В уже здоровые тела волшебников, которые не имели собственного сознания ("Обливиэйт" — страшное заклинание), бывший старик начал "заливать" воспоминания из флакончиков, которые принес с собой, полностью контролируя процесс "вручную", что стало возможно благодаря временно увеличенной регенерации Френка и Алисы. Откуда он взял целые воспоминания своих пациентов? Ответ на самом деле очевиден: магия времени.
Еще Старсвирл создал заклинание, позволяющее отправиться в прошлое на пять минут, но в целях предосторожности заложил в него условие, позволяющее путешествовать только на одну неделю назад. В свое время "Альбус" вплотную занялся этой сферой магического искусства, желая исправить одну-единственную ошибку, допущенную в далеком прошлом, итогом чего стала замкнутая петля протяженностью в сто пятьдесят лет, после разрыва которой только ее создатель(ница) сохранила все воспоминания. Много позднее, Старлайт Глиммер, ученица Твайлайт Спаркл, воспользовалась магией времени, создав кучу альтернативных временных петель, схлопывать которые в большинстве случаев пришлось опять же нынешнему директору Хогвартса, так как ученица даже не подозревала о необходимости этого действия (по завершению приключения пришлось прочитать ей целую лекцию о технике безопасности при подобных путешествиях).
Пять минут в прошлом — это много или мало? С одной стороны, этого времени достаточно чтобы создать очередную временную аномалию, с которой потом придется разбираться чуть ли не годами. С другой стороны, успеть сделать что-то серьезное, имея в запасе всего пять минут времени, практически нереально... если у тебя нет хроноворота, способного локально замедлить течение времени.
Великий светлый волшебник использовал заклинание Старсвирла, переместившись в вечер тридцатого октября восемьдесят первого года и, ускорив себя хроноворотом, оглушил Алису и Френка, после чего скопировал их воспоминания и сбежал, убедившись в том, что волшебники пришли в себя и ничего не помнят. Совершая эти действия, он прошел по самому краю дозволенного, так как любая мелочь могла изменить ход событий, результатом чего стало бы создание временной петли...
Возникает вопрос: а почему бы таким же образом не спасти Поттеров? Ответ на самом деле очевиден, ведь, в отличие от Лонгботтомов, Лили и Джеймс погибли, чему было более чем много свидетелей. Копированием памяти тут было бы не обойтись, а если идти дальше и подменить настоящих волшебников фальшивками... Слишком многое могло пойти не так, и это не говоря о том, что пяти минут реального времени будет явно недостаточно.
"Всемогущий Дамблдор, на деле не такой уж и всесильный, и обязан следовать правилам, установленным кем-то другим", — в очередной раз смирившись с тем, что не все в этом мире можно исправить и предотвратить, директор Хогвартса завершил свою работу и отошел от столов с пациентами.
— У нас получилось? — взволнованно (так, что глаза почти сияли от возбуждения) спросил Локхарт.
— Скоро узнаем, мой верный ученик, — устало ответил великий светлый волшебник. — Пойдем, не будем мешать мистеру Карлсону проводить обследование и общаться с пациентами. А раз уж мы тут, то пусть и Гарри пройдет всех врачей. Ты ведь не против задержаться?
* * *
Черноволосый и зеленоглазый мальчик стоял у входа в палату, где его одноклассник сидел на кровати между молодыми мужчиной и женщиной, плача навзрыд... Алиса и Френк Лонгботтомы были растеряны, удивлены, но счастливы, в особенности после того как ознакомились с подборкой воспоминаний пожилой волшебницы, кратко описывающими положение дел за последние одиннадцать лет, при помощи омута памяти. Августа Лонгботтом, в первые минуты знакомства показавшаяся холодной и строгой женщиной, не скрывая слез стояла рядом со своей семьей и улыбалась, кружевным платком то и дело утирая лицо.
Гарри был рад за друга, которого знал по школе как одинокого и забитого мальчика. А еще... он завидовал. Было до боли обидно видеть, как воссоединяется чужая семья и понимать, что собственные родители никогда не появятся из ниоткуда, не обнимут и не скажут "Я горжусь тобой, сынок".
Глаза защипало, а в глубине души закричал обиженный голос: "На его месте должен быть я!". Однако наваждение разрушилось, когда на плечо легла широкая и горячая рука взрослого мужчины, заставляя вздрогнуть и вскинув голову, увидеть печальные синие глаза профессора Дамблдора.
— Вот ты где, мой мальчик, — бывший старик мягко улыбнулся и растрепал ребенку волосы. — Не следует так убегать, если находишься в совершенно незнакомом месте.
— Простите, директор, — Поттер опустил голову и позволил отвести себя от двери, после чего собравшись с духом спросил. — Почему все так?..
— Несправедливо? — подсказал мужчина и остановившись рядом со стульями для посетителей, стоящими у стены коридора, жестом предложил сесть. — Давай я расскажу тебе историю, Гарри, а ты уже сделаешь из нее выводы?
Замешкавшись, мальчик молча кивнул и, сев на предложенное место, стал слушать. Ему нравилось слушать истории Дамблдора... и учиться у Дамблдора... и вообще то, что директор школы тратит на него свое личное время, крайне грело душу обделенного вниманием сироты.
— Когда-то давно в Англии родился мальчик, которого назвали Альбусом и он был волшебником, — усевшись рядом, "Дамблдор" начал говорить, игрой голоса заставляя картинки минувших событий оживать перед внутренним взором ребенка. — Альбус был волшебником-полукровкой, что в те седые годы было пусть и не приговором, но закрывало много дверей в мире магии, ну а в мир маглов он сам не хотел уходить, так как конец девятнадцатого и начало двадцатого века были не слишком дружелюбным временем. У Альбуса были младшие брат — Аберфорт и сестра — Арианна...
Слова текли рекой, завораживая и заставляя проживать те давние события вместе с молодым, амбициозным и наивным волшебником, горюя над его печалями и радуясь веселым моментам. Гарри было искренне жаль маленькую девочку, на которую напали хулиганы и ее отца, который всего лишь пытался защитить своего ребенка. А когда казалось, что все наконец-то наладилось и у семьи волшебников появился хороший друг, жизнь снова преподнесла страшное испытание: Арианна погибла во время безобразной ссоры, братья разругались и казавшийся верным друг сбежал...
— ...остановив Геллерта, Альбус не позволил его убить, но не из человеколюбия, как думали многие современники, — великий светлый волшебник сделал паузу, переводя дыхание после долгого монолога. — Он хотел, чтобы старый друг увидел и понял, какие преступления совершил, чтобы осознал и признал тот факт, что есть другой путь, и насилием с убийствами никогда не получится построить светлое будущее. Ведь страдания влекут за собой лишь еще большие страдания и если никто не возьмет на себя ответственность разорвать этот порочный круг, то люди и нелюди будут продолжать совершать одни и те же ошибки. Альбус был идеалистом, в хорошем смысле этого слова и верил, что каждый человек может быть добрым, если создать для него подходящие условия. Тогда, стоя перед стенами магической тюрьмы, он пообещал, что больше не допустит повторения тех преступлений...
— У него получилось? — глядя на рассказчика широко открытыми глазами, в которых светилось наивное любопытство, замешанное на детской надежде в то, что сказки всегда заканчиваются хорошо.
— Альбус Дамблдор слишком поздно понял, что ни один человек, каким бы сильным и умным он ни был, не в состоянии изменить мир, — улыбнувшись уголками губ, директор Хогвартса еще раз растрепал волосы мальчика, от удивления широко открывшего рот, так как до него только что дошло, что бывший старик рассказывал свою собственную историю. — Поэтому он решил, что новые поколения, выросшие в новом, более честном мире, смогут добиться чего-то большего. Ведь даже гору можно перенести из одного места в другое, если этим занимается не один волшебник-самоучка, а толпа разноплановых специалистов.
— Вы?.. — Гарри не находил слов чтобы выразить свои эмоции, но все же нашел силы дабы не пялиться с широко распахнутым ртом.
— Прошлое нельзя изменить, мой мальчик, но на нем нужно учиться, чтобы построить лучшее будущее, — подмигнув, "Дамблдор" легко поднялся на ноги и протянув подопечному руку спросил. — А давай перед возвращением в Хогвартс заглянем на Косую Алею: что-то я проголодался и не отказался бы от чего-нибудь вкусненького.
Хеллоуин
Проснувшись ранним утром и несколько минут позволив себе бессмысленно пялиться в потолок над кроватью, Северус Снейп все же выбрался из-под одеяла и сунув ноги в пушистые тапочки в виде львят (опять Альбус подговорил домовиков, чтобы они поменяли его обувь) направился в личную ванную комнату. Последнее время профессор зельеварения, по совместительству еще и декан Слизерина, катастрофически не высыпался из-за навалившихся словно снежный ком проектов директора. Если бы не идея с привлечением старост и самых толковых студентов к работе с младшекурсниками и варке некоторых зелий, то можно было бы вовсе забыть о такой вещи как отдых.
Проведя все гигиенические процедуры и сменив теплую пижаму на строгие темно-зеленую рубашку, черные брюки и свободную мантию, самый молодой мастер зельевар посетовал на несправедливую судьбу, заставляющую даже в выходной вставать ни свет ни заря, чтобы проследить за беспокойными подопечными. К счастью из-за большой занятости, обеспеченной все теми же идеями Дамблдора, в этом году у студентов было меньше времени и сил чтобы устраивать беспорядки, да и Филч, почти не покидающий комнату с наблюдательными зеркалами, своим голосом звучащим из-под потолка пресекал многие конфликты в самом зародыше (ученикам пришлось искать места, где всевидящее око завхоза их не доставало, либо же учить скрывающие чары, что благотворно сказалось на их навыках).
"Все же, что-то в этих нововведениях есть", — мысленно признавал Принц-полукровка, шагая по направлению от своих покоев к большому залу.
— Хм? — вывернув из-за очередного поворота, молодой мужчина с удивлением обнаружил толпу школьников всех четырех факультетов, которые перекрывали собой проход в обеденное помещение, шумно переговариваясь и вытягивая шеи, пытаясь рассмотреть что-то, что находилось внутри помещения. — У меня плохое предчувствие...
Пробормотав последние слова, Северус решительно направился к студентам, которые не иначе как при помощи интуиции определили надвигающуюся угрозу, а потому начали оборачиваться один за другим, после чего расступались, открывая прямую дорогу, утаскивая за собой менее расторопных товарищей. Подобные единодушие и взаимопомощь могли бы вызвать умиленную улыбку... у кого-нибудь другого, но никак не у не выспавшегося и раздраженного Снейпа.
"Одно из двух: или я сошел с ума, или все остальные. Первое вроде бы вероятнее, в обычных обстоятельствах, но ведь мы в Хогвартсе!", — такие мысли появились в голове декана Слизерина, когда миновав живой коридор из студентов, он прошел через широкие двери большого зала и наконец увидел то, что заставило детей в мантиях с разными гербами вести себя совершенно одинаково.
За преподавательским столом сидел зверинец: черная обезьяна в костюме и круглых очках на носу, лохматый бурый медведь в шубе, золотистый пудель, пингвин с ярким хохолком... Из всех присутствующих, мужчина узнал только кошачью аниформу Минервы Макгонагалл, которая с невозмутимым видом сидела прямо на столе и время от времени лакала молоко из стоящей перед ней чашки. Но самое большое недоумение вызывал...
— Директор Дамблдор? — подозрительно прищурившись, профессор зельеварения сфокусировал взгляд на существе, каким-то невероятным способом умудряющемся сидеть на центральном кресле, при этом будучи одетым в сиреневую мантию с рисунками в виде золотых звезд.
— Доброе утро, мальчик мой, — глубоким грудным голосом отозвалось существо, передними конечностями, оканчивающимися копытами, удерживая кажущуюся совсем маленькой чашечку чая. — Как спалось?
— Вы — лошадь, — не спросил, лишь констатировал Снейп, мысленно повторяя мантру "Я спокоен".
— Ты ошибаешься, Северус, — улыбнулся (теперь уж точно) Дамблдор, обнажая ровные белые зубы, в количестве где-то сорока штук, одновременно с этим засветив рогом единорога, тем самым запуская бодрую музыку.
Самый лучший в мире пони,
Я — директор вашей школы.
Самый лучший в мире маг,
Мне поведай, что не так?
Я — единственный в природе,
Нету больше на свободе.
Если хочешь — прокачу,
Всех подряд озолочу.
У меня один лишь рог,
Два крыла, две пары ног.
Хвост имеется и грива,
Это выглядит красиво.
Я работы не боюсь,
Сейчас поем и запрягусь.
Будут спориться дела,
Пони лучше нет чем я!
Следующим начал петь обезьян, который судя по голосу являлся Филиусом Флитвиком:
Вы, коллега, не робейте,
Сядьте и чайку попейте,
Конкурс обликов у нас,
Лишь начинается сейчас.
Ну а если захотите,
Поучаствовать решите,
Я заклятье подскажу,
Если надо — наложу.
В подтверждение своих слов, профессор чар ловко крутанул волшебную палочку между пальцами правой руки.
— Мордред, что за бред творится? В замке этом можно спиться! Ваши шутки, господа, уже в горле у меня, — цедя слова сквозь зубы, ответил декан Слизерина и взмахнув полами мантии развернулся спиной к преподавательскому столу, после чего устремился к выходу со словами. — Увидимся послезавтра, в рабочее время.
Студенты, за время разговора профессоров успевшие осторожной цепочкой втянуться в зал, при виде несущегося на них зельевара шарахнулись в разные стороны.
— Дык это... Я наверное пойду пока? — после короткой паузы, подал голос медведь. — Мне же еще нужно тыковки принести... Вот.
— Ступай, мальчик мой, — отпустил лесника "Альбус", а затем повернулся к Флитвику и спросил. — Разве никто не предупредил Северуса, что сегодня у нас маскарад среди профессоров?
— Помона? — переадресовал вопрос обезьян.
— Минерва? — перенаправила вопрос кошке пингвиниха.
— Мяу, — односложно ответила кошка, виновато опустив уши.
— Со всеми случается, дорогая, — успокаивающим тоном произнес "Дамблдор", правым передним копытом осторожно погладив кошку-волшебницу по голове. — Нехорошо конечно получилось, но я поговорю с Северусом: уверен, он все поймет. А вы пока начинайте мероприятие. Фоукс!
На плече директора Хогвартса появился недовольный феникс, который вцепившись лапками в мантию, надетую на крылато-рогатого зверя, тут же исчез в огненной вспышке, оставив кресло великого светлого волшебника пустовать.
Тем временем среди студентов постепенно набирали силу шепотки, перерастающие в полноценные споры. Представление, устроенное преподавательским составом, почти никого не оставило равнодушным.
* * *
— Северус, постой, — появившись во внутреннем дворе замка, белый крылато-рогатый пони, одетый в сиреневую мантию, решительно преградил дорогу молодому мужчине, за спиной у которого подобно перепончатым крыльям развевалась черная мантия.
