Омега должен быть любим. Завершен

— Тебе больно? Я был довольно неосторожен, — забеспокоился Ольхан и развернул меня к себе.

— Ничего, — процедил я непослушными губами и изобразил улыбку больше похожую на оскал. — Я просто устал.

— Тогда спи! — весело приказал он мне. — Я и правда тебя утомил, — он рассмеялся, а тревожные морщинки на его лбу разгладились. Альфа обнял меня со всех сторон, накинул сверху одеяло и тут же заснул. В моей же голове без конца крутился куплет старой полузабытой песни:

Омега должен быть любим,

Любим судьбою и тобой.

Омега должен быть свободным,

Что бы вернуться однажды домой...

Я думал — он изменился, раз он здесь, со мной. Он думал — изменился я, раз я с ним. Мы оба крупно ошибались... Я лежал и сухими глазами и пялился в пустоту. Я не знал, что мне делать До боли хотелось плакать...

Глава 23

Дождь хлестал как из ведра, размывая очертания домов и машин. По каменистой земле быстро текли грязные бурые ручьи, а промозглый холод сковывал тело. Мало кто решался показывать свой нос на улицу в такую погоду. Что и к лучшему.

Я стоял перед зеркальными дверями отеля и не узнавал себя. Неужели это я — весельчак Томас Грин, заводила и смутьян? В раздувшемся, промокшем до нитки и смертельно усталом омеге, на последних месяцах беременности, не было ничего веселого. Потемневшие от влаги волосы сосульками свисали на худое, изможденное лицо со впалыми щеками и потухшими глазами. Тонкие руки и огромный живот, на котором не сходилась серо-зеленая куртка, довершали удручающую картину. Я выглядел жалко. Как больной.

Криво усмехнулся нелестному отражению. Придерживая одной рукой тяжелую ношу толкнул другой дверь и зашлепал в отель. Теплый воздух мгновенно согрел озябшего меня, а голову затопили воспоминания. Вроде только вчера я прятался здесь, смотрел на ясное небо через стеклянную крышу и мечтал о чудесном будущем. И вот я снова здесь и снова прячусь. Насмешница история, сделав крутой виток, повторилась. Внутри этого сияющего великолепия я почувствовал себя еще несчастнее. Снова в миллионный раз захотелось плакать. Ох, уж эти гормоны...

Ко мне никто не спешил подходить. Ну конечно, на постояльца я мало похож. Доковыляв до стойки регистрации, оперся об выступающий край стола и чуток передохнул, закрыв на секунду глаза. Малыш вел себя на удивление тихо, что немного беспокоило. Обычно он был куда более бойким. Мое маленькое чудо... Или, судя по размерам живота, не очень то и маленькое, но все равно чудо. Только мое!

То, что я дошел до такой жизни, можно было винить только одного человека. Себя. После того памятного разговора с Ольханом, во мне что-то помутилось. Может это так не вовремя проснувшееся гормоны, может проклятая импульсивность, не раз подводившая меня, может, что-то еще... Но я сбежал. Снова. Подговорил ребят не выдавать меня, хотя бы несколько часов и просто сошел на ближайшей станции. Меня уговаривали остаться, но паническое чувство, что я крепко попал в засаду и задыхаюсь в ловушке было сильнее. Если бы я успокоился и хоть немного подумал, может... Хотя бесполезно думать о несбыточном.

Последние месяцы прошли как в аду. Каждый день я пережал с места на место, наобум меняя станции и планеты. Деньги таяли быстрее масла на сковородке, а я уже не знал куда прятаться. Да и устал уже. Хватит! Родители...про них я думал почти постоянно, но, несмотря на острую тоску возвращаться к ним не хотел. Только не так. Во мне еще осталось крохотная щепотка того, что называют гордостью, и она мешала признать себя побежденным. Были мысли вернуться к Ольхану, но я быстро отверг их. Он не смог принять меня таким, какой я есть, а я устал доказывать, что одной любовью счастлив не будешь.

Я побывал на пяти планетах и более двадцати станциях, поменял десяток удостоверений личности и лишь на этой неделе прилетел обратно на Землю. Домой. Кто же знал, что дом перестал быть домом? А я стану мечтать не только о пилотировании...

О том, что я уже не один, узнал через месяц, внезапно потеряв сознание прямо в крупном магазине. Перепуганные продавцы вызвали врачей, а те с со счастливыми улыбками сообщали о том, что я скоро стану папой. Я почти не удивился тогда. С моей-то патологической везучестью залететь при первом же сексе, это раз плюнуть. Были ли мысли избавиться от ребенка? Признаюсь честно, были. До сих за них стыдно. Я же планировал вскоре снова начать искать работу на корабле. Пусть и не на Енисее. Но известие о беременности заставило сделать жесткий и незамедлительный выбор, при моем-то положении беглеца. Когда первый шок прошел, я понял, в общем-то, все просто — жизнь или мечта? Свобода или ноша? Моя свобода, на самом деле, вещь эфемерная, а у этой ноши был привкус будущего и радости и я не смог от нее отказаться.

То, что я здесь может быть очередная глупость, я знаю Но он сказал — ?Будешь на Земле, приходи...?. И я пришел. Сам даже не понимая до конца почему.

— Мне нужен Зэт-Три! — сказал я молоденькому пареньку за столиком регистрации. И закашлялся. Лишь бы не заболеть! Он недоуменно уставился на мокрого меня, на живот, на лужу под ногами.

— Извините, сэ-эр...

— Томас.

— Сэр Томас, но никакого постояльца по имени Зэт-Три у нас нет.

— Мне нужен... — жуткий, разрывающий кашель заставил прерваться и только минуту спустя я наконец смог сказать, — Мне нужен не постоялец. Я ищу робота— портье по имени Зэт-Три.

— У нас таких нет, извините, — пролепетал парень с жалостью и с какой-то брезгливостью, смотря на меня. Его мысли крупными буквами светились на лице — ?Вот очередной, несчастный омега сбежал от мужа!?. И пусть в этом была доля правды, но жалеть меня не надо!

— Он работал здесь! Год назад, я точно знаю! — яростно прошипел я этому молодому незнайке. Несмотря на кажущуюся уверенность, отчаяние снова заскребло своими лапами, неужели...

— Зэт! -закричал я во все горло, так что сидевшие на диванчиках люди вздрогнули. — Где тебя носит, чертов робот?!

Испуганный регистратор потянулся к комму. ?Охрану вызывает?, — тупо подумал я. Внутри образовалась пустота, быстро пожирающая все чувства и эмоции. Ну вот и все...

— Чего орешь?

Я застыл, не веря глухому механическому голосу за спиной. Медленно обернулся. Он терпеливо ждал меня, внимательно оглядывая мое изменившееся тело. Да, я уже не тот?, — мысленно усмехнулся. Серебристый цилиндр робота знакомо блестел, огоньки на корпусе шустро перемигивались, а черное окошко, как забрало рыцаря, скрывало все мысли и эмоции. Коих, я не сомневался, было не меньше чем у обычного человека.

— Я искал тебя, — прохрипел я с огромным облегчением. — Мне нужна твоя помощь. Ты же мне поможешь?

Гибкие, похожие на клешни, захваты коснулись руки. А я так давно не радовался прикосновениям. Пусть и не человека.

— Все еще в беде, Том?

Я кивнул и слабо улыбнулся.

— Я из нее и не выбирался, Зэт.

— Конечно, я помогу тебе, друг мой. Почему ты сомневаешься? Пошли быстрее, а то совсем замерзнешь! — он приобнял меня за поясницу и под изумленные взгляды всех присутствующих мы пошли. Меня опять тошнило, я замерз, проголодался и хотел только спать. Ноги уже отказывали держать погрузневшее тело, и я с облегчением оперся об него. Это был тяжелый день, но закончился он на удивление обнадеживающе. А надежда — это все, что мне сейчас нужно.

Измученный, промокший, беременный омега и робот старой модели уходили все дальше и дальше вглубь знаменитого отеля Ламис, пока совсем не пропали из виду.

Глава 24

Мы неспешно проковыляли по длинному коридору отеля, пока Зэт не привел меня в какую-то крохотную комнатку, у которой было два огромных плюса — в ней была ванная и кровать. Меня завели в душ и вручили чистые полотенца и халат. Горячая вода почти сделала чудо и вернула мне человеческий вид. Когда я, отчаянно зевая, завернулся в пушистый белоснежный халат и вышел из душевой, меня ждало еще одно чудо — на прикроватном столике дымилась большущая кружка с горячим чаем и горка теплых булочек. Я плюхнулся на кровать и закинул ноющие ноги повыше. Затем откусил сразу половину булки и, зажмурив глаза от удовольствия, сделал глоток ароматного напитка. Крепкий сладкий чай с молоком прокатился по горлу и мгновенно согрел меня. Я почувствовал себя почти как дома.

— Ммм... Зэт, ты случайно Крестным феем не подрабатываешь? — поинтересовался у стоящего неподалеку робота. Тот загадочно молчал, лишь огоньки насмешливо перемигнулись. Но его молчание ничуть меня не напрягало, он и раньше болтливостью не отличался. В этой уютной тишине я доел все булочки и выпил весь чай. ?Вот теперь все будет хорошо? — промелькнула ленивая мысль. Зэт забрал с грязную посуду и вышел. А я и не заметил, как заснул — чистый, сытый и почти счастливый.

Проснулся я на удивление отдохнувшим и полным сил. Хитрые лучики солнца ласкали лицо. Мне ничего не снилось, еще одна монетка в копилку приятных мелочей, которые я научился ценить совсем недавно.

— Доброе утро, малыш!— привычно поздоровался я с сыном, приложив ладонь к упругой коже живота, и почти сразу получил довольно сильный толчок в ответ. Невольно улыбнулся, а глупое сердце уже, наверное, в сотый раз сжалось от щемящей нежности. — Ты потерпи еще немного, скоро мы будем дома. Обещаю...

Примерно через час появился Зэт, как всегда с завтраком в клешнях. Какой же он заботливый! Я рассказал ему обо всем, что со мной произошло, и на душе стало легче. Робот молча выслушал меня, сказав только, что ?мы не знаем куда нас приведет путь?. Я сейчас только понял, что надо было остаться. Никуда бы Ольхан не делся, ему бы пришлось принять мои условия. Но как всегда, я включил не голову, а эмоции. Но сделанного не воротишь.

— А ты всегда был такой? — поинтересовался я у него, быстро поглощая принесенную кашу с пончиками. Кушал я сейчас раза в два больше, но все равно был почти всегда голодным. Робот молчал, и я уже перестал ждать ответа.

— Нет. Не всегда, — он снова замолк, жутко подогревая мое любопытство. Вздохнул. Я точно услышал вздох! А потом продолжил. — Это не такая уж интересная история. Сын владельца отеля, господина Александра Ламис, Калеб Ламис был гениальным инженером и программистом. Он занимался разработкой искусственного разума, не очень успешно, впрочем. Однажды Калеб взял новенького робота-слугу класса Зэт прямо из склада отца и переделал его по своему, а главное, вложил в его электронную начинку часть своего виртуального слепка. Так появился я.

— А давно это было? И где сейчас этот Калеб?

— Двадцать лет назад... И да, далеко. Он бросил программирование и подался в солдаты. Окончил военную академию, и служит сейчас где-то на дальних Рубежах. Домой прилетает не чаще раза в пять — шесть лет, вот его отец и устроил меня сюда в отель до конца срока эксплуатации. Я ему о сыне напоминаю...

— Ничего себе! И с тех пор ты не выходишь из отеля? И почему он не продолжил свое дело? Ведь над созданием искусственного разума бьются уже давно? — так и знал, что у Зэта непростая история. Бедный робот, я бы давно свихнулся. Два десятка лет...

— А зачем? Я не хочу быть разобранным на части. А почему не продолжил? Не знаю, — глухо ответил робот. Даже лампочки его на миг потускнели. — Как то он сказал, что если все роботы получатся такими пессимистичными меланхоликами, как я — это будет настоящий кошмар. Вот и все его объяснение. Хотя я бы не возражал. Знаешь, трудновато бывает оставаться единственным разумным представителем среди своего вида, — и такая страшная тоска и одиночество почудилась в этих словах, что стало не по себе. Я, не считая последних месяцев, никогда не был один. — Ну, хватит обо мне. Чем я могу тебе помочь? — вдруг спросил он, вырвав меня из целого сонма грустных мыслей.

— Я не могу связаться с Зоратом, ты ему звонил тогда. Уже почти полгода — озвучил я свой давний страх. — Не знаю что с ним. Может быть что-то случилось, а я не могу даже помощь? И я по нему очень соскучился... И спасибо, ты тогда меня здорово выручил!

Робот смущенно молчал. Не знаю как, но я чувствовал его эмоции. Мое отчаяние почти ушло, и в крови снова кипела жажда деятельности. Хотелось вскочить и побежать искать друга.

— Я найду его, Том. А ты пока отдыхай, но из комнаты не выходи, пожалуйста.

Я согласно кивнул. Прошлого урока мне хватило с лихвой, и поэтому я буду сидеть здесь тихо как мышка. Робот ушел по своим делам, а я от нечего делать снова лег на кровать и попытался заснуть. Сон мне необходим.

День тянулся как новая резина, а мысли в голову лезли одна хуже другой. Зэт приходит еще два раза,, принося еду. Но новостей от Зората не было — он как в воду канул. И только под утро, когда я видел уже десятый сон, меня разбудило прикосновение к плечу.

— Том, сынок! Просыпайся малыш! — сказал тихий очень знакомый хриплый голос. Спросонья я подумал, что это мне сниться.

— Зорат? — недоверчиво переспросил, с трудом разлепляя глаза. — Это ты?!

— Я, мой мальчик. А ну вставай! Неужели не обнимешь своего друга?

Сердце остановилось, а потом застучало как бешеное. Дыхание перехватило. Я вскочил и кинулся на шею темному силуэту около моей кровати. Изо всех сил прижал к себе родное, пахнущее тело. Облегчение, радость и счастье, как бушующие океанские волны прошлись по мне, напрочь сметая страхи.

— Зорат! Это ты! Это и правда ты... — и только тогда позволил себя позорно разрыдаться. — Где ты был? Почему не звонил? Я так соскучился по тебе... — еле проговорил я сквозь судорожные рыдания. Живот мешал мне обнимать его, мне же хотелось, как маленькому забраться на его колени.

— Томми, я тоже ужасно соскучился! Глухо ответил он мне, стискивая мою рубашку, а потом продолжил виновато — Прости, прости меня дурака, что бросил тебя когда нужна была моя помощь. Я себе этого никогда не прощу... У меня тогда появились большие проблемы. Объявились старые, очень опасные знакомые из прошлого... И чтобы не подставлять тебя я сменил все контакты и ушел в подполье. Так, что знай, и я не всесилен...

— Мне все равно! Не вини себя, пожалуйста. Тут виноват только я один. Главное, что ты здесь... И ты должен узнать...

— Дай-ка догадаюсь! Ммм... Ты внезапно поправился? Тогда сядешь на диету и все! — я только фыркнул и отстранился. Но его шутка мне помогла, я успокоился, да и острое желание затопить комнату слезами ушло.

— Зорат!

— Ну я не слепой, если ты об этом, — со смешком сказал Зорат и включил свет. Я невольно зажмурился, а потом уставился на омегу. Одет он был в невзрачный бежевый костюм, весьма помятый. Омега выглядел усталым и даже немного постаревшим. Но глаза радостно сверкали, а губы кривила знакомая усмешка. Несмотря на нее во взгляде его читалось глубокое сочувствие, он долго смотрел на меня, особенно на живот, а потом тяжело вздохнул.

— Ох, сынок... попал ты в переплет. И все из-за меня! Надо было еще тогда этому альфе руки оторвать! Вместе с яйцами! Ну ничего, еще успею!

Я закашлялся и залился краской по самую макушку. В памяти все еще стояло их направленные друг на друга пушки. Нет, их друг к другу подпускать нельзя. Хотя я бы не возражал, если бы Зорат надрал Ольхану задницу. Жалко, что они в разных весовых категориях...