Пусть будет иначе

Я хочу, чтобы вы подтвердили свои полномочия, — твердо проговорил тот.

Полномочия я тебе после предъявлю. Или тебе мало того, что уже отдан приказ арестовать генерала Павлова? Так я тебя, без всякого приказа, прямо здесь расстреляю.

И Виктор недвусмысленно направил на комиссара свой автомат.

А вы, полковник, хотите не сдаваться немцам, а продолжить воевать, причем, не отступая в панике, а наступая на Берлин? Если да, то выполняйте приказ, да немедленно свяжите меня с командиром моторизованной дивизии.

К чести полковника, он оказался на высоте. С другой стороны, не нужно было провидцем, чтобы предугадать результат дальнейшего прорыва.

Майор Вязьмикин, — скомандовал он, свяжитесь с командиром мотодивизии.

Через час, по танковой дивизии и соседней моторизованной был отдан приказ, закончить прорыв и перейти к обороне на занятом рубеже.

Теперь смотри, полковник, чтобы не думал, что тебя кто-то водит за нос. Давай, Коля, — произнес он фразу, которая вызвала недоумение у полковника Торопова и, наоборот, улыбку у комдива Конева.

Постройте личный состав одного взвода в колонну по четыре, скомандовал Романов, — подождал, когда его приказ был выполнен, потом скомандовал, "Налево, шагом марш".

Когда на глазах у изумленной публики, взвод двинулся в путь, причем, его передние ряды стали исчезать из вида, то среди оставшихся бойцов прозвучал удивленный вздох.

Куда пропадают люди? — встревожился Торопов.

Не беспокойся, полковник, люди уходят на большую землю, внепространственным способом. Это секретное открытие наших ученых. А чтобы вы, полковник и товарищ полковой комиссар, не сомневались, давайте пройдем с вами и посмотрим, как там дела? — с этими словами, он взял командиров под руки и повел к камере перехода, которую открыл Николай по его сигналу.

Внезапно густой лес перед глазами командиров сменился на довольно большую поляну, где находились их бойцы, а также посторонние люди. Местность вокруг выглядела совсем незнакомой. В отдалении стояли три здания.

Где это мы? — удивился комиссар.

В месте дислокации и очень далеко от фронта, — ответил Виктор, — Надеюсь, больше вопросов нет? Теперь давайте вернемся обратно и продолжим эвакуацию личного состава.

Они вновь вышли с другой стороны "окна".

Командуйте, полковник, — сказал Виктор, и исход наших войск начался.

Почему нельзя эвакуировать таким образом всех людей? — спросил под конец полковник.

По его глазам Виктор понял, что он боится, что остальных просто оставят тут умирать.

А землю? — грустно усмехнулся Виктор, — Нашу землю мы оставим врагу? Нет, полковник, чтобы тебя успокоить, могу сказать лишь одно, вас без подмоги не оставят. Продержитесь только одни сутки. Обещаю вам, что завтра в 14-00 все ваши проблемы останутся в прошлом. Теперь свяжитесь со всеми остальными командирами. Передайте приказ комдива Конева, не атаковать и организовать оборону на занятых рубежах. Ну, давай, полковник, я на тебя надеюсь. Да, вот еще, кто бы ни приказывал тебе идти на прорыв, посылай их всех, можно и по матери. Помни, береги личный состав, да и сам не погибни. Ты мне еще нужен.

После этого, Романов с остальной своей командой прошел в камеру перехода, и Николай закрыл канал.

Глава 15.

Всё, Рубикон был перейден, и обратной дороги не было. В лагере наших путешественников во времени с этой минуты шла напряженная постоянная работа. Необходимо было устроить всех прибывших людей, провести санобработку, больных и раненых поместить в госпиталь, который пришлось срочно оборудовать. Конев и Непряев были заняты вербовкой подходящих военных кадров, от старшины до командиров полков. Всех завербованных необходимо было одеть, обеспечить довольствием, и сразу включать в дело. Хорошо еще, что в войсках остались свои старые командиры. С их помощью удавалось поддерживать дисциплину. Утомленным бойцам, тем, кто был не ранен, дали три дня отдыха, после чего началась учеба и жесткие тренировки. Задача, перед своими подчиненными, генералом Коневым была поставлена трудная: в кратчайшее время сделать из солдат 41-го года боеспособные современные подразделения. Огромная работа легла на плечи Николая, он целыми днями не отходил от своей установки, обеспечивая маленькую армию всем необходимым, доставая для нее все новое вооружение и боеприпасы, решая продовольственную проблему и обеспечивая новое обмундирование. Так прошло три месяца. Порою Виктору казалось, что он взвалил на свои плечи непосильную задачу, и ничего у них не выйдет, но приходил новый день и приносил новые заботы, которые не давали времени на рефлексии. Наконец наступил день, когда генерал Конев отозвал его в сторонку и сказал,

Думаю, Виктор, что мы можем возвращаться в сорок первый год. Полагаю, что остальному люди будут учиться уже на поле боя.

Виктор задумчиво покачал головой. Слишком хорошо он знал, насколько плохо сейчас там, в районе Новогрудка. Волковысск уже, видимо, в руках у немцев.

Думаешь, получится? — спросил он, взглянув в глаза Валентину.

Бой покажет, — спокойно ответил тот, — Но, думаю, что шансы у нас есть.

В этот же вечер было проведено заседание штаба, на котором Конев изложил план действий, далее был разработан приказ и доведен до каждого командира.

Личный состав получил отдых от вечерних занятий, и теперь солдаты коротали время, кто возле палаток, играя на гармошке, кто у реки, с удочкой, а кто просто сидя на траве и глядя в темнеющее небо, с появляющимися на нем звездами. Завтра им снова надо было идти в тот адский котел, из которого они вырвались таким чудесным образом.

На утро, после завтрака, все войска были приведены в боевую готовность. Ровно в десять часов Конев посмотрел на часы и отдал по радиосвязи приказ,

Заводи!

В ту же секунду воздух сотрясся от сотен взревевших моторов. И ряды бронетехники двинулись вперед, пропадая в камере перехода. Теперь эта камера представляла из себя арку, метров сорок, в ширину, образованную двумя мачтами, с натянутым между ними проводом. Вот в этот проход и двинулась, прежде всего колонна танков Т-72, всего сто машин, сразу за ними в тот же проход двинулись двадцать "Шилок", обеспечивая безопасность танков со стороны самолетов противника. Туда же, двинулись и многочисленные бронетранспортеры с пехотой, ПТУРСы, установки "ГРАД" и артиллерия.

Ну, с богом! — Конев сел в предназначенный ему бронетранспортер и отдал приказ механику-водителю, — Трогай.

Глава 16

Комполка Торопов обходил позиции своих войск, осматривая их после утреннего налета авиации. Потеря были страшные. Не встречая никакого сопротивления в воздухе, "Юнкерсы" бомбили их как на учениях. Еще три таких налета и воевать уже будет нечем. Причем Торопов понимал, что они еще держатся только потому, что отказались от попытки прорвать оборону противника. В наступательном бою потери их были бы еще больше. Кроме того, боеприпасы были на исходе. Хоть плачь, а стрелять было нечем.

"Где же этот дивизионный комиссар"? — в который раз подумал полковник и снова посмотрел на часы. — "Обещал вернуться в 14-00. Только к тому времени уже может быть поздно. Ну почему он не мог забрать их всех? Трудно умирать, зная, что спасение возможно. Хотя, может быть, и не мог забрать? Может быть эта установка рассчитана только на определенное количество людей? В любом случае, где же ты"?

А с той, немецкой, стороны фронта послышался мерный гул моторов. Торопов поднял к глазам бинокль и почувствовал слабость в коленях. Вот значит и всё. По всей ширине фронта на их позиции мерно двигались железные коробки танков. Их было столько, что командир полка знал — остановить их просто нечем. Значит, остается только погибнуть с честью, но трудно это сделать, когда тебе еще только тридцать пять. Но, и это он тоже знал, он не побежит и не сдастся. Пока есть хоть один снаряд, он не сдастся. Самое же скверное было то, что из его легких танков пробить лобовую броню Т-4 было невозможно. Оставалась надежда только на противотанковую артиллерию, а там, как бог даст. В этот миг, когда нервы были напряжены до предела, сзади раздался громкий крик.

Товарищ комполка! — кричал сержант, фамилию которого, Торопов сейчас никак не мог вспомнить, а, скорее всего и не знал.

Ну, что еще? — недовольно повернулся к нему Торопов.

Там эти! — сержант делал непонятные жесты в сторону тыла, но лицо его при этом было радостное.

Сердце командира на секунду дало сбой, а потом застучало часто-часто. Глядя в ту сторону, куда ему указывал сержант, он увидел, как из леса показываются удивительные, невиданные им прежде танки и, разворачиваясь в широкую цепь, выезжают на открытое пространство, перед нашим фронтом. Десять, двадцать, тридцать машин, они все шли и шли. Следом за танками появились совсем уже странные машины, назначения которых Торопов даже не знал. Одна из машин затормозила рядом с комполка, и из нее выпрыгнул командир дивизиона Конев. Только теперь его было трудно узнать: в пятнистой форме с погонами, он казался представителем чужой армии. Отдав честь Торопову, он пожал ему руку и сказал,

Молодцы, что продержались. Теперь, полковник, собирайте своих людей и отходите с передовых позиций. Дальше уже мы сами. Командование окруженной группировкой войск, с этой минуты, я беру на себя.

Он снова отдал честь полковнику, прыгнул в свой странный автомобиль, больше всего похожий на танк без башни, и помчался дальше.

Окруженцы, которые уже успели посчитать себя покойниками, между тем, стали собираться в кучки и наблюдать за сражением, которое началось на их глазах.

Танки их новых союзников шли в атаку поодиночке, держа между собой большие интервалы.

Слишком редко идут! — покачал головой один из танкистов.

Словно в ответ на эту реплику, танки стали стрелять на ходу. Причем делали они это с расстояния в два раза больше, чем прицельное у немцев. Самое удивительное, это то, что они при этом попадали в цель. Точность стрельбы была просто поразительная. Не прошло и пяти минут, как вся равнина перед глазами изумленных зрителей оказалась покрыта горящими немецкими машинами. В ужасе, немцы поворачивали свои машины и гнали их прочь. Следом за танками на равнину выехали машины с какими-то трубками, расположенными на них. На пушки эти трубки были мало похожи, тем более, что на каждой машине было по сорок восемь таких трубок. Как только по нашим танкам стала работать немецкая артиллерия, танки повернули назад, а по позициям артиллерии вдруг ударили целые фонтаны огня, пущенные из этих трубок. Ничего подобного красноармейцам видеть прежде не приходилось.

Вот это да! — с восторгом закричал красноармеец, стоявший недалеко от Торопова,

Так им, гадам! Будут знать, на кого полезли!

А сам Торопов в изумлении, смешанном со страхом, смотрел туда, куда падали эти снаряды, вернее, ракеты. Там поднимался вверх столб дыма и пламени. Страшно было даже подумать, каково сейчас там, в зоне обстрела. А войска союзников продолжали прибывать. Теперь, из леса выезжали грузовики и везли за собой артиллерию. Таких пушек комполка сроду не видывал. По калибру стволов и их длине, им не было равных. Артиллеристы, деловито занимали позиции, и готовили свои орудия к бою.

Но бой еще не кончился. Немцы сделали именно то, чего так боялся Торопов: они вызвали свою авиацию, и вскоре, высоко над горизонтом показались бесконечные ряды Юнкерсов, которые шли в сторону наших позиций. На секунду Торопову стало страшно. Сейчас эта волна накатится на наши танки, и тогда здесь будет кромешный ад.

"Неужели этот комдив Конев, не мог предвидеть такого очевидного хода противника? Не надо было вылезать на открытую позицию".

Но, оказалось, что и на этот ход, у Конева был ответ. Еще Юнкерсы не успели долететь до передних танков противника, как ожили эти странные машины, назначения которых Торопов никак не мог определить. Неожиданно из них вверх, в серое небо, ушли многочисленные ракеты. В изумлении смотрели красноармейцы, как ракеты разворачивались в воздухе, словно кто-то ими управлял и улетали в сторону самолетов противника. А потом самолеты стали падать. Целыми звеньями они взрывались в воздухе и летели вниз, оставляя за собой дымные шлейфы, набирая скорость и врезаясь в землю. Ассы из люфтваффе, те, которым повезло и которые еще сохранили жизнь, срочно поворачивали свои машины и бросались врассыпную, подальше от русских позиций.

С самого начала этой войны, немцам еще не доводилось попадать в такой переплет, как в этот день, в районе Новогрудка. Победа наших войск была полная. Но, к удивлению Торопова, генерал Конев отдал приказ остановить наступление, и закрепиться на занятых позициях.

К шестнадцати часам он назначил совещание в своей ставке, в Новогрудке. На совещание были вызваны все старшие командиры 10-й и части 4-й армий, которые оказались в окружении.

Совещание проходило в здании местного горкома. Прибывшие на совещание комдивы, дивизионные комиссары и некоторые командиры полков, удивленно переговаривались в зале, задавая друг другу вопросы, по поводу неожиданной помощи и спрашивая друг у друга, кто такой этот генерал Конев? Не родственник ли он всем известного маршала? Ровно в 16-00, дверь в зал открылась, и в него вошли три человека в странной пятнистой форме. Один из них, судя по погонам — генерал, взял слово. Говорил он уверенным голосом. Сразу было видно, что этот человек привык и умел командовать.

Оглядев собравшихся, он, прежде всего, спросил,

Генерал Голубев здесь присутствует?

После минутной тишины, ему ответил голос из зала,

Генерал Голубев выехал в Могилев, до начала операции.

Ясно, — негромко сказал Конев, — Армия в котле, а командир в Могилеве. Значит так. Довожу до вашего сведения, что с этого дня командование армией переходит ко мне. Я генерал-майор Конев Валентин Александрович. Моим заместителем является полковник Непряев Алексей Владимирович. Все его приказы обязаны выполняться.

В зале поднялся глухой ропот. Мало того, что об этом генерале никто, из здесь собравшихся, прежде не слышал, но никто не видел его вверительных документов. А без приказа от "Самого", такие вопросы в армии, в то время не решались.

Есть вопросы? — удивился генерал.

Он окинул взором толпу командиров, которые роптали, не согласные подчиняться младшему по званию. Вот вы, комдив, — Конев ткнул пальцем в более других возмущавшегося командира. Тот несколько стих под взглядом Конева, но потом взял себя в руки и заявил,

Вы не предъявили нам свои полномочия, почему мы вам должны подчиняться?

Сразу за этим выступлением шум в зале вырос до критического.

Отставить разговоры! — перекрывая шум, крикнул Конев. Он стоял на трибуне и насмешливо улыбался, глядя на шумевших командиров. Что вы тут устроили? Это не армия, а балаган. Не удивительно, товарищи командиры, что немцы вас загнали в котел. Воевать разучились? А, может быть, и не умели никогда? Так я вас быстро научу. С этой минуты, каждый, кто не выполнит мой приказ, будет расстрелян на месте. Возлагаю эту работу на дивизионного комиссара Романова Виктора Сергеевича. Каждый из вас будет проверен на способность командовать своими войсками. Прошедший проверку будет продолжать службу в прежнем качестве. Не прошедший, определен на другую должность. Малейшее неповиновение — расстрел. Кстати, довожу до вашего сведения, что по поводу командующего западным фронтом Павлова, а также командарма 4-й армии Коробкова уже издан приказ товарища Сталина об аресте, за безобразную боевую готовность вверенных им войск.