Ох, сколько восторженного визгу было, сколько поцелуев и объятий... Думал, оглохну, задохнусь и буду раздавлен!
Показал и подарил дяде — уже жены, Губернатору — то есть, пистолет "ТТ". Такую он канонаду в том котлованчике устроил... Столько патронов он мне спалил... Еле его оттуда, чуть ли не за уши, вытащил!
...В Нижнем, тоже погуляли на славу и, тоже — без драки, слава Богу, не обошлось! Перед людьми не стыдно! Правда, в этот раз на кулачках бились уже не мужики, а степенные нижегородские купцы! Ну, в принципе — не один ли хрен?!
Кроме того, для "всех желающих" на улице были накрыты столы и, любой мог подойти, чтоб выпить и закусить... Некоторые "подходили", по ходу, уж слишком часто и перепились и, возникло несколько столкновений с полицией, которые, при желании можно было квалифицировать, как "массовые беспорядки"... Даже, казаков пришлось вызывать — городовые сами не справились!
— Господин Стерлихов! Чтоб больше такого не повторялось! В первый и последний раз предупреждаю! — хмурил брови Орёл.
— Вы про свадьбу, Ваше Губернаторское Величество? — Николай Михайлович заметно оху... Похудел, короче, с таким "зятем", — не, свадеб больше не будет! Не басурманин же, я какой — гарем разводить не собираюсь... Да и, Наталья Георгиевна, я думаю, не позволит! Ах, да! Чуть не забыл... Дети же пойдут, внуки, правнуки! И, у каждого свадьба! Зря пообещал...
Орёл хотел на меня рассердиться, но потом рассмеялся и махнул рукой:
— Ну, помогай вам Бог!
Медовый месяц — декабрь у нас получился, мы с Лошадёнком провели в Солнечногорске, в собственном фамильном Замке, попутно занимаясь множеством дел, которых — по ходу, всех не переделаешь... Между этими "делами" случилось так, что нежданно-негаданно, но "полку попаданцев" прибыло. Причём, это была очень качественная "прибыль"!
Сижу как-то у себя в кабинете, за столом... После обеда — как счас помню. Любуюсь, как в дубовой рощице прогуливается на лыжах наша "старпедческая троица" — Ильич Конкретный, Стриж да Отец Иннокентий... Скорешились они — не разлей вода! Даже, странно как-то — вроде, абсолютно же разные люди! Что их объединять может? Возраст, что ли? Эх, дожить бы до их лет, да самому узнать!
Как-то спросил у Ильича:
— Ильич! Вы же меня учили, что Бога нет! А сами со служителем культа дружите. Как сие понять можно?
— Плохо Вы, Володенька...
— Гм, гм...
— ...Димочка у меня учились! Лекции пропускали, наверное... И, как только умудрились зачёт сдать? Что-то прошляпил я это дело...
— А, что не так? — не понял я, — марксизм-ленинизм отрицает же существование Бога... Да и, вообще — всего сверхъестественного. Или, я не прав?
Интересно, как вывернется?
— Наоборот, марксистко-ленинская философия подтверждает существование Бога!
— Да, ну?! Вот те, раз! И в каком параграфе, на какой странице, в каком томе полного собрания сочинений про это можно прочитать?
— ...По марксистко-ленинской философии всё в этом мире развивается снизу верх, от простого к сложному, от низшего к высшему... Так? Или, не так? Хотя бы это помните?
— Ну, помню..., — что дальше, интересно?
— Если подразумевать под "господом Богом" этакого старичка с бородой, который сидя на облаке, управляет нами, воздаёт нам и отпускает... То, да — Бога нет! А, если Бог — это просто более высший, чем наш разум? До такой степени высший, что нам его просто не понять... Ни его самого, ни дел его — "сверхъестественного", то есть. Или, Вы допускаете. Володенька, что на человеке эволюция остановилась? Что мы — грешники и, есть вершина мироздания?
— Да нет, что Вы? Какая, на хрен, "вершина"? Какого, на хрен, "мироздания"?
— А о чём мы тогда спорим, Володенька?!
Выкрутился, старый хрен! ...А ведь, по ходу, он прав!
...Так, про что это я? Ах, да... Сижу это я у окна, любуюсь, как три старпеда на лыжах по роще катаются... Погодка сегодня — ну, просто отпад! Морозец градусов пять и Солнце — что может быть ещё прекрасней и чудесней!
Вдруг, вбегает моё Солнышко — Лошадёнок, то есть... Бледная вся, встревоженная:
— Дмитрий Павлович..., — всё учу, учу её, да никак не научу ко мне по имени обращаться... Хотя, бы наедине! Да, всё без толку..., — женщина к Вам какая-то пришла...
— Кроме тебя, Наташенька, для меня нет женщин! — настроение то, благодушное...
— ...Умоляет спасти её сына!
Тут, действительно — после непродолжительной возни, дверь кабинета распахивается настежь и, простоволосая, растрепанная, немолодая баба — из "моих", с громкими рыданиями, врывается в него и, падает на колени передо мной...
Пока я медленно переходил от безмятежного настроения к... Следом заходит Коновал, неся в руках трёхлетнего, на вид ребёнка, за ним — Тот, Что Помельче, затем — Боня, Автопром и Шатун... Я, слегка похудел:
— Это, что за..., — как назвать, то сложившуюся ситуацию? Матерно нельзя — женщины и ребёнок присутствуют, — а, что с ребёнком?
— ...А я ей говорю — ничего не поможет! Помирает дитя... Надо Батюшку звать, чтоб отпел..., — как бы отвечая на мой немой вопрос, сиплым басом прогундел Коновал, — так они же... Говорят к тебе нести!
Он опасливо покосился на попаданцев.
— Дмитрий Павлович! — начал, практически трагическим щёпотом Боня, — у женщины последний ребёнок остался! И тот умирает! Надо что-то срочно делать!
Вообще-то эту женщину я немного знал.... Матрёной, по-моему, зовут. Она появилась в Солнечногорске спустя пару недель после образования "Корпорации". Когда я ещё пустил "патрули" по тракту подбирать ослабевших. Её и, умирающего трехлетнего сына успели вовремя обнаружить и спасти... Другого ребёнка — девочку, припоминаю, спасти не удалось.
Как бы инстинктивно поняв, что я ей сочувствую, Матрёна, всё ещё стоя на коленях, перестала выть и вполне осмысленно сказала, обращаясь ко мне... Почему, то:
— Чем согрешила я против тебя, Господи?! Сказал ты: "В муках рожать будешь..." Десять раз рожала я в муках и девятерых ребятёнков схоронила! Мужика у меня уж нет — помер недавно, никому я боле не нужна — не родить мне... Не забирай Васятку, Боже! Не дай на старость лет одной одиношенькой остаться! Не лишай единственной отрады в моей убогой жизни! — и, она снова отчаянно завыла в полный голос..., — ведь я ж, так мало прошу у тебя, Господи!!!
— Я, что — Господь Бог, что ли? — растерялся я.
— Ваньку, Лузерам же спас, Господи..., — послышалось, что ли, сквозь рыдания?
...Вообще то, со здоровьем у местного населения пока особых проблем не возникало. Да, умирали некоторые — в основном старики, да и дети, бывало, умирали... Но, в очень незначительном количестве. Детская смертность и, особенно — новорожденных и рожениц — вообще, на околонулевом уровне.
Не, знаю в чём причина! Может быть, в особых природных условиях Солнечной Пустоши, может быть в том, что сюда во время голода добрались только самые выносливые и жизнестойкие...
А может в том, что я по поводу гигиены, дезинфекции и прочей санитарии так зашугал Коновала, что он на них, как помешался!
...Коновал, где-то научился — ещё до меня, хорошо принимать роды, имел собственный инструмент для этого, в частности — акушерские щипцы. Так, вот он неоднократно при мне диву давался, что такая низкая смертность среди рожениц и новорожденных...
— Сам Господь Бог, здесь живущим плодиться помогает, что ли? Горячки у роженец, вообще нет!
А дело то, просто в том, что он стал руки тщательно специальным мылом мыть и спиртом ещё их протирать, да инструмент свой кипятить!
Ну, а на всякий случай у нас хранился солидный запасец медикаментов двадцать первого века! Очень солидный запасец! Лет на десять бы хватило — нам, попаданцам. Даже, если мы болеть будем — чуть ли не каждый день! Находился он в самом погребке, так что об сроке хранения беспокоиться надо было в последнюю очередь. Целый местный город этими медикаментами, практически, оживить можно было б!
Как мне было известно, в особо тяжёлых случаях Коновал шёл к Боне и, тот сам давал большому антибиотики. Но, это было всего пару раз... В основном же обходились нашими же аспиринами да анальгинами с мазями Вишневского.
— ...А что, хоть с ребёнком, то? — спросил я, когда Наташа по моему знаку, увела, вроде немного успокоившуюся Матрёну, а Коновал положил ребёнка прямо мне на письменный стол.
— Да, кто ж его знает?! Помирает, похоже..., — почесал затылок Коновал, — говорил этой дуре, что в Храм...
— Да, погоди ты! — я посмотрел на своих попаданцев, — что с ребёнком, то?
Как и, все более-менее продвинутые люди двадцать первого века, каждый из нас имеет более-менее приличные знания об всяких разных болячках и об "пилюлях", которыми эти "болячки" лечатся. Боня, так вообще, академиком по этому поводу должен быть бы! Троих детей вырастил и двоих внуков...
В ответ на мой взгляд, Василий Григорьевич недоумённо развёл руками:
— Ничего понять не могу! Третий день лечим — ничего не помогает! Всё хуже и хуже...
— А почему три дня лечили, а мне ничего не говорили?
— Понадеялись на антибиотики! Были уже случаи — враз выхаживали!
Да, привык человек двадцать первого века надеяться на всякие "чудо-препараты"!
— Ну и, что делать будем?
Все трое попаданцев, как по команде посмотрели на Коновала и на Того, Что Помельче — помощника Коновала...
— Максимович! Иди-ка ты своими делами занимайся, раз помочь ничем не можешь... Как в Храм потребуется нести — тебя позовём..., — Тот, Что Помельче сделал попытку остаться, — и, ученика своего с собой забери!
Тот, что Помельче, по ходу, обиделся... Не, не пойдёт так!
— Учишься то, хорошо, Степан?
— Да, хорошо! Одни пятёрки!
— Молодец! А дядьку Максимовича хорошо слушаешь? Всё, что он тебе говорит, себе на ус мотаешь?
— Так, это...
— Ус, говоришь, ещё не вырос?! Ну, не беда! Мотай, пока на нос: усы вырастут — перемотаешь! Учись хорошо, говорю... Доктором будешь, однозначно! А пока иди, говорю — дядьке Максимычу помогай...
Ну, вот! Человек, с совсем другим настроением ушёл! Главное — правильно послать...
— ...Так, что господа попаданцы, делать будем? Позволим умереть этому ребёнку?
— Ты что, Вован, с дуба рухнул?! Конечно, нет! — вызверился на меня Автопром, — давай дуй к "нам", за хорошим врачом!
— А где я его — "хорошего", найду? А что я ему, "хорошему", скажу?
— А Семён Валентинович на что? — удивился Боня.
— Айболит, что ли? — Боня поморщился..., — так, мы с ним... Того. Не дружим. После одного случая.
— Знаю, знаю я про тот случай! Ничего, я с ним дружу. Он моего Сашку с того света вернул... Ну, чего стоишь? Давай бегом!
Приказал перенести ребёнка к себе в спальню, на генеральскую кровать, а сам с Боней вприпрыжку "дунул" в погребок... До последнего очковал, что портал не сработает — давненько не переходил, мало ли, чё... Сработал!
По быстрому переодевшись, предварительно созвонившись с Айболитом, мы сели на мою "Волгу" и, рванули к нему — прямо в районную больницу.
— С чего разговор то, начать? — бивший себя в грудь кулаком поначалу, районный ботаник, при подъезде к больнице начал буксовать.
— Аааа! — злорадствую, — а каково мне было вам всем про "то" рассказывать?
— С чего, хотя бы, начать? — Боня втянул голову в плечи.
— Начну я! А ты, смотри и учись и, не забывай, как Отец Русской Демократии, время от времени подтверждать: "Даааа, ужжж! Даааа, ужжжж!" Блин, всё приходится самому делать! Любую мелочь! И, на кой только я вас держу?!
— ...Ну так, слушаю вас..., — сухо спросил Айболит, как только мы расселись в его кабинете, — с чем пожаловали?
— Семён Валентинович! Помните, я обещал держать Вас в курсе насчёт Вани...? — глаза у Айболита под очками слегка расширились, — извините, что спустя такое долгое время! Ну, получилось так! Запарился... Да, и... Вот, только-только фото и видео получил!
Я достал из кармана и, показал давно заготовленную — специально для Айболита флешку:
— Извините, но интернет в тех краях так, до сих пор и, не провели... Вся связь только через почтовых голубей! Пока они сюда с Донбасса с "депешей" долетят... Разрешите, я воспользуюсь вашим компьютером?
Слегка начинающий охреневать Айболит кивнул с сильно заинтересованным видом...
— ...Вот, он Ваня! Живой и здоровый. Узнаёте, Семён Валентинович?
— ...Да, да! Без сомнения это он! Повзрослел, конечно, поправился... А одет как!
— В тех краях — на Донбассе, все так одеваются.
— Да? Вы это серьёзно, что ли?!
— Мода там у них такая... А это его сёстры и родители.
— Ну-ка, ну-ка... Приёмные, Вы говорите?!
— Родные... Убежали они из той "тоталитарной секты"! Переехали жить на Донбасс и, устроились всей семьёй рубить уголёк на шахту.
Айболит недоверчиво посмотрел на меня, а Боня незаметно покрутил пальцем у виска... Вот, тип! Втравил меня в это дело, потом спрыгнул, а теперь ещё и критикует!
Тем временем шоу продолжалось:
— ...А, это Ванятка учится в школе...
Айболита, аж с кресла подкинуло:
— Это, разве школа?!
— Школа, школа... Ещё, какая школа!
Таких изумлённых глаз давно видеть не приходилось! Эх! Опять я камеры с собой не взял, ютубер фуев...
— ...Да, вроде точно учатся! Доска, парты, учитель... Чудной, какой-то!
— Это ж, Лобачевский!
— Похож! Помещение, какое-то знакомое...
— Да? У меня точь-точь такое же ощущение! Где-то я уже видел это помещение...
Где я мог видеть собственный пресс-конференц-зал? Не помню, блин...
— ...А это Ваня со своими друзьями играется после уроков...
— Почему дети в лаптях!? — Айболита подбросило в кресле, — какой, на хрен, Донбасс?!
— Как какой? Шахтёрский! На хрен!
— Да, что Вы мне тут лапшу на уши вешаете? Это, это..., — Айболит, аж привстал, вглядываясь в монитор, — это же наш Храм!
— Не может того быть! — я тоже прильнул к монитору, — откуда в ихнем Донбассе наш Храм?!
— Да, что Вы мне тут балаган устроили! — Семён Валентинович не отрывал глаз от монитора компьютера, не забывая время от времени протирать очки...
— Балаган за "маски-шоу"! Теперь мы квиты...
Тем временем действие по видео продолжалось!
— Да это же ваш Замок! — нет, надо было взять с собой видеокамеру!
— Разве? ...А, чё? Похож!
Айболит снял очки и, в изумлении уставился на Боню:
— Василий Григорьевич и, Вы "там"!
— Да, откуда ему "там" быть, если он здесь есть?! — не унимался я, — двойник, поди... Или брат-близнец, с которым разлучили после рождения! "Человек в железной маске"... Ну, или "Зита и Гита[86]", там...
— Дмитр... Владимир Фёдорович! — не выдержал Боня, — Вы несносны! Семён Валентинович! Я сейчас Вам всё-всё объясню!
— Ну, давно пора! Я, что? Так и, буду за двоих работать?!
— Видите ли, Семён Валентинович..., — начал, запинаясь, районный зоотехник, поминутно оглядываясь на меня, — тут, понимаете, такое дело... Ну, как бы Вам объяснить?!
Ага, давай объясняй! Побывай хоть раз в моей шкуре!
...Боня "объяснял" долго, нудно, постоянно путаясь в мелочах и заостряя внимание на малозначащих деталях. При этом они оба постоянно, как по команде оглядывались на меня, будто на какой-то диковинный экспонат. Я же сидел и, с умным видом в носу ковырялся, как будто всё это меня не касается.
