— Пилот, — буркнул сармат, глядя на пустую кружку. Еда кончилась; Хадад заметил это — и теперь от расспросов было некуда деться. "Не болтай лишнего," — напомнил себе Гедимин. "Вообще болтай поменьше. Это не сармат. Это — hasu."

— Мой отец был пилотом, — кивнул Уриэль; по его лицу пробежала волна. — В лучшем флоте Земли. Слышал про Стальной Пояс?

— Все слышали, — отозвался Гедимин, глядя сквозь него. Ему не в чем было себя винить, но под рёбрами всё равно ныло, и он старался глубже дышать, чтобы разжать тугой невидимый обруч.

— Я был внизу, когда его взломали, — продолжал Хадад. — В убежище. А отец — наверху.

"А я — в крейсере, идущем на взлом," — закончил про себя Гедимин. "Зачем ты говоришь мне это, hasu?"

— Они даже взлететь не успели, — Уриэль, прерывисто вздохнув, на секунду замолчал, потом снова поднял взгляд на сармата. — Почему ты заступился? Там, в баре? Тебя могли убить!

— Не могли, — отозвался Гедимин, поводя обожжённым плечом и досадливо щурясь. — Скафандр. А тебя — могли. Куда полез в одной тряпке?!

Уриэль радостно хмыкнул. Сармат, не увидев повода для радости, недовольно сощурился.

— Он был совсем не в себе, — сказал Хадад, постучав пальцем по лбу. — Совсем! Я попал в него из станнера, когда он в тебя стрелял. Даже не качнулся.

— Слабый разряд, — буркнул Гедимин, глядя на рукоятку оружия, прикреплённого к поясу Уриэля. Если бы сармат захотел, станнер уже был бы у него в руках, — Хадад глазел на Гедимина и нелепо усмехался, не следя ни за оружием, ни за передатчиком, ни за наручниками.

— У него был мощный бластер, — человек сложил ладони в кольцо. — Усиленный луч. Там в сопло забит кусок чёрного стекла. Знаешь, для чего?

— Линза, — пробормотал сармат, покосившись на ожог. "Видел бы Линкен! Попасть под луч пьяной мартышки с обрезом..."

— Вот такой толщины! — Уриэль сложил вместе три пальца. — Экзоскелет, наверное, прожгло бы. А тебя? Ты знал, что не прожжёт? В тебя много стреляли?

Гедимин досадливо поморщился.

— Семислойка, — буркнул он. — Крейсерная броня. У меня такая же. Рассчитана на ядерный взрыв.

Уриэль недоверчиво усмехнулся.

— На ядерный взрыв?! Только не говори, что ты пробовал!

Гедимин покосился на кожу, иссечённую шрамами, — кусок твэла, врезавшийся когда-то в ключицу, оставил чёткий след. Сармат притронулся было к нему, но, опомнившись, сердито сощурился и рывком поднялся на ноги.

— Идём.

— Ещё рано, — Уриэль потянул магнитный "поводок" на себя — впрочем, безуспешно. — Ты что? Тут не нравится? Можно вон туда. Оттуда видно барки.

Гедимин мигнул.

— Я... — он вспомнил размеры камеры, вкус тепловатого воздуха из сбоящей вентиляционной системы, покосился на скамейку и качнул головой. — Этот бластер. Где он? Интересно посмотреть.

— А! — Уриэль радостно усмехнулся. — Давай сходим. Я сам его долго вертел, когда залез в хранилище. Мне нравятся всякие модификации. У повстанцев, говорят, было много такого. Усиленная мощность, дальнобойность, разделяющийся луч...

Он остановился у закрытого ангара, и Гедимин, услышав тихий щелчок, почувствовал, как его рука свободно повисла.

— Я сейчас, — бросил ему Уриэль, ныряя в ангар. Сармат изумлённо мигнул, повертел закованным запястьем, — магнит отключился, и снять наручники можно было за считанные секунды.

— Хей! — прошептал человек, выглядывая из ангара. — Все ушли, заходи, только дверь прикрой!

Гедимин, придерживая створку, тихо задвинул её на место и обернулся. Он стоял в начале коридора, частично перегороженного стойкой. Уриэль, отодвинув её в сторону, копался в выдвижных ящиках. Их тут была не одна сотня — вдоль всего ангара тянулись крытые стеллажи с буквенными и цифровыми пометками. Все ключи хранились в ящике, который Уриэль только что вскрыл. Оглядевшись, Гедимин заметил стапели — несколько пустых, один — занятый. Там висел его скафандр — целый, вскрытый, только надень — и иди, куда захочешь.

— Ага, вот этот номер, — бормотал Уриэль, хлопая ящичками. — Нет, в другую сторону... М-да, не бывать мне архивариусом... Здесь, что ли?

Ящики, брошенные открытыми, не всегда задвигались до конца, и Гедимин, встав поодаль, отлично видел несколько "стволов", три детали разобранного гранатомёта и пару плазменных гранат без взрывателей. Он не сомневался, что взрыватели найдутся где-то поблизости — только забрать у Уриэля список, в котором он неумело роется, и поискать как следует...

— Вот! — на стойку упал непрозрачный контейнер из тонкого фрила. Внутри был слой вспененного скирлина, а под ним — тщательно завёрнутый "обрез". Перед запаковкой его поставили на предохранитель, но ирренциевые блоки не вынули. "Бери и стреляй," — Гедимин едва заметно усмехнулся. "И эти существа учили меня технике безопасности?!"

— Такой вот кусок, — оживлённо говорил Уриэль, вскрывая корпус бластера и вываливая на стойку обсидиановую линзу — кое-как обработанный по краям обломок тёмного камня. Гедимин вспомнил вулканическое стекло, которое посылал в Ураниум Герберт Конар — примерно так оно и выглядело и, возможно, происходило из той же местности.

— А вот здесь он поставил насечки, — Уриэль перевернул камень другой стороной кверху и потыкал пальцем в грубый надпил. Обсидиан пытались то ли разрезать, то ли аккуратно расколоть, но добились только нескольких трещин в разные стороны от надпила. Гедимин мигнул.

— Он хотел разделить линзу, — Уриэль ткнул пальцем в другой надпил — точнее, цепочку невнятных следов резака, протянувшуюся поперёк камня. — На три части. Раздвоить луч, а потом свести. Видишь?

Сармат снова мигнул.

— Двойной пучок? Прожигатель?

Он прикусил язык, но глаза против воли сощурились от сдерживаемого смеха. "Макака" пыталась вручную повторить то, что изобрели сарматы, — Гедимин жалел, что Хольгера нет рядом с ним, и некому рассказать такую удачную шутку.

— Их все изъяли, — продолжал Уриэль, не замечая, слушают его или нет. — Даже корабельные орудия. С корабельным мне делать нечего. А вот ручной я бы хотел. Нормальное, мощное оружие. Это же тупость — патрулировать со станнером, когда у преступников ракетомёты! Вот этот бластер, например. Прожигает экзоскелет. Меня прожжёт насквозь вместе с формой и значком. А я должен против него выходить со станнером! Вот твоя броня, например. Она вправду держит такой луч?

— Проверь, — Гедимин кивнул на скафандр, висящий на стапеле. Уриэль, подхватив со стойки бластер и на ходу затолкав в него недостающие детали, подошёл к броне и удивлённо округлил рот.

— А где привода?

— Это скафандр. Не экзоскелет, — угрюмо ответил Гедимин, с тоской глядя на броню. Очень хотелось забраться внутрь. "Надо было куртку надеть," — подумал он, но, вспомнив, что в тонкой "шкурке" из плавкого скирлина точно так же уязвим, как и без неё, досадливо сощурился.

— Скафандр, — пробормотал человек, отцепляя от стапеля рукав и пытаясь его приподнять. — З-зю! Как ты в нём ходишь?!

Он, быстро оглянувшись через плечо, сомкнул крепления на свисающем рукаве и повертел в руках бластер.

— Куда тебе попало? — он дотянулся до нагрудных пластин, но туда, где у сармата располагались ключицы, не достал и теперь недоверчиво щурился. — Не вижу сколов. Тут вроде на пластине волна — оплавление?

Он просунул руку внутрь и странно хрюкнул.

— Внутри гладко! — он повернулся к сармату. — Вообще ничего!

— Куртка не прилипла, — отозвался Гедимин, покосившись на обожжённую кожу. — Отодвинулся. Поздно. Надо бы раньше, не обжёгся бы.

Уриэль недоверчиво покачал головой.

— И это всё? Вот от такого бластера?

Гедимин сузил глаза.

— Вставляй сюда руку, — он сдвинул пластины, вскрывая перчатку ближайшего рукава. — Проверим.

"Надо заканчивать эти игры," — думал он, с тоской глядя на бластер в руках стажёра. Здесь всё подталкивало к побегу — настолько, что Гедимину мерещилась изощрённая ловушка. "Броня, оружие... Рядом — космодром," — он сжал пальцы в кулак, встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. "Кенен сдаст. Значит — не к нему. Малый прожигатель — и в Вендану..."

— З-зю... Как-то мне не по себе, — признался Уриэль, глядя на руку, до середины предплечья вставленную в рукав сарматского скафандра. Стажёр ткнул в броню соплом бластера, поёжился и протянул оружие сармату — рукоятью вперёд.

— Не могу. Давай ты.

"Sa hasu," — беззвучно выдохнул Гедимин, взвешивая "обрез" на ладони. "Sa ah-hasu..."

Луч, и правда, получался мощный, хотя ни о каком раздвоении и пересечении речи не шло. Пластина скафандра от выстрела в упор подёрнулась влажным блеском. Гедимин всадил туда же ещё один луч — верхний слой фрила пошёл рябью.

— Главное — не прижиматься, — сармат щелчком вернул на место предохранитель и бросил бластер на стойку. "Может, "макаки" следят за нами?" — мозг пытался найти объяснение происходящему. "Может, всё у них под контролем? Если направить бластер на эту мартышку — меня изрешетят?"

— З-зю-у! — восхищённо выдохнул Хадад, выдёргивая руку из скафандра и тщательно ощупывая запястье. — Вообще ничего! Нам бы такие ска... нет, лучше на экзоскелет, — я такое не подниму! Для чего такая броня? Для войны?

— Снаряжение ремонтника, — буркнул Гедимин, оглядываясь на закрытые двери. "Никто ни за кем не следит," — был практически уверен он. "Эта мартышка очень тупая. А я — ещё хуже."

— Здорово! — Уриэль поднял взгляд на сармата, и тот увидел знакомый восхищённый блеск. — Сильны у вас там ремонтники...

Он покосился на часы и погрустнел.

— Пошли-пошли, — поторопил он Гедимина, открывая двери. — Сейчас все вернутся, и нам кранты. Не говори, что был тут, идёт?

Гедимин мигнул.

— Тебя скоро выпустят, наверное, — продолжал Уриэль; как казалось сармату, человека просто распирало, если он молчал больше минуты. — Все видели, кто стрелял, а кто защищался. Там куча камер со всех сторон. Снова будешь работать... Вы каждый вечер пьёте у Дэйва, верно? Можно мне к тебе приходить?

— Зачем? — спросил Гедимин, думая, вспомнит его конвоир о расстёгнутых наручниках, или так и отведёт сармата в камеру — и огребёт от настоящей охраны.

— Тут не с кем говорить, понимаешь? — человек заглянул ему в глаза. — Чуть вбок от "что сдаём — где напьёмся" — и всё, свет погас. Это наши. А лунари ещё хуже. Я не буду спрашивать о войне. Ты этого не любишь, я вижу. Поговорим о механике. О кораблях. Ты работаешь тут — наверное, много разных видел?

До тюремного ангара оставалось пять метров. Гедимин покосился на бесполезный браслет на запястье. Сковырнуть его было делом одной секунды. А можно было прихватить с собой "мартышку" и уйти с заложником...

— Приходи, — буркнул Гедимин, глядя в сторону. Обычно люди отворачивались от немигающего взгляда сармата, но сейчас ему хотелось отвернуться самому. "Не с кем говорить... Мне тоже всю жизнь не с кем," — он с трудом удержался от тяжёлого вздоха. "Рассказать ему об устройстве атомного ядра?"

— З-зю! — Уриэль, спохватившись, хлопнул ладонью по бесполезному наручнику. — Вот я болван! Хорошо, сержант не...

— Кто там "зюкает"? — из ангара высунулся сердитый экзоскелетчик. — Стажёр Хадад? Где вы шатались?!

Уриэль, едва успевший включить магнит в наручниках, вытянулся во весь рост.

— Я, сэр! — выпалил он, округлив глаза. Экзоскелетчик, пробормотав невнятное ругательство, отнял у него браслет и, взяв Гедимина за плечо, втолкнул в помещение. Дверь захлопнулась, оставив стажёра снаружи.

— Мои извинения, миссис Агуэра, — услышал сармат спокойный голос шерифа. — Заключённого увели на прогулку раньше, чем пришли документы.

— Добрый день, мистер Джед, — женщина в красной полумаске приветливо улыбнулась. — Как же я не люблю бумажную волокиту! Вам пришлось провести в тюрьме целые сутки. Шериф Фостер, верните несчастному одежду и его вещи.

Гедимин, вспомнив, что гуляет без куртки, и что ни один "лунарь" на улицу в таком виде не выходит, сердито сощурился и уткнулся взглядом в стену. Мэрикрис рассмеялась.

— Принеси куртку, — велел Фостер ближайшему охраннику. — Ты свободен, Гедимин Кларк. Через неделю, когда пройдут разбирательства, получишь компенсацию. Сейчас иди с миссис Агуэра. Маккензи сидит где-то у них. Надеюсь, теперь он слезет с моей головы и будет звонить кому-нибудь другому!

...На крыльце "Сюаньхуа" стояла Джой в уличном комбинезоне и высматривала кого-то на другой стороне улицы. "Не ранена," — отметил про себя Гедимин. "Хорошо."

— Мистер Джед! — услышал сармат, едва подойдя к двери, а долю секунды спустя на нём висела самка. Спрыгнув сверху, она смогла ухватиться за шею сармата и сцепить руки в замок.

— Ну-ну, — Мэрикрис неодобрительно покосилась на неё. — Здесь улица, юная мисс.

Джой, вспыхнув, спрыгнула на ступеньку и изобразила неглубокий поклон.

— Как хорошо, что вас выпустили! Даже фонарному столбу было ясно, что вы невиновны. Но шериф Фостер... — она сердито фыркнула, хватая сармата за локоть и подтаскивая к двери. — Входите же! Вам надо отдохнуть после тюрьмы. Мистер Маккензи...

— Мистер Маккензи думает, что Джед уже достаточно отдохнул, — услышал Гедимин угрюмый голос Кенена. Командир базы сидел на диване в вестибюле и вертел в пальцах старую керамическую чашку. Увидев Гедимина, он вернул посудину на поднос и поднялся на ноги.

— У полиции монополия на средства удержания, — сказал он, хмуро глядя на сармата. — Только поэтому я, Джед, до сих пор не вожу тебя на поводке. Едем на базу.

— Так быстро? — Джой разочарованно вздохнула. — И даже не выпьете чаю?

— Ваш чай хорош, мисс Флоренс, — Кенен притронулся двумя пальцами к шлему — примерно таким жестом он, выйдя в шляпе, приподнимал её. — Но работа важнее всего. Из-за неприятностей с Джедом мы и так выбились из графика. Я непременно навещу вас завтра.

Он вышел на крыльцо и, не оглядываясь ни на Гедимина, ни на охранников, направился к припаркованному у обочины флипперу.

— Пора завязывать с этим, Джед, — вполголоса сказал он, проехав первый перекрёсток. — К тебе все липнут, а это не к добру. Ещё и этот жёлтый щенок!.. Ладно, не оправдывайся, ничего нового ты не скажешь. Лучше слушай меня. С сегодняшнего дня ты сидишь на базе и никуда не лезешь. Замещаешь Айзека в отсеке управления.

Гедимин едва заметно усмехнулся. "Тем лучше. Наконец займусь делом."

Ему всё ещё было не по себе после разговора с Хададом — будто игла застряла между рёбер и напоминала о себе при резких движениях. "На базу он не пойдёт," — напомнил себе сармат. "А пока меня нет, прилипнет к кому-нибудь другому. Вон, пусть с Кененом болтает. Тоже сармат..."

16 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

С каждым днём зелёный свет в активной зоне синтезирующего реактора становился ярче. Сейчас он частично померк — плутониевые стержни были извлечены и отправлены на переработку. Гедимин, остановившись у закрытого люка, смотрел на стеклянные колонны, светящиеся изнутри, — уран превращался в ирренций медленнее, чем плутоний, но процесс шёл, и анализатор показывал, что количество в данном случае важнее качества. "Два центнера," — думал сармат, привычно переводя показания прибора в показатели выработки. "Много дней на переработку, но — два чистых центнера. Интересно, как там у "Тория" с синтезом в рудах. Большая масса, но низкая концентрация. Запустится или нет?"