Дом на краю

— Поняла.

Я заставила себя собраться, вынула ногу из сандалия и вернулась в дом.

— В общем, так. Придешь, спросишь Коротченко. Если занят, подождешь, — тем временем говорила Ольга. — И это, Яр, Вовчику привет передавай, ладно? Путь держится там. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я, изучая в зеркале свое отражение. Следовало срочно замаскировать круги под глазами. Не хотела расстраивать Владимира еще и своим уставшим видом.

Ждать мне не пришлось. Ольгин Димыч оказался тем самым Дмитрием, что подвозил меня до дома и арестовывал Вовку. Мы сухо поздоровались: я из-за того, что таила обиду, он по каким-то своим соображениям.

— Посидите пока, — заведя меня в комнатушку три на три, с зарешеченным окном и столом посредине.

Кивнув, я опустилась на ближайший стул. Внутри все звенело от напряжения, и минуты ожидания показались вечностью. Но вот дверь открылась, впуская в комнату Владимира — хмурого, сосредоточенного и, как мне показалось, бесконечно усталого.

— У вас пятнадцать минут. Дверь закрою. И не подводите меня, — сказал Дмитрий, напутствуя и тоном, и взглядом. Мы согласно склонили головы.

Когда за полицейским затворилась дверь, и, закрываясь, щелкнул замок, я подорвалась с места и, врезавшись в широкую грудь, едва не сбила Владимира с ног. Он покачнулся, но устоял.

Приняв меня в свои объятья, Вовка уткнулся носом в макушку:

— Ш-ш-ш... Ну ты чего? Утопить меня пришла? — Лишь тогда поняла, что плачу.

— Не смешно! — шмыгнув носом и еще сильнее вжавшись в грудь.

Мы постояли немного, то просто обнимаясь, то обмениваясь нежными поцелуями, а затем Вовка предложил:

— Присядем?

Я замотала головой в протесте: не желала лишаться тепла его тела. И была принудительно перенесена с места на место — Владимир уселся на стул, я устроилась на коленях.

— Все? Потоп иссяк? — гладя мне спину.

Я отерла слезы с глаз, но голову с его плеча не подняла.

— Ты как? — вспомнив о том, что времени нам отведено немного.

— Я? Как на курорте. Ем, сплю, знакомлюсь с новыми людьми, — посмеиваясь.

Но мне не до шуток:

— Я серьезно! — с обидою в голосе.

— Все нормально, Яр. Терпимо. Не переживай.

— Как я могу не переживать?! — начала возмущенно.

— Лучше расскажи, чем ты его подкупила? — не позволив мне завестись.

— Кого его? — Я сбилась с мысли.

Владимир подмигнул:

— Серьезного дядечку в форме. Не по доброте же душевный он такой сговорчивый.

Получив ответ, я вновь пристроила голову на мужское плечо.

— Это не я. Это Ольга. Они как-то там знакомы.

— Я-я-ясно.

— Что тебе ясно? — подозрительно. Уж больно загадочно протянул.

— Что твоя сестра теневой генерал. Командует народом из-под полы, — ответил Вовка.

Я фыркнула, но на провокацию не поддалась.

— Что следователь? Почему тебя арестовали? Мне ничего не говорят.

— Яр, не забивай голову. Чтобы они не говорили — это все бред. Не слушай никого.

— Но...

— Я другу позвонил — Пашке. Адвокату. Сегодня должен прибыть.

— Так тебя выпустят? Да?

В груди затеплился огонек надежды, и Владимир позволил ему разгореться.

— Конечно выпустят, куда денутся? Пашка у нас акула адвокатской практики, кому хочешь руку оттяпает, — обнадеживающе. — Да и, по сути, нет оснований меня здесь держать. Обвинений они не предъявляют. Улики фигня... Яр, ты же не думаешь, что я имею к этому отношение? — неожиданно сменив тему.

— Что? — я даже приосанилась. — Вов, ты о чем? Что за бред? Нет, конечно! Откуда вообще такие мысли?! — злясь на него.

— Ну, просто... Мало ли... — расслабившись.

Я же наоборот напряглась еще сильнее.

— Убить тебя мало за такой вопрос! Как только ума хватило?! — ткнув пальцем в плечо.

— Ладно, ладно... Сглупил!

— К тому же, я точно знаю, что это не ты! — не желая успокаиваться. Даже с колен слезла, чтобы не отвлекаться на его близость.

Вовка изобразил скепсис:

— Даже так? Интересно откуда?

— Помнишь, я хотела тебе кое-что показать, когда... — сохраняя серьезность.

— Естественно, помню. Ты была более чем соблазнительна, — попытавшись ухватить меня за руку. — Иди сюда!

— Вов! — успела отскочить в сторону.

— Хорошо, слушаю, и ни о чем таком не думаю, — приняв нарочито серьезную позу. Только лукавый взгляд подводил.

Я постаралась отрешиться. Отвернулась к окну.

— Принесена еще одна жертва, пока ты здесь. Парень. Его...

— Что? Какой парень? — Он, видимо, поднялся: заскрежетали об пол ножки стула. — Откуда ты знаешь? Яра?! — развернув меня лицом к себе. — Говори!

— Видела.

— Что значит видела? Где? Как?! — захватив в плен мои плечи.

— Во сне! Во сне, видела! — попытавшись сбросить его руки. Было больно.

— Во сне? — Владимир тут же ослабил хватку. — Ты серьезно? — с недоверием.

— Серьезно! — Мне стало обидно. — Думаешь, стану сейчас шутить?!

— Нет, но... Во сне... Яр... — он отер лоб, сметая с лица остатки гнева. — Не пугай меня так больше, ладно?

— И не пыталась, — все еще обескураженная.

— У меня и так голова кругом, — постарался объяснить он.

Но обида из-за его реакции уходить не торопилась.

— Почему ты мне не веришь?! — не позволив притянуть к себе. — Почему не хочешь выслушать?!

— Яр...

— Что?! — смахнув предательские слезы. — Баба Дуся мне все объяснила! Я могу видеть их! Чувствовать!

— Что за баба Дуся? Кого их? — оставив попытки справиться со мной.

— Баба Дуся — местная колдунья. Ведьма. Я говорила с ней. Она мне все о них рассказала!

— Ведьма... хорошо. Это все объясняет, — со вздохом.

— Вов, ты меня слушаешь?!

— Естественно.

— Не вижу!

— Яра!

Дверь ударилась о стену.

— Время вышло, — Дмитрий окинул нас заинтересованным взглядом.

Оглянувшись, Владимир зубами скрежетнул.

— Никому об этом не говори, поняла?! — напористо.

Я испуганно кивнула, только сейчас сообразив, что мы практически поругались. Нашли время!

— Ты ведь не...

— Нет, — утвердительно замотав головой.

— Хорошо. Увижу Пашку, дам ему твой адрес. Не пугайся, — уже пятясь к выходу. — Только у себя не размещай, пусть в гостинице остановится.

— Почему? — практически беззвучно. Едва держась на ногах. Обнять бы на прощание, но тут этот!

— Просто сделай, как я прошу. Пожалуйста, — как полагается, убрав руки за спину.

Свидание подошло к концу.

Пашка — в миру Павел Аскольдович Выжег объявился на пороге бабушкиного дома спустя двадцать шесть часов, и ослепил меня показательной голливудской улыбкой:

— Яра? Ярослава Войнова? Я друг Владимира. Он должен был предупредить обо мне.

В остальном антипод спасателя Малибу: среднего роста, худощавый, с залысинами, в очках. Взгляд из-под стекол цепкий, взвешивающий. И одет как истинный представитель юстиции: при пиджаке, при галстуке. В одной руке кожаный портфель, в другой — дорожная сумка на колесиках.

— Здравствуйте! Предупредил. Проходите. Павел? — освобождая дверной проем.

Меня поправили, причем достаточно холодно:

— Павел Аскольдович.

— Понятно. Приятно познакомиться. Ярослава Витальевна, — несколько обескураженная официозом, я протянула руку.

— Разуваться?..

— Здесь, пожалуйста.

Неприятно удивленная обстоятельством, что рукопожатие проигнорировали, я спрятала за спину руки и оглядела пол в "холодной", где стояла используемая и неиспользуемая обувь. Вроде бы можно догадаться?

Разувшись, он вошел в жилую часть дом.

— Не будете против, если пиджак сниму? Жарко тут у вас.

— Конечно. Как удобно.

Я терялась. Не знала, как реагировать. И не понимала, что между ними общего — Вовка и этот — словно разные полюса. Если первый "душа", балагур, несмотря на всю свою ученость, то Павел мне казался человеком закрытым. Во всяком случае, таково было первое впечатление.

— Ох, минутку, — наконец, правильно трактовав причину выжидательного взгляда, я устремилась в "проходную". — Вот, пожалуйста, — вернулась с плечиками.

— Благодарю.

Он вручил мне вешалку с одеждой.

— Чувствуйте себя как дома, — едва сдержавшись, чтобы не отвесить подобострастный поклон. Что-то в его манере общения неимоверно раздражало, вынуждая чувствовать себя человеком второго сорта.

Когда пристроив груз в шифоньер, я вернулась в "теплую", Павел сидел за столом на кухне и вдумчиво изучал какой-то документ.

— Я правильно понимаю, вы уже виделись с Владимиром? — наплевав на гостеприимство. Не терпелось узнать, что к чему.

— С кем? — блеснув очечными стеклами. — Ах да... с Володей. Виделся.

— И что? — встав рядом.

— Ничего.

Павел даже головы не поднял и задел за живое.

— Как это ничего?! — не сдержавшись, я повысила тон. — А Вовка говорил, что вы акула! — с сарказмом.

И вынуждено опустилась на табурет. При мысли о том, что Владимир и дальше будет находиться в изоляторе, ноги отказали.

— Акула? — Павел вновь обдал меня взглядом через окуляры. — Похоже на Володьку, — теперь уже с улыбкой. — И спасибо, что сказали. Я ему припомню, когда вытащу.

— Так вы собираетесь ему помогать? — растеряно.

— Естественно. За тем и приехал. — Сняв очки, мужчина потер глаза. — А вы молодец, Яра. С характером. Вы уж простите за хамоватость. Обычно я себя так не веду, — посмотрев на меня ясными серо-зелеными глазами.

Я в ступоре молчала.

— Видите ли, пока летел все думал, что там за женщина такая, ради которой Володька готов всю свою жизнь под корень? И как-то незаметно пропитался негативом. А тут вы...

Он смолк и вернул на нос очки. Я некоторое время переваривала, а потом подтолкнула к продолжению. Стало интересно, какой предстала в его глазах.

— Я? Разочаровала? Ожидали чего-то другого?

Ответили мне недоуменно:

— Почему же? Нет. Скорее наоборот — порадовали.

— Приятно. Польстили.

— Да? — Павел вновь потер глаза, теперь уже под стеклами. — Это вроде как не комплимент.

— Разве? — вновь растерявшись.

Как вообще на это реагировать? Обижаться вроде бы глупо, а смолчать... Я позволила себе нечто вроде саркастического уточнения.

— А что?

— Простая констатация. Как раз представлял вас совершенно иной, более...

— Простите, быть может, мы поговорим о ситуации Владимира? — неожиданно поняв, что не хочу слышать продолжение. — Вы сможете добиться освобождения?

Выяснив все, что могла выяснить — Павел, как и следователь, не отличался словоохотливостью, я накормила Вовкиного товарища обедом и, как было велено, командировала обживаться в гостиницу, предварительно пригласив на ужин. Но Павел корректно отказался, сославшись на безграничную усталость. Впрочем, я и так уже это поняла, по постоянно натираемым глазам и попыткам размять шею. Сама же отправилась в магазин, воодушевленная заверением, что не позднее завтрашнего вечера Владимир окажется на свободе. Я собиралась встретить его сытной едой, уютом и... Там видно будет. Главное, чтобы поскорее оказался дома.

Сегодня решила изменить привычному маршруту через центр, и взяла курс на ближайший "Магнит", в расчете на то, что смогу избежать случайных встреч, способных неблаготворным образом повлиять на приподнятое расположение духа. Как выяснилось, просчиталась. На кассе столкнулась с тетей Варей, а та вновь в курсе событий. Откуда только черпает информацию?! Но потом вспомнила, что сама же рассказала, только мнение Варвары Ильиничны по этому поводу явно претерпело изменения.

— Ярочка, милая, что же это за напасть такая?! Ведь таким хорошим казался! Таким воспитанным! — заохала старушка, когда мы вышли из магазина. — Сроду не подумаешь, что на такое-то! Изверг!

Меня точно ледяной водой окатили, даже дыхание сперло. И отозвалась не в меру холодным:

— Владимир тут ни при чем. Он этого не делал! — Хорошего настроения как небывало.

— Но как же так, Ярочка? Невиновного-то и в тюрьму? — засомневалась бабушкина подруга.

— Вовка не в тюрьме, а в изоляторе временного содержания. К тому же, чтобы вы знали, завтра его выпустят! — отрезала я, впервые не на шутку разобидевшись на Варвару Ильиничну.

Вот, спрашивается, чего лезет, куда не просят?! Заняться ей что ли нечем?

— Выпустят? Ну коли выпустят... — старушка виновато потупилась. — Ты уж прости меня, Ярочка. Не серчай шибко. Наслушалась народу разного, вот и несу околесицу. Своей головы, видать, нет, — сокрушенно.

Меня также обуял стыд. Нехорошо срываться на пожилых людях, пусть даже неправых! Старость уважать нужно!

— Это вы простите, теть Варь. Я не должна была так... не по-доброму, — неуклюже извиняясь. — Давайте, помогу, — предлагая донести сумку с покупками.

Проводила до дома, но заходить не стала.

— Пойду я, теть Варь. Дел целая куча.

— Я как же чайку с вареньицем попить? — расстроилась бабушкина подруга.

— В другой раз. Вот Ольга вернется, вместе придем. Тогда и посидим, — пообещала я.

— Ну, смотри, смотри... А Оленька когда собирается-то? Любушка-то как? Не спросила, запамятовала.

— Ничего. Должны вот-вот выписать. Только они, наверное, сперва в Лопуховку.

— И правильно, — закивала старушка. — Родные стены — что лекарство. Быстро на ноги поставят. — На том и распрощались.

Махнув рукой, я заторопилась домой. А по пути поняла, что опять улыбаюсь. Мысли вернулись к завтрашнему дню, к Вовкиному возвращению, и стало казаться, что жизнь налаживается. Даже петь захотелось.

А ночью мне приснилась бабушка. Будто идем мы по улице — я нынешняя и она двадцатилетней давности, а навстречу нам Варвара Ильинична — как сегодня, с клюкой и сумкой холщовой. Бабушка остановилась, взяла подругу за руку и говорит: "Возвращаю я тебе твое обещание, Варенька. Не нуждается моя девочка в присмотре. Выросла. Пускай сама дорогу выбирает. Чему быть, того не миновать".

Глава 17

Есть вещи, которые невозможно забыть! Их не отложить на потом, не вытравить радостью долгожданной встречи, не утопить в океане счастья. Они — данность, в каждое из мгновений пребывающая с тобой. Вот и я, наблюдая за Вовкой, с аппетитом поглощающим мясной рулет, не могла не думать о пережитом в последние дни. Слова бабы Дуси о последней жертве довлели надо мною, словно Дамоклов меч.

Я сдалась, когда мы, насытившись друг другом, валялись на диване, под бубнящий о чем-то телевизор.

— Вов, а когда полиция найдет этого парня, они опять тебя не закроют?

— Какого парня? — Он пробежался рукой по моему боку и остановился на уровне бедра, ненавязчиво поглаживая.

— Которого убили... Помнишь, я говорила? — с невольной хрипотцой в голосе.

Интересно, нам всегда будет мало друг друга?

— Говорила? Когда? — убрав руку.

Искры вновь зарождающегося желания оказались погашены недоумением. Обескураженная вопросом, я недоверчиво воззрилась на него.

— Как "когда"? Когда на свидание к тебе приходила. Ты еще сказал, никому об этом не рассказывать. Вов?..

Вдруг стало бесконечно обидно — не ожидала подобного! Я столько раз пыталась поделиться, излить душу, а он не только ни разу не захотел выслушать до конца, но и пропустил мимо ушей!