Отельер из иного мира

— Инга, выручай.

Девушка выглянула из-за спины и опустила папку, впервые пригодившуюся хотя бы для защиты от обстрела.

— Мы можем подать прошение на увеличение оклада, но рассмотрение займет несколько недель. И с вероятностью близкой к ста процентам будет отклонено — деньги нужны на возведение порубежных крепостей и каждый медяк на счету.

— А если отдать им "накопления" Барко?

— Во-первых, это важная улика, — секретарь со столь же важным видом поправила очки. — Во-вторых, это казенные деньги и должны быть возвращены в казну со всеми учетными документами.

— А мои запасы? У меня же наверняка тоже есть золотишко — и немало.

— Верно. Почти все в столице под долгосрочными процентами. Даже если удастся снять нужную сумму, на одобрение заявки и последующую инкассацию уйдет около месяца.

Как же мучились люди без "Сбербанка-онлайн"...

— Да что вы с ними цацкаетесь? Заговорщикам — пулю, а остальных прогнать через строй. Сразу станут шелковыми да покладистыми.

А потом мне совершенно случайно упадет кирпич на голову.

— Исключено. Никаких наказаний. Мы можем пойти на какие-то уступки? Сократить рабочий день, например?

— Любое изменение графика сдвинет сроки сдачи. Так что...

— Свободу Барко!! — рявкнули из толпы. — И никаких торгов!

— Да!!

— Он один о нас заботился!

Я улыбнулся и подошел еще ближе, несмотря на ворчание майора.

— Только лишь о вас? — окинул собравшихся ехидным взглядом. — А о людях — нет? Потому что они не такие умелые и опытные, как гномы?

— А то! — крикнул вожак. — Мы по двести лет камень рубим, а что эти сопляки могут? Так, принеси-подай, да и там умудряются напортачить! То блок испортят, то раствор не так замешают! А платят поровну — какая тут справедливость?!

— Да они просто в доле, — наседал Норманн. — Все до единого подельники, подгорное племя. Если бы не сезон, всех бы в казематы засунул. И под суд!

— Послушайте! — поднял ладонь. — Не хочу никого запугивать, но все прекрасно знают, что будет, если не достроим здравницу вовремя! С нами еще можете бодаться, но когда прибудет флот и регулярная армия...

Гномы притихли, злобно сверкая глазами из-под косматых бровей. Знали ведь, чем все обернется, но в таком случае головы снимут не только с них, но и с ненавистных угнетателей. И судя по решительным взорам, они были готовы на это пойти.

— Я не хочу узнать Кассия в ярости. Вы — тоже. Поэтому предлагаю три варианта, — сложил пальцы, как Сойка-Пересмешница. — Первый — часовой полуденный перерыв и выходной на каждый седьмой день для всех рабочих независимо от возраста, расы и мастерства.

Бунтари в задних рядах зашептались, обсуждая услышанное и прикидывая возможную выгоду.

— Второе — увеличение пайка в два раза, включая вино и пиво.

Генри присвистнул, Инга закрыла лицо пятерней, а мужики у стенки заметно оживились, а злоба в гномьих взорах сменилась жадным азартом.

— Как вы собираетесь это провернуть? — прошипела помощница. — У нас каждый сухарь учтен, а караваны ходят все реже!

— К черту эти подачки! Потом на шею сядут — штыком не сгонишь!

— Третье — если управимся вовремя, я лично буду ходатайствовать перед императором за премию в размере трех месячных окладов. Каждому!

Те, что моложе развесили уши, приоткрыли рты и прикидывали, как распорядятся богатством. Старшие же с недоверием качали головами — Стрейн среди них явно не слыл образом порядочности и честности.

— И еще кое-что — в качестве небольшого бонуса. Если закончите инкубатор, грейсы поселятся на берегу рядом с крепостью. А как по мне, они посимпатичнее окрестных селянок.

Сальные ухмылки украсили угрюмые испачканные сажей и пылью лица.

— Что же до Барко, то обещаю ему справедливое следствие и суд. Иные требования выполнить, увы, не могу. Иначе под раздачу попадут все.

Старшина взмахнул кулаком, намереваясь завести старую песню о главном, но соратники схватили его за плечи и утащили вглубь толпы. Пошушукавшись с полминуты, карлик снова вышел в первый ряд, но уже без былого боевого запала.

— Нам нужно посовещаться. И без ружей под носом.

— Разумеется. Генри, уводи людей.

— Но мастер!..

— Разойтись по постам! — крикнул, приложив ладонь ко рту, и гвардейцы подчинились.

— Безумие! — прорычал здоровяк, но я-то знал, что силовое давление на работяг ничем хорошим никогда не заканчивалась, и Февральская революция со штурмом Зимнего вот вообще не нужны, и так проблем по горло.

* * *

Вопрос вроде бы улажен, можно наконец позавтракать. На подходе к ресторану услышал внутри странные звуки — мокрые шлепки, тихие вскрики и сердитое бормотание. Первая мысль — Франческо хлещет Нэй половой тряпкой — почти подтвердилась: вместо тряпки повар держал пучок петрушки. Разносчица стояла в углу, жмурясь, краснея и прижимая ладони к подолу, а манерный шеф костерил ее на чем свет стоит, время от времени разнообразя ругань ударами по щекам. И бил в полную силу, так, что на скулах и подбородке остались оборванные листики и зеленые разводы.

— Тупая девка! Сколько можно учить: фуатон не подают с барвиоли! Салфетини складывают уголками, а полотено сворачивают в рулоны! Для кремо пирогини нужна не чайная ложка, а десертная! Что за бестолочь?!

— Эй, а ну хватит! — грозно окрикнул, спеша на выручку.

— О, господино Стрейни! — Фаулье вцепился в курчавый чуб и застонал, как от зубной боли. — Сделайте что-нибудь с этой деревней, пока она мне всю кухню не испортила! А еще лучше — найдите новую разносчицу!

— Где я тебе ее найду? В лесу?

— В столице, мон мастери! В приличном заведении, где официантки отличают каугру от белой икры, гренки от круатонов и не роняют подносы.

— Но вы ставите на них столько блюд, что здоровый мужик двумя руками не унесет... — попыталась оправдаться девушка, покраснев еще гуще в моем присутствии.

— Молчи, дикарка! — шеф замахнулся изрядно поистрепавшимся пучком, но не рискнул чинить рукоприкладства. — Даже старая троллиха справится лучше тебя! Это невыносимо, мон мастери! Я и так невыразимо страдаю среди плебса и черни, так еще и рядом вертится эта тощая поганка!

— Знаешь, что... — навис над разошедшимся джентльменом, и тот позеленел, как та петрушка. — Здесь тебе не элитный курорт, а стратегически важный объект. Вот закончим — Кассий привезет тебе хоть весь ресторан. А пока будь добр делать, что велено. И раз уж Нэй так не нравится, я заберу ее к себе горничной, пока Амелин под арестом. Ты согласна?

— Я... — девушка смутилась и потупила взгляд. — К вам? Горничной?

— Да. Будешь стирать, прибираться и все такое. Обещаю — никакого насилия и принуждения.

— Х-хорошо... Но я и правда неумеха и криворучка. Вдруг что-нибудь испорчу?

— Испортит-испортит, — Франческо закивал, с ненавистью смотря на рыжулю. — Как пить дать.

— Ну и ладно, — подмигнул. — Все приходит с опытом. Ну так как, согласна?

— Д-да... — она улыбнулась и заправила медный локон за ухо. — Спасибо.

— Вы еще пожалеете, — повар не удержался и брызнул ядом вслед. — И завтра же приведете эту овцу обратно. И уж тогда я покажу свою науку.

Всю дорогу до крыла Нэй молча сопела за спиной, всеми силами стараясь ничего не испортить хотя бы тут. И то ли переволновалась, то ли в самом деле такой родилась, но промахнулась мимо ступени, подвернула ногу и с кратким визгом шлепнулась на задницу. Юбка задралась, обнажив крепкие загорелые ножки и серые трусики, девушка попыталась одновременно встать и оттянуть подол, но в итоге снова поскользнулась, как лосиха на свежем льду. После чего оставила все попытки подняться, закрыла лицо руками и тихонько заревела.

— П-простите... Я сейчас же вернусь в ресторан. Недаром мама говорила, что горбатую лишь могила исправит. Но я не понимала, о чем она, ведь у меня нет горба. А теперь... теперь... понимаю... — и снова залилась слезами.

— Ну, не плачь, — сел рядом по-турецки и уставился на подернутый дымкой горизонт. — Тебя никто не ругает и не собирается прогнать.

— Но я же... такая неуклюжая и бесполезная...

— Вовсе нет, — спокойно произнес, чувствуя давящее тепло в груди. — Просто если постоянно издеваться, понукать, кричать и наказывать, даже самый искусный ремесленник превратится в рохлю. Так что просто занимайся домашними делами, выполняй мелкие поручения, а в свободное время отдыхай. И все будет пуч... хорошо.

— Думаете?

— Уверен, — встал и протянул ладонь. — Идем.

Так увлекся проникновенной беседой, что сам сглупил и подал больную руку. И когда Нэй дернула всем весом, мир вокруг померк, а перед глазами пустились в пляс радужные пятна.

— Мастер?! — рыжая в ужасе отпрянула. — Что с вами? Это из-за меня?

— Нет-нет, — глубоко вдохнул и улыбнулся, хотя сердце чуть не встало от такой боли. — Все в порядке. Ну, идем.

Секретарь сидела на своем месте и перебирала бумаги. И чуть не выронила гроссбух, едва увидела, кого я привел.

— Прошу любить и жаловать — наша новая горничная.

— Здравствуйте, — Нэй помахала, прижавшись к стенке.

Инга взглянула на нее поверх очков с таким видом, будто родной сыночек привел домой проститутку и назвал своей будущей женой. Но спорить не стала — мол, хозяин-барин. И будничным тоном произнесла:

— Хорошо. Сейчас проведу инструктаж и оформлю на новую должность.

— И на двойную ставку, — постучал пальцем по столу.

— Следом за Барко решили отправиться?

— Тогда полуторную.

— Ладно, — помощница вздохнула.

Поднялся в кабинет, пытаясь прикинуть, как все разрулить, если Ривер проиграет дуэль. А если выиграет — как убедить грейс подождать еще немного, пока достроят инкубатор. Особенно, если совет рабочих откажется принимать условия и продолжит забастовку. Просидел с полчаса, цедя виски и таращась в потолок, но так и не придумал ничего путного. Все дороги вели в Рим, а все мои решения — в жопу. Но прежде чем бессильная злость захлестнула душу, в дверь осторожно постучались.

— М-мастер? Это Нэй. Можно войти?

— Да, конечно.

Сначала показалось, что вместе с ней пришла Инга — слишком уж необычный наряд выбрала себе девушка, больше подходящий секретарю, чем горничной. Короткая черная юбка, строгая блузка с высоким воротом, тонким галстучком и жилеткой, туфли с пряжками и высокие белые гетры. От привычной униформы остались только кружевной передник и чепчик, а в остальном — студентка закрытого колледжа. Она не только переоделась, но и тщательно вымылась, а на смену разводов от петрушек пришел неброский, но аккуратный макияж, подчеркивающий естественную красоту. Абы как собранные в хвост волосы расчесали и украсили лентами, превратив космы в изысканную и слегка "диковатую" прическу. Под чутким руководством опытной женщины чумазая простачка стала изысканной леди, которую не стыдно пригласить на бал.

— Я что-то не так надела? — она вздрогнула и сцепила пальцы на животе. — Все еще хуже? Теперь я еще страшнее? Просто вы так смотрите, будто чудище увидели...

— Скорее, на ангела, — невольно вырвалось.

Нэй помрачнела.

— Опять глумитесь?

— Нет. Тебе очень идет. И ты очень красивая, — никогда бы не подумал, что выдам такой комплимент столь легко и непринужденно.

— А? — девушка не знала, куда деть руки, и нервозно переминалась на месте. — Наверное, дело в одежде. Вещи Амелин слишком большие, и госпожа Инга поделилась со мной своими. Сказала, они старые и уже не налезут, а вот на меня в самый раз. Сидят и впрямь хорошо, но как-то в них неловко... Я словно голая. Ой...

Нэй зарделась и опустила голову. Я же не без удовольствия окинул ее взглядом и заметил уродливые шрамы на коленях, которые прежде скрывало платье.

— Что это? — спросил, догадываясь об ответе.

— Это? — она стыдливо попыталась прикрыться, но ни юбка, ни гетры не доставали. — Иногда мастер Фаулье ставил меня на горох. Иногда — вы...

— И почему ты не ушла? — пальцы с хрустом сжались в кулак. — Ты же не рабыня.

— Здесь хорошо платят, а в деревне осталась не только мама, но и сестры, и дедушка, — Нэй потерла под глазами. — Жалования хватает, чтобы никто не голодал. Уж лучше потерплю, чем обреку родных на смерть.

— Даже тех, кто продает детей за булку хлеба?

— Этой булки хватило, чтобы младшая дотянула до первой зарплаты. А вот соседям повезло меньше. Так что... если захотите вновь надо мной поиздеваться, я не...

— Тихо! — ладонь упала на стол с таким грохотом, что заглушила бы выстрел. — И слышать больше не хочу!

— Простите... — она сжалась, как перед ударом. — Я не нарочно, клянусь...

— Нэй... — шумно выдохнул и тряхнул головой. — Посмотри на меня.

Девушка подняла заплаканные глаза.

— Все будет хорошо.

Милашка улыбнулась, и тут на лестнице послышались тяжелые шаги. Генри вошел без стука и чуть не сшиб зазевавшуюся горничную с ног. Склонился над ней, прищурился и буркнул:

— Вы в порядке, леди?

— А? Э? — "леди" захлопала ресницами.

— Прошу простить, не сразу вас заметил. Мастер, у вас важные гости? Я тогда зайду попозже.

— Хватит кривляться, — усмехнулся и откинулся на спинку. — Нэй, оставь нас.

— Д-да, мастер, — низко поклонилась и поспешила покинуть комнату, но поскользнулась на вощеном паркете и лишь чудом успела ухватиться за косяк. — Ой-ой...

— Мне все чаще кажется, что вас подменили, — Норманн проводил рыжую удивленным взглядом. — Уж чересчур необычно поступаете в последние дни.

— Просто изучаю новую методику, — на ходу соврал и похлопал по первой попавшейся под руку книжке. — В столице появился новый автор — видный ученый, философ и управленец. Написал трактат "Я спас Мордор", где изложил принципиально новые способы воздействия и руководства. Вот, осваиваю потихоньку.

— Ну, вижу, и впрямь хорошая книжка. А мы с парнями обыски провели.

— И как?

— Ничего. Вообще. Ни у Луис, ни у Амелин. Или хорошо все запрятали, или успели избавиться от улик.

— Или налгали три короба, — хмыкнул и потер подбородок. — Но этим делом займемся позже. Скоро дуэль, а Ривер нужны свидетели.

* * *

Незадолго до полудня на берег явились трое: я, Инга и Генри для подтверждения честности поединка. Нэй расставила для нас плетеные кресла, столики и зонты, и теперь бегала на кухню за вином и закусками. Все это напоминало подготовку к веселому празднику, вот только чувствовал себя, как перед казнью, всем сердцем переживая за подругу и единственного надежного соратника. Волнение обуяло такое, что нытье в руке вообще не ощущалось — наоборот, в пики эмоционального напряжения легонько дергал плечом, чтобы боль телесная заглушила душевную.

— Что это у вас в сумке, мастер? — Норманн вынул зубами пробку и кивнул на объемистую торбу на коленях.

Вряд ли его всерьез заботило барахло, которое я таскал с собой, но молчать в такие моменты чрезвычайно тяжело даже для повидавшего всякого ветерана.

— Да так... Талисман на удачу.

Командир кивнул и глотнул крепленого вина — несмотря на внешнее спокойствие, страх таился в углубившихся морщинах, отрешенном взгляде и нервозной белизне вцепившихся в стекло пальцев. Не знаю, что чувствовала сидевшая поодаль секретарь, но шуршание уголька не утихало ни на секунду — девушка что-то рисовала в альбоме.