Через две недели срослись сломанные ребра и поврежденный позвоночник и Старику разрешили вставать. Все это время он провел лежа на татами — японском матрасике для спанья а Звоночек ухаживала за ним и все это время он наблюдал происходящие с ней изменения. Кожа заметно потемнела но стала гладкой и чистой. Губы покрылись мелкой серебристой чешуей а от висков по щекам спускались уже крупные чешуйки расширяясь на подбородке и оканчиваясь на шее. На голове, из под волос пробивались маленькие рожки а при улыбке над нижней губой выглядывало два острых клычка. За лечение у Шизуки Звоночек заплатила всего пятнадцать горошин. Половину компенсировал стаб. Лечение и содержание Старика было тоже бесплатно. Старика, Звоночека и Кхье повысили, переведя из новиков в рядовые, а вот незадачливого пулеметчика наоборот разжаловали в рабы, а его командира в рядовые. Как выяснилось ментантом новый солдат не получил никаких инструкций по уходу за пулеметом и только прошел основной курс стрельбы. В результате в пулемете перекосило ленту дважды за время боя плюс раненый дружественным огнем солдат. Из рубера убитой Звоночком выпала черная жемчужина. Что с ней делать, продать или принять самому Старик еще не решил. Деньги у них теперь были, цель — вылечить Звоночек достигнута и что делать дальше он еще не знал.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Глава девятая.

Большая пьянка.

— — — — — — — — — -

Чертовы япошки, — в очередной раз подумал Старик, — и чертов рис.

Он сидел в местной кафешке и колупал ложкой рис. Рядом в маленькой тарелочке лежали обжареные кусочки мяса и блюдечко с мариноваными овощами. Подошедшая русская рабыня официантка с поклоном поставила рядом с ним крохотный кувшинчик с саке, наполнила им маленькую плоскую чашечку, снова молча поклонилась и отошла став в сторонке на коленях и смиренно сложив руки.

— Ну что за... Опять теплое. Я же просил не подогревать.

Рабыня подняла глаза и подала голос. Этот русский гайдзин воин вместе с немой квазкой пренебрегали этикетом и прощали ей даже самые грубые его нарушения, за которые японец уже мог велеть ей всыпать пяток палок.

— Повар сказал что только варвары пьют сакэ охлажденным.

— Повар сказал, повар сказал. А то что клиент всегда прав он ничего не говорил?

Рабыня молча сидела на коленях потупив глаза.

Сидевшая рядом с Стариком девушка до этого увлеченно уплетавшая рис, взяла кувшинчик с сакэ, понюхала его, задумчиво почесала палочками рог и решительно отодвинула его в сторону снова принявшись за еду ловко подхватывая палочками кусочки мяса, окуная их в острый соус и заедая белоснежным рисом.

— Эх, вот бы сейчас яишенки на сале, с черным хлебушком, — мечтательно произнес Старик, облизал ложку и спрятал ее в карман. В местных заведениях ложки подавались только к супу поэтому приходилось ходить с своей.

— Ну что скажешь, остаемся или уезжаем? — Спросил он Звоночек.

Та равнодушно пожала плечами всем своим видом показывая что ей абсолютно все равно.

В стабе они решили задержаться еще на неделю. Именно столько времени потребовалось знахарю для контроля состояния Старика после приема жемчужины. Да, он решил ее принять. Денег еще были, а она, честно сказать, жгла ему руки. Жемчужина, пусть даже и черная, это как никак восемьсот споранов. Деньги не маленькие, за меньшие убивают. Так что договорившись с знахарем за двадцать пять споранов он принял черный шарик. Сразу в животе стало тепло, как будто он сделал глоток хорошего коньяка. Это тепло медленно растекалось по всему телу навевая дремоту. Старик сам не заметил как заснул и проспал пол дня. Жемчужина новый дар не открыла, а только усилила старый. Теперь организм сопротивлялся теплу и холоду уже в диапазоне более двадцати градусов. Помимо того этот дар теперь мог распространяться и на других. Для этого следовало просто во время активации прикоснуться к открытой коже другого человека и не отпускать пока дар работал. На второй день пребывания в стабе Старик зашел в оружейную лавку— мастерскую что бы починить треснувшее ложе арбалета и пожалел о том что проглотил жемчуг. Японцы специализировались на оружии. Не просто оружии, а оружии артефактном, но цены на него были... Вот например арбалет. Стреляет шариками и болтами. Красивый украшенный с изогнутыми дугами. Регулятор мощности от восьмидесяти до двухсот сорока кило. Легко думаете натянуть такую дуру? Оказывается легко за счет наложенных чар компенсации. Энергии чар хватает на сто пятьдесят выстрелов, потом требует подзарядки у мастера артефактора. Причем арбалет сделан так, что болты и шарики фиксируются и можно стрелять под любым углом и без извращений с презервативами как тогда на стройке с Пузырем. А вот цена за него три тысячи споранов. И это еще не самый дорогой вариант. А вот обычный на вид болт к нему, но с адамантовым наконечником уже пять тысяч стоит. Мифриловые стилеты — по две с половиной тысячи. Короче, было у Старика такое чувство что он попал в фэнтезийную лавку. Не хватало только бородатого гнома торговца. Хотя нет, Гном был, просто он на другом стабе остался. В лавке с сожалению хозяина не было, только японка продавщица почти ничего не говорящая по русски. Несколько слов типа "хосяина будет патома" ничего не прояснили. Пришлось пройтись по выставочному залу, посмотреть таблички-пояснения с надписями на японском, русском и немецком, ужаснуться ценам и уйти несолоно хлебавши. А ложе арбалета пришлось перемотать черной матерчатой изолентой...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Старик уже второй день пил и ругался. До ближайшего каравана оствалось еще четыре дня а бездельничать на стабе уже надоело. У япошек ходить в рейды было некуда. Одни пустыри и чернота. Все редкие стабы с ништяками тут же выгребались под чистую воинами сразу после загрузки. Несмотря на то, что солдат у японцев не хватало брать гайдзина с кавзкой в патрули и рейды они не торопились. Чужой воин да еще не говорящий на японском был никому не нужен. Так же его не брали на простые работы, типа мин накопать... То что могли делать рабы и новики было неуместно для воина. Так что ответ везде был один и тот же, типа гуляй дядя и не отбивай рабочие места у наших рабов. Хорошо еще что вернулся хозяин в оружейную лавку и починил арбалет. А уже выходя из нее Старик и Звоночек встретили старого знакомого — Буратино.

— — — — — — — — — — — — — — —

Через некоторое время на крыше кафе...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Ну давай, что бы мы всех а не все нас.

— Давай. Ух, хорошо пошла. А все таки я не пойму, где ты ящик водки раздобыл?

— С собой привез. А че мелкая не пьет?

— Водку не любит. Она больше пивко или что нибудь сладенькое, типа ликерчика.

— Непорядок. Так, Люся.

— Я Люда.

— А мне пофиг. Держи споран, смоталась вниз и приволокла девушке умесю.

— Бутылку?

— Ящик мля. И быстро.

— Господин, ящик дороже стоит.

— Держи еще споран. И в темпе, в темпе. Тебе еще мясо жарить.

— Да господин.

— Не. А ты все таки классно придумал на крыше отметить. А то в кафе эти плоские морды... Поверишь, уже тошнит от них.

— Да самому тошно. Сколько лет с ними общаюсь, а все равно хочется вот так посидеть, поговорить по русски, выпить. Надо вот только еще эту Люсю напоить, чтоб общалась нормально. А то господин, господин. Тошнит уже.

— А ты я смотрю в авторитете. Хозяин ее вообще без вопросов отпустил, да еще мангал и продукты с собой дал.

— А горошину за поляну не хочешь? За такие бабки он не то что официантку, жену под меня подложит.

— Да не парься ты так за бабки. Поровну поделим.

— Нифига, я пригласил — я угощаю. Млин, где эта Люся? По второй пора наливать, а у мелкой еще не налито.

— Я тут господин. Пожалуста. Я еще стаканы принесла.

— Люся, ты золото. А то это извращение водку из пиалы пить. Ну поехали, наливай. Люся, ты себе тоже наливай.

— Но мне нельзя...

— До утра я твой хозяин, значит можно. Ухх, хорошо пошла. Люся, как там мясо?

— Скоро будет готово.

— Старик, ты ложкой не заморачивайся, ты руками хватай.

— И как вы только этими палочками едите? Даже Зво, за пять минут их освоила. А тут как не пытаешься...

— Ну если руками не комильфо то возьми нож и заточи одну и ей накалывай.

— Буратино, ты гений. Ниче так капустка. Самое то под водочку. Остренькая...

— А вот и мясо. Да убери ты свои соусники, мужики чистое мясо едят, без этих кисло сладко острой ерунды.

— Ну что еще по одной?

— А давай. Только вот пиво без водки — деньги на ветер. Люся, сгоняй за пивом.

— Ящик?

— Соображаешь... Держи споран. Хотя нет, скажи хозяину чтоб начал записывать, потом сразу за все расчитаемся. Он меня знает.

— Да господин.

— Блин, непорядок. Нужно было чтоб она сначала налила, а потом за пивом сгоняла.

— Да ладно, не маленькие, сами нальем.

— Нее, Старик, ты не прав. За нее было заплачено, чтоб она нас полностью обслуживала. Значит она и наливать должна.

— А я думал ты ее для других целей заказал. От жопы глаз оторвать не можешь.

— Ну и для этого то же. Поделим на троих, я не жадный. Вот Зво, тебе баба когда нибудь отлизывала? Че молчишь? Ну молчи, молчи...

— Херню ты порешь Буратино. Давай я лучше сам налью, а то пока эта вернется, мы засохнем. Давай за все хорошее.

— А вот эта чего то тяжело пошла. А все от того что пива нет. Люся, ты где мать твою?

— Иду господин. Ящик очень тяжелый.

— А вот и пиво. Люся тебе штрафной за задержку. Пей до дна. Молодец, а теперь вот, запей.

— Слушай, а все хотел спросить, а хули ты тут делаешь, если так япошек не любишь?

— Шпионом работаю.

— Гы, насмешил. И как удачно?

— Неа. Уже тридцать лет на одном месте топчусь.

— Сколько? Ты что уже тридцать лет в Стиксе?

— Неа, побольше. Это я с японцами уже тридцать лет работаю.

— Да ты гонишь. Тем более будь ты шпионом ты бы никому об это не говорил.

— Ага, два раза... Только ты о ментантах забыл у которых все твои мысли как открытая книга. Так что все знают что я шпион, ну и держат под присмотром что случайно ничего не узнал. Заодно и всю херню через меня сливают, да эксплуатируют как переводчика. Вывески на товарах в магазине видел? Моя работа.

— И че Швейцарии у япошек надо? Нет, я понимаю что они крутой холодняк делают, но вот против хорошего гранатамета, а тем более дронов-невидимок внешников они не катят.

— Ты че в натуре не знаешь?

— Чего не знаю?

— Ну ты даешь? А че сюда приехал?

— К доктору для Звоночка. Смотри какую из нее красотку сделали.

— Мдаа... А такие слова как мифрил, адамант, имперская бронза тебе ничего не говорят?

— Какие то местные материалы из которых япошки подделки клепают.

— Так, срочно нужно выпить.

— Я только за. Люся, наливай.

— И себе тоже.

— Давай, за Сталина! Чтоб земля ему была пухом. Великий был мужик. В следующем году уже тридцать лет будет как помер.

— Тридцать разве, а не семьдесят?

— В твоем мире может семьдесят, а в моем тридцать.

— А ты сюда из какого года попал?

— Восемьдесят третьего. А товарищ Сталин умер в восемьдесят девятом, через шесть лет.

— А у нас шестого сентября пятьдесят пятого года. До сих пор в стране траур в этот день. Давай еще раз за товарища Сталина, не чокаясь.

— Давай. За него.

Ух. Тяжело пошла. Слушай, а если ты сюда тридцать лет назад попал, то ты и Сталина живьем видел.

— Смешься. Я с ним работал. Переводчиком был. Не главным конечно, но в команде. Пару раз его вот как тебя видел.

— Че в натуре?

— Чесное слово. Чтоб меня рубер разорвал.

— И какой он?

— Железный старикан был. Поверишь, сам уже не ходит, в кресле каталке, а взгляд такой что держись. Он когда с Гитлером на встречу ездил моему главному такой разнос устроил, что того потом инфаркт схватил. Пришлось мне ехать, а оттуда я уже сюда попал.

— Подожди, а Гитлера разве не в сорок третьем убили?

— Это в твоем мире, а в моем он до девяносто восьмого дожил.

— И был другом Сталина?

— Ну да, Союз Советских Социалистических Республик и Европейский Социалистический Союз братья навек.

— А как же вторая мировая?

— Германия завоевала Европу, Россия осталась в своих границах, только Китай немного потеснила, а больше крупных держав и не осталась.

— А Америка?

— А Америка в жопе и не рыпается.

— Ну у нас тоже в жопе, но постоянно рыпаться пытается, то в Африке что то замутит, то у арабов шалить начинает. И за каждым конфликтом янки прослеживаются.

— А у нас она в такой жопе, что у нее на конфликты денег нет. Кризис на кризисе и кризисом погоняет. Президенты каждый год меняются, все никак нормальную власть установить не могут. Весь мир за ними как за юмористическим шоу наблюдает. Но бабы у них нужно сказать хорошие. В район красных фонарей зайдешь, каждая вторая американка.

— Точно, мы же за баб еще не пили.

— Давай, за любимых женщин. Чтоб у нас всегда были на них деньги.

— Не опошляй.

— И не думаю. Спорим я прав.

— А спорим.

— Вот ты на свою мелкую сколько потратил. А сколько на себя? Выходит раза в два больше или все пять?

— А вот ты и проспорил. Она черную жемчужину добыла, а я ее проглотил. Значит сколько бы я на нее не потратил, она на меня потратила больше. Что съел?

— Что, в натуре жемчуг добыла? Да мелкая, я тебя не дооценил. За тебя.

— Давай Зво, за тебя пьем. Умничка ты моя. Хорошо пошла. Как родная. Слушай, а это получается что ты внешник. Ты ведь из ЕСС.

— Не из ЕСС а СССР. Я же говорю, я со Сталиным работал, а не Гитлером.

— А сюда как попал?

— Приехал со Сталиным в Свастику, услышал лишнего, меня сюда и закатали. Хорошо еще что иммунным оказался. Так бы просто ликвидировали, а тут как бы в бессрочной командировке в один конец.

— А что, есть способ определить кто иммунный, а кто станет зараженным?-

— Есть несколько. Можно по анализу крови. Кровь заражают грибком а потом исследуют. Еще есть пара знахарей что могут определить иммуннитет.

— Значит можно и детей спасать. Определить кто заразится а кто нет...

— С детьми так не работает. Они, пока растут, сто раз гормональный состав поменяют. Сегодня анализ полный иммунитет показывает, а завтра от него даже следов нет. Да и у взрослых он в пределах нескольких недель работает. Так что определяют непосредственно перед заражением.

— Значит можно тогда сразу иммунных отсеивать. Сразу после загрузки захватить кластер, провести анализы, отделить иммунных от зараженных.

— Херня!

— Это еще почему?

— Во первых сам анализ больше суток проходит. Пока грибок в крови размножится, пока зараженную кровь исследуют — это время. Знахарей то же на всех не напасешься. А вот нахера стабу столько иммунных? Что с ними делать? Япошкам за адамант продавать? Так им то же столько не надо.