Как бы там ни было, есть у некоторых, совущихся "нашими", такая способность — создавать перед собой выхрь, дырку, портал — названий много, а суть одна — ход на другие слои. В то, что мы зовём Сном.
Совершенно бесполезная в реальном мире способность, как понимаешь на каком-то этапе, когда проходит угар от намытого в турецких реках золота, выкопанных в ЮАР алмазах, что нулевой слой, со всеми его благами тебе наскучил, на хвосте висят представители от десятка Контор, а что делать дальше, ты не представляешь.
Если повезёт, то понимаешь это ещё до того, как жизнь пойдёт в разнос и тебя, привязанного стальным тросом к капитальной балке, попросят "открыть вихрь".
Меня зовут Най, и мне повезло. Я оказался, как и большинство "наших", как сейчас говорят, "трусом и приспособленцем". Мне, в принципе, наплевать на человечество. И своё благополучие меня интересует в довольно ограниченном аспекте. Во всяком случае, я не вижу смысла таскать золотые самородки и алмазы из слоёв чуть ли не килограммами, ставить сомнительные эксперименты с попыткой проникнуть в Историю, или пытаться колонизировать мир в то время, когда солнце динозавров ещё только закатилось.
Как и все мы, одиночки, рано или поздно уходящие жить в слои. Мы придумываем друг другу прозвища, общаемся, путешествуем, но так и не создали какого-либо внятно социума. Неудивительно для толпы в, ориентировочно, пару тысяч одиночек, раскиданных по десяткам, если не сотням, слоёв прошлого Земли.
Меня зовут Най, — это провище мнея дал Баф, когда ещё выходил на связь. Это было его хобби — давтаь ночикам кличку и разносить её по знакомым. Получалось, кстати, неплохо.
Итак, я — Най. Моё хобби — а у любого уважающего себя "нашего" есть хобби — это ходьба по слоям. Я бесцельно шатаюсь между ними, как и многие из нас. Быть может, через пару лет я остепенюсь и осяду где-нибудь в безлюдном аналоге раннего четвертичного, как Триал. Буду охотиться на носорогов, медведей и прочую живность. Или построю лагерь на излучине реки кде-нибудь в триасе. Позову друзей, натащим с нулевого пива, наловим трилобитов — или кто там водиться. А потом просплюсь и пойду дальше. Вглубь. В те слои, куда без защитного костюма или противогаза лучше не соваться.
Я — Най. И порой мне хочется сделать какую-нибудь пакость миру. Например, всё же, пробраться на самый "верхний" слой, дальше, чем тысяча пятьдесят второй, в то время, когда, быть может, и атмосферы-то не было.
Никто не знает, что такое слои, или не говорит. Я не знаю, чего я хочу. И этот дневник, который Ганс зачем-то подверг литературной обработке — просто одна из моих подлянок миру. Быть может, кто-то его прочитает, поверит, и перед ним тоже завертится вихрь из света, окрашенного в зелёный.
И если я узнаю — то, возможно, усмехнусь, празднуя тот факт, что в очередной раз сумел стать песком в жерновах машины под названием "мир".
Люблю иногда делать подлянку-другую Ведь у каждого уважающего себя "нашего", сноходца, должно быть хобби.
Меня прозвали Най. А это — неточный отчёт о мелких пакостях, которые я творил из любви к искусству.
Подлянка первая Сбежавший охотник.
Най сосредоточился, воскрешая в памяти это специфическое ощущение. Какая-то смесь восторженного ожидания чуда, радостного и искреннего, словно пришедшего из незамутнённого детского разума. Это искренняя улыбка на устах и в душе, эта уверенность, не знающая сомнений. Вернувшееся из детства, желание чуда.
Мир замер. Показалось, будто вернулось лето. Снег на ветвях деревьев, зажатых меж двух бетонных коробок домов, окрасился зелёным. И пахнуло зеленью и какой-то освежающей жарой, когда проходящий сквозь снег свет начал заворачиваться в воронку, вращающуюся перед ним. Водоворот цвета травы, выглядящий, точно сказочный портал в какой-нибудь бесконечно добрый и сказочный мир, где феи разъезжают на единорогах, а волки питаются травой.
Най шагнул вперёд.
И тут же провалился по щиколотку в снег. Действительно, и здесь зима. Снег, мороз за двадцать пять градусов, потому как никакого парникового эффекта нет. Хотя всё равно, прекрасное место, особенно если одеться по погоде. Чистейший воздух, первозданная природа. Нет только самого главного, самого экспансивного и не терпящего конкурентов, млекопитающего.
Кожу вдруг пробрал озноб. То ли воздух между футболкой и телом начал промораживаться, то ли виной волчий вой был тому причиной, однако мурашки пробежали по руке, заставив Ная дёрнуть плечом.
Что же, он и не собирался оставаться на первом слое дольше необходимого. Тот же декабрь, но в мире, где никогда и не было человека? Зима, где третий по экспансивности вид млекопитающих собирается в громадные стаи, способные с голодухи пойти рвать любого, в том числе, незнакомого, зверя?
Желание чуда пришло легко, расцвечивая лучи лунного света, бьющие сквозь заснеженные кроны сосен. Лучи начали искривляться, снова закручиваясь в чуть мерцающий, гипнотизирующий вихрь цвета свежей травы, манящий, затягивающий внутрь, как любая вращающаяся спираль. Правда, этот вихрь был особенным, так как вёл через множество слоёв вглубь.
Ни ровная, продуваемая семью ветрами поверхность ледника, в этих широтах сходящего на нет, ни заполненные мамонтами леса следующего слоя, Ная не интересовали. Точнее, вся линия, уходящая в историю мира-без-разумных, далее его не интересовала. Однако свернуть можно было далеко не везде.
У таких, как Най, не было общества. Собственно, даже общения особого не было, как и общей терминологии. Слишком специфической психикой нужно было обладать, чтобы нырять тем или иным способом. Отрешённость от мира, равно как и желание сохранить свой секрет, чтобы мир, от которого хочется сбежать, не причинил лишних неприятностей. Хороший мотив, верно?
Най знал четырёх таких же, как он. И ещё с десяток видел мельком, когда пересекались в особенно интересных местах ближних слоёв.
Кали, как она себя называла, проживала довольно недалеко — где-то в первой трети цепочки порталов, который Най сейчас ужимал в один, чтобы срезать путь. Девчушка осетинских кровей с серо-зелёными глазами, фанатевшая от японской кухни, устроилась в слое, соответствовавшему эпохе господства папортников, хвощей, скорпионов и стрекоз. Во всяком случае, так казалось именно Наю.
Серж сидел где-то между верхним слоем, и Кали. Во всяком случае, так он обмолвился в последнюю встречу, прежде чем исчезнуть в портале. Что характерно, сжимал он поваренную книгу, где описывались разнообразные национальные блюда из змей, а от рюкзака его тянуло перцем и ещё какими-то приправами.
Сам Най был третьим из тех, кого он знал. Считать самого себя одним из "таких же, как он"?.А почему нет?
Спящие. Скользящие. Беглецы. Куча имён, вплоть до Избранных и Иных. В своё время та, к кому строил сейчас цепочку Най, поведала пару баек о других своих знакомых. У неё-то их было множество. Впрочем, учитывая место, где она проводила до трети суток времени верхнего слоя, это было неудивительно.
Свет собирался. Теперь вихрь, почему-то пахнущий детством и летом, проведённым у бабушки, выглядел куда солиднее. Три метра в диаметре, геометрического вида, угластая бахрома по краю. И всё тот же цвет здоровой свежей травы, за который всё это и прозвали Сном.
Поправив изолирующий противогаз, Най шагнул вперёд.
И ступил на холодный гладкий бетон. Бункер той, что скромно звала себя Даррой. Место, построенное фанаткой Перумова или же кем-то, чье труды она себе скромно присвоила.
Как бы там ни было, бункер был пуст. Лишь горел свет, обеспечивая растения необходимыми условиями. Впрочем, о них Най только догадывался. Здесь, в этом слое, дешевле построить электростанцию и создать замкнутый цикл регенерации воздуха, чем возить какие-нибудь пластины для регенератора, или же фильтровать что-то там снаружи. Из того, что зовётся местной атмосферой.
Помедлив, Най снял противогаз, раз уж удалось попасть в прихожую бункера сходу. А затем подошёл к противоположной стене. Конечно, дверь, ведущая внутрь, к личным помещениям Хозяйки Перекрестка (да, именно так, с большой буквы, она требовала себя называть. Чем и укрепляла подозрения Ная и истинности её авторских прав на эту опорную точку), была как всегда закрыта. И, очевидно, биологичка предпочитала встречать гостей именно здесь, в прихожей бункера. Однако, на стене возле двери, висел ещё и монитор.
Вид был прежний. Какая-то жёлтая галька рассыпанная на берегу некоего водоёма. И слева уходит куда-то вдаль, к потухшему вулкану, странно угластая стена скал, в одной из которых и был смонтирован бункер.
Архей. Преднижний слой. То, с чего всё началось. Место пересечения теорий.
Говорят, именно ради этого, а не из-за каких-то анаэробов, и был построен бункер. Ради слоя, где впервые появилась жизнь. Именно ради него сюда, в куб бетонной прихожей с двумя дверями и монитором-окном, и приходили сюда люди. Во всяком случае, так говорила Кали. И намекала Дарра. Мол, именно отсюда, можно, ныряя глубже, в следующий слой, открыть, чуть меняя настрой, вход в разные слои, пусть и лежащие на одной глубине.
Где-то течёт лава, и человек погибнет, даже будь на нём скафандр, если только не успеет вынырнуть на слой повыше. Это обычно касается атеистов.
Где-то можно увидеть горы, которые кто-то словно бросил лепить на полпути, оставив одну или две стороны несделанными, увидеть облака сернистого газа, которым кто-то забыл придать требуемую форму, как и соединить куски скал, застывшие в воздухе, с твердью. Говорят, таких хватает среди агностиков.
Кто-то просто видит бесконечную равнину, усыпанную одноцветным песком. Наверное, так открывшие портал представляют первый миг после Творения.
А ещё можно, срезав путь, открыть путь куда-то туда и снова вверх. В один из верхних слоев одного из возможных прошлых этой планеты. Впрочем, этой ли?
Белый свет ламп позеленел. И в этом бункере вдруг потянуло травой и лесом, который, быть может, находится где-то во внутренних помещениях бункера. Зелёный, как камень, из-за которого все слои и назвали Сном, вихрь...
Най шагнул, выходя с другой стороны цепочки вихрей, вложенных друг в друга. И вдруг почувствовал, как из него словно вынули тысячу гирек, погружённых в каждую клетку организма. Словно бы он вышел из того слоённого пирога, на вершине которого, блестя стекающим вниз, пропитывающим нижележащие слои, соком, находилась насилуемая породившей Ная цивилизацией, природа.
Словно он только что дошёл.
Улыбнувшись, он стащил противогаз, вдыхая свежий, несмотря ни на что, воздух этого слоя. И осел на гладкую каменную плиту, уходящую краем в море.
Чужой архей. Слой после сотворения этого мира. Он всё-таки сделал это.
Най ещё раз прищурил глаза, представляя себе, как смотрит сквозь тень и перекрещивающиеся ресницы. И снова в воздухе появился фиолетовый верх распятого человека, висящего в воздухе. Впрочем, человека ли? Может, просто гуманоида? Кто знает, кто это может быть, этот силуэт, покрытый рисунками, горящими таким же кислотно-зелёным, как и глаза, огнём?
Подумав немного, Най протянул руку, представляя, как ладонь, облачённая в такую же тень, хватает фигуру за шкирку. Самое главное — не обращать внимания, что эта фиолетовая тень должна быть раза в полтора выше самого Ная. А то ещё начнёшь задумываться, как это вытягиваешь его из скалы, в которой парень находится почти как плечи. Или задашься вопросом, с чего это его не видно в других слоях. Ладно глубже — на этом месте располагается громадная скала, в которой, видимо, силуэт и находится. Но выше-то, когда вместо каменной плиты, здесь располагается то болота, то заросший овражек, его почему-то нет?
Нет, не стоит задаваться вопросами и сомневаться в своих силах. В конце концов, на то и Сон, чтобы здесь была сказка.
Сосредоточившись, Най схватил неизвестного и не видимого за проявившийся хвост иссиня-чёрных волос, и дёрнул вверх, не думая об ограничениях.
И человек — если бывают люди с фиолетовой кожей, острыми ушами длиной чуть ли не в полметра, зелёным пламенем в глазницах и татуировками на весь торс, не говоря уже о когтях на всех двадцати пальцах четырёх конечностей — вылетел на каменную поверхность.
К чести неизвестного, оказавшись в воздухе, он тут же извернулся, приземляясь на ноги с растопыренными пальцами, увенчанными чёрными когтями. Акробатика на высшем уровне, не говоря уже о том, что, если верить увиденному, неизвестный мог висеть распятым.. где-то, огромное количество времени.
Так и не представившийся, гуманоид посмотрел вверх. Явно поморщился, и только затем перевёл взгляд на своего... вызволителя? Спасителя? Най и сам хотел бы уже знать.
— Хм, похоже, я совсем свихнулся на второй тысяче лет — сказал неизвестный.
— Это — просто Сон... — решился, наконец, Най — а меня Най зовут.
— Да я понял уже, что Сон. Имя, как я понимаю, выдуманное? Что же, зови меня... ну, допустим, Илл. Идёт?
— Приятно — поклонился Най. Жать руку кому-то выше ростом, да ещё с такими когтями, не хотелось — могу я узнать, откуда я вас выдернул, и за что вас так?
Вместо ответа, назвавшийся Иллом, посмотрел на воду. Безжизненную, сероватую воду, плескавшуюся о гладкую каменную плиту, уходящую вглубь под небольшим углом.
— Здесь ведь нет никакой зелени, верно? В отличии от более верхних слоёв.
Най напомнил себе о необходимости держать лицо. Ещё один Ходящий? Или просто совпадение терминологии? К тому же, судя по всему, он не человек? Не расскажет ли что-нибудь интересное?
— Это всё объясняет — словно уже узнав ответ, проговорил Илл— И, я вижу, ты хочешь знаний? Что же, это может быть интересно. Хоть не так скучно, как сидеть в пустоте до скончания времён.
Подлянка вторая. Проданный демон.
— Слушай, ты же любишь делать подлянки — неожиданно сказал Илл.
Най, сохраняя молчание, раскинул руки пошире и продолжил смотреть вверх. Не в небо, — какие тут облака, дыхание бы восстановить!
Дышалось тяжело. Всё-таки, Илл был крайне ответственным кадром. Взял обязательство рассказать о верхних слоях этого мира — и рассказал. Пообещал научить всему, что знает, как предоплату попытке перебросить его в "слой Перекрестка". Вот, теперь учит.
— Есть идеи? Тебя же вроде некий глаз и чей-то череп интересовали?
— Это не отменяет того факта, что в других слоях можно найти ещё что-нибудь интересное. Я же тут в виде проекции, настоящее тело там, наверху.
Илл ткнул когтистым пальцем вверх. Туда, где, по его словам, изменённое зрение видело лишь жадную чёрную бездну, лишённую токов привычных энергий. Впрочем, имел-то в виду он совсем другое "наверху". Верхний слой Сна, который, по мнению некоторых, и Сном-то не является.
— Ты представь, выдернет меня сигналка, когда придут. А там тюремщиков не истощённый зек дожидается, а напичканная источниками энергии и навыками тысячелетий практики, машина разрушения.
Най задумался. Похоже, кому-то вредно читать комиксы. Набрался всяких трешовых словечек. Впрочем, Илл сам себе судья. А вот обещание можно попробовать выполнить.
