Чтобы не тратить заряд фонаря, такого же старого, как и сам Хэнк, он выключил свет и спрятал его в сумку. Неимоверно хотелось есть, очень сильно клонило в сон, болела спина и ныли колени...
"Совсем немного недошёл. Ещё каких-то часов пять...", — Смитт прижал сумку к тощей груди, надеясь лишь на то, что люди найдут его раньше крыс, и последняя посылка всё же дойдёт до адресатов.
— Долг, честь и совесть, — прошептали заветные слова сухие губы. — Долг, честь и совесть...
Ответом ему была тишина, а слышала его лишь темнота. Многие Почтальоны сходили с ума от одиночества, но происходило это уже в конце их непрекращающегося пути от одной станции до другой... Хэнк не считал себя исключением, а потому к шелесту в темноте, а также дробному цокоту, вызвавшему в памяти ассоциацию с лошадью, которую держал ещё его отец, отнёсся спокойно.
"А если это крысы?", — выдал не совсем здравую мысль измученный разум.
"Тогда... я дам им последний бой", — тонкие пальцы нашарили на полу кусок металлической трубы, которую Смитт использовал как трость, и старик стал готовиться нанести удар... пусть и был не уверен, что вообще сможет её поднять.
— Долг, честь и совесть, — произнесли тонкие губы.
"Долг, честь и совесть", — отозвалось эхо в голове.
— Долг, честь и совесть, — неожиданно мелодичным голосом ответила темнота, а затем по глазам ударил яркий свет, заставивший слёзы выступить на веках, размывая окружающий мир до состояния разноцветных пятен.
Хэнк замер в неверии, глядя перед собой и, несмотря на резь в глазах, боясь хотя бы моргнуть. Он не сопротивлялся, когда его перевернули на спину, а затем приподняли, прикладывая к губам горлышко фляги. Горячая жидкость, хлынувшая в горло показала, что он ещё не умер, да и всё происходящее вокруг — не бред воспалённого сознания...
...
Сидя прислонившись спиной к стене, старый Почтальон прижимал к груди потяжелевшую сумку и плакал. Слёзы струились по худому, грязному лицу, украшенному седой клочковатой бородой. Если бы кто-нибудь сейчас находился рядом, он бы мог увидеть блеск жизни в ранее потухших глазах, а также услышал бы лихорадочный шёпот:
— Не оставил... Не оставил нас... Лишь пройдя путём лишений и испытаний... искупив грехи свои и своего народа... мы заслужим благословение его... Ибо бог не забыл о нас.
С неожиданной для такого старика лёгкостью, Смитт поднялся на ноги, закинул себе за спину сумку и, стуча куском трубы по полу при каждом шаге, заторопился к своей цели.
— Долг, честь и совесть... Долг, честь и совесть...
"Значит братья и сёстры были правы... и первый Почтальон знал! Но почему он молчал? Или...?", — верный фонарь выхватывал из темноты рельсы, указывающие путь словно дорога из жёлтого кирпича.
— Долг, честь и совесть...
"Путь был всегда перед моими глазами... под моими ногами... а я его не замечал", — восторг заполнял душу, буквально требуя поделиться им со всеми.
— Долг, честь и совесть...
"Я не подведу тебя, боже... слова твоего ангела будут звучать в каждом уголке этого подземного мира, а затем мы выйдем из чистилища, и понесём волю твою всему миру", — словно бы помолодевший на десяток лет, Хэнк не чувствовал усталости мышц и боли суставов, точно зная то, что на него возложена великая миссия — донести слова ангела, до заблудших и потерянных детей его...
А группа разведчиков эквестрийцев, случайно наткнувшаяся на умирающего от голода старика, командир которой решила помочь и оставить человеку часть взятых с собой припасов, спокойно двигалась на точку сбора. Они и не осознавали того, какой отпечаток эта встреча оставила на душе одинокого Почтальона...
— Сансет Шиммер... я буду готов, — остановившись на несколько секунд, Хэнк поднял лицо к каменному потолку. — Мы будем готовы...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Разговоры о будущем
В полумраке просторной полупустой комнаты, освещаемой лишь огнём из старого камина, закрытого толстой закоптившейся решёткой, спинами к свету в креслах сидели трое грифонов. Двое из них (аристократ в дорогом камзоле и маг в свободном чёрном балахоне с глубоким капюшоном) были молоды и амбициозны, третий же, оставшийся единственным из старого совета заговорщиков, своим видом напоминал плод запретной любви механика и его машины: правый глаз тускло светился красным искусственным окуляром, клюв поблёскивал нержавеющей сталью, крылья напоминали драконьи, но состояли из магических моторов, трубок и тканевых перепонок (его левая передняя лапа и хвост, также были заменены на протезы).
— Убедите меня, что ваша новая задумка стоит того, чтобы я на неё подписывался, — хриплым голосом, в котором звучали металлические отзвуки, даже не попросил, а приказал глава преступного мира Грифоньей Империи.
— Старик, неужели ты боишься? — с явным ехидством осведомился аристократ. — Не ожидал такого от "Железного Когтя" и "Стального Клюва".
— Малыш, в отличие от тебя я получил место в этом совете не по наследству и знаю цену риску, — красный глаз калеки вспыхнул чуть ярче, а окуляр провернулся и выдвинулся на миллиметр вперёд. — После авантюры ваших отцов, не вам приходилось заживо гореть в своём убежище, когда по ваши души пришли Короны и Чёрные Розы. Мне немалых усилий стоило просто выжить там, где погибли остальные, и в отличие от успевших сбежать за границу, я не только остался здесь, но и сумел сохранить часть своей организации. И в отличие от вас, малолетних недоумков, у меня сейчас есть не только имя, которым я могу бравировать, но и верные грифоны, связи, ресурсы...
— И ты готов забыть обо всём, чтобы дожить свой век спокойно? — молодой орёл скривился. — Жалкое зрелище.
— И что же ты предлагаешь, желтоклювик? — голос Стального Клюва стал пугающе спокойным, а искусственный глаз почти погас. — Хочешь ещё раз попытаться разобраться с императорской семьёй? Должен тебя разочаровать: после того как чейнджлинги отказались с нами сотрудничать, мы лишились не только половины каналов контрабанды, но и возможности нанять боевиков; в то же время императора сейчас поддерживают и народ, впервые за долгое время ощутивший, что такое есть сытно и вкусно, и Эквестрия с её ресурсами. Если мы сейчас дёрнемся, нас раздавят и не поморщатся, так как у нас нет ни союзников, ни даже сильного лидера.
— Радует, что такой трус не считает себя нашим главой, — хмыкнул молодой оппонент. — Почему же нас не раздавили до сих пор?
— Потому, что я держу в когтях весь тот сброд, который при моей смерти разбежится и начнёт гадить везде где попало, — раздраженно заявил Железный Коготь. — Да и легче держать недовольных в одном месте, чем вылавливать их по всей стране.
— А вот тут вы не правы, сэр... — прозвучал мелодичный голос из-под капюшона, с равной степенью вероятности могущий принадлежать как молодому орлу, так и пташке. — У нас есть союзники. Да и лидер... имеется.
— И кто же это? — глава преступного мира Империи хохотнул. — Боюсь, твои вымышленные друзья нам в этот раз не помогут.
— Уголёк, покажись, — позвал грифон в балахоне, голос коего ни на мгновение не изменил своей интонации.
В тёмном углу комнаты открылись два изумрудно-зелёных глаза, которые осмотрели присутствующих узкими щёлками вертикальных зрачков, а затем на свет бесшумно вышла высокая, для своей расы, стройная чёрная кошка. Её торс перехватывали кожаные ремни, на поясе красовался ещё один ремень, но с необычной коробочкой вместо пряжки, на бёдрах же крепились кобуры с револьверами. За её плечами виднелись рукояти парных тонких мечей, красующиеся обмоткой из чёрных бархатных шнурков.
— Вам ведь знакомы жители Тортуги? — уточнил маг. — Недавно они заключили очень выгодный союз...
— Хорошая шутка, — прервал собеседника Стальной Клюв. — Драные кошки, которые не умеют летать, не владеют толковой магией, не знают местности и вообще... Это и есть твои союзники? Что же, вынужден признать, что этот клуб по интересам себя изжил.
— А может быть это старые брехуны, вроде тебя, его развалили? — вспылил молодой аристократ. — Мы хотя бы что-то делаем...
— Я один могу разобрать на органы полсотни этих клубков шерсти, — махнул лапой на кошку Железный Коготь. — Гвардия императора же, вооружённая новыми артефактами, вовсе сможет резать их в любых количествах.
— Желаете проверить это утверждение? — уточнил маг, наклонив голову чуть вперёд.
— Если тебе не жаль свою зверушку... с удовольствием, — Стальной Клюв неожиданно легко, для своего состояния, поднялся на задние лапы, с шелестом распахнул крылья, и гордо прошествовал на свободное место зала. — Используем всё, что у нас есть, киска.
— Уголёк, покажи сэру Когтю величину ошибочности его суждений, — попросил носитель мешковатого балахона. — Но не убивай его: нам ещё нужны как его связи, ресурсы, так и его имя. В конце концов, многие сомневающиеся охотнее пойдут за тем, кто не только пережил войну, сражаясь на стороне проигравших, но и сумел сохранить часть влияния.
Муркнув в ответ нечто невнятное, чёрная кошка пошла к своему противнику, уверенно держась на задних лапах и покачивая бёдрами. Стальной Клюв, почуяв неладное, активировал артефакт магического щита, с которым практически не расставался (даже мылся с ним).
Плавным, но вместе с тем и невероятно быстрым движением Уголёк выхватила из кобуры один револьвер, а затем дважды нажала на спусковой крючок, заставив оружие громыхнуть, изрыгая искры огненной смеси. Железный Коготь, несмотря на уверенность в своей защите, попытался увернуться, но не успел уйти от пуль, одна из которых чиркнула по правому бедру, а вторая вонзилась в правую же голень. При этом щит не задержал снаряды и на мгновение, оказавшись пробитым будто тонкая бумага.
Выстрел в плечо левой передней лапы был заблокирован искусственными крыльями, которыми преступный босс укрылся словно щитом: оказалось, что ткань перепонок очень прочная и эластичная. Впрочем, Уголёк не растерялась и, спрятав револьвер обратно в кобуру, выхватила оба клинка, смазанной тенью бросаясь в атаку.
Теперь уже мечи проигнорировали магический щит, но в отличие от пуль, которые его просто пробили, холодное оружие вовсе рассекло защиту, дестабилизируя конструкцию. Отточенное лезвие прорезало перепонку левого крыла... и со звоном было заблокировано протезом; второй меч попытался вонзиться в многострадальное бедро, однако резко дёрнувшийся вперёд грифон, с глухим лязгом схватил его клювом. В следующую секунду кулак Стального Клюва ввинтился в живот кошки, выбивая из неё воздух, а также подбрасывая её над полом, после чего выстреливший собой вперёд воин врезался в более лёгкое тело, сбивая его на пол и придавливая своей тушей.
— Мало обладать уникальным оружием, чтобы быть хорошим убийцей, мелкая ты дрянь, — гневно клекотал крылатый хищник, стискивая горло жертвы пальцами протеза. — Не родился ещё тот комок шерсти, который сможет меня поиметь.
Задыхаясь, Уголёк кое-как нашарила рукоять револьвера, достала его из кобуры и приставила к низу живота противника, надавив стволом так, чтобы он точно почувствовал (поднять лапу выше у неё уже не выходило). Железный Коготь же замер, и даже немного ослабил хватку на сдавленной шее.
— Вот ведь дрянь, — даже с каким-то восхищением заявил грифон с искусственными крыльями, сверкнув магическим окуляром.
В ответ он получил ехидно прищуренный взгляд и многообещающую улыбку. Но даже так кошка не произнесла ни слова.
— Вижу, сэр, вы в затруднительном положении, — констатировал очевидное маг. — Позвольте я вам помогу. Уголёк, если наш друг тебя отпустит, ты уберёшь оружие. Полагаю, демонстрация и без того оказалась достаточной.
Отпустив шею противницы, Стальной Клюв перекатился влево, встал на четыре конечности, а затем поднялся на две... чтобы снова упасть на четыре. Ранения задней лапы, проигнорированные в пылу схватки, наконец-то дали о себе знать.
— Уголёк, окажи помощь гостю, — продолжил отдавать приказы маг. — Сэр, будьте любезны...
В течение последующих пяти минут, пока босс преступного сообщества сидел на полу, его недавняя противница сперва извлекла из голени пулю, затем ничуть не смущаясь зализала и перевязала раны. После этого третий член совета "Клуба по интересам", прихрамывая вернулся в своё кресло.
— Что теперь скажешь, старик? — нагловато ухмыльнулся аристократ.
— Интересные игрушки, — признал Стальной Клюв, здоровой передней лапой почесав шею. — Если действовать не в лоб, то что-то может и получиться. Однако, этого мало, да и я ещё не узнал, кого вы собираетесь использовать в роли лидера.
— Тантоса, — отозвался маг, чем вызвал хохот у преступного босса, но не обиделся и терпеливо дождался тишины. — Понимаю, он сейчас вне нашей досягаемости, да и немножко не жив... но это решаемые проблемы. У меня уже есть агент в Часовой Башне, который получит для нас образец химеры, при помощи которой проращиваются духовные каналы, ну а вселить душу в заранее подготовленное тело вовсе сможет любой, кто обучен некромантии, шаманизму и целительству.
— А вот это уже интересно, — постучал металлическими когтями по подлокотнику Стальной Клюв. — Скажу даже больше: это похоже на план.
* * *
Войдя в грот, стены, пол и потолок коего украшали многочисленные кристаллы, Селестия уверенно направилась к самому центру, туда где росло самое необычное во всём известном мире дерево. Стоило ей оказаться рядом с Древом Гармонии на расстоянии пяти шагов, как ветви растения зашевелились, листва зашелестела, а в бесчисленных зеркальных гранях вспыхнули многочисленные солнца, от которых повеяло не жаром а холодом.
— И ты здравствуй, — молвила белая аликорница, грива и хвост которой опали, становясь самыми обычными волосами. — Всё ещё сердишься на меня?
Ответом принцессе дня стало недовольное шелестение, похожее на предупреждающее трещание гремучей змеи, готовящейся атаковать нарушителя покоя. Крылато-рогатой пони оставалось только тяжело вздохнуть, а затем начать ходить кругами... Впрочем, приблизиться она не пыталась.
— Я хотела сказать, что нашла последний элемент мозаики, — после некоторого времени молчания произнесла Селестия. — Когда новые Хранительницы окрепнут достаточно, чтобы воссоединиться со своими аспектами, ты сможешь вновь стать единым со своим создателем. Надеюсь... этого хватит, чтобы его освободить.
Кристальная листва зашелестела чуть миролюбивее... что ещё ни о чём не говорило. Всё же судить эту сущность, давным-давно зарождённую её отцом (который, вероятно, до конца так и не понял того, что же сделал), по меркам пони было нельзя.
— Я лишь боюсь, что сила Элементов понадобится раньше того, как хранительницы будут готовы... и хочу попросить тебя помочь им, — остановившись, белая аликорница посмотрела в грани Древа Гармонии. — Хотя бы в первый раз.
На этот раз "молчание" продлилось дольше, будто бы необычный собеседник размышлял, но затем шелестение вновь заполнило грот, своим шумом передавая согласие. Посетительница, осознав послание, благодарно улыбнулась и ощутимо расслабилась, затем попрощалась и торопливо зашагала к выходу.
