Заповедник снов(11.01.12)

А Инга и Бьёрн продолжали сражаться с нападающими, на мой дилетантский взгляд, очень неплохо сражаться. Бьёрн вместо меча ловко орудовал двумя катарами, одаривая своего противника точными колющими ударами. Очень занятное оружие.

Так, помочь им я ничем не могу, значит, надо звать подмогу.

Увернувшись от очередного снаряда, я уже развернулась, собираясь лететь обратно, как заметила, что в спину Бьёрна полетел еще один снаряд. Проклятая драконья импульсивность, я сообразила, что делаю, только когда уже летела наперехват. Передумать или придумать что-то более толковое, уже не было времени, только испугаться. Оставалось только ловить эту магию своим телом, надеясь, что выживу и в этот раз, и Бьёрну это поможет.

Магический снаряд врезался в меня, я — в спину Бьёрна, в голове словно лампочка взорвалась и свет погас.

Глаза открывались с трудом, нехотя. Тело было тяжелым и затекшим, словно очень долго пролежало без движения. Я медленно повернула голову из стороны в сторону, осматриваясь. Белый потолок, белые стены, унылый больничный запах, странно тусклый, словно у меня случился внезапный насморк. Просторная палата, по обеим сторонам от меня больничные кровати со спящими на них людьми. Аппаратура незнакомая возле стен.

Я подняла руку к глазам и с удивлением ее рассмотрела. Рука как рука, самая обыкновенная, в смысле, моя родная. Пальцы розовые, ногти коротко острижены. Непривычно. Словно и не в родное тело вернулась, а наоборот.

Что я делаю в больнице? Впрочем, глупый вопрос, где я еще могла оказаться, заснув посреди дня на рабочем месте? К тому же неизвестно, сколько проспала, скорее всего, те несколько дней, что пробыла в драконьем мире. Или же лучше сказать, видела во сне?

Пытаюсь встать, чувствуя себя куклой с заржавевшими шарнирами. Движения получались неуклюжими и медлительными, как у тяжелобольного человека. Наверное, я здесь пролежала гораздо дольше, чем думаю, раз все так сильно затекло. Вокруг было странно тихо, остальные пациенты лежали на своих местах без движения, некоторые — подключены к разным приборам. Только по дыханию и можно определить, что живые.

Придерживаясь одной рукой за спинки кроватей, а другой поддерживая длинный подол нелепой ночной рубашки, выбралась из палаты. В коридоре тоже оказалось пусто, но откуда-то выскочила пожилая медсестра, подбежала ко мне и срузу начала что-то быстро говорить успокаивающим тоном. При этом подталкивала меня обратно к палате. Слушала я ее рассеянно, все никак не удавалось справиться со странным ощущением нереальности и блеклости окружающего мира. Из всего сказанного поняла лишь, что пролежала в коме несколько дней, но все обязательно будет хорошо, не нужно волноваться. То, что она говорила, в принципе, и сводилось к тому, что все будет хорошо, и ни в коем случае не надо волноваться.

Останавливаюсь в дверях и внимательно смотрю на медсестру.

-Я чем-то больна? — глупый вопрос вообще-то. Что в больнице здоровому делать?

-Завтра доктор придет и все вам расскажет.

-Почему не сегодня?

-Сегодня воскресенье.

-А дежурного врача разве нет? — удивилась я.

-Вам нужно дождаться своего лечащего врача, — твердо сказала медсестра.

Я не стала спорить, завтра так завтра. Тем более что в попытках понять, что со мной не так, почему мир кажется таким тусклым, словно я смотрю сквозь пыльное стекло, я, кажется, пришла к правдоподобному выводу. Мне не хватало запахов, которое давало драконье обоняние, не хватало крыльев и стремительной реакции. Я сейчас сама себе казалась заторможенной, слегка близорукой и с заложенным носом.

Можно ли привыкнуть к несуществующему телу, которое видишь во сне, настолько, что отвыкаешь от родного?

Мне вернули некоторые из вещей, там был и мобильный, я тут же позвонила родным и друзьям. Мама в этот день приехать не смогла, зато приехали подруги. Фальшиво улыбались, радуясь, что я уже "иду на поправку", заверяли, что моя кошка сытая, довольная и под присмотром, и смотрели с жалостью, когда думали, что я этого не замечаю. Они, очевидно, знали, что со мной, но не желали об этом говорить. Значит, точно ничего хорошего. Что ж, я не стала спрашивать, завтра узнаю у врача.

-...опухоль мозга, — пожилой усатый доктор крутил в руках свою ручку, иногда постукивая ей по столу.

-Рак? — на удивление равнодушно поинтересовалась я. — Доктор молча кивнул. — Лечение?

-Гхм... опухоль уже не операбельная.

-Почему же я раньше не замечала никаких симптомов, головные боли или еще что-то?

Врач лишь развел руками.

-Хорошо, а сон? Почему я заснула так внезапно? Потом видела настолько яркий и реальный сон, словно жила это время в другой реальности.

-Трудно сказать, почему вы уснули, все-таки мозг человека один из самых малоизученных органов. Что же касается ваших снов... знаете, при таком заболевании нередки весьма реалистичные галлюцинации и наяву.

В общем, из всех объяснений врача можно было понять, что он и сам не знает, почему я не обнаружила раньше никаких симптомов болезни еще на той стадии, когда это можно было лечить. Причин внезапного сна, переходящего в кому, врачи тоже не знают, но не исключают повторения. А все, что я пережила в этом состоянии — всего лишь слишком реалистичные видения, последствия болезни.

Покинув кабинет врача, я долго стояла у окна в коридоре, смотрела на улицу и думала. По сути, все, что мне сказали, это несомненный приговор, но почему-то по-настоящему сильных эмоций я не испытывала. Мысль о скорой смерти давила тяжелым гнетом, но истерики или всепоглощающего ужаса так и не случилось. Оказалось, в легком ощущении нереальности окружающего мира есть и свои плюсы. Сейчас меня занимала лишь одна мысль: что лучше, уснуть вновь и прожить оставшееся время в драконьем теле без боли и страданий, или попытаться побыть с близкими? Отчего-то я была уверена, что могу сделать этот выбор, хотя, казалось бы, от меня тут не должно ничего зависеть. И, пожалуй, предпочту иллюзорный мир. Может, это и бегство, но не хочу сочувствия, натужного веселья и вымученных улыбок.

Интересно, если я умру во сне, там все исчезнет? Или этот мир не такой уж иллюзорный? В последнее хотелось верить даже вопреки здравому смыслу, все-таки полноценная жизнь, пусть и в образе маленького дракончика лучше, чем ничего. Если я, конечно, и впрямь, смогу туда еще когда-нибудь вернуться.

Глава 12.

Инга добила своего противника коротким магическим импульсом и обессилено опустилась на землю. Она была выжата почти полностью, слабая сторона мага без места силы — неоткуда подпитываться. Но если уж противник сильней, то, истощив свои силы, окажешься перед ним полностью беззащитной. В данном случае противник Инги магом не был, зато очень профессионально пользовался вживленными в тело амулетами, следовательно, свои силы не тратил...

Бьёрн сидел рядом и сосредоточенно вытирал свои катары о траву. Сидел, потому что стоять тоже не мог, и из его правого бедра в прореху разорванной штанины обильно сочилась кровь. Инга отстраненно подумала, что кровотечение слишком сильное, не задета ли артерия? Тогда телохранитель может не дождаться помощи.

Почему так поздно сработала сигнализация? Когда Инга выходила из дома, она заглянула в комнату охраны. В доме постоянно жили шестеро профессиональных охранников (таких ребят, насколько знала баронесса, с детства обучают в специальных школах, и ничего, кроме своей работы, они не умеют), дежурили они, как правило, по двое, в специальном помещении, где установлены амулеты охранной системы, отслеживающие обстановку в доме и по периметру высокого каменного забора. Так вот, перед тем, как выйти из дома, Инга зашла к охране поинтересоваться, не сработала ли сигнализация? Оказалось, некий странный сигнал, больше похожий на сбой, все же поступил, дежурившие охранники, разбудив сменщиков, отправились проверять. Инга тогда пошла следом по той же причине, возможно, действительно сбой, и то, что она почувствовала, всего лишь фон от охранной системы.

Теперь ребята остывали на заляпанной кровью траве, на свою беду наткнувшись на хорошо подготовленных убийц. А сигнализация сработала только в конце скоротечного, но довольно напряженного боя. Инга слышала, как к месту схватки бегут люди.

-Где Кэт? — спохватилась она.

-Здесь, — мрачно отозвался Бьёрн. Он уже, оказывается, успел туго перетянуть бедро собственным ремнем и каким-то добраться образом до лежащего на земле фамильяра, а сейчас с беспокойством ощупывал неподвижное драконье тельце.

Несмотря на удручающее состояние, Инге нестерпимо захотелось стукнуться головой обо что-нибудь твердое. Не уследили! Не смогли уберечь своего подопечного! И это на первом же задании. Нет, конечно же, Кэт ей было жаль, но себя гораздо жальче. Инга пришла на эту службу в качестве просителя, отрабатывать выздоровление сестры, и провалила первое же, довольно важное, задание. Страшно даже представить, что на это скажет граф Лайр! И какие санкции за этим последуют.

-Она?..

-Жива, — Бьёрн аккуратно взял на руки маленькое драконье тельце. Инга заметила, что этот совершенно невозмутимый парень со странной теплотой относится к драконам. А может, быть только к Кэт?

К месту недавнего боя подбежали остальные охранники, первым делом рассыпались по лужайке в поисках еще живых врагов, и, только убедившись, что тех нет, оказали помощь раненым. Инга с трудом поднялась, опираясь на руку одного из них. Ноги подкашивались, и она повисла на своем помощнике. Бьёрна и вовсе поддерживали двое. Его, сильно ослабленного кровопотерей, приходилось почти нести.

Сразу, как только они вернулись в дом, был послан слуга под присмотром одного из охранников за целителями для Кэт и Бьёрна, а Инга попала в цепкие руки советника, который вознамерился дотошно выспросить все подробности происшествия вплоть до самых незначительных деталей. И, как бы плохо ей ни было, пришлось подробно отвечать на вопросы.

Ингельд вытащил из баронессы все, что было возможно, едва ли не каждый шаг в эту злополучную ночь, каждую мысль и ощущение. Вероятно, мучить девушку расспросами не было такой уж острой необходимости, все равно расследовать это дело будут люди Асмунда, куда как профессиональней. Советник видел, что баронессе плохо, и она с большим трудом сохраняет не только ясность мысли, но даже и вертикальное положение, однако не успокоился, пока не понял, что вытащить из девушки уже просто больше нечего.

Советник был зол, да что там, он был просто в ярости! И главным образом, потому, что сейчас, когда все уже закончилось, он чувствовал себя совершенно бесполезным. Нападение было дерзким до безобразия, но, надо признать, очень хорошо подготовленным. Злоумышленники каким-то образом смогли нейтрализовать считавшуюся одной из самых надежных охранную систему, и, если бы не наличие в доме мага, нападение могло бы увенчаться успехом. Впрочем, и что можно было считать победой, оптимизма не внушало. Двое охранников и люди Асмунда мертвы, оба телохранителя выведены из строя, а фамильяр прибывает в странном состоянии, и лучший из доступных сейчас целителей битый час не мог привести ее в чувство. Ко всему прочему, напавших допросить тоже невозможно, поскольку оба оказались слишком хорошими бойцами, чтобы телохранителям хватило сил взять их живыми.

Зачем они приходили: чтобы убить, или же им понадобилось содержимое тайника графа Грайна? Недаром же вчерашним вечером люди Асмунда засекли возле дома чужого наблюдателя, и видимо, упустив его тогда, теперь поплатились жизнями. Кто-то очень оперативно организовал эту акцию, буквально за ночь. И этот кто-то советнику все больше не нравился.

Появление Асмунда, в окружении команды телохранителей, тоже настроения не подняло. Если уж начальник тайной стражи, который до сих пор демонстративно обходился без охраны (во всяком случае, без явной), вдруг тоже обзавелся телохранителями, дело явно плохо.

-Ну, и что смотришь? — поинтересовался граф. — На меня тоже покушались, если ты не забыл. Пришлось принимать меры. А что тебя, собственно, удивляет?

-Что даже ты изменил своим привычкам. Нас уже настолько запугали?

Асмунд на это лишь насмешливо хмыкнул, вот уж кто ни при каких обстоятельствах не терял своей жизнерадостности. Что заставило советника тут же успокоиться и задвинуть свою неконструктивную злость подальше.

-Думаю, разумней будет забрать все, что было в тайнике в управление тайной стражи. Выкрасть что-либо из моего сейфа будет гораздо сложней.

Ингельд без вопросов согласился, его уже тоже успела посетить эта мысль. После всего случившегося тайная стража куда более надежное место для хранения важных документов, чем его дом. Пожалуй, пора бы сменить охранную систему и увеличить штат охраны. Жаль, он не додумался сделать это раньше, впрочем, это вряд ли помогло бы предотвратить нападение.

Люди Асмунда наводнили дом, обследуя все, до чего дотянулись, вытряхнули из постели полубессознательную баронессу, вновь замучив ее вопросами. Прочесали весь сад на месте боя и вокруг, даже забрали тела погибших. На рассвете в доме давно никто не спал, включая слуг и их маленьких детей. Асмунд гонял своих следователей, как проклятых, и кажется, они там даже что-то нашли. Самого советника вежливо попросили в работу профессионалов не вмешиваться, и даже не стоять над душой (Асмунд), когда он решил всего только понаблюдать. В результате советник в собственном доме оказался не у дел, изгнанный в кабинет, из которого опасно было выходить, не рискуя быть затоптанным или замученным вопросами следователями тайной стражи. Работать в такой обстановке затруднительно, идти во дворец слишком рано. Его Величество никогда не был ранней пташкой и работать предпочитал по вечерам, иной раз до поздней ночи, потому дворцовая жизнь успокаивалась, как правило, после полуночи, но и начиналась поздним утром. Помаявшись немного, Ингельд отправился к целителю, занимающемуся Кэт, в надежде хоть там, наконец, получить более внятные новости. К сожалению, его и тут ждало разочарование: Кэт по-прежнему оставалась без сознания, и, как целитель ни старался, помочь ничем не мог. Это ее состояние он объяснял тем, что магический удар, под который попала дракона, "разорвал связь телесную и духовную, от чего сие юное создание не может, или не хочет найти путь обратно". Ингельда мало интересовали подобные детали, ему нужен был конкретный результат, или хотя бы рекомендации по его достижению. Каковых не имелось, целитель ничего поделать не мог, по его мнению, для исцеления Кэт нужно лишь время, дабы связи духовные и телесные могли восстановиться должным образом.

-И как много это займет? — мрачно поинтересовался советник.

-Это зависит от ее желания вернуться к жизни и силы воли.

-А что будет, если желание и воля окажутся недостаточно велики?

-Тогда, боюсь, дух окончательно утратит связь с телом, кое после того неминуемо умрет, — ответил целитель. — Вам остается лишь ждать и верить в лучшее.

Советнику подобный ответ категорически не понравился, терять фамильяра из-за каких-то неопределенных факторов, это даже не досадно — глупо.