Разбуди Лихо!

— Да уж, ваше разделение на касты это что-то с чем-то.

— Я пытался снять ограничения для низших. Бесполезно.

— Насколько бесполезно?

Он поморщился и не ответил, зато восьмилапик перебрался ближе, чтобы сообщить: — Не прошло и года, господина усыпили.

— Так-так, — задумчиво протянула я и села на кровати, — из всего выходит, что ты был, как прыщ на за... Кхм, крутой шишкой, я права?

— Чем? — не понял он.

— Ну, то есть ты был высокопоставленным вудлаком? То бишь, не последним вампиром в Ритри.

— Это уже не имеет значения, — отмахнулся серокожий.

— Господин был первым советником Владыки, — с гордостью ответил паук.

-М-дя! Знаете, занятная выходит ситуация с Рагу.

— Какая именно?

— Она люто ненавидит низших. Но и в первом браке и во втором сама себе наступила на горло и умудрилась стать источником для вурдалаков из этой касты. Ладно, во второй раз это сам Владыка, какие-то привилегии ей святят в связке с ним. Но в первый...

— Он был богат, — сухо ответил Лихо, — и она была счастлива выйти за него.

— А еще он был тринадцатым в списке правителей Ритри, — пискнул мохнатый.

— Да уж, вот теперь я всем сердцем верю в святую невинность влюбленной вампирши. Сущий ангел... белобрысый.

Мой подопечный отвернулся от нас с пауком, всем своим видом демонстрируя, что тема закрыта. Все-таки слишком болезненно реагирует вурдалак. И знает же, что она нас убить пыталась дважды, а все равно отстаивает ее позицию, как верный поклонник.

— Лихо...

Он не отозвался, но меня это не остановило.

— Слушай, судя по тому, с каким презрением Эргард выразился о твоей способности выбирать источник, даю сто пудов, ты выбрал белобрысую. Но женат не был и источником так никогда и не обзавелся... — вурдалак промолчал, а я все-таки закончила свою догадку: — Она отказалась.

Плечи Лихо напряглись так, что рубашка на нем затрещала. Но молчит, паразит, не отзывается.

— Как вы догадались, что он приводил Рагу? — изумился паук, оторвавшись от работы, над моим костюмом. — Об этом никто не знал! Даже я не должен был... — произнес с оглядкой на своего господина.

— Продолжай делать вид не сведущего, чтобы он тебе голову от головогруди не отделил, — шепнула я ему с улыбкой.

Урурк сделал красные глазки большими и продолжил шить, а я рассуждать.

— Итак, у выдры белобрысой был выбор. С одной стороны Лихо: добрый, влюбленный, красивый, приближенный к самому Владыке, то есть очень перспективный. А еще древний и в довершение, как мы уже знаем, двадцать первый в списке на пост Правителя мира. А с другой...

Паучок соответственно заявленной характеристике начал перечислять достоинства первого мужа вампирши:

— Обозленный, изуродованный, старый низший, занимающий пост наместника, обладатель огромного капитала. А так же, как мы уже знаем, тринадцатый в списке.

— Скажи, — обратилась я к нему, — а вампирша владычицей быть может?

— Нет. И деньги после смерти вампира переходят потомкам.

— И все-таки не сходится. Кто его изуродовал и почему шрамы не сошли? Вы же вампиры, существа с повышенной регенерацией. Зачем ей нужно было выходить за старого низшего? Пусть он и тринадцатый по счету, но недолговечный, а ведь власть к ней после кончины не перейдет и богатств она не увидит. И даю сто пудов, детей у них не было.

Судя по увеличившимся глазкам Урурка, я попала в точку.

— Вот так вот, по всем статьям, незавидная доля выпала вампирше, — и возмущенно заметила, — а Лихо уверенно говорит, что она была рада.

В палатке повисла тишина, прерываемая лишь нервным передергиванием паучьих лапок, и тяжелым дыханием серокожего. Кажется, я опять задела запрещенную тему, но это еще, не повод для молчания. Вот и не смолчала:

— Не пойму, какого ляда радоваться? Она же явно его презирала. Вот и Владыку терпеть не может...

— Почему? — это спросил Лихо, глухим и каким-то неестественным сухим голосом.

— А иначе, с чего бы ей на мужиков кидаться. На Нардо, на тебя, а после с кем-то в дальнем крыле под балдахином шепталась. Слов не вспомню, но обсуждали меня и интонации были ее.

— Название крыла? — серокожий вскочил с места, разметав матерчатые листы по полу. — Скажи мне, где это происходило, — потребовал он, зловеще склонившись надо мной.

Не на меня сердится, а страшно стало до дрожи! Чуть заикаться не начала.

— Сверсово. Кажется, так Владыка называл.

Мой подопечный тяжело выдохнул и прежде чем потянуться к моей шее, глухо сказал:

— Она вышла замуж за Правителя Ритри ради рождения древнего. Спи, Краля.

И тьма накрыла меня с головой. Вот и где уважение к ценному специалисту в судебных разбирательствах и кандидату в мыслители? Я ему тут все по полочкам разложила, а он меня усыпил. Сволочь! И что значит, ради рождения древнего? Пояснения зажал, неблагодарный. Ну, все! Проснусь, устрою им допрос.

Проснулась...Точнее, разбудили, окатив меня с ног до головы ледяной водой. В следующую секунду я промокла, они оглохли, думаю справедливо. И я была уверена в этом ровно до тех пор, пока мне не закрыли рот шершавой ладонью. Вспыхнул свет и трое кривящихся упырей в красном кружеве заявили, что меня ожидает Владыка.

Так-так-так. И где мои соратники, Лихо и паук? Где моя защита?

Оглядываюсь, а нет их. Шикарненько!

Я указала на руку, лишившую меня голоса, и на пальцах потребовала меня отпустить. Серокожие уроды клыкасто улыбнулись, и выудив из кружев блестящие клинки предупредили:

— Учти, еще одно громкое слово и мы за себя не ручаемся.

Пришлось кивнуть.

За руку меня выдернули из кровати и, не давая ни одеться, ни обуться, вывели из палатки под черное небо с алыми просветами. Воздух снаружи свеж и бодрящ, скала холодная; мокрая черная рубашка на мне стала ледяной. И нет ничего удивительного в том, что я чихнула, как только попала к Владыке в шатер. А стража всполошилась, и все трое стремительно приставили холодное оружие к моему горлу.

— Эээм парни, вам было сказано доставить меня живой или как?

В ответ тишина. Намекают, да? И рожи у всех свирепые и в глазах такой блеск многообещающий, что стало понятно — мертвой буду я и очень скоро.

— Хорошо, спрошу иначе. Здоровой или больной? Меня из-за вас хорошо подморозило, мне бы в теплое и чашку кофе сладкого.

Стоят все так же грозно.

— Черт вас дери, ножи уберите!

Никто не шелохнулся, а вот меня начало распирать от нового чиха.

Неожиданно с потолка первого уровня палатки свесился Владыка. Примечательно, что сейчас он облачен в серое кружево, волосы собраны в толстый колосок или сложную косу, а глаза подведены красным.

Или это у него мешки под глазами?

— Что здесь происходит? — спросил Зарбу.

— Попытка побега, — отрапортовали стражники, убирая клинки.

— Парад идиотов в красном, — поправила я и опять чихнула. Стоит ли говорить, что ножи вернулись на исходную — к моему горлу. — Что и требовалось доказать, — заметила я с усталостью.

— Разойтись! — рыжий правитель Ритри с ужасающей скоростью оказался подле меня. — Вас разбудили?

— Меня... я бы не назвала это — разбудили. Меня окатили водой с ног до головы, выдернули из кровати, привели сюда по сущему холоду, но не разбудили.

Под скептическим взглядом владыки стража смешалась:

— Краля была не в себе.

— Не правда. Просто...

Ну, как сказать не в себе, я просто посетила почти мужа во сне. И слегка опешила от того, что он сотворил с нашей спальней. Все-таки ревущее пламя, пожирающее все на своем пути — это вам не шутки. А самое обидное, он комнату уничтожил, чтобы поверх пепла и толстого слоя копоти сделать премиленькие рисунки волн. По поводу его художеств я очень хотела Нардо пару ласковых сказать и на шипяще-рычащее: 'Крыыыляяя Мордосьськрыя, вставайте!' отреагировала не сразу.

— Просто меня нагло вырубили до этого, вот и не проснулась сразу.

— Вырубили? — внимание Правителя Ритри переключилось на меня, и стража скоренько смылась куда подальше.

— Понимаете, Владыка...

— Зови меня Зарбу, — предложил рыжий. В следующее мгновение меня укутали в кружевную накидку, бережно подняли на руки и, блестя красными глазами, куда-то понесли. — Нужно поговорить.

Никогда не думала, что меня до дрожи может испугать эта фраза. Чуть не взмолилась о пощаде в голос, точнее навзрыд.

— Дрожишь, — заметил вампир, неся меня как любимую игрушку или скорее уж долгожданный трофей.

— Ага. За-за-замерзла, — пролепетала я, глазами цепляясь за предметы внутреннего убранства. Может здесь есть хоть что-то биту напоминающее, от вампира не отобьюсь, но хоть попытаюсь.

— Никто не греет? — спросил Владыка.

— Мысленно все.

Вначале ляпнула, потом осознала, что именно ляпнула. Учитывая, широкую улыбку кровопийцы, он подумал о том, о чем думать не стоит. Хотя, кто их к черту поймет?

— А кто достиг желаемого? — интересуется Зарбу, внося меня в кабинет.

— Никто, — оглянувшись и поняв, что это не спальня, я с видимым облегчением вздохнула. — Пронесло.

— О чем ты?

Очень медленно он опустил меня на пол. Взгляд глаза в глаза, улыбка все еще присутствует, а интерес на лице отражается настолько явный, что я шарахнулась в сторону и шею прикрыла теплым кружевом накидки.

— В вопросах обогрева я полагаюсь на собственный выбор!

— А я слышал иное.

— Что именно?

— Что тебя поставили на кон. И по окончанию первого тура ночь с тобой станет трофеем моего наместника. — Вампир делает плавный шаг в мою сторону, чтобы выжидающе замереть в полуметре. То, что накидка растворилась в воздухе по его движению, я не заметила, а вот огонь, полыхнувший в его глазах — да.

Черт побери!

— Ээээммм... Меня вынудили обстоятельства...

— Ты о значительном платеже? — Владыка делает еще один обманчиво мягкий шаг ко мне, я — два от него.

— О том, что мы с Лихо не успели от него вовремя избавиться. А по вашим законам...

— И все же ночь достанется Рандорыру.

Он заходит справа на два шага, я отступаю влево на три.

— Да, но на определенных условиях...

— Их легко исправить, — сообщает он с улыбкой.

— Как?

Вот здесь рыжий предводитель кровопийц делает многозначительную паузу и... стремительно сокращает расстояние между нами. С опозданием понимаю, что мы уже не в кабинете. Определенно в кабинете такого убранства быть не может, слишком много бархатных и зеркальных поверхностей, слишком много красного. Я ногами обо что-то уперлась, а он, толкнув на это что-то, весело оповестил:

— Это будет исправлено, если все ночи с тобой заполучу я.

Гадать, на что упала и почему, уже не приходится. Широкая пружинистая поверхность под балдахином говорит прямым текстом, что поцелуем в щеку я не откуплюсь.

Ой, Мамочки! Думай, Галя, как выпутываться будешь. Думай.

— Но я могу не выжить! — и отползаю к изголовью огромной кровати под пристальным взглядом.

— Сними свою кандидатуру с соревнований и ты, — улыбка коварная и клыкастая, — безусловно, выживешь.

— Не могу, я обещала помочь Лихо.

Хмыкнул.

— Ты можешь обещание не сдержать, — величественно присел на край красного ложа и приглашающее похлопал рукой возле себя.

Ага, вот прямо сейчас и пересяду, куда просишь, уже бегу.

— Но тогда он откажется от поисков Гали Гари, — вовремя вспомнила подходящую отговорку. Вряд ли он решится противостоять требованию самого Люциуса.

— В ее поисках Светлейший из Темнейших более не нуждается, — мягко улыбнулся серокожий и неожиданно разлегся на кровати.

И ладно бы просто улегся, так он носом в мои коленки уткнулся.

Укусит! Я от ужаса задохнулась, а он мягко поцеловал мои дрожащие коленки и с коварной ухмылкой потянулся к пуговкам моей же рубашки. Разденет? Вот это он зря, если я ранее была напугана, то теперь разозлилась, ну и вопросом задалась. Вскочила с кровати, отдавив ему руки и врезав коленом по лицу.

— Что?! Как это...? В смысле: 'Светлейший из Темнейших более не нуждается'? Что значит, не нуждается? Они от меня отказались? Тьфу ты! — опять чуть себя не сдала с потрохами. — Отказались от моих услуг?

А гад рыжеволосый молчит, сопит в матрас, и не отвечает, вот только плечи как-то странно подрагивают. Видимо сильно двинула, да и реакция непонятная, то ли смеется, то ли мутирует. А вдруг предсмертные судороги? Дрогнула, а затем сама себя отругала.

Да ну, это же вампир!

Подошла и ощутимо потрясла его за плечо:

— Зарбу, скажи прямо. Я что, зря тут выжить пытаюсь?

Перевернулся, потер ушибленный нос, затем плечо и, с укором глядя на меня, пояснил:

— Они откажутся от твоих услуг в ближайшее время, потому что Галя Гаря мертва.

Я с размаху плюхнулась на пол. Ударилась и не заметила этого.

— Чего?!

Клыкастый Владыка улыбнулся, поясняя:

— Мы нашли кольцо Андорада среди развалин опаленных белой Моалью. Более от человека ничего не осталось. Сожалею, Краля, но цель твоего визита умерла. — НЕ задерживаясь долго на этой новости, он продолжил. — К Светлейшему из Темнейших я направил гонца. А к лорду подземных чертогов попросил заглянуть его давнюю знакомую. Так что... — вот тут его лицо озарила широкая клыкастая улыбка, — ты остаешься в наших мирах до окончания соревнований.

Это что же получается: не меня к Люцу направили, а гонца, и к Нардо эту белобрысую! Я натурально взвыла, вспомнив с каким лицом мой синеглазый черт палил комнаты. Теперь ясно почему! Я умерла для них. Я?!

Зашибись! А если он от меня отступится? Если перестанет искать? Что, если...?

— Вот су... гончая!

— Что значит: су...? — проявил вампир любознательность.

— Самка собаки, — горько признала я, не зная, как похлеще треклятую выдру назвать. — Давняя знакомая не лучший эпитет для нее!

— Я хотел сказать: 'поверенное лицо', — решил дать уточнения Зарбу.

— Угу, многократно проверенное во всех позах и по любому предлогу, — зло процедила я. — Рагу из лишая послал, да?

— Кого?

У Вампира лицо стало такое удивлено-недоверчивое, вроде и расслышал, а вроде бы и нет. Понятно, если ляпну еще чего-нибудь сгоряча, меня можно будет закапывать. И отнюдь не в землю, а как физраствор из капельницы гадам серокожим закапывать.

— Так, не важно, — отмахнулась и, уперев руки в боки, заявила, — я от слов своих не отступлюсь. И раз уж дала обещание Эргарду, то сдержу его.

И задумчиво уставилась на рыжеволосого. А он с таким же задумчивым видом смотрит на меня. Что-то тут не чисто, определенно не чисто. Мне явно известно не все.

— Так..., погоди, ты меня для чего среди ночи из кровати вытащил? — прищурилась сердито и начала этот вопрос прояснять: — Чтобы сообщить о снятии обязательств перед Лихо? Чтобы Рыр не успел попользоваться? Чтобы твоей стала? Чтобы отправить к дьяволу?

На этом мои вариации закончились, а он... Подмигнул, зараза!

— К Люциусу я смогу отпустить тебя после окончания празднеств, — посмотрел задумчиво на балдахин и нехотя признался, — в крайнем случае, после третьего тура. О снятии обязательств перед своим подопечным ты вправе была узнать сразу.