордо признался он.

Раньше бы он сказал, что нанял самого дорогого.

— Мариш, специально для тебя я подготовил несколько комнат, если вдруг ты устанешь и захочешь отдохнуть, — вкрадчиво произнёс он.

Я с интересом посмотрела на Юджина. Хотя, чему удивляться, подобного следовало ожидать. Бал только начинался, и гости ещё собирались. Юджин использовал это время, чтобы показать мне изменившийся дом, а в финале привёл к предназначенным для меня комнатам. Он сделал всё, чтобы я смогла здесь расслабиться. Оформленные в японском стиле, они поразительно напоминали мне мои собственные комнаты. Стены украшали картины моих любимых художников, а в вазах стояли мои любимые цветы. За такое можно было только поблагодарить.

— Спасибо, Юджи, — сказала я, целуя его в щёчку.

Он весь приосанился, хотя с его фигурой это выглядело потешно, и засветился от счастья.

Я была нарасхват. Подарив Юджину несколько первых танцев, я перетанцевала со всеми симпатичными кавалерами. Они почти выстраивались в очередь, чтобы пригласить меня.

Светское общество изобилует богатыми и красивыми девушками, и нельзя сказать, что я затмила всех своей красотой. Но от других девушек меня отличало одно, я всегда была сама собой, и я была очаровашкой. Отсутствие стремления до последнего следовать моде и судорожного поиска богатого и знатного жениха, выделяло меня из общей массы. Мужчины, которые со мной знакомились, очень быстро понимали, что ни их статус, ни их состояние не производят на меня никакого впечатления. Меня интересовали они сами, и это подкупало их.

— Ты свободна? — раздался за моей спиной голос Дена.

Я повернулась и встретилась с его снисходительно восхищённым взглядом. Он протянул руку, приглашая меня на танец, и я галантно её приняла. Танцуя, мы тихо разговаривали ни о чём. Уже довольно давно у нас не получалось вот так просто пообщаться. А сейчас мы словно оба сделали шаг навстречу, который всё это время боялись сделать.

* * *

Серые, бетонные стены были исписаны разнообразными надписями. Не знаю, кто здесь сидела до меня, но крыша у неё была не на месте. Хотя, если присмотреться, ранние надписи были похожи на календарь, совмещённый с дневником. Позже новые граффити наслоились сверху, и уже нельзя было разобрать, что было под ними. За две недели я досконально изучила каждый сантиметр стены, пытаясь понять, что прежняя узница хотела передать. У меня не было сомнения, что это была женщина, но это было единственное, что я о ней узнала.

Две недели.

Всё разнообразие, только кормёжка один раз в день.

Нет ни времени, ни даже понятия, день сейчас или ночь. Свет в камере не выключают. Единственная надежда на внутренние часы, но как скоро они начнут мне врать, я не знаю. Я думаю, что прошло две недели, но, может, и больше... а, может, и меньше. Самое страшное заточение, это одиночная камера, когда ты один на один с самим собой. Именно в таких камерах люди сходят с ума. Это и произошло с прежней заключенной. Интересно, а меня здесь тоже будут держать, пока у меня крыша не поедет? А может, в таком случае лучше убить себя об стену? Я вздохнула. Сейчас бал, устроенный Юджиным, воспринимался как далёкий праздник жизни. Фиерия чувств и радость новых знакомств. Я помню, что была так счастлива, что решила отблагодарить Юджина и, подавшись спонтанному импульсу, подарила ему свою вторую фотографию, ту самую, почти живую картину. Он был в неописуемом восторге, словно мальчишка, получивший давно желанную вещь. Я не стала раскрывать её секрет, пусть сам его обнаружит. Не сомневаюсь, что он часами будет любоваться ей и очень скоро поймёт, что картина несёт в себе кое-что ещё, помимо того, что на ней изображено. Интересно, как он это воспримет? Наверно, мне об этом лучше не думать...