Завершение проекта Повелитель

— Они разве съедобны для человека? — спросил он, осматривая повреждения.

— Не пробовал, не знаю.

— Я спросил для человека, а не для тебя, ты и собаку со шкурой сожрать можешь.

— Думаешь, люди их убили?

— Похоже на то. Ты что-нибудь слышал про племя в пустыне?

— Не приходилось. В пустыне человеку жить невозможно.

— А мы, сколько дней тут уже обитаем?

— Ну, так-то мы,— оскалился я.

Находка, конечно, наводила на определенные размышления, и по-доброму лучше было нам глаза не мозолить, а идти между барханов, чтобы не так заметно. Но пауки понимаете ли. А паутину их увидеть очень не просто. Пока не вляпаешься. Поэтому спускались с вершины только в погоне за ящерицами. Пить после пузыря ящерицы не хотелось, а вот потеть мы продолжали так же. Худели на глазах. Одежда на нас болталась как на скелетах. Еще пару дней и будем сушеные. Полковник даже поинтересовался, за что мне кличку Толстый дали? В насмешку что ли? Жаль, что не видел он меня зимой, когда я жирком оброс от сытой жизни в институтском подземелье.

Перевалив через очередной бархан, я вдруг увидел на горизонте темную полоску, пока еще размытую и нечеткую. Но было понятно, что там вдалеке не редкие собачьи зубы топорщатся, а городские высотки подают знак, что они уже рядом.

— Город! Полковник! Город!

— Где?

— Прямо смотри!

— Это черные трубы какие-то? — спросил он, вооружившись биноклем.

— Да. И трубы тоже.

— К ночи дойдем?

— Вряд ли.

И точно, до ночи в город мы не вошли. Уже было темно, когда жидкая растительность стала попадаться чаще и гуще. Подходили мы к дачному поселку. Именно здесь я недавно встретил ворлоков. Но как изменился поселок? Или я просто с этого края его не видел? Окраину занесло песком, кое-где торчали крыши и макушки сухих деревьев. А впрочем, чуть дальше песок пошел на убыль. Задержали-таки его кусты да заборы. Еще пару километров и вот уже нормальные заросли. А справа повеяло влагой. Мазутка! Жива речка. И я инстинктивно стал забирать еще правее.

— Там речка.

-Угу.

Мы свернули направо. Меня подмывало броситься к речке, сломя голову, чтобы если не напиться, так хоть облить себя водой, впитать ее через кожу. Только вот было ощущение, что сил добежать хватит, а попить нет. Сдохну я на берегу. Меня шатало из стороны в сторону. Еле переставлял свинцовые ноги. Забор из дряхлого штакетника казался непреодолимой преградой. Фигня. Надавил на него весом тела, и он рассыпался.

— Ну и ты проходи Сивуч.

— Спа..бо, — попытался выговорить полковник.

В этих скитаниях по пустыне мы здорово поиздержались и выглядели как два близнеца, одинаковы с лица. Глаза у полковника провалились, щеки впали, коричневая от солнца кожа обтянула скулы. Как я выглядел, не знаю, зеркала не было, но думаю примерно так же.

* * *

— Это плохо..., — Моисей Хаймович нахмурился, глядя на загаженный голубями пол, — Тебе нужно вернуть своих людей. На вашу помощь я рассчитывал.

— Да откуда ты все про нас знаешь? — изумился Андрей, все еще никак не привыкнув к осведомленности старика.

— Видишь ли, Андрей, — Хаймович вздохнул, — Искусственный разум подчинил себе множество насекомых, мутировавших насекомых. Это его глаза и уши. Он полностью контролирует все, что происходит в городе. По крайней мере, в дневное время. Ночью осы спят.

— Осы? — Сивуч тут же вспомнил осу, встреченную им в подъезде.

— Ну, да, осы его первые помощники. Они способны к коллективному мышлению, поскольку создают ульевые конгломераты.

— А люди тоже его помощники? Он подчинил и людей? Тот посланник, что приходил, он от него?

— Антон? Да. От него. Но люди не совсем помощники.

— Слушай, Мо... Хаймович, — Андрей почему-то от волнения забыл имя, — Тогда ты должен знать, что взорвать можно этот мутировавший разум. Там на минус шестом этаже находится ядерный реактор холодного синтеза.

— Знаю, — грустно кивнул старик, — но без жетона доступа туда не проникнуть. А он остался на груди моего, — Хаймович замялся, подбирая выражение, — друга, который пропал.

— Какого друга? Ты не мог знать моего отца?

— Не может быть! Помедленнее молодой человек, — старик как-то странно посмотрел на Сивуча,— Как говоришь, звали твоего отца? Не Максимом ли?

— Моего отца звали полковник Виктор Андреевич Сивуч командир части N7844.

— Понятно, — старик облегченно вздохнул, — А почему когда речь зашла о допуске, ты подумал о своем отце?

— Потому, что у него он всегда висел на шее. Это наш семейный талисман.

— И где он сейчас?

— Пропал. Отец пропал вместе со всем. У него карты были подземелья, и все у него было.

Андрей удивлялся сам себе и не верил удачи. Что вот так, запросто он волею судьбы встретился с нужным человеком из того самого подземелья. И ему не нужно искать институт, и что возможно все решится гораздо быстрее. От радостных перспектив у него кружилась голова, и он так разоткровенничался с незнакомым человеком, что сам себя не узнавал. А ведь перед ним сидел мутант. Он это четко почувствовал, так же как и то, что он не просто старик, он Древний, каким-то образом ставший мутантом.

— Тогда у нас есть единственное решение. Нужно поймать и уничтожить биоконструкцию, которая уже три дня ошивается где-то в городе. Я, правда, не знаю, как его убить и возможно ли вообще его убить. Но есть у меня кое-какие догадки на этот счет.

— Невозможно убить? Так что это такое?

— Видишь ли, Ма...Андрей. Когда ученые решили создать И.Р., они столкнулись с такой проблемой, как.... Со множеством проблем. Словом для существования разума было необходима биологическая оболочка. Она росла и развивалась вместе с разумом. А поскольку И.Р. была задана конкретная задача — создание идеального ДНК. То в первую очередь он и тело свое создал идеальным. И то, что получилось — их ужаснуло.

— Он так страшен? — Сивуч поежился, вспоминая отметины на панцире жуков.

— Я не знаю, как он выглядит. Никто не знает. Он аморфен, то есть, волен принимать любую форму.

— Но его нужно убить. Поскольку, если он соединится с разумом, которому чуждо все человеческое, произойдет нечто ужасное. А времени у нас осталось крайне мало. Я отключил "Зов". И если И.Р. это заметит...

— Хаймович, если ты..., — Андрей замялся, ему никогда не приходилось общаться с таким старым человеком, — Вы так близко подобрались к И.Р., может проще убить его? Запертого внутри машины?

— Пробовал. Безрезультатно.

— А реактор? Ну, да, допуск.

В разговоре наступила пауза. Андрей, на языке которого вертелись тысячи вопросов, вдруг впал в ступор. Слишком много свалилось на его голову, и все это надо было переварить, и освоить, и принять какое-то решение.

— Ладно. Андрей. Мне пора. Скоро рассвет. И.Р. совсем не нужно знать, что я отлучался. Постарайся вернуть своих людей. Ни ты один, ни мы вдвоем с аморфом не справимся.

— А как мы справимся, если его нельзя убить? И как мы узнаем, что это он — аморф?

— Как только я опять включу "Зов" аморф пойдет на него и его можно будет отследить. А убить... Скажем есть у меня одна задумка.

Моисей Хаймович поднялся, собираясь уходить.

— Как мне связаться с вами, если я вернусь с людьми?

— Я буду знать, где вы и сам вас найду.

— Как? Ах, да, постой! Расскажи, как мне найти институт?

— Ах, да, — старик присел опять на корточки и начал чертить пальцем по полу.

* * *

Господи, за что мне такое? Подумал я просыпаясь. Неужели за то, что вчера хлебал воду из речки как полоумный, хлебал эту мутную грязную воду с частичками песка, ила и глины? Остро пахнущую камышом, рыбой и бог весть еще чем. Пил и не мог напиться. Меня рвало водой, а я опять пил. Пока в изнеможении не откинулся на спину и не уснул прямо здесь. На берегу. И смятый камыш показался мне пуховой периной. И сон мой был глубок и безмятежен. Одежда вся мокрая от воды. Но я так был счастлив. И вот я просыпаюсь, и вместо, "с добрым утром", — первое, что вижу, дуло пистолета.

— Знаешь, я мог бы убить тебя еще вчера, или убить спящего, но вот решил подождать. Я и так слишком долго тебя терпел. Терпел рядом с собой поганого мутанта. Но ты мне симпатичен, поэтому я дал тебе выспаться.

— Слушай, полковник, а не торопишься ли ты меня убить? А как же наш договор? Я ведь не показал тебе здание института? А?

— Ты все мне уже рассказал во сне, и даже больше того, чтобы я понял, с кем имею дело...

Сивуч сидел на берегу в двух метрах от меня. Его рука с пистолетом, упиралась локтем в его коленку, и не дрожала ни грамма.

— Мой дед, полковник Сивуч, оставил ряд интересных документов своим потомкам. Он многое предсказал и во многом был прав. В одном он ошибся. Он думал, что одну тварь не довезли до части. А ее довезли. И вот она лежит передо мной и притворяется человеком.

— Сивуч, откуда у тебя пистолет?

— Он всегда был при мне.

— Постой? А когда я вытаскивал тебя из ямы, нам длины веревки не хватало. Ты же всю одежку снимал? Страшно представить, куда ты его... Где ты его прятал?

— Хм, — Сивуч смутился, — если ты еще раз меня перебьешь, я тебя просто пристрелю и не доскажу, что хотел. Так, что потерпи. В твоих интересах, чтобы я говорил подольше.

-Угу.

— Так вот. Тебя, конечно, интересует, как я догадался?

— Да, — кивнул я,— обоснуй. И с выводами не торопись.

— Ну, во-первых. Ты сам сказал, что пришел из части. Однако об устройстве войсковой жизни ты не имел ни малейшего понятия. Конечно, какие у тебя могут быть понятия, если ты пролежал в свинцовом ящике до последнего времени с древнейших времен. Во-вторых, как я догадался, что ты с древнейших времен? Да очень просто, ты много болтаешь во сне. И произносил много слов связанных с тем временем, довоенным временем. Я конечно не силен в тех словах, и значений многих не знаю. Но то, что система зависла, японский магнитофон, и прога сбоит, явно с тех времен. И слышать ты эти слова мог, когда твой мозг был подключен к гигантской думающей машине. Мне отец про такую рассказывал. И про институт ты подозрительно много знаешь, чего обычный солдат из части знать просто не мог.

— Сивуч, но я же без понятия, чего там во сне набарагозил? Ты когда спишь, себя контролируешь? Может ты тоже, во сне гусей гнал, и какому-то Сереже в любви признавался? А? Что тебя за это, к пердилам отнести?

— Я тебя предупреждал, — палец полковника стал нежно нажимать на курок.

— Все, все... Молчу. Но ты мне оправдаться то дай? Так нечестно.

— Согласен. Все можно посчитать ночным бредом, кроме одного. Ты совершил крупную ошибку, когда голым, и с голыми руками полез с собаками воевать. А я в курсе, что оборотням одежда ни к чему, как и оружие. И на это тебе ответить нечего. Так, что прощай мутант Максим по кличке Толстый. Я все сказал.

И полковник нажал на курок.

* * *

Сырое мясо не самое вкусное блюдо. Андрей задумчиво жевал птичьи тушки, и все как-то воспринималось иначе. Первая эйфория от встречи прошла, и чем больше о ней Андрей думал, тем меньше она ему нравилась. Ну, во-первых, нет никакого резона верить и доверять незнакомцу с нерусским именем М..М. Вот, блин забыл! И еще более нерусским отчеством Хаймович. Создавалось впечатление, что Андрея хотят использовать втемную. Та, загадочная связь которую имел старик с искусственным разумом, и был в его подчинении. Раз он боялся, что его отсутствие заметят. Во-вторых, люди здесь есть. Местные городские дикари. Их наличие Хаймович не отрицал. Почему он обратился с просьбой о помощи к пришлому человеку? А не к ним? В-третьих, для поимки чудовища он сказал, нужны все люди. Значит, он заинтересован, чтобы они вернулись? А для чего? Сказал бы нужно 20-50 бойцов, еще понятно. Но возвращаться всем? Все — это бабы и малые дети, которых нужно оберегать и защищать от того же мутанта. А значит, заведомо ослабить силу бойцов. Показать врагу свою слабую сторону. И еще...первого посланца от городских, старик знал, и даже назвал его имя — Антон. А может он просто хочет их всех заманить назад в ловушку и поубивать? Отомстить за смерть этого самого Антона? Может, он настолько кровожаден, что убить одного Андрея ему мало? А полковник дурак и рад, уши развесил. Вешай мол, старче на них лук кольцами, сколько влезет. Б-р-р-р! На бред смахивает.

То, что это уже явно перебор, полковник Сивуч осознал и сам. Ладно, решил он, подумаем с другой стороны. Старик, конечно, не все сказал, но и сказал он многое. То, что Андрею было неизвестно и то, о чем он мог и даже не мог догадываться. Например, про осу. Старик не мог видеть осу и сказать, что она лазутчик. Вот, елки зеленые! Что же это получается...? Как это я сразу не просек? У них тут мутации до такой степени дошли, что мухи говорящие? Каким образом они кому-то что-то могут доложить? С другой стороны, про институт и события прошлого этот Хаймович знает все. По крайней мере, складывается такое впечатление. И то, что он не все рассказал, может быть просто потому, что ему не хватало времени. А городских не привлек, что они подчиняются И.Р. и не подчиняются ему. Что тоже может быть. И еще, он может быть мутант поневоле, древний. Андрей, аж зажмурился. Страшно себе представить, что он старше отца, деда, и возможно самого прадеда. И человеческого в нем больше, чем звериного. А самый простой способ проверить старика, это пойти и проверить, стоит ли институт там, где старик указал, и что там вообще делается. И это было, пожалуй, самым верным и правильным решением.

Андрей поднялся. Факел дед унес с собой. Но карта, нарисованная им на полу, довольно хорошо отпечаталась в памяти Сивуча. "Прямо до перекрестка, потом направо четыре перекрестка. Потом налево два перекрестка. Через площадь мимо семиэтажки губернатора, наискось через сквер и там она". Сквер в объяснении Хаймовича клочок леса, околок. Найду, а там видно будет. Что делать и что решать. Тьма в маленьких чердачных окошках стала призрачной. На улице посерело, и уже можно было не бояться идти по улице. Не боятся сломать ногу. Все остальное на улице еще присутствовало. Шорох. Крики. Какое-то кошачье подвывание, и далекий лай собак. В воздухе еще слышался шорох крыльев. То ли совы, то ли летучие мыши. Про летучих лесных мышей Андрей знал, но не боялся. Средство знал. А вот призрачные тени, мечущиеся между домов, и каменные завалы, от обрушавшихся стен, тьма, притаившаяся за камнями, черные провалы открытых настежь подъездов, его пугали. Сивуч почти физически ощущал опасность. Смелый все-таки старик, рискнувший прийти ночью к нему. Хотя, он мог прийти и не один. Вполне могли быть сопровождающие, которые подождали, пока он поговорит, и вернулись со стариком обратно. Даже наверняка были. От этих мыслей Андрей почувствовал себя спокойней. Если они пришли, и ничего не случилось, значит и он пройдет. Дойдет до своей долгожданной цели. Тем более, что шел Андрей, почти бесшумно, приноровившись выбирать чистые от хрустящего мусора проходы.

Так неспешно он миновал четыре перекрестка, пару раз приседая и прячась за каркасами автомобилей. Уступая дорогу неким сущностям. Кто такие, и как выглядят, Андрей в потемках не разобрал, но и не сильно стремился с ними познакомится. Излишнее знание иногда бывает убийственным во всех смыслах.